Остросюжетный любовно-криминальный роман

 

• Все авторские права на данный текст принадлежат
• Ирине Гринь irinahrin1967@gmail.com )

Красавица Лиза Сологуб - дочь профессора истории, скромная госслужащая районной структуры, волею случая знакомится с одним из самых влиятельных мужчин города. Бурный роман развивается на фоне Майдана и других драматических политических событий в Украине начала 2014 года. Героиня осознает, что революция и война в твоей стране не проходят мимо, даже если ты достаточно политически нейтрален... Постепенно Лиза догадывается, что ее партнер не тот, кем кажется. К тому же, жизнь молодой женщины начинают сопровождать странные, порой мистические события. Но она не боится соприкоснуться с Неведомым. Переживая головокружительные приключения, взлеты и падения, любовь и предательство, революцию и развертывающуюся войну - главная героиня стремится не потерять свое главное предназначение - остаться Женщиной и Матерью.

Обманчив женский внешний вид,
     поскольку в нежной плоти хрупкой
     натура женская таит
     единство арфы...с мясорубкой.
     И.Губерман

Конец января 2014-го
     Когда в двадцати сантиметрах от твоего лица пролетают пули из помпового ружья - ты начинаешь понимать, что потекшая под снегопадом тушь и замерзшие до онемения пальцы - это не самые большие неприятности в жизни.
     Алое и белое - не слишком привычные сочетания цветов для скромной, тихой и провинциальной Полтавы. Лиза в оцепенении остановилась, засмотревшись на окровавленный снег.
     Впрочем, этой ночью все было непривычным. Лед и пламя! Лиза огляделась. По всему периметру Полтавского Майдана, в железных бочках, горел огонь, который не могли остудить даже крупные хлопья холодного январского снега.
     Яркое пламя костров, искрящийся в сиянии ночных огней холодный снег и гулкий, мерный бой палок, стучащих о металлические бочки, создавали иллюзию чего-то первобытного, дикого и неконтролируемого. Словно весь Майдан объединился в одного огромного зверя, который могучей лавиной обрушился на символ воплощения власти Януковича, оказавшийся столь хрупким перед истинным волеизъявлением народа. Лиза внезапно подумала, что идеи всегда побеждают деньги, как ни крути.
     В эту ночь, Лиза ночевала в своей квартире, в центре. Они с мамой, насмотревшись по телевизору, сколько людей простудилось и даже умерло в Киеве от переохлаждения, в результате обливания водой из брайнспойнтов, решили взять с собой одеяла, привести пострадавших к себе, обогреть и спасти хоть несколько человек.
     А началось все с того, что еще с вечера по Полтаве поплыли тревожные слухи: спецназ, вооруженный помповыми ружьями, забаррикадировался в здании областной администрации. "Правый сектор" заявил, что не отступит, на помощь к нему ринулись студенты с палками и битами; все окрестные магазинчики немедленно закрылись и максимально укрепили окна и двери; ни один таксист не ехал дальше городского почтамта, ни за какие деньги; все автомобили исчезли со стоянок в центре города; две машины -- брайнспойнта спрятались во дворе областной администрации...
     Лиза с мамой, Анной Григорьевной, оделись в старые пуховые куртки и обмотались платками и шарфами до неузнаваемости. И все равно им было очень холодно. Они осторожно подошли к зданию ОГА, держа в руках большие пакеты с одеялами.
     Вдруг из здания выбежали спецназовцы, человек пятьдесят, с помповыми ружьями, раздались выстрелы. Лиза охнула и потащила маму за угол.
     - Хлопцы, на штурм! - скомандовал молодой парень возле сцены. Толпа с палками и битами полезла на помповые ружья. Вперед вдруг вырвались полтавские студентки с развевающимися по ветру волосами. Лиза была потрясена. Идиотки! Куда лезут! Им еще жить и детей рожать!
     - Девчонки! Вы что, с ума посходили? Куда лезете? В Черкассах вчера убили студентку! - пыталась она схватить за руку пробегавшую мимо черноволосую красотку. Та только отмахнулась. Лизу увлекло в толпу и оторвало от Анны Григорьевны.
     Со стороны Администрации раздалось несколько выстрелов. Лизе было очень страшно. Одно дело смотреть это все по телевизору -- и совсем другое дело, когда в двух шагах от тебя стреляют из помпового ружья.
     - Бл@ть, - выругался один из спецназовцев, совсем рядом с Лизой, - Не буду я по девкам стрелять. Оце как хотите.
     Грянуло еще несколько залпов. Толпа с криками отхлынула. Лиза бежала назад вместе со всеми и суматошно пыталась разыскать маму, но ее нигде не было видно.
     Неожиданно стрельба прекратилась, и противники просто стали друг напротив друга, метрах в двадцати. Переговаривались. Возможно, именно вечное полтавское кумовство, знакомственность и семейственность и спасли ситуацию. Начались телефонные звонки...
     - Вовчику, вы ж там, сукины дети, не сильно стреляйте. Там же мой оболтус, где-то с палкой воюет...
     - Слышь, Мыколо, у меня сын ВВшник, в облоге стоит. Ты скажи там, своим "правосекам", шоб не дуже напирали. Дети ж там совсем...Двадцать лет. Да и не по своей воле...
     Как бы там ни было, а Полтава обошлась небольшими жертвами. "Скорая" увезла двоих пострадавших: по одному с каждой стороны. (Кстати, в будущем, эти два пострадавших, очень подружились -- коварные полтавские медики, несмотря на то, что в больнице было полно свободных мест, злокозненно разместили их в одной палате).
     Однако разъяренная толпа требовала выхода своему гневу -- в здании ОГА протестующие побили несколько окон, после чего ринулись в боковую улицу. Кто-то умный крикнул:
     - На фига громить государственное имущество? Давайте офисом партии регионов займемся!
     Все дружно крикнули: "Ура!" и побежали громить "регионы". Лиза наконец созвонилась с матушкой, отдала ей одеяла и велела возвращаться домой. Было совершенно ясно, что поливать людей водой никто не будет. Лизин сын, Костик, спал у бабушки, он был один в квартире, мог проснуться и испугаться выстрелов.
     Сама Лиза помчалась дальше смотреть на революцию! Мама что-то кричала ей вслед, но Лиза была уже далеко. Когда она подбежала к офису регионалов, сразу увидела, что там выбивают окна. "Правый сектор", студентки и еще какие-то люди швыряли в окна камни, всюду слышался звон разбитого стекла. Рядом не было видно ни одного охранника правопорядка. Случайные прохожие шарахались в подворотни.
     Лиза откинула капюшон и смотрела не отрываясь! Рядом с ней высокая, красивая, русоволосая девушка ожесточенно швыряла камни в окна здания. Лиза узнала ее. Именно эта девушка стояла с ящиком для пожертвований осенью, на ежегодном Полтавском студенческом балу. Лиза подошла ближе, тронула девушку за рукав. Та тоже узнала ее:
     - А, и Вы тут. А где Ваш миллионер? Надеюсь, Вы не упустили такого щедрого мужчину?
     - Не упустила.
     Лиза, вдруг, подумала, что только славянские женщины способны в такие минуты, вести вполне светские разговоры. Она кивнула на костры возле офиса "регионалов", в которых разбушевавшаяся молодежь жгла компьютеры и оргтехнику, выволоченные из здания.
     - У Вас к ним, я вижу, личные претензии?
     - Ага! Они, с@ки, брата моего посадили! Он начинающий бизнесмен. Не хотел им отстегивать. Ну, сейчас они за все получат! По всей стране!
     Девушка швырнула очередной камень. Кидала она их очень метко, как хоббит Бильбо - жолуди. Вдруг запиликал ее телефон, и она показала Лизе смс: "Вы замечены в уличных беспорядках. Предлагаем Вам немедленно прекратить участие в акциях. В противном случае, Вас отыщут. Оплот".
     - Вот надоели, с@ки! - весело сказала девушка, - Как бы я первая их не отыскала! Оплот хренов! Ведь вычисляют они нас по телефонам! И мы их отыщем!
     Варя, так звали русоволосую красавицу, запустила в окна регионалов очередной камень.
     Со стороны городского рынка, к горящему офису подъехало две пожарных машины. Из них, не спеша, вышли несколько пожарников и прошли к нарушителям правопорядка.
     - Э-э-э, панове, вы не могли бы немного подвинуться, чтоб мы с шлангами могли подобраться поближе? - спросил главный.
     - Да, пожалуйста, подвинемся, - любезно ответил ему молодой, бойкий "правосек".
     Пожарники опять таки, не спеша, вытащили шланги, долго обустраивали их поудобнее, и наконец-то включили пенную воду.
     Как-то весной, Лиза случайно стала свидетелем пожара в Полтавском драматическом театре. Тогда пожарники приехали за минуту и потушили огонь моментально. Они действовали профессионально, четко и слаженно. Так что, ей было с чем сравнить. Она злорадно улыбнулась. "Смотри-ка, как они неспешны. Должно быть, их тоже заставляли вступать в партию регионов!" - подумала она.
     Лиза решила вернуться к зданию ОГА, на Полтавский Майдан. Было ужасно холодно, ноги совершенно промерзли, куртка пропиталась запахом гари.
     Она направилась вместе с небольшой группой студенток к зданию ОГА, и вдруг ее глазам предстало зрелище, которое она не смогла бы забыть до конца своей жизни. Страшные, агрессивные, огромные и распаленные полтавские "правосеки" чинно стояли в очереди за пирожками, в застекленном ларьке на углу администрации. Должно быть, ребята здорово проголодались за несколько бурных минувших часов.
     О, это Полтава, господа!
     Лиза подумала, что если бы такие события происходили где-нибудь в российской провинции, то уже давным-давно все окрестные магазины были бы уничтожены и разграблены. На всех углах, победители хлестали бы водку и дрались друг с другом. Одно слово, орда...
     Продавщица ларька, трясущимися руками отсчитывала сдачу, но покупатели великодушно говорили ей:
     - Да не ищите, девушка. Вон ту булочку мне лучше дайте на эти деньги.
     Да, это Полтава, господа!
     Лиза узнала в очереди программиста Сашу из своего управления:
     - О, привет, и ты здесь!
     Они помахали друг другу руками. И вдруг зазвонил Лизин телефон. Без всяких приветствий, очень строгим голосом, ее муж сказал ей следующее:
     - Сейчас к тебе подойдет парень, с квадратной челюстью. Без разговоров, садишься с ним в машину, он отвезет тебя домой. Если каждый раз, во время моих командировок, ты будешь так себя вести -- клянусь, я посажу тебя на цепь, в спальне! Нет, пожалуй, сделаю подлиннее, чтоб доставало до кухни. Я уже подъезжаю, буду где-то, через час, - он отключился.

За два месяца до этого, ноябрь 2013 года

Лиза бежала под деревьями. Лес, как всегда, дарил удивительные запахи, оттенки и краски; темнело, но она ясно видела перед собой тропинку, и, как всякая городская жительница, испытывала необычайную радость от дикой и первозданной красоты почти нетронутого цивилизацией мира.
     Будильник запищал неожиданно и пронзительно, внезапно прервав прекрасную прогулку. Лиза бегом нащупала кнопку и радостно открыла глаза. Недавно одна старшая и очень мудрая Лизина подруга настоятельно порекомендовала ей просыпаться радостно.
     - Понимаешь, - сказала Валентина Николаевна, - Если ты начнешь свой день с отрицательных мыслей: "О, опять этот чертов будильник, снова идти на эту ненавистную работу и т.д." - то так твой день и пройдет, а если ты будешь просыпаться радостной, бодрой и веселой, со словами: "Урааа! Еще один прекрасный день, вставай, дорогая Лиза! Тебя ждут великие дела!" - то твой день будет радостен и прекрасен, и все у тебя будет ладиться.
     Лиза чистила зубки, и размышляла, почему так бессовестно врет научная литература? Весьма солидные источники безапелляционно утверждали, что во сне невозможно почувствовать ни вкус, ни запах, что сны - черно-белые... Лично она всегда видела только цветные! И сегодня...Она явственно ощущала и влажный, пахнущий грибами воздух, и хруст веток под ногами, и вкус поздних яблок на полянке, видела такие яркие, осенние кроны деревьев...
     - Наверное, я какая-то особенная, очень чувствительная, должно быть, раз мне снятся такие сны!
     Лизе нравилось думать, что она - особенная и неповторимая.
     Прихлебывая кофе с топленым молоком, она рылась одновременно в шкафу и косметичке, подыскивая наряд на сегодня и продумывая, как лучше накраситься.
     "Тоже вот, глупость какая, - опять подумала она, - Ну что за ненормальные правила у визажистов! Почему это женщина должна подчеркивать либо глаза, либо губы, а иначе она будет выглядеть вульгарно?! А что, если Господь даровал ей и первое и второе, на чем прикажете остановиться? Ущемить глаза подчеркнуть губы? Нет, лучше подчеркнуть глаза -- а губы слегка? Ну почему, почему только что-то одно?!"
     Пойдя на компромисс, прислушиваясь все же к мнению ненавистных визажистов, Лиза слегка подвела брови, глаза, и решила сегодня не слишком подчеркивать свои яркие, прекрасно очерченные губы.
     Вообще, она не слишком переживала по поводу своей внешности, ей нравилось в себе все: и лицо, и фигура, она принадлежала к той категории счастливиц, которым с рождения дарована прекрасная наружность и которые, даже если бы судьба улыбнулась им меньше, ни за что не стали бы обогащать армии пластических хирургов.
     Она просто не зацикливалась на своем внешнем виде и вела себя так, словно не замечала восхищенных мужских взглядов. Хотя, конечно же замечала! А вы покажите мужчину, который не посмотрит с интересом вслед высокой, длинноногой блондинке с огромными синими глазами. Вот чем Лиза всегда гордилась, так это глазами! Не голубые, а ярко-синие, огромные и чистые, с прекрасным разрезом и невинным взмахом ресниц! Это было ее непобедимое оружие и ее лучшая защита, когда необходимо было прикинуться дурочкой и "включить блондинку".
     Бывая одна, она часто поднимала глаза к небу и говорила: "Спасибо тебе, Господи, что ты даровал мне глаза такого же цвета, как твой Небесный Престол!" Да, такими глазами можно и нужно было гордиться! Зеркало души...
     Отношения с Господом у Лизы тоже были особые. Когда-то в детстве от матери - уроженки Западной Украины и очень набожной женщины, Лиза крепко усвоила одно правило: Бог - это наш отец небесный! Вот как с отцом она себя с ним и вела, разговаривала, делилась радостями и горестями, просила у него все, что казалось ей нужным и необходимым, рассказывала о своих делах и главное - благодарила! За здоровье, за внешность, за необыкновенную красоту природы, которую ей дано лицезреть. Она действительно любила Бога, Творца и Созидателя во всей его необъятности, непостижимости и величии!
     После того, как ушел из жизни ее отец, Лиза стала общаться с Богом даже чаще обычного. Ей, почерневшей от этой внезапно свалившейся на семью утраты, знакомый священник, отец Павел, как-то сказал: "Ты же верующая, Лизонька. Ты же понимаешь, что он просто ушел в другое измерение. Относись к нему так, словно он в другой комнате, ты можешь о нем молиться, с ним разговаривать, просто видеть его не можешь".
     Только после этого разговора ее "отпустило", она начала есть, пить, и даже снова научилась радоваться жизни. В канун сорокового дня после смерти отца, Лиза мысленно попросила его: "Папа, приснись мне, пожалуйста. Я хочу видеть, куда ты уйдешь". Он приснился, веселый, шутливый. Сидит на стуле и острит, как всегда, вытянув вперед свои длинные ноги. Повсюду - зелень, листва, чудесные ароматы цветущих садов. Вокруг какой-то горный поселок с крошечными, словно нарисованными домиками под красными черепичными крышами. А сама Лиза смотрит на это дивное селение сверху, потому что движется по канатной дороге, в красивой кабинке...И опять так ясно ощутимы все цвета, оттенки и запахи....Как это люди черно-белые сны видят?
     В то утро, после сорока дней гнетущей безысходности, Лиза впервые проснулась умиротворенной.
     Отец Лизы, Василий Андреевич Сологуб, был потомком чудом уцелевшего после сталинских чисток, старинного украинского рода из Полтавщины, славного своими походами на турков. Несмотря на мирную профессию учителя, Василий Андреевич обладал воинственным характером, унаследованным от предков, был вспыльчив, язвителен и фанатично гордился своим происхождением. Лиза с самого раннего детства знала, что ее прабабушка была из польского графского рода Краснецких, а сами Сологубы приходились родней даже Николаю Васильевичу Гоголю. В доме хранилось несколько старинных вещей, опять-таки, чудом уцелевших после всех ссылок, арестов и депортаций прабабушки Краснецкой. Сохранилась только одна фотография времен ее молодости, и Лиза отчетливо осознавала, от кого она унаследовала глаза, великолепно очерченные губы и упрямый, выдвинутый вперед подбородок.
     Несмотря на все тяготы жизни, прабабушка Краснецкая сумела не только дожить до глубокой старости, сохранив ясный ум и твердую память, но и выполнить свою главную миссию на земле: родить, сберечь и дать дорогу в жизнь двум своим детям.
     Мама Лизы, Анна Григорьевна Штельмах, волей случая оказавшаяся в Полтаве на пару дней и оставшаяся там на четыре десятка лет, была куда более скромного происхождения, но считала себя ровней любым аристократам, ибо выросла во Львове, была "пани" до кончиков ногтей, научила маленькую Лизу любить и уважать в себе будущую Женщину, "держать" дом, а также весьма прилично готовить. Надо сказать, что большинство украинских женщин знают толк во вкусной еде, любят и умеют готовить.
     В молодости, отсутствие диплома не позволило Анне Григорьевне получить соответствующую ее личности, по ее понятиям, работу, а трудиться на простых должностях она не захотела. Да и в самом деле, виданное ли это дело - жене директора школы работать какой-нибудь гардеробщицей! Так и провела все время дома, храня и лелея семейный очаг, ухаживая за аристократическим мужем и растя ненаглядную Лизоньку. "Простое женское счастье", отмеренное судьбой Анне Григорьевне сполна, это ведь весьма мудреная штука. Тут уж будь любезна и психологом быть, и дизайнером, и швеей, и врачом, и учителем и поварихой и Бог знает кем еще...И все это без диплома. И не учат этому в институтах. А жаль.
     То, что Анна Григорьевна не сумела получить приличного образования, служило вечным источником ее горестей и комплексов, а также постоянным предметом насмешек и подтрунивания над ней со стороны мужа-интеллектуала. Пожалуй, это было единственным, что омрачало Лизины воспоминания о детстве. Она росла любимым, балованным и желанным ребенком. Ангельская внешность, восприимчивость, тяга к знаниям и хороший музыкальный слух вкупе со способностями к танцам, практически предопределили ее судьбу. Ей уготованы были либо факультет хореографии, либо областная филармония. Каково же было удивление родителей, когда Лиза после окончания школы подала документы на экономический факультет торгово-экономического института. Свой выбор потрясенным родителям она объяснила так: музыка и танцы - хороши, но это не профессия для солидной, уважающей себя женщины.
     - Ты же знаешь, мама, как важно иметь диплом, свидетельствующий, что ты умеешь не только махать ногами?
     Это был удар ниже пояса. Мама - как раз знала. И Лиза начала изучать экономику.

Погода в этот день не радовала. Если с макияжем Лиза разделалась довольно быстро, то с выбором костюма ей пришлось повозиться. Солнце раз пять показывалось на горизонте, потом так же благополучно исчезало, и Лиза, потеряв терпение, остановилась все-таки на теплом бежево-коричневом кашемировом костюме с прямой юбкой до колена, или, вернее, до середины коленной чашечки, то, что француженки называют "юбка играет с коленом".
     Деловой стиль в одежде она терпеть не могла, но сегодня предстояло собрание городского актива, на котором будут присутствовать все "шишки" города и нарушить дресс-код она, с ее воспитанием, никак не могла. Пять лет работы в государственной службе давали о себе знать. Она была дисциплинирована, сдержана (это с ее-то вспыльчивой натурой!) и немногословна среди незнакомых людей. Особенно, если эти люди - отцы города и области. Правда, шальная натура и тут дала себя знать! Пиджак ее костюма явно предполагал наличие хотя бы легкой блузки. Лиза блузку не надела... Чрезвычайно интересный уголок груди, той самой, воспетой поэтами впадинки, соблазнительно высовывался при каждом ее движении. Костюм был хорош! Тетка Лизы, мамина младшая сестра, уже более шестнадцати лет живущая в Италии, регулярно поставляла ей модные наряды. Это было отнюдь не лишне для молодой женщины, живущей с сыном на зарплату государственной служащей. Выключая свет по всей квартире, Лиза еще раз осмотрела себя во всех попавшихся по ходу зеркалах и осталась весьма довольна! Такого костюма в Полтаве не сыщешь! Впрыгнув в итальянские коричневые туфельки на танкетке, Лиза брызнула пару раз на мочки ушей и запястья любимым "Ангелом" от Тьерри Миглер, и бросилась к дверям. Она опаздывала уже самое малое минут на пятнадцать! Это с ее-то пунктуальностью!
     Не могло быть и речи, чтоб успеть добраться до работы на маршрутке. Лиза энергично замахала рукой, и почти не спросив согласия затормозившего возле нее водителя, плюхнулась на переднее сиденье и живенько запричитала:
     - Здравствуйте! Простите! Я так опаздываю! Вы ведь в сторону театра едете? Подбросьте до райисполкома!
     - Та, подброшу детка...
     Добродушный усатый толстяк на новом синеньком "Ланосе" действительно направлялся в сторону театра.
     С тех пор, как Лиза начала читать книги Луизы Хэй и произносить аффирмации, с ней постоянно происходили маленькие приятные истории и совпадения. Теория Хэй работала безотказно! Все машины шли в нужном Лизе направлении, все очереди расходились, стоило ей остановиться возле кассы супермаркета, в самое трудное безденежное время вдруг, словно ниоткуда, появлялась некая денежная сумма...
     Вот и на работе, из тридцати сотрудников управления социальной защиты населения, именно ей, рядовому главному специалисту, поручили присутствовать на заседании актива города. Лиза была польщена. Она любила городские мероприятия и вообще, была активной горожанкой.
     Заседание было назначено на десять утра, и Лиза, успев на работу вовремя, собралась еще переделать кучу дел. В коридоре толпилось несколько человек, двое из них - с маленькими детками и Лиза сказала, что примет их вне очереди. Маленькие детки оказались все из одной семьи, просто они попеременно бегали от мамы к бабушке. Лиза обратила внимание, что дети ухожены и развиты не по годам. Секондовские одежонки отнюдь не портили их румяные от утренней прохлады мордашки.
     - Мама, мама, а мозна мы тозе с тобой в кабинет зайдем?!!! - хором закричали они.
     - Нет, я сама войду, - ответила высокая статная женщина, поднимаясь со стула навстречу Лизе.
     - Ну, мама, мы тозе зайдем! - опять хором закричала ребятня.
     Лиза вежливо сказала:
     - Вы можете взять их с собой.
     И, обращаясь к малышам,
     - А вы будете сидеть тихо-тихо?
     -Даааа!!! - опять хором крикнули малыши, да так, что штукатурка едва не обсыпалась с потолков.
     Лиза заулыбалась. Она любила детей, ее сыну Костику, шел 6-й год и материнские чувства у нее были в той стадии развития, когда одинаково хорошо относишься уже просто ко всем детям, потому что всегда помнишь о своем.
     Малыши действительно вели себя в кабинете на удивление спокойно, примостившись вдвоем на одном стуле, они внимательно смотрели по сторонам. Лизе они так понравились, что она достала из стола "рошеновскую" шоколадку и угостила их.
     - Это вам за примерное поведение!
     Дети, пацаны - погодки в возрасте около трех-четырех лет, вопросительно посмотрели на маму. Та кивнула. И только тогда они принялись за угощение, оставив ровно половинку. Лиза очень удивилась и полюбопытствовала, почему они не съели всю шоколадку.
     - А у нас есе две сталсых сестленки есть, они в сколу узе ходят, это мы им аштавили!
     Лиза чуть не прослезилась. И почему-то подумала, что именно из таких мальчиков потом вырастают подлинные Мужчины.
     - Ешьте, сказала она, - я для сестричек еще дам.
     Дважды уговаривать не пришлось, шоколадка моментально исчезла, и Лиза достала вторую, "сестленкам". Пацаны хором сказали: "Спасибо!" и опять затихли.
     Лиза невольно восхитилась женщиной, сумевшей так воспитать трехлетних мальчишек. И задумалась: а поделился бы так шоколадкой ее Костик?
     Женщину звали Ольга Сарычева, она приехала с матерью и четырьмя детьми из России два месяца назад, купила трехкомнатную квартиру в их районе и теперь пришла узнать, положено ли ей социальное пособие на детей и субсидия для оплаты коммунальных услуг. В этот день Лизе явно было не до расспросов, но она все же полюбопытствовала:
     - А чего ж из России уехали? Всяко, там жить все-таки полегче, чем у нас на Украине.
     (Ух, нельзя такие слова произносить государственным служащим!)
     Ольга замялась, а потом торопливо начала рассказывать о дочери-астматичке и необходимости для ее здоровья более мягкого климата.
     Посмотрев место регистрации женщины, Лиза очень усомнилась в том, что климат Полтавы мягче, нежели в Сочи, но промолчала. Вести такие расспросы у нее не было никакого права. У каждого своя жизнь. Да и Ольге они были крайне неприятны.
     Лиза быстро набросала на бумажке перечень документов, необходимых иностранцам, проживающим в стране, для оформления пособия на детей. С субсидией было еще сложнее, надо было выяснить все с гражданством, датой покупки квартиры, но Лизе очень захотелось помочь этой женщине, и она уже знала, что перевернет небо и землю, а поможет этой Ольге собрать все документы. Вообще, Лиза была, что называется "человек на своем месте". Именно таким людям, старающимся всегда и во всем помочь ближним, и нужно работать в системе социальной защиты. Время приближалось к девяти, надо было спешить, еще в центр минут сорок добираться...
     Лиза дописала на бумажке свой рабочий и мобильный телефоны, фамилию, имя, отчество и сказала, что до следующей недели большую часть справок собрать вполне можно. Вот только надо помотаться. Мама малышей попрощалась очень тепло, было видно, что она не привыкла к такому приему в чиновничьих кабинетах. Вошел следующий посетитель, но Лиза быстренько переадресовала его к своей напарнице Светлане Анатольевне, выбежала в коридор, и, хлопая дверями, промчалась к начальнице отдела Екатерине Ивановне Чубач и ее заму, Раисе Петровне Абдуллаевой прокричав:
     - Доброе утро, начальницы! И сразу - до свидания! Вы не забыли, что я сегодня на собрание актива города еду? Буду после 14-ти ноль-ноль!
     - Пока, пока, красотка наша, - сказала Катя Ивановна. Обе начальницы, подняли на секунду головы от вороха бумаг и оглядели ее наряд.
     С коллективом и начальницами Лизе повезло просто сказочно! Почти пять лет назад, пораньше выйдя из декрета, нахально пользуясь "телефонным правом", но все-таки честно победив в конкурсе на замещение вакантной должности ведущего специалиста, она попала в отдел социальной защиты населения.
     Ей сразу стало ясно, что как бы ни тяжела была учеба, а с работой она никак не сравнится. Домой частенько приходила после восьми вечера, и просто падала в постель. По выходным таскала домой кучу папок, учила законы и методики, но уже через пол-года отдел мог гордиться таким сотрудником; ее быстро повысили до главного специалиста (уже без всяких телефонных звонков), и к ней, порой, бегали за советом коллеги, проработавшие гораздо дольше ее.
     Конечно, "своей" она стала не сразу, к ней присматривались и испытывали, к тому же ее начальство побаивалось "великого" человека, по звонку которого она пришла сюда, и первое время Лизе было не очень уютно. Кроме того, Господь наградил ее яркой внешностью и острым языком - сочетание, не особо способствующее успеху в преимущественно женском коллективе.
     Но, прошли месяцы, будни и праздники, а, как известно, ничто так не сближает людей, как совместно выпитая бутылка коньяка, и хотя бы один субботник.
     Лиза показала, что не боится ни труда, ни отдыха и - стала неотъемлемой частью коллектива. Ее рецепты, тосты и анекдоты передавались из кабинета в кабинет, стихи о женщине и любви она могла прочесть в любой подходящей обстановке, а исполнить сногсшибательный танец - на любой вечеринке.
     Прозвища, которыми она втайне наградила почти всех сотрудников, приклеивались к ним намертво. Ее меткого языка действительно побаивались, даже любимые начальницы. Но в целом, она была очень светлым и неконфликтным человеком, всегда сглаживала неприятные ситуации, а порой просто не позволяла им возникнуть, испытывала пиетет к мудрым людям и всегда с удовольствием у них училась. Коллектив платил Лизе взаимностью - он тоже ее обожал.
     Екатерина Ивановна, говоря о ней с одним из "великих" городских чиновников, приглашенного на корпоратив и обратившего внимание на неординарную сотрудницу, как-то заметила:
     - Вы знаете, я очень люблю Лизу! Но она у меня, как бомба - я никогда не знаю, чего от нее ждать...и когда она взорвется.

К чести Лизиной пунктуальности, в концертный зал городского Дома культуры, где проходило заседание актива, она успела вовремя, оставалось даже время осмотреться.
     Полтава - город небольшой. Всего-то населения триста пятьдесят тысяч! Особенность полтавчан в том, что практически все они знают друг друга. По городу ходит поговорка "Вся Полтава спит под одним одеялом". Невозможно прийти в дом к совершенно незнакомым людям и не найти там одноклассника, кума, свата, брата, родственника бывшей сотрудницы или сослуживца по армии.
     Люди, которые собрались сегодня в ДК, тем более знали друг друга, хотя бы понаслышке. Высший чиновничий и предпринимательский бомонд области и города, не спеша собирался на еще одно скучнейшее, но обязательное мероприятие. Солидно прошествовал губернатор с первым замом, вслед потянулись начальники управлений и отделов, директора крупных предприятий, затем, все мышки рангом поменьше, вроде Лизы.
     Негромкий говор, оценивающие взгляды, запах дорогих духов, деловые туалеты и деловые разговоры. Лиза забавлялась, наблюдая за происходящим. Как всегда легкий холодок слышался даже в приветствиях между вечно соперничающими "городскими" и "областными" группировками. Лиза была "районная", а значит в стороне от соперников.
     Она полезла в сумочку отключить мобильник, и вдруг, ее словно током ударило: прямо в пяти шагах от нее стояла эффектная черноволосая женщина в точто таком же итальянском костюме!!! Сомнений быть не могло, абсолютно одинаковые костюмы...в таком собрании...это было страшно неловко и досадно! Женщина тоже заметила Лизу, несколько мгновений они смотрели друг другу в глаза, Лиза хотела было уже потихоньку ретироваться, как вдруг незнакомка приветливо улыбнулась и решительно направилась к ней.
     - Здравствуйте! - сказала она, протягивая руку, - вот ведь забавная ситуация, я была уверена, что наряд у меня сегодня эксклюзивный. Меня зовут Ирина Сергеевна Кондратенко, я из Комитета по делам молодежи горисполкома. А Вы откуда?
     Лиза представилась по всем правилам. И сказала, лукаво улыбаясь:
     - Знаете, все уже смотрят на нас, наверное, в ожидании разборок. Мы точно не станем таскать друг друга за волосы? Я страшно люблю обманывать ожидания недоброжелательных людей! А давайте подружимся, и даже в зале сядем вместе?
     - А давайте! - в тон ей, игриво ответила Ирина Сергеевна. И Лиза поняла, что, кажется, обзавелась еще одной подругой. С первого взгляда пришлась ей по душе эта Ирина. Ну, кто бы еще повел себя так очаровательно в такой непростой ситуации?!
     - Ну- ка, ну- ка, - послышался густой мужской баритон у них за спиной, -это что тут за красавицы - близняшки: одна черненькая, одна беленькая, а? Здравствуй, Ирочка, здравствуй, деточка, ну представь мне скорее сестричку! Ха-ха-ха!
     Несколько полноватый, высокий и немолодой господин в ладно скроенном черном костюме, ловко скрывавшем его полноту, улыбался им прямо голливудской улыбкой. Ирина Сергеевна тоже улыбнулась, но больше Лизе, нежели мужчине.
     - Мой старый знакомый, Николай Николаевич Дашков, генеральный директор ООО "Нефтегаз-Полтава", - отрекомендовала она подошедшего, а это моя коллега - представитель управления социальной защиты населения- Елизавета Васильевна Сологуб.
     - Ну до чего вредная ты, Ириша! - пророкотал Николай Николаевич, -Ну прям таки уже "старый" знакомый. Не старый, а давний! Ха-ха-ха!
     Лизе господин Дашков не понравился, сразу и бесповоротно. Может потому, что у него были такие развязные манеры и его взгляд нагло, упорно и оценивающе скользил по ней во время всего разговора, а может потому, что его темно-карие глаза были холодны и совершенно не смеялись, когда смеялся он сам.
     - Здравствуйте, Павел Семенович, - приветливо поздоровалась Лиза с проходящим мимо "великим" областным начальником, по слухам - правой рукой самого губернатора, ну а для Лизы - просто дядей Пашей, старинным приятелем покойного отца. Это и был тот самый человек, который помог ей попасть в госслужбу в самом начале ее "Великого пути".
     - Здравствуй, Лизочка! - Павел Семенович Резуцкий искренне пожал ей руку и даже остановился на минуту вместе со всей своей свитой, в которой Лиза разглядела председателя своего райисполкома.
     "До чего же удачно! - мелькнуло в голове у Лизы, пусть знает, что меня сам Резуцкий Лизочкой зовет!"
     -Как дела? Как матушка? - продолжал разговор Павел Семенович, но ответы Лизы потонули в шуме надвигавшейся толпы.
     Председатель райисполкома безусловно заметил Лизу, хотя был очень занят тем, что старался изо всех сил не быть подхваченным толпой, которая дружно напирала сзади в желании поскорее усесться в уютные синие бархатные кресла; все спешили занять свои места, заседание начиналось.
     Павел Семенович сказал ей на прощанье, что очень рад ее здесь видеть и величаво двинулся к первым рядам. Господина Дашкова нигде не было видно, и Лиза с Ириной Сергеевной, заметив два свободных места в середине зала, стали пробираться туда.
     Первый час прошел довольно интересно, Лиза любила слушать отчеты медиков, строителей, мощного преподавательского состава города о проделанной работе. Ее не утомляли сухие цифры, она умела видеть за ними реальную жизнь. Пошел второй час заседания, внимание публики начало рассеиваться, к докладу приступили представители Центра занятости населения, и Лиза с Ириной начали потихоньку шептаться.
     - А Вы заметили, как нервничала Севастьянова, когда Илюшенко говорил о недостаточном финансировании строительства детского диагностического центра? А какая забавная сегодня прическа у Петрашевич, что это с ней? Обычно вкус ей не изменяет. А кого имел в виду губернатор, когда говорил о силах, старающихся затормозить прогресс? Вы заметили, что в это время он смотрел исключительно на сидящих в первой ложе справа. Интересно, а кто там сидит, мне не видно совсем.
     Они с Ириной Сергеевной вышли из здания вместе.
     - Лиза, я такая голодная, а Вы? Давайте зайдем перекусить, здесь на Октябрьской, такая чудесная французская кондитерская открылась недавно!
     - Правда? Я так редко бываю в кафешках, все работа и работа. Надо будет Костика туда на выходные сводить. У меня есть пятилетний сынишка!
     Они шли мимо стадиона, обе в одинаковых костюмах, ничуть не смущенные данным фактом, обе красивые, стройные, элегантные. Обе одинаково наслаждались выглянувшим наконец-то солнышком, влажным насыщенным воздухом и с удовольствием болтали обо всем и ни о чем, чувствуя, будто знакомы тысячу лет.
     - А давайте на "ты", Лиза? И никаких отчеств! Ну не намного же я Вас, ой, тебя старше! Тебе сколько лет?
     - Тридцать четыре будет. А тебе?
     - Сколько? Я думала ты вообще пацанка, лет 27. Ну молодец, хорошо выглядишь! А мне тридцать восемь.
     - Сколько? - в свою очередь удивилась Лиза, ну ни за что б Вам, ой, тебе столько не дала! - Ира, а где ты костюм купила?
     -Это муж привез, из командировки, в Рим ездил, на Виа дель Корсо купил, божился, что второго такого в Полтаве не будет ни у кого! Ха-ха-ха! А твой откуда?
     - Тетка прислала, тоже из Италии, мамина младшая сестра, она уже 16 лет там живет, одинокая, никого у нее нет, вот и балует нас.
     Кондитерская и впрямь оказалась чудесной! Белоснежные колонны в античном стиле, лепные стены, отделанные синим с золотом. Все это великолепие не выглядело ни вычурным, ни безвкусным. Хотя в любом другом месте, наверняка выглядело бы именно так.
     У них разбежались глаза от предложенного ассортимента, но обе дамы помнили как о стройных фигурах, так и о тощих кошельках государственных служащих младшего звена, и со вздохом ограничились парой круассанов с клубничным джемом и ароматным кофе по-венски. Все это было поглощено с устрашающей быстротой, и, размышляя о том, до чего же повышают аппетит городские собрания актива, обе дамы милостиво разрешили себе еще по пирожному с взбитыми сливками.
     - Там так много фруктов, успокаивающе сказала Лиза. - Это ведь намного меньше калорий, чем если бы мы, к примеру, съели шоколадку, Правда, ведь?
     Ирина Сергеевна весело расхохоталась:
     - Правда, Лизонька!
     Они с удовольствием принялись за пирожные, и тут Лиза, сидящая лицом к входным дверям буквально простонала:
     - Нееет, только не это!
     Ирина Сергеевна резко обернулась. В дверях отчетливо нарисовался силуэт господина Дашкова. Он вальяжно вошел в кондитерскую, и не один, а в компании незнакомого обеим дамам высокого русоволосого мужчины в джинсах и модной кожаной куртке.
     - Прямо Бельмондо, - успела шепнуть Ирина Лизе.
     Несмотря на большое количество посетителей, две красотки в одинаковых костюмах были немедленно замечены как Дашковым, так и его приятелем, которого дамы дружно окрестили "Бельмондо", еще до знакомства.
     - Смотри-ка, и наши девчата проголодались, - зарокотал Николай Николаевич, - Ох и утомляют меня эти чертовы собрания, а что поделаешь - надо на них бывать, положение обязывает. Мишенька, да поди ж ты сюда, познакомлю тебя с такими красотками! - это уже обращаясь к русоволосому.
     - Ну вот, дорогие дамы, прошу любить и жаловать, этот красавец-плейбой - мой заместитель, Михаил Антонович Осауленко. Разведчик нефтяных просторов Родины, гонщик, кутила и холостяк, между прочим, один из завиднейших женихов прекрасных наших мест!
     "Плейбой" и "кутила" оказался необыкновенно привлекательным, скромным и воспитанным человеком лет 37-ми. Русые волосы, зачесанные назад, пронзительные серые глаза, резко очерченные ноздри классически прямого носа и очень сексуальные губы. Он нежно поцеловал "девчатам" ручки, немного задержав Лизину в своей, и обе дамы, польщенные такой неслыханной галантностью, сразу весьма к нему расположились.
     Зазвонил телефон Михаила Антоновича, он извинился, немногословно и отрывисто дал какие-то команды, так показалось Лизе, и опять включился в приятнейший процесс знакомства с "девчатами".
     Безошибочным чутьем каждой дочери Евы, в возрасте от одного годика - и вплоть до бесконечности, Лиза сразу поняла, что произвела на Михаила Антоновича огромное впечатление. Он старался даже не смотреть на нее, но это у него явно не получалось. Заглянув раз в такие огромные, синие, незабываемые глаза, он уже не мог не возвращаться к ним снова и снова.
     Беседа касалась, преимущественно, прошедшего собрания, новостей, услышанных там и каких-то общих знакомых Ирины и Дашкова. Михаил вдруг тихо спросил Лизу: "Вы не хотите потихоньку удрать отсюда?" Лиза вдруг некстати вспомнила, что забыла включить после собрания свой мобильный телефон. Она немедленно открыла сумочку и включила телефон. Три пропущенных звонка от мамы, восемь! - от начальницы и еще несколько с совершенно незнакомого номера. Она даже присвистнула. Катя Ивановна - не тот человек, чтобы тревожить подчиненных по пустякам, тем более, когда они отбыли на мероприятие областного масштаба. Лиза извинилась перед присутствующими и немедленно набрала начальницу.
     Все, что произошло дальше, было как будто не с ней...
     - Лиза, Лиза, - прерывающимся голосом заговорила Катя Ивановна, где тебя носит? Немедленно возвращайся на работу! Петрашевич еще час назад приехала! У нас тут такое творится!
     - Катерина Ивановна, я уже еду, - вскакивая, сказала Лиза, -Скажите, Бога ради, да что случилось? У вас голос дрожит! С Костиком что-то? - прокричала Лиза, холодея от ужаса, и вспоминая, что еще было три звонка от мамы.
     - Нет, нет, успокойся, речь совсем о другом...Не хочу по телефону, но лучше я тебе скажу, пока доедешь. Лиза, у тебя сегодня утром на приеме женщина была, Сарычева, помнишь ее?
     - Ну да, конечно помню, а что?
     - Лиза, два часа спустя, как она вышла из твоего кабинета, в нее стреляли! Огнестрельное ранение, в грудь и руку! Прямо среди белого дня! Ее прохожие подняли, а милиция нашла в сумке ее паспорт и записку с перечнем документов и твоим телефоном. Они позвонили нам сюда, а потом с тобой переговорить хотели. Лиза, едь немедленно!
     - О, Господи. - только и могла пролепетать Лиза, - Еду, еду уже!
     Ее новые знакомые сразу поняли, что произошло нечто экстраординарное. Ирина сказала, что обязательно ее разыщет и они обменялись телефонами, спросила, не может ли она ей чем-нибудь помочь, Николай Николаевич предложил подвезти ее на машине, а Михаил уже вскакивал из-за стола, одновременно подзывая официантку и вытаскивая из кармана ключи от машины.
     Лиза была в таком шоке, что даже не сразу сообразила, что уже едет в шикарном черном "лексусе" Михаила. Кажется, она не говорила ему, где работает, но машина уверенно и быстро двигалась к ее родному Драгиловскому райисполкому. Михаил, отрекомендованный Лизе отчаянным гонщиком, ехал, тем не менее, осторожно и сосредоточенно, лишних вопросов не задавал, только попросил ее номер телефона. Лиза машинально продиктовала, он сразу набрал ее номер и сказал:
     - А теперь у Вас будет мой номер, и Вы в любое время сможете мне позвонить. Я могу спросить, что же все-таки случилось?
     - У меня с утра была на приеме женщина, мне показалось, немного напуганная. А потом ее ранили... огнестрел... среди бела дня...Это в нашей-то тихой и мирной Полтаве! Ужас просто! У нее в сумочке была записка с перечнем документов для оформления пособия, ну и мой номер телефона. Так вот милиция теперь хочет побеседовать со мной. О, это они, наверное, звонят! Не буду брать трубку, пока с начальницей не переговорю!
     "Лексус" Михаила затормозил на райисполкомовской стоянке.
     -Знаете что, Лиза, я пока не буду уезжать отсюда. У меня еще полно времени. Вдруг я Вам срочно понадоблюсь? Да и не очень мне нравится, что милиция хочет с Вами переговорить. Знаем мы эти разговоры. Доведут человека...Я, Лиза, Вас здесь подожду, и, если надо, с милицией тоже вместе встретимся. Представите меня своим адвокатом. Кстати, у меня действительно юридическое образование, - чуть улыбнулся Михаил.
     Лиза была ему очень благодарна, опыт общения с правоохранительными органами у нее был небольшой, а правду сказать, вообще никакой. Она поблагодарила и помчалась прямо в кабинет Чубач.
     У Кати Ивановны пахло валерьянкой, рассказывать она сразу начала с сути, отвечая попутно на Лизины вопросы. Стреляли в женщину, которая была у тебя на приеме. Нет, детей в это время с ней не было, одна была, может, на рынок вышла, может в магазин. Две пули, но, вроде, для жизни не опасно. Стреляли прямо на улице, где та живет, из притормозившей машины. Свидетелей много. Отвезли в Первую городскую больницу, с детьми - мама пострадавшей. Маму милиция уже допросила.
     Опять зазвонил Лизин телефон, все тот же незнакомый номер. Лиза ответила.
     - Старший лейтенант Павличенко Иван Максимович, не могли бы Вы к нам сейчас подъехать? Мы прямо в двух шагах от Вас, райотдел, надо поговорить...о Вашей утренней посетительнице. Вы уже знаете, что произошло?
     - Да, я знаю, я слышала, я приду прямо сейчас.
     Михаил ждал у машины, курил. Увидев ее, выбросил сигарету в урну.
     - Балуюсь иногда, а вообще - давно бросил. Ну что, едем?

Районный отдел милиции располагался в здании бывшего детского сада, который постарались максимально перестроить и приспособить к новым функциям. Некогда многочисленные двери, были искусно заделаны, оставлено только два входа: парадный и запасной. Михаил придержал тяжелую дверь, и Лиза зашла в полутемный, длинный коридор, видимо служивший некогда переходом из одной детской группы в другую. Лиза машинально отмечала все это про себя, удивляясь, что способна думать о чем-то еще, помимо предстоящей встречи.
     Старший лейтенант Павличенко оказался высоким, худым и поджарым, как борзая собака. Лиза решила, что он желчный и злой человек и еще раз порадовалась, что господин Осауленко составил ей нынче компанию. Так было намного приятнее встречаться с лейтенантом. Она никак не представила Михаила, лейтенант не возражал против его присутствия, решив, видимо, что девушка просто пришла со своим мужем или другом.
     Пока Павличенко заполнял протокол на стареньком, без конца зависавшем компьютере, Лиза немного пришла в себя и уже могла отвечать на вопросы. Впрочем, ничего конкретного она сказать не могла. Да, паспорт женщины видела. Гражданство -- российское. На прием пришла с самого утра, к восьми, Хотела оформить пособие на детей и субсидию для оплаты коммунальных услуг. Знаю, что у нее четверо детей и мама. Приехали в Полтаву месяца два назад. Нет, никаких лишних вопросов она посетительнице не задавала, потому вряд ли скажет лейтенанту что-либо полезное для следствия. Вот разве...Знаете, у меня было ощущение, что женщина эта чем-то напугана!
     Павличенко даже подпрыгнул на стуле! Миша посмотрел на Лизу укоризненно. Да, малышка совсем не умеет общаться с ментами.
     - А почему у Вас сложилось такое впечатление? - прямо впился в нее глазами старший лейтенант.
     - Ну, знаете, она как-то озиралась очень нервно, очень неспокойно отреагировала на мой вопрос, почему они решили уехать из России...Я не могу точно утверждать...Но мне она показалась напуганной. Скажите, ее правда ранили в грудь и руку?
     Павличенко очень удивился:
     - Да нет, только в руку. И то, по-касательной. Жива-здорова ваша тетка, скоро выпишут, к детям вернется. Подпишите протокол, пожалуйста.
     Лиза взяла протокол и внимательнейшим образом, вместе с Михаилом Антоновичем, вычитала его от начала и до конца, а потом поставила подпись и дату.
     Павличенко, привыкший к тому, что в его кабинете все подписывают, не глядя, очень удивился. Но комментировать не стал.
     Выйдя на улицу, Лиза с таким удовольствием вдохнула воздух, что Миша даже рассмеялся.
     - Что, не любишь запаха казенных домов?
     Этот внезапный переход на "ты", произошел как бы само собой и ничуть ее не покоробил.
     - Да нет, почему же. Я и сама в казенном доме работаю, - улыбнулась она.
     - Лиза, детка, я очень тебя прошу на будущее: никогда ничего лишнего ментам не рассказывай. Они раздуют из этого невесть что, тебя затаскают по судам и следствиям. Ты зачем сказала, что эта женщина была напугана? Ответила бы на вопросы - и вся недолга. А теперь они тебя на допросы таскать начнут!
     - Но, как же не сказать? А вдруг это поможет следствию? Этот Павличенко, по-моему, совсем не дурак - мужик, найдет преступников. Это же какой мразью надо быть - в женщину стрелять. Знаешь, она видная такая дама, может ревность?
     - Может...А ты всегда так внимательно вычитываешь документы, которые подписываешь?
     - О, это старая история, - рассмеялась Лиза,- На первом курсе института, у меня был один любимый препод, профессор, нуууу-у, настоящий профессор, с двумя "с", а не с двумя "ф",- съехидничала Лиза,- Шварцберг Натан Семенович, мировой дядька, он до сих пор преподает, сейчас в Израиле, так вот, он однажды сказал на лекции такую фразу: "Вы, славяне,- говорит,- В отличие от нас, никогда не читаете документы, которые подписываете, а потом тратите уйму денег, времени и здоровья, чтоб исправить последствия своей лени и невнимательности". И, ты знаешь, так меня это заело! Я, конечно, стопроцентная украинка, да еще с польской примесью, но документы с тех пор вычитываю всегда! Даже если стоит очередь и всех раздражает моя неторопливость. Не подпишу, пока не ознакомлюсь! Слушай, а ведь и ты очень внимательно читал! В твоей жизни тоже был профессор Шварцберг?
     - Нет, - улыбнулся Михаил, - просто я - юрист. Это профессиональное. А у тебя польская кровь? Так вот откуда такая восхитительная, белоснежная кожа!?
     Лизе комплимент пришелся по душе, и она просто улыбнулась.
     Так, разговаривая, они дошли до машины, и Михаил спросил, куда ее отвезти. До конца рабочего дня оставалось пятнадцать минут.
     - Ну, на работу я уже точно не поеду. Так, у меня сегодня восточные танцы на шесть вечера, но и туда не поеду. Что-то я сегодня не в настроении танцевать. Вы...ты, Миша, езжай по своим делам, спасибо тебе большое за помощь, а я, пожалуй, прогуляюсь немного, надо успокоиться.
     - Лизочка, я же сказал, у меня сегодня полно свободного времени, и я тоже не прочь прогуляться. А что, панянка занимается восточными танцами? - полюбопытствовал он.
     - Да, уже почти целый год. Я вообще люблю танцевать. А еще хочу научиться бить ирландскую чечетку! Мой покойный папа говорил: "Надо всегда чему-нибудь учиться, а то заржавеешь!"
     Михаил сделал большие глаза.
     - Но к чему это увлечение Востоком? Есть прекрасные народные танцы - бальные, наконец. Зачем тащить в свою среду что-то чужое?
     - Миша, Вы...ты не прав! Восточные танцы - это прелесть! Они учат терпению и выносливости, они делают тело необычайно грациозным! Они развивают мускулы, о существовании которых славянские женщины даже не подозревают!
     Михаил захохотал:
     - М-да...Лиза. Я сразу понял, что Вы... ты - это нечто!
     - И, знаешь, я даже Омара Хайяма начала читать....такое настроение мне восточные танцы невевают! Мне так нравятся его "Рубаи", там столько мудрого - о Женщине, о вине, о жизни...В общем, о самом главном! Я пришла к выводу, что мудрые мысли не стареют! Представь, он жил в средние века, а его истины и сейчас волнуют.
     Они шли, не выбирая маршрута, просто шли и просто говорили. Начало смеркаться и Михаил предложил зайти в небольшое уютное кафе на Трегубовской, Лиза согласилась. Сегодня Костика из садика должна была забирать Лизина мама, Анна Григорьевна, и, поговорив с матушкой минут пять по телефону, Лиза окончательно успокоилась, и даже почувствовала голод. Кафе было крошечным, на четыре столика, и очень уютным. Лиза притворно нахмурила брови:
     -Знаешь, Миша, если ты думаешь, что я принадлежу к числу тех женщин, которые берегут фигуру и рассчитываешь, что я весь ужин буду гонять по тарелке три зеленых горошины -- то ты очень сильно ошибаешься! Я весьма люблю покушать! И ужин со мной обойдется тебе ого-го!
     Миша опять рассмеялся. И заверил ее, что готов на любые жертвы, лишь бы она осталась довольна. Он сегодня вообще необычно много смеялся. Эта женщина околдовывала его все больше и больше.

В эту ночь ей снилась демонстрация. Огромные толпы нарядных людей с красными флагами и плакатами шли к центральной площади, держа за руки маленьких детей. Повсюду шарики, бумажные цветы, привязанные к веткам. Маленькая Лиза шла за руку с папой. Он всегда брал ее с собой.
     Все смеялись, шутили, поздравляли друг друга, договаривались о предстоящих обедах. Какой точно праздник был, она не поняла: то ли 1 Мая, то ли 7 Ноября...Но даже во сне было ощущение настоящего праздника! И так здорово пахли пирожки с капустой и с мясом на лотках. И мороженое - пломбир. Папа обязательно покупал ей пломбир, даже если мама наказывала за что-то.
     Зазвенел будильник. Лиза открыла глаза. Ее пронзило чувство невосполнимой потери. Потери отца, детства и... Родины.
     Лиза тряхнула головой, прогоняя остатки сна, и вскочила с кровати. Только позитив! Никакой тоски и воспоминаний! Только сегодняшний день и только хорошее!
     Она встала перед зеркалом ванной и начала громко произносить аффирмации, как учила в своих книжках Луиза Хэй:
     - Я люблю тебя, Лиза! Просыпайся! Сегодня будет удивительный день! Я - молода, красива, здорова, счастлива и благополучна! Я - неотразима! Я постоянно учусь и совершенствуюсь! Мой мир построен на радости и счастье! Я постоянно повышаю свой доход! Все, чем я занимаюсь, улучшает мое финансовое положение!
     Она так часто произносила эти фразы, что заучила их, как молитвы. Нельзя сказать, что ей нравилось в теориях Хэй все, но очень многое она оттуда для себя почерпнула.
     На новехоньком диване -- малютке завозился Костик.
     - Доброе утро, мама! - малыш улыбнулся и протянул к ней ручки, едва открыв глаза. Лиза подскочила и расцеловала свое сонное, пахнущее неповторимым детским запахом сокровище.
     - Мамочка, ты так чудесно пахнешь - сонно пролепетал ребенок.
     Лиза засмеялась:
     - Знаешь, я то же самое хотела сказать тебе!
     Костик был крепок и росл не по годам, родственники еще на крестинах шутили, что назвать его надо было Ильюшей. Настоящий Илья-Муромец! Видно сказались козацкие корни Сологубов, а может, высоких Штельмахов и Краснецких.
     Лиза обожала свое пятилетнее чудо и очень им гордилась! Правда, и нервничала иногда, когда замечала излишнюю строптивость или хитрость своего отпрыска, ведь мальчик с младенчества рос без отца, и вообще без мужского влияния. Она старалась воспитывать его строго, по-английски, читала много педагогических книг, но в конце концов, пришла к двум выводам: первое - за детей надо молиться, ибо никакое воспитание не спасет их без материнской молитвы, и второе - воспитать их можно только личным примером, а значит, послушаться английской поговорки: "Не воспитывайте своих детей, воспитывайте себя. Все равно они будут похожи на вас".
     - Ну - ка, Котя, мой Котик, умывай- ка свой ротик! Одеваться, умываться и за дело приниматься! - пропела Лиза, Костик радостно повторил мамину любимую утреннюю фразу и сразу спросил:
     -Мамочка, а когда выходные?
     Лиза вздохнула,
     - Через два дня, сынок. Я знаю, как ты их ждешь. А у меня для тебя сюрпиз! На выходных мы поедем кушать пирожные в новую кондитерскую! А потом -- в торговый центр "Южный Полюс", кататься на паровозике. А может и в Игроленд!
     - Урааа, - закричал Костик и помчался умываться.
     Лиза накинула халат, достала из холодильника сырокопченую колбасу, кусок сыра, банку сливок и открыла входную дверь, чтоб отнести все эти вкусности маме.
     Анна Григорьевна жила в двухкомнатной квартире на этом же этаже, прямо напротив. Обычно, Костик завтракал у нее, и она отводила его в детский сад. Десять с небольшим лет назад на их этаже "сталинского" дома в центре, освободилась "трешка", и отец, подзаняв необходимую сумму, купил ее Лизе. Это был подарок к ее свадьбе. Очень удачный подарок. Они с мамой жили совсем рядом, но в то же время, отдельно.
     Лиза, придерживая продукты одной рукой, быстро открыла замок, сняла цепочку, распахнула дверь и... остолбенела! Прямо на пороге, на коричневом выцветшем коврике, красовалась огромная корзина с ярко-алыми розами! Розы были необычайно свежи и хороши, и было их несметное количество! Никто никогда не дарил Лизе такие букеты, даже на свадьбу и юбилеи. У нее перехватило дыхание. "Интересно, кто-то из соседей уже видел это чудо? Лучше, если бы нет".
     Она осторожно внесла корзину в прихожую и оглядела лестничную площадку. В корзинке лежала крошечная открытка с надписью: "Доброе утро девушке, поразившей мое сердце". Она почему-то сразу решила, что это -- Михаил. Чье еще сердце она могла поразить столь внезапно? Вечером он проводил ее прямо до подъезда, целомудренно поцеловав в щечку, и дождался, пока она войдет в квартиру. Ну конечно, это он!
     - Мама, что это такое? Это тебе? - удивленно воскликнул выскочивший из ванны умытый-разумытый Костик.
     - Да...нет...да, мне, - растерянно ответила Лиза. - Понимаешь, я вчера познакомилась с одним человеком. Думаю, это он прислал эти цветы.
     - Так у тебя теперь будет кавалер? Бабушка Нина говорила, что тебе нужен кавалер, а мне -- папа! - затараторил Костик.
     - Да? Она так говорила? - вяло изумилась Лиза, - бывшая свекровь не переставала ее удивлять.
     Лиза глянула на часы, ахнула, и бегом кинулась набирать ванную, для роз. Нельзя было оставлять такой шикарный букет в корзине до вечера. Подхватив продукты, Костика и его одежду, она позвонила в дверь напротив, и очень быстро поздоровавшись с матушкой, препоручила Костика ее заботам. Лиза была уверена, что Костик все выложит бабушке Ане про "кавалера" и розы и нервно ждала вечерних маминых расспросов. Впрочем, до вечера она что-нибудь придумает.
     В кабинет Лиза заскочила за десять минут до начала рабочего дня, она еще успевала выпить кофе; ее почти ежедневный рабочий утренний ритуал непременно включал в себя чашку удивительно ароматного кофе, которое поставляла ей львовская родня. Лиза -- щедрая душа - охотно угощала им коллег. Иногда львовяне передавали и дорогущий шоколад ручной работы: фигурки зверей, птиц, людей. А однажды кузены прикололись и прислали целую коробку шоколадных картинок из "Кама-сутры". Лиза принесла коробку на работу и весь райисполком ухохатывался, глядя на замысловатые позы и фигуры шоколадных персонажей. Но кушать эти шоколадки Лиза всем строго-настрого запретила! Нечего! Это -- для особого случая...
     Попивая из изящной фарфоровой чашечки, Лиза просматривала накопившиеся за предыдущий день документы. Двум из них нужно было дать ход немедленно, остальные могли подождать.
     Зазвонил мобильник.
     - Кумася, привет!
     Это был Игорь, любимый одноклассник, друг и кум.
     - Ты, небось, и забыла, что у нас с Олькой годовщина сегодня?
     - О, Игорек, поздравляю вас! Как же, как же, помню: розовая свадьба, десять лет, это не шутка. Олечке -- больше всех поцелуев и поздравлений. Ведь в браке терпит всегда женщина!
     Игорь расхохотался. Олькин несносный, вспыльчивый характер был притчей во языцех всех друзей и знакомых, и очень многие люди, близкие к их семье, никак не могли взять в толк, почему добродушный, красивенный, здоровенный и весьма состоятельный мужчина терпит эту маленькую, вредную, несносную рыжую бестию. И только Премудрая Елизавета ничему не удивлялась. Ибо знала, что тайна сия велика и необозрима, и зовется она Любовью.
     - Лизок, так мы ждем тебя на семь, в "Березовом сквере", без опозданий. Будут только самые близкие. Кстати, и Константина захвати, там будет специальная комната для детей, и весь вечер их будут развлекать. Сонька по нему страшно соскучилась.
     Сказать по правде, Лиза совершенно забыла о годовщине свадьбы кумовей, у нее не было подарка, но было острое желание не проводить этот вечер в разговорах с мамой. Да и по всем понятиям, отказаться от такого приглашения она никак не могла.
     - Конечно, конечно, Игорек! Я буду обязательно! Цемики! Тебе, Олюшке и Софийке! До вечера!
     Лиза быстро набрала маму:
     - Мамуль, ты забери сегодня Костика пораньше, нас пригласили на годовщину свадьбы кума! Я совсем забыла, а он звонил только что. Нет, мам... Да, мам... Розы? Мам, у меня полный коридор людей, надо начинать прием, давай вечером поговорим. Ага..Ага..Пока, целую!
     Но прием пришлось отложить. Опять зазвонил ее телефон, приятный и уже такой узнаваемый голос Михаила произнес:
     - Доброе утро прекрасной панянке!
     - Привет, - ответила Лиза. Было очень приятно, что он позвонил. - Я хотела поблагодарить за вчерашний вечер, за ...
     Разговор прервался, настойчиво и пронзительно зазвонил телефон внутренней связи. Лиза извинилась, отключилась и схватила трубку местного.
     - Доброе утро! В 9-00 совещание в кабинете Чубач, присутствие всех - обязательно, в каждом кабинете оставить только по дежурному -- бойко отчеканила секретарша Оксана.
     - Хорошо, - ответила Лиза.
     "Что там опять у них стряслось, задумалась она, - ведь совещания всегда по понедельникам. Впрочем, мне все равно надо отчитаться о походе в милицию".
     В кабинете Катерины Ивановны пахло неизменной валерьянкой, и явственно ощущалась какая-то нервозность.
     Поговорив пять минут о насущных проблемах и набрав в грудь побольше воздуха, Катя Ивановна сказала со вздохом:
     - А теперь, самое главное, для чего я вас тут собрала. Понимаете....поступил один звонок...сверху - опять вздох - ...Ну в общем, нам всем, ну, госслужащим, необходимо вступить... в Партию Регионов.
     Кто-то присвистнул, кто-то возмущенно крякнул. Ну, ничего себе!
     - А шо, Яныку денег не хватает? Или членов? - дерзко закричал прямо с места программист Сашка. Многие засмеялись. Но Абдуллаевой и Чубач было не до смеха.
     -Девочки, мальчики, я вас очень прошу - где-то в течение месяца понаписывать заявления в партию, сдать по пять гривен вступительных, и принести фотографию, маленькую, ну как на профсоюзный билет. Хорошо? Мы все знаем и понимаем. Но, нельзя не вступить...Замордуют. Премий лишать будут...Ну, и Бог знает, что еще.
     - Значит так, товарищи, - резко поднялся с места программист Саша, - Вы тут хоть премий лишайте, хоть девственности, а ни в какие Рыги-Аналы я вступать не буду! При всем к Вам уважении, Екатерина Ивановна!
     Он встал, кривляясь, сделал реверанс и удалился из кабинета, бормоча под нос:
     - Вааще борзеют эти донецкие. Это кончится когда-нибудь?
     С совещания все шли страшно подавленные. Не потому, что надо было лишиться пяти гривен единовременно и одной гривны -- ежемесячно, а потому, что очень грустно и противно было осознавать, что двадцать два года жизни самостоятельной и независимой страны ушли коту под хвост! Опять вернулся совок. Пришла донецкая группировка -- и подмяла всех под себя.
     Это нагнеталось постепенно и проникало все глубже. Во все слои общества. У людей отжимали бизнес. Сначала - крупный, потом средний, теперь добрались до мелкого. Оставляли только на корку хлеба. Все остальное -- благополучно уходило Яныку и его своре. В стране постепенно разростался беспредел. Взяточничество и откаты набрали просто немыслимые обороты; менты насиловали и убивали каких-то девчонок - и никто за это наказания не нес; пьяные прокуроры сбивали на своих авто прохожих и, самое большее, выезжали на пару месяцев за границу, подождать, пока утихнет скандал. Горели дома непокорных фермеров, не желавших отдать землю донецким. Все тендеры на строительство новых объектов, транспорта, поставку медикаментов, детских игр, книг и даже новогодних соцстраховских подарков каким-то неведомым чудом выигрывали именно донецкие предприятия. Регион жирнел, вся остальная Украина -- оскудевала. Журналистов и просто обычных людей, пытавшихся сопротивляться режиму, подкарауливали и отлавливали мутные уголовные персонажи и забивали, часто насмерть, бейсбольными битами. Расследования по факту этих преступлений, заканчивались ничем. А если кто-то из порядочных ментов начинал копать -- то очень быстро лишался работы, а то и жизни. Пенсии и социальные пособия выплачивались с опозданием. Налоги стали непомерными. Кризис явно назревал. Низы уже не хотели, а верхи были слишком самоуверенны и наглы. Никто из Яныковской своры не желал понять, что даже бесконечному терпению украинского народа может настать предел. В Донецке так и звали население -- терпилы.
     Лиза была возмущена беспедельно. И решила, что ни за что не вступит в их вонючую партию! Народ по кабинетам кипешевал и возмущался. Посетители, пришедшие на прием, были очень удивлены, что все сотрудники вышли с совещания такими злыми и раздраженными.
     Лиза взяла себя в руки, успокоилась, как могла, и пригласила людей входить в порядке очереди. День пролетел быстро, в обед она сбегала в торговый центр и купила очень красивый постельный семейный набор с 3-D рисунком. На подарок кумовьям ушли последние деньги, а до аванса оставалось еще три дня.
     "Ничего, - подумала Лиза, - на жизнь займу у мамы, а продуктов бабушка Нина навезла кучу, прорвемся!"
     Анна Григорьевна, будучи вдовой заслуженного учителя Украины и научного работника, получала весьма приличную пенсию и всегда умудрялась отложить что-то на черный день. А вот Лизе это умение никак не давалось.
     Бывшая свекровь Лизы, Нина Сергеевна Приходько, жила в двадцати километрах от Полтавы, в богатом селе Андреевка, с младшим сыном и его семьей, держала большое хозяйство, практически мини-ферму, и, будучи женщиной простой, доброй и правильной, помогала, как могла, бывшей невестке растить Костика. Лиза тоже частенько наведывалась к свекрови на выходных, прополоть грядки, покормить гусей; Костик обожал село и всегда неохотно возвращался в город.
     Бабушка Нина, дядя Кости - Богдан, его жена Надя и две их дочери Катюша и Даша --двоюродные сестрички Костика - все обожали малыша и очень осуждали Олега, бывшего мужа Лизы, за то, что он полностью отказался и от общения и от содержания своего сына после развода.
     В суд, на алименты, Лиза заявления не подавала, родственники бывшего мужа помогали ей очень существенно. И Лиза любила этих простых и правильных Приходьков. В нормальных отношениях с ними была так же и Анна Григорьевна, и по-прежнему называла Нину свахой. Праздники все частенько встречали вместе, а Богдан с Надей всегда останавливались у Анны Григорьевны переночевать, если дела задерживали их в Полтаве. На прошлых выходных баба Нина опять прислала Лизе с Костиком передачку: крупную, жирную утку, ведро картошки, огромную буханку испеченного в настоящей печке хлеба, шмат домашнего сала, две банки сливок, пятилитровый бутыль молока, мешочек творога и пару десяток яиц. Лиза решила, что с голоду за эти три дня до аванса они с мамой и Костей явно не помрут.
     Время двигалось к пяти, а в коридоре оставалось еще три посетителя. Лиза попросила напарницу:
     - Светка, я никак сегодня не могу задержаться! Возьмешь их на себя? Мне бегом бежать надо, собраться в ресторан, у кумовей годовщина свадьбы.
     - Да слышала я, как ты утром с кумом теревенила. Иди, конечно. И мужика себе там приличного найди! Кум то твой не с последними людьми, я думаю, дружит? - заулыбалась Светланка. - А ты у нас -- краса неземная, уж не знаю, кто тебе будет парой...
     - Прынц какой, не иначе, - подыграла ей Лиза, бегом собирая вещи, - Ну, пока, до завтра!
     Лиза уже вскакивала в переполненный автобус, когда опять позвонил Михаил.
     - Добрый вечер прекрасной панянке. Помня про чудесный аппетит пани Лизы, я уже заказал столик в "Триумфаторе"!
     - Миша, я очень польщена, но, понимаешь... сегодня праздник у моих старинных друзей, я мчу туда!
     - Мммм, понятно. А мне еще рано знакомиться со старинными друзьями панянки?
     Лизу вдруг разозлил этот тон и разговор о ней в третьем лице.
     - Думаю, рано, -- отрезала она, - Полтава город небольшой, все спят под одним одеялом. Я не хочу, чтобы уже завтра все говорили о моем.... новом друге, - уже осторожнее подбирая слова, сказала Лиза.
     - В таком случае, желаю как можно приятнее провести вечер! - тоже разозленно ответствовал Михаил и сразу отключился.
     "Подумаешь, Бельмондо обидчивый!" - подумала Лиза.
     Дома, полюбовавшись розами и очень изящной корзинкой, в которую они были упакованы, и на которую утром она не обратила особого внимания, Лиза несколько смягчилась. Она набрала Мише смс: "Буду весь вечер скучать. Но не поехать -- нельзя". Пришел ответ: "Счастливо!"

Глава 6

Благодаря тетке Марии, гардероб Лизы несколько отличался от гардероба обычной, среднестатистической собезовской дамы. И, как правило, у нее не возникало вопросов, что надеть на светское мероприятие.
     Перебрав в шкафу несколько вещиц, Лиза остановилась на ярко-красном коротком платьице с "молнией" на спине. Платье было максимально простым, его единственным украшением было скромное декольте. Главным в нем был, безусловно, его цвет. Но, несмотря на свою простоту, платье было совершенно отпадным и сидело, как влитое. Что значит Италия! Красные туфли на высоком каблуке, бордовая сумочка и красно-черное пончо завершили Лизин наряд.
     В дверь позвонили, Анна Григорьевна привела нарядного Костика, в настоящем костюме-тройке, с галстуком-бабочкой, Костик был неотразим! Лиза в который раз восхитилась сыном, сказала ему кучу комплиментов и дала массу наставлений, как себя вести этим вечером.
     - Мамуля, мы придем поздно, ты нас не жди, завтра встану пораньше, попью кофе у тебя и все-все тебе расскажу! У меня столько новостей! Мамуль, одолжишь мне две сотни до аванса? И еще, ты не могла бы зажарить утку, с яблоками, как Костя любит? Я ее утром достала из морозилки. Ну, спасибо, ну все, пока!
     - Лиза, возьмите такси, как будете возвращаться. В городе орудует настоящая банда! Наверное, опять донецкие. Вчера, средь бела дня, расстреляли группу женщин из подъехавших автомобилей! Ужас, что творится!
     Лиза поразилась, до чего всегда преувеличена молва, пообещала рассказать маме много интересного и быстренько накинула Костику курточку с капюшоном. Второпях она забыла мобильник, который поставила на часик подзарядиться. Уже уходя, подумала о цветах. Достала из шкафа упаковку, вынула из широченной вазы пять роз и бережно обвернула их прозрачной слюдой.
     "Березовый сквер" - один из самых дорогих и шикарных ресторанов Полтавы, был в десяти минутах ходьбы от их дома, и они с Костиком двинулись пешком. Виновники торжества еще не успели зайти в здание, и Костя, первым заметивший на ступеньках девятилетнюю дочку "молодоженов" радостно закричал:
     - Соня, Соня! Привет!
     - Костику! Прив╕т!- бросилась им навстречу Софийка.
     Говорила она исключительно по-украински, а не на суржике, как большинство полтавчан, поощряемая в этом занятии обоими родителями и патриотично настроенными учителями своего очень дорогого частного лицея.
     - Лизка, ну ты прямо звездааааа! - закричала еще издалека Олька. Они поцеловались, Лиза вручила ей цветы и подарок, интимно шепнув:
     - Поздравляю. Застелишь ее прямо сегодня. Она - волшебная. Вернет все чувства и переживания десятилетней давности!
     Олька расхохоталась. Подошел Игорь, они расцеловались, он восхитился ее духами и спросил, рассматривая платье:
     - Какой интересный цвет. Страсть или агрессия?
     - Думаю, сегодня - всего понемногу, - отозвалась Лиза.
     Подбежали Софийка с Костиком. Лиза обняла малышку, достала из сумочки шоколадку и вручила ей.
     - Мадемуазель Софи! Вы прелестно выглядите, а как подросли с лета, - ну просто взрослая барышня! - искренне восхитилась Лиза.
     Сонька пошла в отца: рослая, стройная, голубоглазая и светловолосая, с мягким, шутливым нравом и пытливым умом, эта девчонка страшно нравилась Лизе, и она всегда прочила своей крестнице большое будущее.
     - София, какая ты молодец, что так хорошо говоришь по-украински! Я вот западенка наполовину, а и то так не умею. Буду учиться у тебя! Знаешь, у меня на работе все законы и методики написаны на украинском -- поэтому деловой украинский я уже знаю достаточно хорошо, Вот теперь подучу бытовой. - подмигнула она Соне, - Возьмешь надо мной шефство?
     - Ще дек╕лька таких шоколадок -- и, мабуть, в╕зьму!( Укр. - Еще несколько таких шоколадок -- и, наверное, возьму) - улыбаясь, ответствовала Соня.
     Вечер был очень теплым, безветренным, гости потихоньку подтягивались к ресторанчику и Лиза с молодыми, детьми и гувернером, который был приставлен к ним на вечер, поднялись в здание.
     - Сегодня будут только свои, - шепнула Оля Лизе, - Ждем еще папу Игоря, он немного задержится. Димка с Аней тоже сейчас на подъезде, звонили уже. А, еще будет новый деловой партнер Игоря, - познакомишься, классный такой мужик, юморной, добряк, думаю, тебе понравится. А, может, и больше, чем понравится!
     Дима с Аней, симпатичная молодая пара, вторые кумовья молодоженов, подъехали почти сразу, вместе с шестилетней дочерью Настей; папа молодого, с большим двухэтажным тортом, тоже прошествовал в зал, здороваясь со всеми и вызвав бурю аплодисментов.
     Торт был настоящим произведением искусства! Его украшали не банальные лебеди и кольца, не розы и свечи... На оформленном мастикой верхнем слое, стилизованном под украинскую хатку, красовалась рыжеволосая маленькая фурия, сложив руки в боки (любимая поза славянских женщин -- "на фига мне твоя тюбетейка"). От нижнего слоя к верхнему, поднималась приставная лесенка, по которой начинал взбираться рослый светловолосый гигант в рубашке-вышиванке. Тортик настолько отображал реальное положение дел в семье, настолько искусно были вылеплены лица молодых, что аплодисменты и возгласы в зале долго не смолкали.
     Детям накрыли стол этажом ниже, и, судя по тому, что они ни разу не захотели подняться к родителям, скучать им там явно не приходилось. Лиза прикинула, во сколько обошлось кумовьям это торжество. Сумма выходила солидная. Она порадовалась за Игоря, который вырос в ужасающей бедности, но всего в жизни сумел добиться сам. И при этом -- не шагал, как говорится, по трупам.
     На возвышенности у входа негромко заиграла живая музыка -- настоящий симфонический оркестр; на меньшее, Игорь для своей любимой не согласился бы.
     Двери зала открылись, швейцар услужливо пропустил еще одного гостя, и Лиза, усаживающаяся в это время за стол, рядом с кумой Аней, мгновенно узнала шествовавшего по залу мужчину.
     Игорь подскочил с места, двинулся навстречу пожаловавшему гостю, тепло пожал ему руку, они обнялись.
     Ольга тоже поднялась и пошла навстречу мужчинам. Гость вручил ей изысканный осенний букет и небольшой подарочный пакет, припал к ее руке и сказал ей тихим голосом несколько, по всей вероятности, очень приятных фраз. Ольга зарделась и стала похожа на хорошенькую нашкодившую школьницу. Вообще, молодые были сегодня неотразимы! Оля -- в нежном кремовом платье с бронзовыми вкрапинами, очень сочетавшимися с ее распущенными рыжими волосами, украшенными кремовым цветком. Игорь -- в бежевом костюме, в белой рубашке с бронзовым галстуком. Они выглядели очень просто и очень стильно.
     Все начали рассаживаться за столами, сдвинутыми вместе и выложенными буквой "Т". Драпировка на столах и стульях тоже была в бронзово-бежевых тонах.
     Игорь представил присутствующим гостя, прибывшего последним:
     - Мой партнер и уже друг -- Николай Николаевич Дашков. Прошу любить и жаловать!
     Дашкову начали представлять гостей, и когда очередь дошла до Лизы -- она прямо раздула ноздри: такое удовольствие доставило ей его потрясенное лицо. Николая Николаевича усадили прямо напротив, немало позабавив ее таким соседством.
     - Ця красуня в червоному -- моя улюблена кума. Тож дивись, щоб вона сьогодн╕ не нудьгувала поруч з тобою ( Укр. - Эта красавица в красном -- моя любимая кума. Так что смотри, чтобы она сегодня не скучала рядом с тобой) - наставительно сказал Игорь Дашкову по-украински.
     Вспоминая подобострастное лицо швейцара, глядя на метрдотеля, который лично сервировал Дашкову стол (ему, а не молодым!), на официантов, ловивших каждый его взгляд и даже на дирижера оркестра, который часто оглядывался, пытаясь уловить его настроение, Лиза сразу вспомнила поговорку: Короля играет окружение.
     Было совершенно очевидно, что Николай Николаевич, мягко говоря, завсегдатай этого заведения. Он уже немного пришел в себя после нового "знакомства" с ней, и к нему вернулись его вальяжность и тихие вкрадчивые манеры. Лиза таких людей просто боялась. Она вообще заметила, что по настоящему могущественные люди, как правило, разговаривают очень тихо. Им нет нужды кричать. Ведь все боятся даже их шепота. Да, тихие воды глубоки...А тут был настоящий омут.
     Он сделал ей комплимент, сказав, что блондинка в красном -- это оружие массового уничтожения. Лиза уже приняла на душу огромный бокал шампанского и этот комплимент ее не покоробил.
     - Разве Вы не знаете, - парировала она, - что Украина объявила мораторий на подобное оружие?
     - Украине и не нужно такое оружие, если в ней рождаются такие женщины, - восхищенно заметил Дашков.
     Она с удивлением заметила, что Дашков уже побывал на каком-то мероприятии, было видно, что он не очень трезв. Это ее удивило, он никак не походил на пьющего мужчину.
     Отправив восвояси метрдотеля и двух официантов, он самолично подливал ей шампанское. Лиза осушила второй бокал, доела кролика по-французски, и к ней вернулась ее всегдашняя дерзость. Николай Николаевич расспрашивал ее о... происхождении. Фамилия Сологуб показалась ему знакомой и аристократичной. Они приятно беседовали о родовом имении Гоголя, когда Лиза заметила ему, что и фамилия Дашков -- тоже весьма аристократична. Дашков довольно заулыбался, его хмельной взгляд настойчиво скользил по ее лицу, телу, он откровенно любовался ею. Лиза невинно спросила:
     - Вашим предком, была, вероятно, сама сподвижница Екатерины Великой, Екатерина Романовна Дашкова, да? Я читала, что она возглавляла Академию Наук в Петербурге и была весьма ученой дамой. Но я слыхала также, что, несмотря на педагогические изыскания, у мадам было двое крайне неудачных детей: алкоголик-сын и распутница-дочь. Скажите, а вы унаследовали черты... сразу от обоих этих своих предков?
     Надо отдать должное Дашкову -- он расхохотался. Открыто, заливисто и непринужденно, как мальчишка; в их сторону даже стали оглядываться остальные гости.
     - Елизавета Васильевна, Вы приводите меня в бешенство и восторг попеременно, - выдохнул он, - Я всю жизнь ждал именно такую женщину. Я понял это, как только увидел Вас на том, вчерашнем собрании. Я не спал вчера всю ночь. Вы...Вы любите розы? Очень боялся не угодить с первым подарком.
     - Розы? - Лиза, кажется, только теперь начала что-то соображать, - Розы?- опять переспросила она, - Да, люблю, особенно кремовые...и желтые... Но, красные -- тоже ничего... Откуда Вы знаете, где я живу? - потрясенно спросила она, окончательно сообразив, наконец, от кого был тот, утренний букет.
     - Елизавета Васильевна, я уже знаю о Вас так много, что это может Вас даже рассердить. Ведь я знаю и о Вашей вспыльчивости, - мягко улыбнулся он.- Игорь сказал, что и дети сегодня приглашены, Ваш сын Костя тоже среди них?
     Лиза моментально протрезвела. Она в который раз поразилась своей интуиции, взывавшей к ее рассудку и велевшей держаться от господина Дашкова подальше. Но что-то манило ее к этому человеку, еще вчера вызывавшему неприязнь. Она решила больше ничему не удивляться, не спешить с выводами и просто наслаждаться вечеринкой. Они наконец-то перестали разговаривать только друг с другом, и обратили внимание на других присутствующих.
     Торжественную речь за здоровье молодых держал отец новобрачного, простой, добродушный пенсионер дядько Петро, которого Лиза любила и знала с детства.
     - Тож бажаю вам, люб╕ Олечка та ╤гор, ╕ надал╕ берегти сво╓ подружн╓ щастя, йти по життю разом, в гор╕ та в радост╕. Але, краще, в радост╕! (Укр. -Так желаю вам, дорогие Олечка и Игорь, и в будущем беречь свое семейное счастье, идти по жизни вместе, в горе и радости, Но, лучше, в радости!)
     Все дружно захлопали.
     Когда было сказано не меньше шести тостов, Лиза подмигнула Дашкову, достала из сумочки несколько, запакованных в прозрачную обертку, шоколадных фигурок и двинулась к молодым.
     В темноте гости не сразу рассмотрели еще один, припасенный для молодых подарок, но когда Оля и Игорь дружно захохотали -- всем стало любопытно, что же еще такое подарили виновникам торжества. Прекрасно вырезанные шоколадные фигурки, замершие в сладострастных позах, привели уже не очень трезвых присутствующих в неподдельный восторг. На Олю и Игоря сразу посыпались советы, как и когда лучше попробовать то, или это. Гости отпускали не очень невинные шутки, и Лиза порадовалась, что дети сидят отдельно. Костик находился в таком возрасте, когда схватывал все на лету, особенно запрещенное.
     Оркестр заиграл необычайно нежную итальянскую мелодию, песню Аль Бано и Ромины Пауэр "Либерта", и к Лизе подошел улыбающийся Николай Николаевич. Она заметила, что именно он заказал музыкантам эту мелодию. Дашков подал ей руку, пригласил танцевать. Все гости направились к танцплощадке. Пара новобрачных оказалась в центре.
     Лизе было очень уютно в объятиях Николая Николаевича. Она вдруг почувствовала себя настолько защищенной и желанной; было так приятно осознавать, что она вызвала в этом могущественном человеке такой интерес к своей персоне. Было приятно от его откровенности. Было просто приятно. Нет, не просто, чертовски!
     Она завозилась в его объятиях, немного отстранилась и сделала своими длиннющими ногами головокружительный па, гости заметили и дружно захлопали. Николай Николаевич поцеловал ее в макушку.
     - Ты восхитительна - прошептал он, с восторгом глядя в ее бездонные глаза, - Ты еще сама себе цены не знаешь, девочка - он начал задыхаться, от его большого, крепкого тела повеяло жаром, и Лиза опять удивилась, что ей это ужасно нравится: так возбуждать этого опасного человека.
     "Это я-то себе цены не знаю? Ну, попробуй, купи!"
     Танец закончился, загорелся яркий свет, они неохотно разжали объятия. Кажется, Дашков тоже был потрясен своей реакцией на эту женщину. Он был немного растерян. Лиза машинально отмечала все это про себя.
     В зал привели детей. Их было четверо, и самой старшей, дочери молодоженов, было девять лет. Дети пожелали попробовать торт и с нетерпением ждали, пока его разрежут. Ольга и Игорь с кондитерской лопаткой и ножиком подошли к тортику, Лиза подбежала, защелкала фотоаппаратом, это был памятный момент. Тортик быстро раскромсали, и Оля собственноручно ловко разложила его по тарелкам.
     Это оказался необычайно вкусный бисквит с фруктами и взбитыми сливками. Лиза сама была знатным кондитером и по достоинству оценила торт. Он был не только красив, но и сделан из натуральных, качественных сельских продуктов. Костик уплетал за обе щеки, Лиза порадовалась, что он снял пиджачок, вдруг испачкал бы сливками. Она направилась к дяде Пете и стала расспрашивать его, где он заказал такое чудо. Оказывается, такие сказочно красивые и вкусные торты пекла дочь известной полтавской художницы-портретистки. Ее способности к рисованию проявились именно в такой вот форме: она стала талантливым кондитером.
     - Дядь Петь, а идею Вы ей подали? Ну, про драбину? (Укр. приставная лесенка). И как она могла так точно лица вылепить?
     - Лизочка, так я ж ей фото привозил, ну и немного про характер невестки рассказал. Ну, вот она так и сделала. Красиво, я и сам вижу. Ты зайди на Олечкину страницу в Одноклассниках, она там есть у нее в друзьях, и не меньше десятка фотоальбомов с ее тортиками. Ее Лина Овчаренко зовут. Зайди - полюбуйся.
     Вдруг Лиза заметила, что Дашков подошел к ее сыну и очень внимательно его слушает. Блин, только этого не хватало! Уже познакомились! Она направилась к ним. Николай Николаевич довольно улыбался:
     - Вот я не зря так заинтересовался Вашим происхождением, Елизавета Васильевна. Выяснилось, что у всех людей на свете по две бабушки, а вот у Костика -- три бабушки: Аня, Нина и Маша. Я, признаться, удивлен.
     - Да, бабушки у него три, - подтвердила Лиза. Это же мой сын. Мы не такие, как все нормальные люди... А если серьезно -- бабушкой Машей он зовет мою родную тетку, сестру мамы, она живет в Италии и, как видите, неслыханно балует его модными шмотками и обувью. Да, признаться, и не только его, - улыбнулась Лиза.
     - Теперь понятно. Костя, хочешь еще торта?
     Лиза опять была приятно удивлена его внимательностью к ребенку. Этот, немолодой уже мужчина, просто заворожил ее. Это было тем более странно, что ей тяжело было понравиться. Она была разборчива и придирчива. Особенно с мужчинами. На что ей часто пеняли и мама, и бывшая свекровь...
     Детей опять увели, их ждала еще одна увлекательная игра, а гости, не пожелавшие возвращаться за стол, разбрелись кто куда. Игорь с Олей, крепко обнявшись, тихонько покачивались в такт музыке в центре танцплощадки. Лиза решила, что не стоит их сейчас тревожить.
     Николай Николаевич пригласил ее выйти на террасу. Она взяла бокал с неизменным шампанским и пошла за ним. Свое пончо специально не надела. Нужно было провести небольшой эксперимент. Дашков, как положено, скинул свой пиджак и набросил ей на плечи. На нее повеяло очень дорогим парфюмом и свежим, приятным мужским запахом. Она осторожно, незаметно принюхалась, и сочла этот запах подходящим.
     Просто Лиза вспомнила про статью в модном женском журнале. "Британские ученые" - совершенно непонятная категория людей - без имен, фамилий и названий их научных учреждений, но именно на их открытия всегда делались посылки во всех украинских средствах массовой информации, - утверждали, что женщина всегда выбирает мужчину по запаху. Как бы ни был привлекателен мужчина, сколько бы он ни зарабатывал, если самке не понравится, как он пахнет, она уйдет искать самца с запахом, который ее привлечет. Лиза решила, что "британские ученые", должно быть, не ошиблись.
     Они обсуждали меню, Дашков оказался еще и гурманом. Потом Лиза поинтересовалась, как давно Дашков сотрудничает с Игорем. Ответ ей понравился, Игоря он знает четыре месяца, удивительно порядочный человек, что само по себе большая редкость в мире бизнеса, очень понравилась его семья...но больше всех понравилась его кума! Лиза хитро улыбнулась.
     - Николя, а можно я буду называть Вас так, на французский манер, Николя? Мне так нравится. Это Вам подходит. Коля -- как-то по-детски, а Николай -- слишком сурово. Можно еще Мыкола...Но это как-то не про Вас. А вообще, я люблю называть понравившихся мне мужчин по фамилии!
     - Можно. Вам можно все, Лиза. Польщен попасть в число понравившихся. А можно узнать, их было много, понравившихся мужчин?
     -Увы, Николя, ничтожно мало. Я -- та еще капризница!
     Он улыбнулся.
     - Скажите, Николя, я, по всей видимости, Вас ужасно забавляю? Вы смотрите на меня, как на редкое животное, как на Бао-Бао из Берлинского зоопарка!
     Он рассмеялся:
     - Лиза, Вы - очень необычны, это правда. Но, надеюсь, я не оскорбил Вас...излишним любопытством?
     Она склонила голову на бок и лукаво улыбнулась. Сегодня у нее был день сильного энергетического подъема, она чувствовала, что могла бы покорить кого угодно! Может, весь секрет заключался в красном платье? Ведь женщина всегда заключает тайный договор со своим нарядом: Помоги мне получить все, что я хочу!
     Они опять заговорили о "молодых". Подчиняясь какому-то порыву, Лиза рассказала Дашкову, как она в одиночку, четыре года назад, делала ремонт в своей трехкомнатной квартире. Как удивлялась, что все работники, начиная с электриков и сантехников, и заканчивая облицовщиками, брали с нее так мало денег. А позже выяснила, что именно Игорь, присылавший к ней ремонтников, доплачивал всем сам, из своего кармана.
     - Да, он такой, - тихо согласился Дашков.
     Их тет -- а - тет прервали Дима с Аннушкой, вышедшие на балкон покурить.
     - Аня, когда ты уже отучишь Дмитрия от вредных привычек? Такой парень -- и курильщик, - попеняла Ане Лиза.
     - Лизочка, да я уже почти бросил! - возмутился Дмитрий. Вот, когда выпью -- то еще тянет.
     - Так, дорогой, тянуть тебя должно исключительно к Ане! И не только, когда выпьешь! И потом, сейчас в моде здоровый образ жизни! - Лиза засмеялась и потрепала его по плечу.
     Она говорила с кумовьями, и опять машинально отметила про себя, насколько вписался в их круг Николя. Он не выглядел среди них чужаком, они не стеснялись его, вели себя как обычно.
     - Ух ты, - вдруг крикнула Аннушка, - посмотрите какая красота!
     В темном небе над Полтавой, величаво плыли сотни огоньков китайских воздушных фонариков. На разной высоте, с разной скоростью. Зрелище вправду было очень красивое.
     - Интересно, в честь чего это? - полюбопытствовал Николя.
     Лиза вдруг вспомнила:
     - О, я знаю! Это в честь Дня студента! Сегодня вечером в центре, возле Орла, собирается толпа студентов, из разных ВУЗов и запускают в небо сотни фонариков! Здорово! В мои студенческие времена такого не было.
     Их позвали в зал, и они неспешно отправились к своим местам.
     Вечер прошел, как один миг. Под конец, Лиза с Дашковым лихо отплясывали рок-н-ролл, прямо в в центре ресторанной танцплощадки. Оба хохотали и старались перещеголять друг друга в особенно трудных па. Этот старикан еще и здорово танцевал! Определенно, сегодня он понравился ей больше!
     В начале двенадцатого все засобирались домой, уставшие дети отчаянно зевали, да и предстоящий день был рабочим, сильно задерживаться не стоило.
     Все прощались на ступеньках, благодарили виновников торжества за прекрасный вечер. Лиза подумала, что сегодня точно никто не покривил душой. Вечер прошел в удивительно теплой, семейной атмосфере, и единственный новичок в компании - Николя - не был там чужим.
     Дашков взмахом руки подозвал водителя и настоял, что Лизу с Костиком он подвезет до подъезда. Лиза не стала возражать. В машине, развернувшись к заднему сидению, где Лиза с Костиком так удобно разместились, он расспрашивал Костю, чем они занимались в детской комнате, понравилось ли ему угощение, и какие новые игры показал им их гувернер Глеб. Костя охотно рассказывал, ему не часто давали волю так много болтать.
     - Мама, мама, - закричал он, показывая ручкой на драматический театр, -ты же рассказывала, что там был пожар! А он стоит. Значит, подснежники успели вовремя!
     Засмеялись все, даже водитель.
     - Не подснежники, а пожарники, сынок, - поправила Лиза.
     Костик с удовольствием поболтал бы еще с дядей Колей. Он очень огорчился, что машина уже подъехала к его дому.
     Николя вышел, открыл дверцу и вежливо попрощался с Лизой, а Костику -- по-взрослому пожал руку. Подняв голову, Лиза заметила, как дернулась портьера на мамином окне. Конечно, она не спала. Конечно, ждала.
     Лиза попрощалась и заторопилась к подъезду.
     В телефоне было восемь пропущенных звонков от Михаила, два -- от Ирины Кондратенко, два - от бабы Нины, и один от подруги детства Витки. Перезванивать так поздно она никому не стала....

Уже в шесть утра Лиза сидела в уютной маминой кухне, на высоком барном стульчике, болтала ногами и попивала вкуснющий карпатский чай с ватрушкой. Анна Григорьевна очень внимательно слушала дочь и почти не задавала вопросов. Только о женщине, которая была у нее на приеме, а потом была ранена, расспросила очень подробно. Да еще повозмущалась, что бюджетников заставляют вступать в партию регионов: "Вот, сволочи!"
     Ни о машине, ни о провожавшем ее мужчине не было сказано ни слова. Говорили о "молодоженах" и о том, что неплохо было бы им подумать о втором ребенке.
     - О, мама, им вчера столько тостов сказали на эту тему, что они уже непременно должны об этом подумать! У-у-у, - это уже глядя на часы, - Пора будить Костика!
     - Не надо, не буди, итак вчера поздно лег. Я ему сегодня выходной от садика устрою. Бодик с Надей заглянут в обед. Ватрушки есть, утку запеку. Посидим, как боги.
     - Мамуль, привет им всем большой, утки хоть кусок оставьте бедной бюджетнице! Знаем мы вас, боги... как посидите -- потом шаром покати! Все, цемики-бомики, еще накраситься надо, ключи занесу, и не забудь, что сегодня на пять - подготовка к школе.
     - Ой, и вправду забыла ... Свожу. Да еще бабе Клаве ватрушек и утки занесу.
     Баба Клава, веселая девяностачетырехлетняя старуха, жила двумя этажами ниже Анны Григорьевны и была любимицей всего подъезда. Соседи по очереди носили ей еду, кто -- борщик, кто -- котлетку, покупали ей лекарства и все необходимое. Баба Клава не оставалась в долгу и кормила всех своими бесподобными пирогами.
     Лиза на всех парах мчалась на остановку, но не успела еще даже дойти, как из-за угла вынырнул знакомый черный джип Дашкова. Лиза загадала: если сейчас не просто откроется дверца, а сам Дашков выйдет и пригласит ее сесть -- он будет ее мужчина. Нет, не так! Ее Мужчина!
     Машина остановилась. Дверца открылась. Николя, очень ловко для такого крупного мужчины, выскользнул из салона и протянул ей руку:
     - Доброе утро. Я подумал, а вдруг Вы захотите увидеть меня прямо с утра?
     Лиза вдруг сделалась очень серьезной.
     - Здравствуйте, Николя. Спасибо.
     Он почувствовал ее серьезность и был тих и немногословен. Она была ему благодарна. За понимание. За внимательность. За чуткость. Просто за то, что умеет уловить настроение женщины и не лезть с дурацкими вопросами.
     "Уникум, а не мужик, - подумала она. - Умен, красив, богат. И почему один?"
     Прощаясь. Николя попросил разрешения позвонить ей сегодня. Она хотела продиктовать ему свои номера, но он сказал:
     - Я знаю оба Ваших номера. И домашний знаю. Просто спрашиваю, могу ли я позвонить?
     Лиза была ошарашена. Но больше не интересовалась, откуда у него ее телефоны.
     - Да...конечно. До свидания.
     Работа у нее сегодня спорилась, все было сделано быстро и качественно. В обед несколько раз позвонил Миша, но Лиза трубку не взяла. Знакомство с Мишей вдруг начало ее тяготить.
     Лиза позвонила Ирине Кондратенко, рассказала о своей посетительнице и о своем визите в милицию. Рассказала и о вчерашней вечеринке. Ей очень хотелось расспросить Ирину о Дашкове, но она не решилась, подумав, о бестактности таких расспросов.
     Сразу после работы Лиза помчалась на занятия восточными танцами, сегодня она решила их не пропускать. Выскочив из здания райисполкома, она быстренько направилась к торговому центру, на четвертомм этаже которого и проходили тренировки. Поздоровалась с девчонками, старшей из которых было шестьдесят два, быстренько переоделась и поспешила на разминку. Зазвонил телефон, номер был незнакомый, но Лиза знала -- это Дашков. Она взяла трубку.
     - Лизонька, добрый вечер. Я очень по Вас соскучился. Можно потребовать свидание сегодня вечером?
     - Прям-таки потребовать? - улыбнулась Лиза. - Я ужасно спешу на тренировку, у меня восточные танцы. Потом забегу домой, родственники сегодня должны приехать, а потом разрешу Вам чего-нибудь от меня потребовать. Устроит?
     - Да, конечно. Я буду ждать Вашего звонка.
     После восточных танцев Лиза всегда выходила из тренировочного зала не то, что взбодренная, а прямо окрыленная. Каждая мышца была прогрета, каждая клеточка тела пульсировала! Тело - пело! Это был настоящий кайф! Она чувствовала себя Венерой, только что рожденной из пены морской.
     Купив в кондитерской небольшой "Киевский" тортик, Лиза поспешила домой.
     У подъезда стоял Михаил.
     - Привет, - тихо сказал он. - Я думал, не случилось ли чего с тобой. Ты целый день не брала трубку, - он посмотрел на нее с укоризной, - Я переживал, между прочим.
     - Миша, все в порядке. Извини. Просто у меня не было настроения с тобой говорить, - честно призналась Лиза.
     - Почему? - опять тихо полюбопытствовал он.
     "Блииин, - подумала Лиза, - нельзя же взять и брякнуть ему сейчас:
     - Понимаешь, я втрескалась в твоего шефа! "
     - Миша, понимаешь, я...ну, я не совсем свободна...А крутить с двумя мужчинами сразу -- это не про меня.
     - Понятно, - все так же тихо ответил Михаил. - Ну, спасибо за откровенность, по крайней мере. Пока? - он как-то вопросительно так попрощался.
     - Пока, - подтвердила она.
     Он впрыгнул в "лексус", взвизгнули колеса от сумасшедшего разворота. Ее обдало пылью.
     "Да, мальчик явно не привык к отказам, - решила Лиза.- Ну, это его дело. Господи, а ведь еще вчера он мне очень нравился. Почему сегодня все в нем раздражает? Ух, и повеселятся соседи, сплетничая обо мне! Была себе девочка-припевочка, и тут на тебе! То на джипе провожают, то на "лексусе" встречают"...
     - Добрый вечер, - поздоровалась Лиза с двумя шушукающимися соседками из своего подъезда, сидевшими на лавочке.
     Дома, расцеловав Надю, Бодика и Дашулю, их младшую дочь, которую родители привезли провести выходные в городе, Лиза с удовольствием отведала утки с яблоками. Аппетит после тренировки был бешеный. От ста грамм, предложенных братом бывшего мужа, отказалась, загадочно намекнув, что идет на свидание. Это сообщение было встречено возгласами и аплодисментами. Больше Лиза ничего комментировать не стала и помчалась в душ.
     В этот вечер она надела темно-синее, шерстяное платье с длинным рукавом. На груди и рукавах были вышиты гладью роскошные красные маки. Вышивка была в большой моде. Платье было простое, но смотрелось очень нарядно. Маки -- вечный символ женственности...Она осторожно натянула черные колготки и высокие, темно-синие замшевые сапожки. На плечи небрежно набросила черный полушубок из стриженого кролика. Брызнулась "Ангелом", глянулась в зеркало и осталась очень довольна собой.
     Машина Дашкова ждала ее чуть в стороне от остановки. Она так попросила. Ей не хотелось, чтобы опять весь двор глазел на его шикарный "ланд-крузер". Николя был один, без водителя, он вышел из машины с небольшим букетом сине-желтых хризантем и поцеловал ей руку.
     - О, Николя, как Вы угадали? Я и платье сегодня надела национальное!
     Она чмокнула его в щеку и уселась рядышком с ним, на переднее сидение. Машина мягко тронулась с места. Дашков смотрел только на дорогу и молчал.
     - Знаете, Николя, у Вас в машине очень интересный запах...
     - Правда? Какой же?
     - Ну...- не спеша начала перечислять Лиза, - здесь пахнет...деньгами, вальяжностью, любовью к роскоши и некоторым высокомерием, но, в то же время, большим простодушием. Здесь пахнет мужчиной, который знает себе цену и очень гордо несет себя по жизни. И умеет быть ... неожиданным и разным.
     Он улыбнулся, все так же глядя на дорогу.
     - Лиза, я сейчас скажу Вам то, что хочу сказать. Только обещайте, что не будете меня перебивать, пока я не закончу.
     Она, молча, кивнула.
     - Лиза, я везу Вас в свой дом. Я очень Вас прошу, поехать ко мне. Мне не хочется сегодня таскаться по...общественным местам. Во-первых, Вы намекнули мне утром, что у Вас ко мне дело, а это лучше обсудить подальше от чужих ушей и глаз. А во-вторых... Я хочу заверить Вас, что это исключительный случай в моей жизни. В свой дом я женщин никогда не привожу. В нем бывает только моя домработница, Оксана Ивановна. И еще моя дочь Вероника, когда приезжает. Она живет в Великобритании.
     - Сколько ей лет? - спросила Лиза.
     - Двадцать шесть. Она хорошая девочка. Хоть и выросла в среде "золотой молодежи". Училась в Англии, теперь живет там и работает.
     - Правильно делает. Какое будущее ждало бы ее в Украине?
     - Так Вы не возражаете?
     - После такой рекламы? "Вы -- первая женщина, которая переступит мой порог!" Я польщена! И я Вам верю.
     - Спасибо, Лиза.
     Машина свернула с двухрядного шоссе. Лиза не очень внимательно наблюдала, куда они едут, но ей показалось, что это коттеджный поселок "Шотландия", который в народе называли по-простому - "Царским селом". Проехав три ряда роскошных коттеджей, машина свернула в четвертый, возле самого леса и остановилась перед красивыми высокими коваными воротами.
     Мощные ворота открылись автоматически, и джип въехал на заасфальтированное подворье. Повсюду сразу загорелись фонари. Дашков был очень серьезен. Лизу же, наоборот, обуяло веселое настроение. Она выскочила из машины и осмотрелась. Участок был соток пятьдесят, не меньше. Молодые фруктовые деревья, малинник, две ухоженных клумбы у входа, в углу печка в виде паровозика с мангалом. Ей понравилось! Двухэтажный дом стоял в глубине сада и в нем светилось окошко.
     - Там кто-то есть? Оксана Ивановна?
     - Нет, в такое время она бывает там редко. Просто всегда оставляет свет на террасе. Я ее так просил. Так приятнее возвращаться. Вроде кто-то ждет тебя...
     Лизе, вдруг, стало ужасно жаль этого человека. Она всегда была окружена друзьями, родными и близкими и подумала, как это должно быть жутко неприятно -- возвращаться в пустой дом. Не приведи Бог!
     В доме вкусно пахло жареным мясом. Лиза огляделась: нигде не было и следа всяких евроремонтов, и от этого дом понравился ей еще больше. Снаружи он был каменным, но внутри все было деревянное. Полы, большая, резная лестница, стены. Очень светлая мебель. Лестница была шикарнейшей, просто памятка древнего зодчества! Она восхищенно присвистнула. Дашков очень внимательно наблюдал за ее реакцией.
     - Вам нравится? - тихо спросил он, включая телевизор, спрятанный в углу просторного деревянного холла.
     - Да, очень! - искренне сказала Лиза.
     - Хотите немного перекусить? Оксана Ивановна наверняка оставила полный холодильник вкусностей.
     - Вообще-то, я только из-за стола. Но, знаете, я -- украинка! Перекусить -- это никогда не помешает! - улыбнулась Лиза. - Николя, а Вы кто по национальности?
     - Я вырос в Сибири. У вас в Полтаве живу уже больше десяти лет. Приехал в командировку, разрабатывать новое месторождение, и влюбился в эти края. Это - Родина моей матери. Мои родители -- русские. Мама -- полтавчанка, папа -- действительно из московских аристократов Дашковых, из тех, сосланных...Его уже много лет нет с нами. У родителей я был один, баловали меня, если честно. Теперь мама живет в Миргороде, решила вернуться на Украину. Домик ей купил, водичку минеральную попивает, она еще очень бодрая старушка, - неторопливо рассказывал Николя - Так, вот тут, смотрю, на плите отбивные. Я сейчас еще фрукты достану, ну и шампанское. Вы не откажитесь?
     - Ни за что не откажусь! Там, вероятно, что-то не менее "Дом Периньон"? Что обычно пьют нефтяные магнаты? - лукаво поинтересовалась Лиза.
     - Я не магнат, обычный человек.
     Он достал очень красивую серебряную вазу с фруктами. Лиза взяла гроздь винограда, села в кресло и начала рассказывать ему о происшествии, имевшем место быть два дня назад в городе.
     - Понимаете, Николя, надежда только на Вас. Милиция может ведь и не докопаться до всего. Вот, я привезла Вам копию паспорта этой женщины. Конечно, я... очень нарушаю закон о защите персональных данных.
     - Вы, Елизавета Васильевна, кажется, вообще...не слишком законопослушны?
     Лиза рассмеялась:
     - Боюсь, так и есть! По-моему, в жизни надо руководствоваться здравым смыслом и Божьими заповедями. А законы...Их ведь придумывают весьма несовершенные люди, - она кивнула на большой плазменный телевизор в углу, где как раз транслировалось заседание Верховной Рады Украины. - Не знаю, почему эта женщина так заинтересовала меня. У меня в день до двадцати человек на приеме. И далеко не всех я даже помню. А вот об этой -- думаю постоянно. Я очень верю своей интуиции. А она велит мне ей помочь. И не только оформить пособие, но и избавиться от опасностей. У нее четверо детей. Я девочек не видела, но мальчишки -- просто прелесть. Ну, в общем, считайте это моим капризом! Хочу выяснить, кому она перешла дорогу, и кто в нее стрелял. Вы у нас -- мастер собирать информацию! Так что, направьте, так сказать, энергию в полезное русло.
     Она откинулась на спинку кресла.
     - Николя, Вы почему сегодня такой серьезный? Вы мне поможете?
     Дашков неторопливо разливал шампанское в высокие стеклянные бокалы. Потом вдруг некстати сказал:
     - Я сегодня вечером, со своим замом, играл в бильярд, прямо в офисе. У нас там комната для отдыха есть. Миша был в стельку пьян. Я никогда его таким не видел. Он сказал...он сказал, что Вы его отвергли. Наверное, Вы правы... Зачем Вам зам, если в Ваших руках сам шеф.
     Обычно Лиза схватывала все налету. Но прошло несколько секунд, пока до нее дошел смысл сказанного.
     Она поставила бокал и виноград на столик, схватила сумочку, шубку и очень быстро направилась к выходу. Дашков опешил. Он разозлился, догнал ее в три прыжка и схватил за руку, которая уже открывала входную дверь.
     - Ты куда это собралась? Ты что себе позволяешь? - он рычал, а не говорил.
     Сказать, что Лиза была в бешенстве -- это ничего не сказать! У нее горели глаза и щеки, ноздри раздувались, она задыхалась. Ей только что сказали, что она -- продажная женщина! Она со всей силы хватила его сумочкой по голове, благо вторая рука была свободна. Он опешил еще больше. Никто из знакомых ему женщин так себя не вел.
     - Послушай, ты, нувориш! Хам! Я никогда не поехала бы в твой дом, если бы сразу разгадала твои комплексы! Но лечить ты их будешь без меня. Немедленно отпусти! Отпусти, я сказала!
     - Боже, какой темперамент...- пробормотал Дашков.
     Он уже немного пришел в себя. Он не мог отпустить ее. Это было бы невыносимо. Совершенно не соображая, что делает, он подхватил ее на руки и понес в глубину холла. Лиза отнюдь не была дюймовочкой. Она поразилась, как легко он поднял ее.
     "Должно быть, я похудела, - мелькнуло в голове, - Господи, ну почему мне на ум приходят самые неподходящие мысли в самое неподходящее время! И как я могла его ударить? "
     Он швырнул ее на диван посредине холла и прыгнул сверху. Она попыталась высвободить руки, но он не позволил, целовал ее губы, щеки, шею, рычал, неистовствовал, ласкал ее ножки в черных, блестящих колготках и что-то бессвязно бормотал.
     - Прости, ну прости, - наконец разобрала она, - просто я...очень ревнив. Я с ума по тебе схожу, Лиза, - он обхватил ее груди.
     И тут она совершила ошибку, застонав от наслаждения. Этот звук окончательно "снес крышу" Дашкову. Он лихорадочно начал стягивать с нее платье.
     Лизу спас телефон. Звонок был такой резкий и внезапный, что оба подскочили. Она специально поставила такой рингтон на сегодняшний вечер, паровозный гудок. Интуиция? Она высвободилась из его объятий, поправила платье и направилась к лежавшему на полу телефону. Видимо, в пылу борьбы, он выскользнул из сумочки.
     Дашков тоже поднялся. Пригладил трясущимися руками волосы. Его чуть раскосые, темно-карие, почти черные глаза, помутнели от вожделения. Он пытался взять себя в руки и не мог поверить, что способен на такую вспышку.
     - Да, мама, понятно. Мама, ничего без меня не делай. И не волнуйся, ради Бога. Я сейчас приеду.
     Лиза заставила себя посмотреть ему в глаза.
     - Мне нужно ехать домой. У нас ночует моя маленькая племянница. У нее началась рвота. И болит животик. Ее родители уже уехали. Мама очень переживает.
     Он подошел. Поцеловал ее руку:
     - Я иду заводить машину.
     Они ехали молча. Он остановил машину возле ее подъезда, поймал ее взгляд:
     - Ты должна знать. Я безумно тебя хочу, но я не собирался тебя сегодня соблазнять. Просто ты так действуешь на меня...
     - Я не хочу об этом говорить! - отрезала Лиза и выскочила из машины.
     Забытый сине-желтый букет хризантем остался лежать на заднем сидении.

В субботу Костик проснулся рано. Прошлепал в зал, включил свой любимый канал "Пиксель" и начал возиться с новой игрушкой, подаренной тетей Надей -- игрушечным поездом.
     - Ту-ту, ту-ту -- слышалось из зала. - Мама, ты слышишь, как мой поезд тутует?
     - Костя, нет такого слова. Это только про птицу-кукушку можно сказать -- кукует, - сонно отозвалась Лиза.
     - Мамочка, любимочка, а когда мы уже поедем в Игроленд?
     - Ох, Костик, я уже все равно не засну. Вот прям сейчас и будем собираться. И Дашу с собой возьмем.
     Даша ночевала у Анны Григорьевны. Ничего серьезного Лиза у нее не обнаружила, животик болеть перестал, тошнота прошла, температуры не было. Скорее всего, ребенок просто объелся жирной домашней уткой. Лиза дала ей чай из ромашки, три таблетки активированного угля и уложила спать.
     Девочка еще никогда не была в Игроленде и с удовольствием предвкушала поход туда. По всему городу, с полудня и до самого вечера, курсировали яркие рекламные бесплатные автобусы, доставлявшие пассажиров на окраину, к самому торгово-развлекательному комплексу "Южный Полюс". Лиза с детьми успела на самый первый. Войдя в торговый центр, Даша завороженно уставилась на искусственный каток в центре зала:
     - Тетя Лиза, посмотри, как красиво!
     - Да, очень. Я сама обожаю смотреть на фигуристов. Идемте, я куплю вам мороженое и посажу на стульчики возле катка -- будете кушать и смотреть.
     Дети выбрали себе черничное, вишневое и тирамису. Лиза взяла два шарика "шоколад с апельсином" в вафельном рожке. Мороженое было замечательным! Пожалуй, вкуснее она никогда не ела.
     - М-м-м-м, какая смакота! - восхитилась Лиза. Кушайте медленно, не спешите. Чтоб ангину не схватить.
     Лиза боялась, что ей тяжело будет справляться целый день с двумя детьми, попавшими в свободную атмосферу вечного праздника. Но Даша с Костиком были на удивление послушны.
     Полюбовавшись фигуристами, компания двинулась в "Игроленд". Лиза пополнила карточку участника, на пятьдесят гривен - сильно не разбежишься, и разрешила детям выбрать себе по две игры. Даша немедленно принялась играть в хоккей, а Костик сосредоточенно стрелял мощными струйками воды по плавающим утятам. Вода вырывалась из подсвеченных мордочек двух бегемотиков. В углу, у кафетерия, два мышонка Микки-Мауса, мальчик и девочка, и капитан Джек Воробей поздравляли детей-именинников; в городе стало модным праздновать здесь детские дни рождения. Шум стоял невообразимый. Лиза решила взять мобильник в руку, чтобы почувствовать вибрацию. Звук она все равно здесь не услышит.
     Пришла смс от Михаила "Лиза, нам нужно поговорить". Лиза пожала плечами. Ответила: "Хорошо".
     Игра закончились, Лиза впихнула детей в четырехэтажный лабиринт-горку, оставила девушкам-приемщицам номер мобильного, и с облегчением отправилась по бутикам. Целый час можно было не беспокоиться. Потом надо будет принести малышам воды. Конечно, цены в торговом центре были таковы, что шопинг ей почти не грозил, а вот "зырингом" вполне можно было заняться.
     Она болтала по телефону с подружкой Виткой, прохаживаясь мимо ряда стеллажей с украинскими сувенирами. Покупателей здесь всегда было много. Ее заинтересовали сказочной красоты изделия из бисера, особенно сережки-маки, в центре которых загадочно мерцал зеленый "кошачий глаз".
     "Как они подошли бы к моему вчерашнему платью, - подумала Лиза, - да и этот браслет".
     Сережки стоили сто гривен, браслет -- сто пятьдесят, и сегодня она не могла позволить себе такую покупку.
     Она решила пройтись по "Броккарду" и понюхать пару-тройку новых запахов. Увы, только понюхать. Вдруг, прямо в дверях бутика, она увидела Дашкова! Лиза мигом спряталась за колонну. Дашков шел, наклонив голову, он был занят тем, что упаковывал в черный пакет красивую подарочную коробочку с эмалью. Молоденькая продавщица бежала за ним к выходу и что-то беспрерывно щебетала. Дашков улыбнулся, поблагодарил, как показалось Лизе, и пошел по направлению к выходу.
     Лиза сразу решила, что духи -- для нее! Она была уверена в этом на сто процентов! Но почему он купил, полагаясь на свой вкус? Почему не посоветовался, что ей больше нравится? Она была польщена, и немного обижена. Принимать ли такой дорогой подарок? Лиза тряхнула волосами и вспомнила Хэй: Вы достойны в жизни всего самого лучшего!
     "Безусловно, Луиза Хэй права, - размышляла Лиза, - если я не позволю себе считать, что я всего этого достойна, то мне перестанут все это дарить. Надо сначала снять мысленные запреты и позволить Космосу баловать себя".
     Космос действовал. И ничего страшного, если в данном случае, через Дашкова.
     Лиза принесла детям попить; малышня была на седьмом небе, оба довольные, разгоряченные, они упросили ее дать им еще часик. Ведь на четвертом этаже лабиринта они еще не побывали! Лиза, с улыбкой, согласилась.
     Второй круг по магазинчикам она совершать не стала. Зашла в новогоднее отделение супермаркета и почти сразу увидела оригинальные тарелки в виде елочек, все разные, но с новогодней тематикой. Специальной, новогодней посуды у Лизы не было, и она выбрала шесть тарелочек-елочек и большое блюдо с Санта-Клаусом. Расплачиваясь на кассе, с грустью поняла, что на полноценный обед денег уже не осталось. Разве что -- по пирожному. Ну, ничего, пообедают дома.
     Малыши были так перевозбуждены, что вообще отказались есть. Потребовали еще мороженого. Лиза уговорила их на огромный кусок клубничного торта, и все уставшие и довольные поехали, наконец, домой.
     Дома она уложила их спать на два раскладных кресла в зале и позвала скучавшую Анну Григорьевну провести с ними вечер.
     Лиза вышла на кухню и набрала Мишу. Он ответил сразу.
     - Лиза, я очень прошу тебя: давай встретимся сегодня. Нам нужно поговорить. Я заеду за тобой через час?
     - Да, хорошо. Но не заезжай, а заходи. Хочу побродить по городу. Пошли в Парк Победы?
     - Договорились. И одевайся теплее. Снег пошел.
     Он ждал ее у подъезда. В теплой зимней куртке и черной фуражке. Лиза надела теплые коричневые джинсы и коричневую же курточку на пару тонов светлее. Светлые замшевые ботинки с опушкой без каблука были очень удобны для прогулки в гололед. А бежевая вязаная шапочка с огромным бубоном и точно такого же цвета шарфик, делали ее похожей на выпускницу колледжа. Миша пожал ее руки в теплых варежках, заглянул в глаза:
     - Ты прекрасно выглядишь! Меня арестуют за прогулку с несовершеннолетней.
     - Я взяла с собой паспорт.
     Погода была по-настоящему зимней. Похолодало очень резко. Они начали разговор именно с этого.
     - Лиза, я...никогда не навязываю свое общество женщинам. Кажется, это первый раз, когда я настаиваю на встрече с девушкой, которой я неприятен.
     -Миша, не нарывайся на комплименты! Ты чудесный парень, и я почту за честь прогуляться с тобой. Что-то случилось?
     Он молчал. Они уже подходили к парку. Несмотря на вечер субботы, людей в парке было очень мало, непогода загнала всех по домам. Лиза любовалась красотой летящих снежинок в свете уличных фонарей. Она соскучилась по зиме.
     - Миша, а позволь полюбопытствовать: с какой стати ты вчера напился вдрыбадан? У тебя проблемы с алкоголем? Мне поначалу показалось ты спортсмен!
     - У меня нет проблем с алкоголем. У меня вообще не было проблем. Пока я не познакомился с тобой, пани Лиза.
     Он развернул ее к себе, наклонился и очень нежно поцеловал в губы.
     Лиза ответила на поцелуй. Ей было приятно. Она была удивлена, прежде всего, своими ощущениями, своей реакцией, и своим поведением.
     "Как мне может быть так хорошо с обоими этими мужчинами?- опять мелькнуло в голове, - может, я рождена быть шлюхой? А всю жизнь просто притворялась почтенной матерью семейства?"
     Она вспомнила еще одну статейку "британских ученых" о поведении и ощущениях женщины, у которой давно не было мужчины. Черт возьми, кажется, "британские ученые" знали о ней все!
     Он притянул ее ближе и стал целовать уже по-настоящему. Лиза вырвалась.
     - Миша, не сходи с ума. Ты о чем хотел со мной поговорить?
     - Лиза, я, кажется, понял, почему ты "не совсем свободна", как ты выразилась. Я очень высокого мнения о Николае Николаевиче, он замечательный человек, если речь идет о бизнесе, или о благотворительности. Но не приведи тебе Бог - стать его женщиной.
     Лиза удивленно вскинула брови.
     - А поподробнее?
     - Говорят, он -- настоящий тиран. Он был некогда женат, у него взрослая дочь за границей. Жена умерла больше десяти лет назад... От какого-то очень непонятного диагноза. Может, он довел ее своей ревностью, а может, и сам ее...того...я всякое слышал. Ему даже пришлось уехать из России, пока скандал уляжется. Но, не буду наговаривать на человека, точно ничего не знаю. Он получил украинское гражданство, лет пять назад. Серьезных отношений он с женщинами не заводит. Так, интрижки с красотками, на пару недель. Он щедр, и дамы на него не в обиде. А вот вновь надеть ему кольцо еще ни одной не удалось. Он очень разборчив.
     - Понятно. Спасибо, что предупредил. Я не любительница странных мужчин с темным прошлым. Надеюсь, вы не поссоритесь из-за меня? Пошли, посидим где-нибудь? Я замерзлаааа, ужас!
     Мимо них прошла большая толпа молодых парней и девушек, они скандировали какие-то непонятные слова, разобрать было невозможно, их уносил ветер. В их колонне Лиза разглядела стяги Украины и Евросоюза.
     - Что это у них за мероприятие? - спросила она у Михаила.
     - Не знаю. Может, протестуют против избиения студентов на Майдане в Киеве.
     - А что, в Киеве избили студентов? Блииин, я уже дня два телевизор не смотрела. Надо глянуть "1+1". "Интер" -- одну брехню донецкую показывает. Рассказывай!
     - Да сам, особо, не знаю. Они протестовали против того, что Янык не подписал договор с Евросоюзом. Ну, постояли там недельку, потусили, потанцевали, карикатуры на Яныка рисовали. Собирались по домам, до Нового года. И именно в эту ночь, когда они собрались сворачиваться -- их побил "беркут". Причем, круто так замесил. Не пойму -- зачем? Они все равно уже уходили.
     - Ну, ни фига себе, бедные дети! Ой, не верю я больше в Майданы! Зачем гробить себя? Чтоб опять привести к власти какого-нибудь урода-прыща? Который все про... ой, не хочется говорить плохое слово. Пошли уже зайдем куда-нибудь.
     - Лизочка, - они проходили мимо двух шикарных новостроек сразу на выходе из парка, - Я живу вот в этом доме, на последнем этаже. Можно тебя пригласить? Погреемся.
     Лиза подняла брови:
     - Миша, это как-то очень двусмысленно звучит.
     Он улыбнулся.
     - Я обещаю быть пай-мальчиком. Приставать с грязными домогательствами к чаривной панянке не буду! И, кроме того, у меня есть потрясающий кофе!
     - Ну, меня трудно удивить потрясающим кофе. У меня родня во Львове, родня в Италии. Признаться, чем я избалована, так это кофе.
     - Я обещаю не разочаровать тебя во всех смыслах! - улыбнулся он.
     - Вы мне угрожаете, сэр? - она бросила в него снежком. - Значит так, в целях собственной безопасности, я вообще не буду проходить и раздеваться, постою в прихожей, попью кофе.
     - Это не спасет панянку, ей придется снять варежки, а у нее такие сексуальные пальцы, я могу не совладать с собой.
     Так, смеясь и болтая, они пешком поднялись на шестой этаж элитной новостройки, проигнорировав модный, прозрачный лифт.
     Миша жил в недавно купленом пентхаусе. Квартира была огромной, еще не совсем обжитой, но очень симпатичной. В большой ванной комнате еще шел ремонт, кухня была очень модной: стального цвета новая безликая мебель и куча современных наворотов.
     - Кухня настоящего холостяка! - прокомментировала Лиза.
     - Включить какую-нибудь расслабляющую музыку?
     - Ага. Люблю "Раммштайн"!
     Михаил хохотнул. Он заваривал кофе в керамической турке, предварительно набросав туда по щепотке каких-то ингредиентов из разных металлических коробочек.
     - Зелье приворотное? - полюбопытствовала Лиза.
     -Ага. Афродизиаки. Ужасно хочется соблазнить прекрасную панянку. Тебе с сахаром или конфеткой?
     - Или конфеткой. Вообще, я люблю с сахаром и топленым молоком. Но так труднее распробовать вкус. А мне очень хочется знать, не обманула ли меня реклама.
     - Не обманула. За кого панянка меня принимает? Фирма гарантирует качество!
     Он достал из холодильника палку сырокопченой колбасы, большой свиной окорок, сыр-бри, сыр-дарблю, буханку ржаного пушкаревского хлеба.
     Лиза поморщилась.
     - А нет у тебя обычного сыра? Российского? Пырятинского? Не люблю я все эти новомодные плесени-шмесени. Мой украинский желудок их не переваривает!
     Михаил распечатал коробку дорогих конфет "Ферреро" и небольшую упаковку нарезного звенигородского сыра.
     - А такая шикарная свиная нога откуда?
     - Из Санжар, пани. Там живут мои родители, младшая сестра. Родители держат хозяйство. Они коптят мясо по старинному рецепту: семь-восемь часов, на каких-то специальных дровах, из старых фруктовых деревьев.
     - Здорово! Везет тебе! Меня тоже сельская родня не обижает: то курка, то яйко-млеко, то шнапс. А как иначе сейчас прожить?
     - А, кстати, как насчет шнапса? Может, согреться по-настоящему? Я тут свой бар уже перевез из старой квартиры.
     - Ну, нет! - Лиза протестующе подняла руку, - Завтра у меня восточные танцы на десять. Надо быть огурчиком. Бухаю только в ночь с пятницы на субботу.
     - Я запомню.
     Они здорово проголодались. Кофе действительно был очень вкусным, обжигающим и оригинальным, а окорок -- просто потрясающим. После него даже дорогущая сырокопченая колбаса показалась безвкусной мочалкой для мытья посуды.
     - Молодцы твои родители! Это ж надо -- какую вкусноту делают! Мишка, я хочу тебе рассказать...я вчера была дома у Дашкова.
     Михаил даже есть перестал.
     - Так, - Лиза опять протестующе подняла руку, - вот не надо этих глаз Отелло, ничего такого не было. Просто деловой визит. Дело у меня к нему.
     - Он ...сам тебя пригласил?
     - Нет, разумеется, я сама настояла! Ты в своем уме? Конечно же, сам. Это вообще был сюрприз. Он сказал мне, когда мы уже ехали туда.
     Миша стал очень задумчив. Вся его веселость и энергия мигом улетучились.
     - Миша, да что, в конце концов, случилось?
     - Лиза, ты поосторожней с ним будь, он очень агрессивен, когда выпьет, и, похоже, он сделал на тебя ставку. Лев прыгнул. Он никогда баб к себе не возит.
     - Вот, спасибо! Я не баба, между прочим, я -- дама! - обиженно парировала Лиза, а про себя подумала: "Лев таки прыгнул! И рычал на меня!"
     Ее, вдруг, осенило:
     - Паааслушайте, гаааспада нефтяники! Вы что, пари на меня заключили? - впилась она взглядом в Мишу.
     - Лиза, мы не играем в такие изощренные игры. Мы - простые парни.
     - Да? Где-то я это уже слышала! В шикарном особняке за городом, где едят исключительно из серебряной посуды и пьют элитное шампанское. А что значит - лев прыгнул?
     - Да так... Он - Лев, по гороскопу. И по жизни. Царь зверей. М-да... Лиза, с тобой не соскучишься.
     Минут через двадцать, он опять проводил ее, прямо до подъезда ее дома, и опять поцеловал в щечку.
     - До завтра. Я отвезу тебя на тренировку.
     - Спасибо.

Воскресенье промелькнуло, как один миг. После тренировки они с Мишей съездили за детьми и взяли их с собой на прогулку. Ребятня радовалась первому снегу, грядущим праздникам -- повсюду устанавливали новогодние елки, уже началась обычная предпраздничная суета, покупки подарков, продуктов к новогоднему столу. Но что-то в этом году было не так. В воздухе поселилась тревога.
     Лиза сказала об этом Михаилу. Тот пожал плечами.
     - Это вы, женщины, очень чувствительны. Вы ощущаете все на уровне подсознания. Мы - мужики - попроще. Лично я ничего такого не чувствую.
     Лиза очень аккуратно, минуя многие подробности, рассказала маме о двух своих новых поклонниках. Анна Григорьевна только слушала, ничего не комментируя.
     Дашков не звонил, и, Слава Богу. Она не знала, как его красиво отшить. А встречаться с ним больше не хотела.
     Вечером Лиза включила новости и ужаснулась. Тысячи возмущенных зверствами "беркута" граждан Украины, съехались в Киев на Майдан Независимости! Толпа была такая огромная, что не поместилась на Майдане! Ей запомнилась маленькая девочка с плакатом на русском языке: "Подавись ты своей елкой!" Ее показали по нескольким каналам.
     Оказывается, официальным предлогом властей для зачистки Майдана, была необходимость установки главной елки страны. Просто смешно! Кого они хотят обдурить? - возмущалась Лиза.
     Она включила "5-й канал" и ужаснулась еще больше. Там беспрестанно показывали жуткие ночные сцены избиения молодых парней и девчонок. Те не могли защищаться, у них не было даже палок! Они разбегались по ближайшим, открытым всю ночь, киевским кафешкам. Пацанам, пытавшимся прикрыть девчонок, просто проламывали головы. Киевляне пытались прятать молодежь в кафешках, подъездах и даже церквях. Но это не всегда удавалось. Один бармен спрятал двух студентов у себя под стойкой.
     Несколько раз показали страшный кадр: беркутовец изо всей силы бьет сапогом беременную женщину в живот. Лиза заплакала. Это было настолько страшно и невероятно! В это невозможно было поверить! В центре Европы, в 21-м веке, на центральной площади страны, зверски избивали людей, которые просто туда пришли!
     Прибежал Костик:
     - Мама, ты плачешь? Что случилось?
     - Сынок, мне просто стало жаль людей, которых так ужасно побили...Не смотри, не смотри, пошли на кухню.
     В понедельник утром весь райисполком шушукался и обсуждал события в стране. Все были возмущены поведением властей. Лиза вдруг впервые подумала, что Янык, несмотря на всю свою уголовную мощь, может и не удержаться долго у власти. Он умудрился поссориться буквально со всеми слоями общества: бизнесменами, пенсионерами, чиновниками, фермерами, милицией, военными и чернобыльцами, а вот теперь еще и со студентами. "Если уж чиновники его ненавидят и презирают -- капец ему", - подумала Лиза. Она, очень давно изучала в институте Макиавелли, но четко помнила, что тот советовал государственным деятелям непременно на кого-то опираться. Хотя бы на одну прослойку населения. Янукович с трудами Макиавелли явно не был знаком.
     Войдя в кабинет, увидела рядом со Светкой молодого паренька в красивой красной форменной одежде какого-то агентства.
     - Елизавета Васильевна? - уточнил он.
     - Да.
     - Распишитесь, пожалуйста, Вам посылка.
     Лиза очень удивилась, расписалась. Светка сгорала от любопытства, но не произнесла ни слова, пока парень не вышел.
     Разорвав блестящую упаковочную бумагу (за что получила тырлей от Светки -- ведь скоро праздники и бумагу можно было бы использовать еще раз!) она увидела коробку с уже знакомой изящной шкатулкой, украшенной эмалью. Щелкнула кнопкой и открыла ее. В шкатулке лежал прямоугольный золотисто-фиолетовый флакон "Ив Сен-Лорана" и...необыкновенно изящный набор из бирюзы -- серьги, колье и огромный перстень. Она удивилась. Светка вскочила со стула и подбежала посмотреть поближе.
     Лиза читала записку, написанную на маленькой открытке: "Духи -- классика, надеюсь, понравятся, ведь ты предпочитаешь сладкие запахи. Этот набор из бирюзы я просто не мог не купить. Это казахская бирюза в белом золоте. Обращайся с ней осторожно. Она очень подойдет к твоим глазам, плюс бирюза -- твой тотемный камень. Ведь ты -- Стрелец".
     Больше в записке ничего не было. Лиза откинулась на спинку стула. "Да, Лев прыгнул" - вспомнила она Мишины слова. Она отметила, что Николя пишет очень грамотно, ни одной орфографической ошибки она не заметила. Для нее это было важно. Ее раздражали мужчины, писавшие с ошибками.
     День прошел, как в тумане. Она даже забыла про Майдан, так волновал ее вопрос, что делать с подарком. Отослать? Я не знаю ни адреса дома, ни адреса офиса. Принять?
     Светке строго-настрого было запрещено болтать о подарке по райисполкому, под страхом ничего больше не рассказать о дарителе. Светка мучилась, но молчала, как партизан. Слухи итак разойдутся. А вот узнать все из первых уст -- куда ценнее! Светка была знатной сплетницей, матерью-одиночкой, курильщицей, матерщинницей и крамольницей, но была честна, порядочна в работе и в жизни, и Лиза ее очень любила. Они съели вместе пуд соли, и ничего особо скрывать от нее она не собиралась. Они даже частенько обедали вместе, угощая друг друга вкуснячей снедью из принесеных из дому пластиковых судочков. Постоянно обедать в райисполкомовской кафешке было дороговато.
     - Лизка, у нас на этой неделе -- проверка. Районная прокуратура.
     - Боже, опять? Что на этот раз?
     - Сроки оформления субсидий. Не залеживаются ли документы. Кажется, в четверг придут.
     - Они бы лучше заграничные счета Яныка с сынками проверили, гады!
     - У нас вроде все в порядке. Но мало ли что, вдруг откопают чего. Лизка, ты оденься в четверг посексуальнее, ну, там, прозрачное что-нибудь. Ты знаешь, как Погорелов от тебя балдеет.
     Светка была тремя годами младше Лизы и немного меньше ее ростом; симпатичная, вертлявая, она негласно считалась обладательницей самых красивых ножек в райисполкоме.
     - А ты - чтоб в мини-юбке пришла! - скомандовала ей Лиза, - Еще неизвестно, от кого Погорелов больше балдеет. Так, "Наполеон" я испеку, а у нас там найдется чем, посерьезнее принять прокуроров?
     - Да была еще где-то тут, за папками, бутылочка "Кахети".
     - Ну и ладненько. Вполне сойдет. А уже точно известно, что Погорелов придет?
     - Катя Ивановна сказала, что он.
     Они начали прием и больше не болтали до самого перерыва.
     После обеда на прием пожаловала известная всему райисполкому Тамара Ивановна Мельник. У Тамары Ивановны было не все в порядке с головой, и в периоды острых обострений, она очень любила посещать общественные места, где неизменно закатывала жуткие скандалы. Ее любимцами были городская поликлиника, ЖЭК, Пенсионный фонд и, конечно же, управление социальной защиты. Судя по времени на часах, сегодня в списке, они были четвертыми, решила Лиза.
     - Слушай, Светка, - задумчиво сказала Лиза, узрев в окно поднимающуюся по ступенькам Тамару Ивановну, - Мельничиха к нам пожаловала.
     - Да ты что? - подскочила Светка, - Быстро прячь со стола дыроколы ножницы, и прочие опасные предметы!
     - Знаешь, Светуля, - опять задумчиво сказала Лиза, - А, давай-ка, сегодня не будем ничего прятать. Я хочу один эксперимент провести. Просто нужно "выбить" человека из задуманного им сценария...
     Когда Тамара Ивановна рывком распахнула дверь кабинета, ей навстречу двинулась улыбающаяся на все тридцать два зуба Елизавета Васильевна:
     - Тамарочка Ивановна, Боже мой, как хорошо, что Вы зашли! А у меня пятнадцатиминутный перерыв, как раз хотела попить чаю, и так скучно стало, думаю, хоть бы зашел какой хороший человек, поговорить по душам! - не давая опомниться Мельничихе, и не на секунду не закрывая рот, тараторила Лиза, - Ну как же удачно, что зашли именно Вы! Вы - такой сердечный человек! Как Ваши дела? Как Юрочка?
     Вопросы о любимом внуке всегда автоматически успокаивали дорогую Тамару Ивановну, она что-то пролепетала, а, ни на минуту не смолкавшая, радушная и улыбающаяся Лиза, уже наливала ей чай и доставала из стола никогда не убывающие в нем шоколадки.
     - А у нас опять новое законодательство, Тамара Ивановна, - сокрушенно пожаловалась Елизавета Васильевна, - Вот только выучили одни законы - а тут - раз - и другие на подходе, видели, сколько людей в коридоре? Домой, порой еле к восьми приходимим, - доверительным тоном продолжала Лиза.
     Совершенно обалдевшая Светка, сидела за компьютером, и не могла поверить своим глазам: жуткая скандалистка Мельничиха успокаивающе гладила по руке Елизавету Васильевну и говорила:
     - Да уж, Лизочка, держитесь...А кому сейчас легко?
     Через пятнадцать минут, Лиза, пожимая руку и, чуть ли не целуясь с самой скандальной посетительницей, провожала ее до дверей, и многословно с ней прощалась.
     Минут через пять в кабинет заглянула Чубач.
     - Лиза, да я тебе повышенную премию в этом месяце должна! Как тебе это удалось? Она даже не зашла к нам с Раисой!
     Лиза улыбнулась:
     - Ловкость рук - и никакого мошенничества! Просто изучаю психологию!
     В пять вечера позвонил Дашков.
     - Лиза, здравствуй. Я не тревожил тебя на выходных. Думаю, нам обоим было о чем подумать.
     Вот наивный! Тут молодой красавец Мишка, тут битва на Майдане! Да она даже не вспомнила бы о Дашкове до сегодняшнего утра, если бы не подарок!
     - Да, Николя. Конечно. Я хотела поблагодарить Вас за подарок. Но еще не уверена, приму ли его.
     - Лиза! - горячо сказал Дашков, - Как бы ни сложились наши дальнейшие отношения, я очень тебя прошу его принять! Поверь - мне это ничего не стоит.
     "Ха! Вот тут я поверю! У тебя бабок -- куры не клюют!" - и уже вежливо, вслух:
     -Хорошо, Николя, я подумаю.
     - Лиза, можно пригласить тебя поужинать?
     - Мне очень жаль, Николя, но сегодня мне придется задержаться на работе. Грядет прокурорская проверка.
     - Понятно, - глухо отозвался он, - Тогда до завтра.
     Кто б там задерживался! Ровно через пять минут Лиза спрыгнула с последней райисполкомовской ступеньки и впорхнула в "лексус" Михаила. Они поцеловались. О подарке Дашкова она решила пока ничего не рассказывать. И вообще, скоро у нее был День рождения, и Миша предложил встретить его в Карпатах. Предложение было очень заманчивым, ведь по дороге они собирались заехать в Киев, провести целый день на Майдане, вдохнуть, так сказать, этот сладкий воздух свободы, а потом еще целый день погулять по Львову и по Львовскому Майдану. Майданы повсеместно появлялись практически во всех областных и районных центрах и стали местной достопримечательностью. Появился Майдан и в Полтаве. Прямо недалеко от областной Администации и... от Лизиного дома.
     Лиза еще ничего точно не решила. Взять целую неделю отпуска на работе в конце месяца, квартала и года было почти невероятным. Плюс, она понимала, что в такой поездке они непременно вступят в серьезные отношения, и тогда она уж точно станет "не свободна".
     Но чего волноваться раньше времени! До поездки еще две недели.
     Они поехали на каток в одном из корпусов Юридической академии. Взяли коньки напрокат. Миша довольно прилично катался, Лиза не вставала на коньки несколько лет, наверное, еще с декретного отпуска, и была несколько неуклюжа. Как бы там ни было -- удовольствие они получили колоссальное. Краснощекие, разгоряченные, поднялись в Мишину квартиру.
     - О, моя бедная мадам сижу, - стонала Лиза, поглаживая попку. Я упала, кажется, раз десять!
     - Я сейчас сделаю тебе чудо-массаж, и все как рукой снимет.
     - О нет! - перепугалась Лиза, -Я уже в порядке. Доставай-ка окорок. Ты, надеюсь, еще не весь слопал?
     - Какая обжора... кто бы мог подумать....с такой-то фигурой... Сейчас найду кусочек, - ворчал Михаил.
     Они общались так, словно были супругами. Лиза еще в воскресенье заметила, что в их разговорах появилась какая-то дружелюбная интимность. Все шло к логической развязке. Он был очень умен и не торопил Лизу. Фрукт должен был созреть.
     - Миш, я тебе все о своей жизни в воскресенье выложила. А теперь расскажи мне о своей. Особенно, о дочери. Ты как-то так мельком о ней сказал, словно о чем-то незначительном.
     - Лизочка, думаю, я очень плохой отец. Я вижу Наташку три-четыре раза в год. Женат я никогда не был. Она -- плод курортного романа. Впрочем, Вера -- ее мама, очень неплохая женщина, хорошо, что со мной не связалась, вышла замуж, родила еще и сына, и насколько я знаю, не бедствует. Живут они в Киеве, Наташка очень любит младшего братика, денег я даю ей достаточно много. В Киеве и соблазнов больше, и потребностей. Всегда в школу, на 1 сентября ее собираю, лекарства все проплачиваю, когда болеет, ну и так, по мелочам: то джинсики, то юбочку. Я ей карточку открыл в "Привате". А прошлым летом в Египет ее возил. Ей недавно четырнадцать исполнилось. Пришлось кучу документов оформить, ведь ее официальным папой стал муж Веры. Ну, вот, вкратце и все. У меня есть... знакомые женщины. Но влюбился я только в одну.
     - И думаю, весьма неудачно! Это тебя Бог наказал, за то, что ты -- плохой отец!
     Он рассмеялся, притянул ее к себе, долго целовал. Она присела на кухонный уголок, одним легким движением он уткнулся головой ей в колени. Это было так приятно. Она запустила пальцы в его волосы.
     И опять раздался оглушительный телефонный звонок. На этот раз звонил Мишин телефон. Цивилизация явно стояла на страже Лизиной добродетели.
     - Да, Николай Николаевич. Договор я отдал Людмиле, пусть она его прочтет еще раз, на свежую голову. В принципе, я не против, с понедельника уже можно начинать. Конечно, Николай Николаевич. И еще пора подумать о новогоднем корпоративе для сотрудников. Думаю, мы и сюда Людмилу подключим....
     Лиза прохаживалась по квартире, осматривая ее и прислушиваясь к разговору. Понятно, что Миша говорил с Дашковым. "Так, надо решить уже окончательно с этим Дашковым. Не хочется мне его терзать, мужик страсть как ревнив. Еще раз встретимся -- поговорим и расстанемся. Решено!"- подумала Лиза.
     - А ты говорил Дашкову, что мы провели выходные вместе? - спросила она Мишу.
     - Нет. Но, собираюсь. Нехорошо как-то получается...
     - Я тоже с ним поговорю.

Ситуация в стране накалялась. Новости просто страшно было включать. Правительственные кварталы были полностью перекрыты. На заградительные отряды милиции нападали люди с арматурой и булыжниками. Повсюду горели коктейли Молотова.
     На Майдане появились уже совсем другие люди -- не веселые студенты, а крепкие, накачанные парни и мужчины в касках, и с щитами. Женщин тоже была тьма тьмущая. Ну, ничего эти украинки не боятся! Повсюду, как грибы, разрастались палатки и появлялись металлические бочки с дровами. По периметру громоздились в несколько этажей старые автомобильные покрышки. Майдан укреплялся и огораживался. Ну и как же Украина без песни? В центре Майдана поставили огромный подиум. Туда приезжали петь "звезды". И вообще, музыку крутили постоянно.
     Вторая попытка властей очистить Майдан провалилась, теперь атаку отразили уже куда более подготовленные граждане. Для нужд протестантов было захвачено огромное здание Киевской Городской Администрации. Там Люди грелись, спали, ели и лечились. Комунальные власти столицы, пытавшиеся все же установить елку, бежали, бросив и елку и желтый бульдозер, который показали по всем каналам. Бульдозер теперь катался по всем правительственным кварталам, и с него, как Ленин с броневика, толкал речи Петро Порошенко. Он пытался образумить демонстрантов и, надо признать, лез в самое пекло. Один раз его чуть не стащила с бульдозера разъяренная толпа.
     Елку предприимчивые и веселые граждане, в два счета, все-таки установили на Майдане. Украсили ее национальными флагами Украины и Евросоюза, карикатурами на Яныка и его ближайших соратников и большими плакатами с изображением Юлии Тимошенко "Юле -- волю!" Карикатуры были удачные и очень остроумные. "Какая у нас все-таки креативная нация!" - в который раз порадовалась Лиза.
     Радовалась, что Люди не позволили бесконечно унижать себя, не прогнулись, а восстали! Конечно, революции редко заканчиваются хорошо. Но Лиза страшно гордилась соотечественниками! Новости закончились. Начался "Вечерний квартал" и Лиза ухохатывалась с шуточек этих замечательных бывших КВНовцев. Иногда она просто поражалась: как они не боятся? Уж очень они прохаживались по правящей элите.
     В среду опять позвонил Дашков. Он снова спросил, не могут ли они поужинать. Лиза согласилась. Нужно было поставить все точки над " ╕ ".
     Они встретились в одном из концертных залов города. Каждый год, осенью, студенты Полтавы проводят грандиозный студенческий бал, выручка от которого идет на лечение какого-то одного ребенка. В этом году было решено, что выручку студенты потихоньку отправят в киевские больницы, где лежали первые жертвы ночного штурма "беркута". С тех пор прошло десять дней. А двадцать два человека еще не были даже найдены! И Человекам этим было по семнадцать-девятнадцать лет! Страна была в полном шоке. В поиски активно включилась певица Руслана.
     Осенний студенческий бал в Полтаве, в этот раз проходил полулегально; неизвестный спонсор оплатил аренду зала, и пришло довольно много именитых гостей. Это говорило о том, что и миру бизнеса, и миру культуры, не нравится политика действующего президента. Лиза была в простом черном трикотажном платье. И...бирюзовых украшениях. Она посчитала неприличным прийти разнаряженной на такое мероприятие. В стране была революция!
     Дашков сразу заметил ее и подошел. Они очень тепло поздоровались. Лиза еще раз поблагодарила его за украшения. То, что она сегодня надела бирюзовый набор, как бы само собой свидетельствовало о том, что она приняла его подарок.
     Лиза, вдруг подумала, что последовательность -- это явно не ее конек. Размышляя здраво, было совершенно непонятно, как можно на последнее свидание с мужчиной, с которым ты решила навсегда расстаться, надеть украшения, подаренные этим самым мужчиной?
     Они говорили о ситуации в стране, пили шампанское и любовались танцующими парами.
     - А знаете, Николя, елка -- это роковое дерево для нашего Яныка.
     - Это почему же? - полюбопытствовал Дашков.
     - А вот вспомните, сначала на него упал огромный еловый венок на каком-то там возложении, ну, помните, с Медведевым они там что-то возлагали. Потом, в 2012-м, он никак не мог вспомнить название этого дерева, когда говорил, что надо установить его на главной площади страны. Минут пять вспоминал. В прямом эфире! Мы все катались от смеха. Ну и теперь, эта, третья елка, его, полагаю, добьет! Мне будет не хватать их с Азаровым. Они такие забавные. Ну, кто еще, как Азаров, будет радовать нас своими лингвинистическими украинскими перлами? Вспомните, хотя бы "кровосиси"...
     Они оба засмеялись. Лиза рассказала о новых шутках об Азарове из "Вечернего квартала".
     - Лиза, ты напрасно думаешь, что эта гоп-компания так быстро уйдет. Ты не знаешь их. Это страшные люди. Они не отдадут ничего. Просто по понятиям. Все события еще впереди, я думаю, - грустно и пророчески заметил Дашков.
     Они подошли к фуршетному столику, немного закусили, и Дашков сказал:
     - Лиза, я хочу, чтобы ты поехала ко мне. Нам нужно поговорить. Здесь это совершенно невозможно.
     Лиза помолчала.
     - Вы помните, чем закончился мой предыдущий визит? Мне вооружиться для следующего? Меня опять обвинят в корыстности? Может, нам лучше поговорить где-нибудь... на нейтральной территории?
     - Я очень тебя прошу, поехали ко мне.
     - Ты натыкал там камер и хочешь заснять секс со мной? - грубо, без обиняков ляпнула она.
     Дашков ужаснулся. Она поняла это по его лицу.
     - Ну, извини, - быстро сказала Лиза, - просто я... правда боюсь тебя... немного... вот и грублю. Хорошо, поехали. Прямо сейчас!
     На выходе Дашков бросил в пластиковый прозрачный ящик для пожертвований целую пачку банкнот. Симпатичная русоволосая девушка с сине-желтой бутоньеркой в петлице, стоявшая с ящиком, удивленно подняла на него огромные голубые глаза и поблагодарила.
     Они ехали довольно быстро, Лиза уже узнавала дорогу.
     - Какой у Вас адрес? - спросила она Дашкова. Тот удивился вопросу, но ответил.
     - Почему ты опять говоришь мне "Вы"? - тихо спросил он. - Мы же уже перешли на "ты", мне показалось. Опять боишься меня? Ты чувствуешь себя более защищенной, когда говоришь мне "Вы"?
     Она пожала плечами. Прошла по уже знакомой дорожке к дому. На террасе опять горел огонек. Лиза вновь почувствовала магию этого места. Ей захотелось тут остаться. Ей было тут хорошо. Она тряхнула своей белокурой гривой, пытаясь отогнать наваждение.
     И заметила, что Дашков, опять очень внимательно за ней наблюдает.
     - Тебе не нравится, что тебе тут нравится? - нимало не смущаясь тавтологией, тихо спросил он?
     Лиза поразилась. Он читал ее мысли.
     - Мне правда тут нравится. Ого, у тебя есть пианино? Я не заметила в прошлый раз. Это Вероника играла?
     - Нет, я купил его для тебя. Его только вчера привезли и настроили.
     Она не знала, что сказать. Как он узнал, что она закончила музыкальную школу, и очень хотела бы иметь возможность играть? И, что пианино у нее больше нет. Он что, рассчитывает на длительные отношения со мной?
     "Ладно, пусть рассчитывает, на что хочет! Сколько можно все анализировать? Буду попроще!"
     Лиза села на крутящийся стульчик и взяла пару аккордов. Звук был качественный. Впрочем, в этом доме все было таким. Она стала наигрывать нежную Шопеновскую балладу, но вспомнив, как Дашкову нравится итальянская песня 80-х "Либерта", немедленно заиграла ее. Он остановился возле пианино в благоговейной задумчивости. "Должно быть, у него связаны с этой мелодией какие-то приятные воспоминания" - решила Лиза.
     Надо было срочно что-то придумать. Лиза уже довольно долго самостоятельно изучала психологию и знала, что для того, чтобы человек раскрылся и показал свое истинное лицо, необходимо "выбить" его из привычного сценария, который тот сам составил.
     Вот что сейчас ждет Николя? Разговора, ужина, и...может быть, секса. Ну, нет, дорогой! Я же полтавчанка! Сейчас ты у меня попляшешь, магнат!
     Она крутанулась на стульчике, резко оборвав мелодию.
     - Николя! Я хочу испечь яблочный пирог! - громко провозгласила она.
     - Пирог? - он вправду был очень удивлен, - я...не знаю...ну...пойдем на кухню, посмотрим, какие там есть продукты. Оксана Ивановна выпечку обычно готовую берет. Я не уверен, что найдется все необходимое.
     - Это не страшно! Я -- девушка изобретательная!
     - В это я поверю.
     Кухня была оформлена в стиле старинной украинской хатки: грубая деревянная мебель, резной, очень древний буфет, повсюду керамические тарелки с грудастыми козачками и бравыми усатыми козаками, связки бутафорного и настоящего лука и красного перца. На полу -- огромная, глиняная ваза с искусственными подсолнухами.
     Несмотря на то, что Оксана Ивановна предпочитала покупать готовую выпечку, все необходимое для пирога в доме было. Нашлись даже замороженные вишни.
     - О, какая прелесть! - воскликнула Лиза, повязывая передник, - Ну -- вперед! Давай, подключайся! Вот эти три яйца надо взбить вот с этим сахаром. Миксера в этом доме, конечно, нет. О, ты в костюме? Может лучше переодеться во что-нибудь более домашнее?
     Ошарашенный Дашков послушался своего новоявленного кухонного командира и переоделся в теплый спортивный костюм.
     Пока он отлучался, Лиза нашла пачку ванилина, сухие дрожжи, корицу и все, чего ей недоставало для полного пирогового счастья. Отметила мельком, что шкафчики чистые, все прибрано и каждая вещь -- на своем месте. Оксана Ивановна явно не зря получала свою зарплату.
     Лиза, закусив губу, замешивала тесто, раскладывала начинку. Дашков очень активно помогал, искоса поглядывая на нее и пытаясь понять, зачем ей все это понадобилось.
     Она заплела косичку из жмутов теста, украсив ею пирог сверху, смазала яйцом, смешанным с молоком и сунула в разогретую на максимум духовку.
     - Помоги, Николя. Нужно установить температуру на сто восемьдесят градусов, ну и таймер, где-то на тридцать-тридцать пять минут. А то ты... такой шалун! Вдруг я забуду обо всем на свете? Жаль будет, если этот пирог сгорит!
     Николя все установил. Он не знал как себя вести. Она, то приближала его, то отталкивала. Он был в недоумении.
     На самом деле, Премудрая Елизавета пустила в ход теорию так называемого "швейцарского душа" - холодная - горячая вода попеременно. В любом случае, он был выбит из первоначального сценария, и можно было попробовать узнать, что на самом деле у него на уме.
     - Елизавета Васильевна, - вдруг сказал он, - Я запрещаю Вам ставить надо мной свои эксперименты!
     Лиза расхохоталась:
     - Куда уж мне, бедной бюджетнице, провести магната.
     Он тоже улыбнулся. Обнял ее за плечи, предложил пройти на второй этаж. Лиза хитро улыбнулась:
     - Вы считаете, мне уже пришло время полюбоваться росписями на потолках Вашей спальни?
     - Я считаю, что пришло время поискать аптечку! Чтоб залепить пластырем этот глумливый ротик! Я хочу показать тебе свой кабинет.
     Она сидела в невероятно удобном кожаном кресле, тысячи эдак за три у.е., потягивала любимый "Шеридан" и очень внимательно его слушала.
     После возни с пирогом, он и впрямь расслабился и стал больше похож на привычного Дашкова в компании -- шумного и веселого.
     Они беседовали очень оживленно. Он впервые услышал много подробностей о житье-бытье мира мелких чиновников, она -- о подводных течениях мира большого и не очень большого бизнеса.
     - Лиза, у тебя хорошее образование, ты очень красивая и умная девушка. Веселая и достаточно пробивная. Почему ты сидишь на такой работе, за жалкие гроши и не хочешь попробовать себя, скажем, в какой-нибудь приватной структуре?
     - Видишь ли, Николя, будучи в браке, я вообще восемь лет нигде не работала и выпала, так сказать, за это время... из потока. Потом, осталась с грудным ребенком, без папы, без гроша в кармане и без мужа. Но, слава Богу, хоть с квартирой! Пришлось идти, не выбирая. Первое, что попалось под руку. Позвонила папиному другу - и он помог. А потом, за пять лет, привыкла. Очень хороший коллектив, замечательные начальницы. Это тоже много значит. И потом, Николя, есть негласный закон: переход из мира госструктуры в бизнес или наоборот, человеку разрешается делать только один раз. А вдруг мне не понравится? Меня, конечно, возьмут обратно. Но "своей" я уже никогда не стану. Потому что побывала "там".
     Она улыбнулась:
     - Госслужба -- это каста, Николя. Туда приходят только один раз, если хотят стать "своими". Люди действительно работают там за копейки, часто -- очень талантливые люди. У них нет высоких зарплат, но...есть связи, влияние, и чувство кастовости. Часто их считают прыщом на теле государства, но на самом деле, без этих полезных бактерий, организм любого государства засохнет. Поверь. Что касается районных структур -- это вообще самые важные чиновники в стране, и, видимо, поэтому, самые низкооплачиваемые. Именно мы принимаем на себя удар, когда нужно донести до народа и облечь в удобоваримые формы очередные глупые законы и выходки наших законодателей и правительства. Именно мы являемся для простых людей воплощением власти. Именно мы выслушиваем, какие мы мерзавцы, что не повышаем пенсии и выплаты, а повышаем цены и квартплаты. И всем надо помочь, и каждого надо выслушать. Иногда, даже просто выслушать -- и человек уйдет довольный.
     - Вы -- настоящий психолог, мадам.
     - Знаешь, Николя, если бы мы с тобой сейчас вступили, скажем, в конфликтные отношения, и нам понадобилась бы помощь работников госслужбы -- то тебе пришлось бы выложить колоссальные суммы за, допустим, информацию и содействие. А вот я -- получила бы все это совершенно бесплатно, ну, максимум, за коньяк и конфеты. Потому что, я -- своя!
     - Мадам, я бы очень хотел вступить с Вами в отношения...Но, к конфликтам, они никак не относятся.
     Лиза рассмеялась. Они были так увлечены разговором, что даже не поняли, что это за звук раздается из кухни. Сработал таймер, и Лиза вслух похвалила себя за предусмотрительность.
     По всему дому плыл сказочный аромат свежеиспеченного пирога - корица, ваниль, сдоба. Дашков довольно потянул ноздрями:
     - Пахнет божественно.
     Он и не подозревал, что это -- тоже трюк Лизочки-простушки. Все те же "британские ученые" рекомендовали женщинам, мечтающим захватить в свои сети мужчину, пообщаться с ним в домашней обстановке. При условии, что в доме обязательно должно пахнуть свежей выпечкой, ванилью, корицей. Именно эти запахи, якобы, пробудят в мужчине неосознанное желание продлить свои отношения с этой женщиной.
     Лиза вытащила из духового шкафа румяный пирог, побрызгала его водой и накрыла плотным полотенцем.
     - Так надо, минут пять-семь, чтоб корочка была мягкой. Сахарная пудра в доме найдется?
     Дашков прыгал вокруг пирога, как мальчишка.
     Лиза решила, что когда-нибудь, надо будет непременно познакомиться с "британскими учеными". У парней явно были мозги.
     Они сидели в полутемной, очень уютной кухне, любовались мерцающим светом ароматических свечей ручной работы, и пили чай с пирогом. Дашков блаженствовал. Он даже зажмурился.
     "Кот Чеширский", - подумала Лиза, и вдруг поняла, что произнесла это вслух.
     Он захохотал.
     - Моя девочка, - сказал он, глядя ей в глаза, - ты сводишь меня с ума.
     Лиза немедленно его отвлекла:
     - Ты рассказал, что после открытия второго филиала поехал в Голландию. Кстати, чем ты там занимался? Шлялся по кварталам с красными фонарями?
     - Неа, кексы с дурью трескал. Вкууусно.
     - Дашь рецепт? У меня завтра прокурорская проверка. Угощу гостей.
     Он опять захохотал. Время на часах стремительно приближалось к одиннадцати, а уходить Лизе не хотелось. Вот не хотелось -- и все!
     - Я хочу, чтобы ты осталась, - опять прочел он ее мысли. Это было произнесено, пожалуй, чересчур требовательным тоном, но Лизу не обидело.
     - Николя, завтра у меня трудный день - прокуратура, Погорелов...А можно я возьму кусочек пирога? Погорелов у нас большой любитель домашней выпечки, а испечь его любимый "Наполеон" я уже явно не успеваю.
     - У вас принято так баловать прокуроров? Знаете все их слабости? - подначил он ее. - А как же борьба с коррупцией?
     - О, все это не выходит за рамки, э-э-э, как там в законе..."загального уявлення про гостинн╕сть" (укр. "общепринятые представления о гостеприимстве") - процитировала она украинское антикорупционное законодательство.
     - Блииин, - сказал Дашков, он уже перенял у нее это словечко-паразитик, - Эта девушка знает даже юриспруденцию!
     Они ехали в машине к ее дому, и Лиза думала о необычайной деликатности своей матери. Двенадцатый час, а она даже не звонит, не хочет портить дочери вечер. Лиза предупредила, что будет поздно.
     В машине они опять болтали не умолкая. Этот вместе испеченный пирог, словно снял с них какие-то невидимые запреты, и они стали более откровенны друг с другом.
     Лиза увлеченно рассказывала Дашкову о книгах Луизы Хэй. Она призналась, что почерпнула оттуда для себя много полезного.
     - Знаешь, я поборола один свой детский страх -- страх перед собаками. Однажды меня покусала собака. И с тех пор я очень их боялась. А вот благодаря ее советам - уже не боюсь. И, ты знаешь, собаки моментально оставили меня в покое и перестали кидаться. Я им больше не интересна. Потом, я научилась по-настоящему прощать врагов. С тех пор у меня хорошо и светло на душе. А вот сейчас, я работаю над своим материальным состоянием. Пытаюсь его увеличить.
     - И как? Получается? - полюбопытствовал Дашков.
     - Еще как! Нефтяники ринулись толпой, как пчелы на мед! - лукаво прищурилась Лиза.
     Он не засмеялся.
     Лиза вдруг вспомнила, что изначально она планировала сегодня рассказать Дашкову о том, что все выходные провела с Мишей Осауленко, и...распрощаться с Николя навсегда. Получалось совсем нехорошо. А ложиться спать с нечистой совестью ей не хотелось. Она набрала в грудь побольше воздуха и призналась:
     - Николя, я должна тебе сказать....я все выходные провела с Мишей.
     - Я знаю, - спокойно ответил Николя.
     Машина остановилась у ее подъезда.
     - Знаешь? Это он тебе сказал? Или ты следишь за мной?
     - Он сказал. После того, как я прижал его. Я случайно увидел вас на катке, в тот вечер... когда ты должна была допоздна работать.
     - Ну, извини. Я, просто, именно в тот вечер решила навсегда порвать с тобой.
     - А... теперь?
     - Николя! Вы со своим Михаилом ставите меня в совершенно идиотскую ситуацию, - сказала она раздраженно, - Я уже не в том возрасте, когда женщине доставляет удовольствие испытывать свои чары на мужчинах и наслаждаться их соперничеством! Мне хочется просто нормальных и спокойных отношений. Театра мне хватает на работе!
     - Лиза, выбирает всегда женщина, - с нажимом, разделяя каждое слово, сказал Дашков, - Даже если мужчине кажется, что выбирает он.
     С этим трудно было поспорить. Лиза промолчала.
     - Ладно, - сказала она, - утро вечера мудренее. Спасибо за прекрасный вечер, и...
     Он обхватил ее лицо руками и очень страстно поцеловал. У него был твердый упрямый рот, Лизе понравился поцелуй. "Все-таки я шлендра по натуре...Ну, как мне могут нравиться сразу два мужчины? "
     - Пойди, поцелуй сынишку, успокой маму и ...Лиза, возвращайся ко мне!
     - А Вы не промах по жизни, Николя! Спокойной ночи, до завтра! - она выпорхнула из джипа и побежала к подъезду.
     Опять колеса развернувшейся машины взвизгнули слишком громко.
     "До чего же нервный народ эти нефтяники", - мелькнула у нее мысль.

Глава11 Глава

Прокуроры были очень пунктуальны. Ровно в девять утра они вошли в кабинет. Лиза и Светлана поднялись со стульев. Лиза -- в обтягивающей черной юбке и модной черно-белой блузке с почти полностью прозрачным верхом. Белоснежно-лимонный бюстгальтер явственно светился под тканью блузки. Светлана - в синем, трикотажном платье, которое с трудом прикрывало ее пышные ягодицы.
     - Ну вот, - сказала вошедшая с ними Катерина Ивановна, - оставляю вас на нашу самую перспективную молодежь. Они у нас, преимущественно и сидят на проверках и контроле сроков исполнения. Лиза, вот список дел, выберите.
     Лиза взяла бумажку и направилась к стеллажам, отбирать папки. Проверяющих усадили за большой, свободный стол, и неотразимая Светланочка, сверкая ослепительными ножками, то и дело подбегала к их столику, готовя кофе, раскладывая кусочки пирога, распечатывая конфетки. Кофе был Лизин, итальянский.
     Как только Екатерина Ивановна удалилась, Лиза подбежала к двери, щелкнула замком. Прием в этот день вели в соседнем кабинете, все было оговорено заранее. Лиза ловко извлекла из-за папок продолговатую бутылку "Кахети".
     - Вельмишановне панство, - провозгласила она, - мы с вами так давно не встречались, а скоро уже и новогодние праздники. Давайте, совсем немного, отметим нашу встречу, и, глядишь, и работа быстрее будет спориться.
     Погорелов улыбнулся. Его напарник, совсем молоденький, неискушенный мальчишка, смутился. Мальчишку звали Игорем Владимировичем Надригайло и, по слухам, он был восходящей звездой районной прокуратуры.
     Ловкая Светулечка уже неслась к столику с подносиком и крошечными рюмочками. На подносике лежал аккуратно нарезанный торт "Наполеон".
     Лиза подняла брови.
     - Утром посыльный принес, - быстро шепнула ей Светка, - я забыла тебе сказать. Тот самый, что подарок тебе приносил.
     Лиза уже не удивлялась. В жизни Николя, по-видимому, не было мелочей, если это касалось ее, Лизы. Она подумала о нем с теплотой. Никто из мужчин так к ней не относился. Никто, кроме отца.
     По мнению "британских ученых", женщина после тридцати лет влюбляется не в мужчину, а в образ, в отношение к себе самой, - вспомнила Лиза еще одну статью. "Господи, ну почему я опять думаю непонятно о чем! У меня прокуратура на проверке!"
     Работа проверяющих и впрямь пошла удивительно быстро. Уже к двум часам дня весь объем запланированной работы был практически сделан. По двум или трем делам Лиза давала объяснения, почему они не посчитаны вовремя. Среди них было и дело Ольги Михайловны Сарычевой.
     Игорь Владимирович, выслушав ее правильные и юридически обоснованные ответы, спросил:
     - Лиза, у Вас юридическое образование?
     - Нет, - бодро ответствовала Лиза, - Просто умная.
     Погорелов улыбнулся, быстро набросал проект справки о результатах проверки. Лиза внимательно прочла, поморщилась, увидев фразу "недостатки в работе".
     - Виктор Борисович, а нельзя ли, слово "недостатки" заменить, скажем, на "упущения"? Оно, вроде бы, и одно и то же, но звучит не так страшно.
     - Лизочка, для Вас можно все, что угодно, - заверил Погорелов.
     Виктор Борисович Погорелов -- желчный, немолодой, прошедший еще советскую школу государственный служащий, с очень скверным и язвительным нравом, был не самым приятным человеком на свете. Познакомившись с ним на одной из проверок, года четыре назад, Лиза наслушалась о нем такого...Но, вот ей он почему-то понравился. У него было чувство юмора, и он был настоящим профессионалом. Лиза с первого дня знакомства отнеслась к нему с большой симпатией, и Погорелов платил ей тем же.
     Тут опять сработала теория Хэй: Каким бы мерзавцем не был человек -- если Вы видите в нем только хорошее, то именно с Вами он и будет очень хорошим. Лиза считала Погорелова очень умным, умеющим сопереживать чужому горю и где-то даже благородным. Вот именно с Лизой он и был умным, сочувствующим и благородным. Если бы она обсуждала характер Виктора Борисовича с кем-то, хорошо знающим его, то ее собеседник ни за что не поверил бы, что речь идет о Погорелове.
     После ухода прокуроров они со Светкой быстро перемыли всю посуду, и Света подсела к Лизе:
     - Лиз...Я тут с тобой посоветоваться хотела...Меня Аркаша на свидание пригласил!
     - Фью, - присвистнула Лиза, - Светка, ты не в том возрасте, чтобы растрачиваться на ненужные свидания! Какой, на фиг, Аркаша? Зачем тебе этот бабник и пройдоха? Тебе нужен серьезный мужчина! А Никите - отец. И потом, запомни одну истину: не спи там, где работаешь, и не работай там, где спишь!
     Светка вздохнула. Она и сама все прекрасно понимала, но... Аркаша - Аркадий Борисович Гейзер - начальник юридического отдела был, не только самым завидным холостяком райисполкома, но и тайной мечтой ее сердца. Умом она понимала, что у них не может быть будущего, но сердцем....Сердце женщины не подчиняется рассудку!
     - Лиз, ты представляешь, мне Танька из отдела кадров, сказала, что видела его с двумя блондинками, в пятницу ночью, в "Леопарде".
     - Тоже мне открытие! Да он постоянно зависает в кабаках! И, понятно, что с девочками! Светка, да выкинь ты из головы этого Аркашу! Положим, свяжешься ты с ним, ну какая у тебя тогда будет жизнь, а? По кабакам его искать будешь, пани Гейзер? Тоже, фамилия, блин, еще та! Гейзер...Вот уж правы классики: нет такой вещи, которая не сгодилась бы еврею на фамилию!
     Светка захохотала.
     - Светка, а давай его сейчас разыграем! Щас мы ему устроим, плейбою Аркашеньке. Только, смотри, не заржи!
     Лиза, прокашлялась, сделала гримасу перед зеркалом, взбила волосы, набрала по телефону городской номер Аркадия Борисовича и включила громкую связь. На чистейшем украинском языке, хорошо поставленным дикторским голосом она начала:
     - Добрий день. Я хот╕ла би почути Аркад╕я Борисовича Гейзера. Це Ви? Вас турбу╓ управл╕ння з нагляду за моральним станом державних службовц╕в. Поясн╕ть, будь ласка, що Ви робили о друг╕й годин╕ ноч╕, в суботу, в товариств╕ двох молодих ж╕нок, в н╕чному клуб╕ "Леопард"? (Укр. -Добрый день. Я хотела бы услышать Аркадия Борисовича Гейзера. Это Вы? Вас беспокоит управление по надзору за моральным обликом государственных служащих. Объясните, пожалуйста, что Вы делали в два часа ночи, в субботу, в обществе двух молодых женщин, в ночном клубе "Леопард"?)
     Они со Светкой так развеселились, представив, как Аркадий Борисович, будучи в шоке от такого звонка, пытается потеющими пальцами немного попустить узел галстука и свободно вздохнуть, что Лиза не выдержала и сама захохотала.
     Гейзер моментально узнал ее.
     - Лизка, ты? Ах ты, проныра, зараза такая! До инфаркта меня чуть не довела! Получите у меня со своей Светкой! Развлекаетесь? А что, есть такое управление? Ну, по моральному облику? Ваши прокуроры уже ушли? Так вам не понадобилась моя помощь, сами отбилась?
     - Да мы и не отбивались. Мы сразу на все согласились, - опять захохотали Лиза со Светкой.
     Так, незаметно, и подошел к концу еще один рабочий день.

Вечером Лиза опять была приглашена Дашковым. Она охотно согласилась. Пожалуй, выбор уже был сделан: Миша напрасно трезвонил ей весь день и весь вечер. Он показался ей маленьким, самовлюбленным, невнимательным и эгоистичным мальчишкой рядом с таким гигантом, как Николя. Она позвонила маме и отключила телефон.
     У Дашкова были гости, партнеры, он извиняющимся тоном объявил ей об этом, и сказал, что это - ненадолго. Представители какой-то днепропетровской монтажно-строительной организации подъехали к дому на своем фургоне - "мерседесе". Видимо, Николя давно с ними сотрудничал, если пригласил к себе.
     Двое ловких парней в красной форменной одежде какой-то обслуживающей фирмы, жарили шашлыки на мангале-паровозике, по воздуху плыл аппетитнейший запах жареного мяса. В доме суетилась Оксана Ивановна.
     Лиза, ожидавшая увидеть толстую седую матрону с пучком засаленных волос, некое подобие фрекен Бок, была очень удивлена, когда Дашков представил ей стройную семидесятилетнюю женщину с короткой модной стрижкой, в аккуратном костюмчике. Маникюр и макияж Оксаны Ивановны тоже были выше всяких похвал. Лиза подмечала все.
     Оксана Ивановна тоже окинула Лизу оценивающим взглядом. Лиза улыбнулась, вспомнив о своей вызывающей блузке. Заехать домой - переодеться, Николя ей не позволил, время поджимало.
     Гостям Елизавета Васильевна была представлена как представитель городских властей. Она хмыкнула, но нисколько не растерялась, даже после того, как обнаружила, что была единственной женщиной на этой вечеринке.
     Мужчины были не простые. Очень гордились своим городом. И главным лозунгом вечера было: "Днепропетровск - город, конечно, в Украине не первый, но и не второй!" Лизе они понравились. Они были умны и патриотичны.
     Лиза была в ударе. Ей вдруг захотелось блеснуть перед днепропетровцами: она играла на пианино, декламировала Хайяма, провозглашала тосты за мужчин и следила за столом. При этом старалась не напиваться, не слишком выпендриваться, и соблюдать чувство меры.
     Лиза была гуманитарием, она хорошо знала историю и литературу, и с одним из приезжих, Сергеем, разговор пошел более активно. Сергей разливался соловьем; глядя ей в глаза, он провозгласил:
     - А ведь правду сказал ваш знаменитый земляк, Гоголь, что женщины Полтавы делятся на две категории: дамы просто приятные, и дамы, приятные во всех отношениях. Вы, Елизавета Васильевна, безусловно, относитесь ко второй категории.
     - Безусловно! Сережа, а Вы смотрели фильм Иллариона Павлюка "ДНК"? Это наш украинский режиссер-документалист. Молодой. И подающий очень большие надежды. Я уже видела и продолжение, "ДНК-2". В общем, если вкратце, это исследования ученых разных стран о происхождении украинских женщин. Исследования крови, ДНК. Знаете, почему разных стран? Чтобы Украину не обвинили в претенциозности и предвзятости. Вы ведь слышали о митохондрии? И знаете, что проследить происхождение человека можно только по ней, а значит, только по матери? Кстати, митохондрия открыта лет тридцать назад. Скажите, а откуда евреи знали о ней пять тысяч лет назад? Ведь они признают происхождение только по матери. Ну, так вот: украинские женщины -- это самые древние женщины на планете. Они живут на этой территории 40 тысяч лет! 40 тысяч Сережа! Войны, голодоморы, революции, Чернобыли и ГУЛАГи, а мы живем, Сережа, и детей своих растим!
     - Лиза, я очень хорошо знаю, как Петр ╤, а затем и Екатерина Великая переписывали историю, чтобы только что восшедшая Россия, могла претендовать на тысячелетия истории Киева. Но претендовать на Киевское происхождение у Москвы столько же прав, как у.......Киргызстана на Московское. Против правды не попрешь, Лизочка. Вы знаете, сколько лжи в официальной русской истории? Вы знаете, что Александру Невскому было 13 лет во время битвы на Чудском озере? А Иван Калита -- это внук Батыя, хан Калхан? Я думаю, и сами россияне имеют возможность узнать об этом, но не хотят. Это нарушит их привычную зону комфорта.
     - Я -- дочь историка, Сережа. И знаю много чего.
     Сереженька был, мягко говоря, удивлен. Вообще, Лиза любила наблюдать, как меняется выражение глаз мужчин, которых ей представили только недавно. Сначала любопытство, снисходительность, вожделение, высокомерие, ха... еще одна блондинка...и под конец вечера -- восхищение и даже преклонение!
     Николя прислушивался. И присматривался ко всему, что она делает. Она вдруг подумала, что сегодня он экзаменирует ее, на роль будущей хозяйки этого дома.
     Разговор, разумеется, зашел и о политике. Прогнозы у гостей были самые мрачные. Все по-разному относились к Майдану, но, безусловно, соглашались, что жить в стране так дальше, было невозможно.
     Николя был очень доволен и возбужден. Он шутил, острил, потчевал гостей, сам пил без меры и не пьянел.
     "Чего он такой довольный? - гадала Лиза, - Может контракт удачный с ними подписал, а может, это я делаю его таким?"
     Оксану Ивановну отпустили раньше. Лиза прощалась с гостями, уныло поглядывая на гору грязной посуды на столе.
     Она первой поднялась в дом, пока Дашков закрывал на ночь массивные высокие ворота.
     Еще раз, окинув взглядом стол, Лиза решительно повязала уже знакомый передник и засучила рукава. Мама с детства научила ее не оставлять на ночь грязную посуду. "Жир засохнет и его будет очень трудно отмыть, - говорила Анна Григорьевна,- Ну и потом, это -- плохая примета!"
     В приметы Лиза не слишком верила, а вот чистоту любила.
     Он подошел сзади. Тихо. Неслышно. Обхватил ее и прижал к себе. Поцеловал в обнаженную шею, она подколола волосы перед мытьем посуды. Лиза тихонько сказала:
     - Я знаю, что Оксана Ивановна утром обещала все перемыть. Но я не хочу оставлять эту кучу до утра.
     Лиза еще не подозревала, что этим самым поступком она навсегда завоюет любовь и признание Оксаны Ивановны.
     - Оставь все, - страстно зашептал он, - Лиза, малыш, ты не представляешь, что ты делаешь с мужиками. Ты видела, как на тебя все смотрели? Ты видела? - все эти слова сопровождались очень нежными поцелуйчиками в шейку и спинку.
     Лиза развернулась:
     - Хочешь, чтобы я быстрее закончила -- помогай! - она всучила ему полотенце и велела вытереть бокалы и вилки.
     Он вздохнул и поплелся помогать.
     Лиза домывала посуду и лихорадочно думала: "Что дальше? Сегодня? Или лучше не спешить и получше узнать друг друга?"
     Он не дал ей время на размышления. Так же, как тогда, подхватил на руки и понес на второй этаж. Она, конечно же, могла остановить его, но вместо этого - обвила его шею руками и прижалась всем телом. Он сразу обезумел. Они едва успели дойти до спальни. Они вообще опомнились только когда за окном рассвело...
     Утром Лиза шныряла по всему дому в его полосатой рубашке, с голыми ногами, на которых красовались огромные тапочки-собаки. Выглядела она невероятно сексуально, о чем он не преминул ей заметить.
     Лиза разглядывала себя в зеркале: ее губы распухли от поцелуев, а глаза блестели даже больше обычного.
     - Николя! Ты собрался погубить мою безупречную репутацию? Представляю, если я приеду сейчас на работу, на джипе, в том же наряде, что и вчера, с распухшими губами. Ну, совсем никто ничего не заподозрит!
     - А ты собираешься меня прятать?
     - Нет, я собираюсь дать объявление во все местные газеты. "Дашков- занят!"
     - Я не возражаю, - лениво заявил он.
     Они пили кофе и обсуждали, как провести день. Дашков не хотел ее отпускать. Лизе было очень стыдно перед Костиком. Впервые, будучи в городе, она не явилась домой ночевать. Она напряженно думала, что сказать сыну. Врать не хотелось, и, потом, Костик был очень проницателен. На работу тоже страшно не хотелось. Она набрала Чубач:
     - Катюшечка Ивановна, - заканючила Лиза в трубку, - Мне так нездоровится сегодня. Я Вам честно скажу -- была вчера на мероприятии -- и перебрала. Катечка Ивановна, зайчик, а можно я возьму отгул на сегодня? У меня их три штуки, еще с прошлого отпуска. Вот спасибо, вот, спасибочки. Ну, все, я оттанцую! Хороших выходных!
     Светке послала смс: "Я сегодня в отгуле".
     Дашков с интересом наблюдал.
     - У тебя, правда, хорошая начальница. Я вот задумался, а кто из моих подчиненных мог бы назвать меня зайчиком? И, полагаю, что никто.
     - Это поправимо, Николя. Какие твои годы? Еще успеешь стать зайчиком.
     Он притянул ее к себе.
     - Малыш, ты не просто невероятно красивая девушка. Ты -- замечательный маленький человечек. У тебя душа красивая.
     - Нууу, не знаю. По-моему, во мне всего намешано, будь здоров.
     - Мне Игорь рассказывал, как ты таскала ему в школу пирожки, котлеты. Говорил, что когда твоя мама уходила по магазинам, ты моментально тащила его к себе домой и кормила борщом, голубцами.
     - Дааа, было дело. У Игоря мама стала инвалидом, когда ему было восемь лет, а его сестричке - десять. Их отец вечно пропадал на работе. Питались только всухомятку, готовить было некому. Да и не из чего особо. Много денег уходило маме на лекарства. А вот сестру его я не кормила! Я ее и тогда не любила, и сейчас не люблю! Она - злюка! Ты же видел ее в ресторане?
     - Видел. Знаешь, что Игорь мне еще о тебе рассказал? Что ты всегда заставляешь его брать у разносчиков на улице рекламки и буклеты, хоть они ему и даром не нужны.
     - Да, заставляю! Их, в основном, раздают студенты и пенсионеры, надо дать людям подработать и выжить! Ничего страшного, не нужны вам эти бумажки - выкинете через пару кварталов. А людям - все копеечка.
     Дашков задумчиво улыбнулся.
     - Все это пустяки, Николя. Что мне сказать сыну?
     - Скажи сыну, что через час ты заедешь за ним, и мы все втроем с дядей Колей поедем кататься по магазинам и куролесить. А потом поедем к дяде Коле домой, жарить шашлыки!
     - Спасибо... - она была ему признательна.
     Как часто из женской признательности вырастает нечто большее...
     - Николя, у меня десять пропущенных звонков от Михаила.
     - Я сам с ним поговорю. В любом случае, мне нужно сегодня показаться на работе. Пока вы с Костей будете собираться.
     Костик был в восторге от предложения маминого знакомого, дяди Коли. Он так радовался, что даже не упрекнул ее за ночное отсутствие.
     Николя позвонил и извинился, что немного задержится. Как бы там ни было, а уже около двух часов дня Костик восхищенно разглядывал катающихся на ролледроме детей в большом торгово-развлекательном комплексе "Полтава".
     Потом взрослые провели его по огромному магазину игрушек, и, Костя вышел оттуда с огромной подарочной упаковкой. Лиза очень серьезно сказала Дашкову:
     - Больше ничего покупать ему не надо. Не надо баловать его. Все должно быть постепенно.
     - Тогда я побалую его маму. Ты не забыла? Между прочим...я тебе утром предложение сделал!
     - Да? - она, конечно же, не забыла, но стремительность событий начала ее пугать. - Утром я была в состоянии аффекта!
     - Мы идем покупать тебе кольцо. Я его уже присмотрел. Треугольный сапфир в центре и чуточку фианитов по кругу. Очень тебе пойдет.
     Она растерялась. Он окручивал ее. Причем, очень спешил. Он боится Миши?
     - Лиза, мы уже пришли. Костик, смотри какой тут прекрасный игровой комплекс! Сейчас мы заплатим за час, думаю, больше тебе не захочется. А мы с мамой пока пройдемся по магазинам. Окей?
     - Конечно! - Костик уже мчал к игровым автоматам.
     Дашков взял Лизу за руку и повел к бутику "Золотой век". Продавщица, увидев Дашкова, сразу достала откуда-то из-под прилавка простую темно-синюю бархатную коробочку.
     Лиза поздоровалась, примерила, согласилась. Она, молча, наблюдала, как Дашков расплачивается за покупку карточкой. Ценник еще не сняли, и Лиза машинально отметила, что кольцо стоит, как ее годовая зарплата. Пока мерила -- не заметила.
     Она сегодня плохо выспалась и немного "тормозила". А может, просто не хотела ни думать, ни анализировать. Женщина имеет право просто отключиться от действительности и просто наслаждаться подарками!
     - Хочешь сейчас надеть? - спросил Дашков, - Мне будет приятно.
     Она, молча, кивнула.
     Потом они направились в супермаркет, и, захватив огромную корзину на колесиках, начали пополнять съестные припасы. Тут Лиза оживилась, и они горячо обсуждали, что именно им понадобится на вечер и что еще необходимо купить.
     У Оксаны Ивановны сегодня был выходной. Дашков отпустил ее еще утром, в телефонном режиме, заверив, что вся посуда вымыта, и он не умрет от голода в ближайшие три дня. Так попросила Лиза, ей было очень неудобно, что Оксана Ивановна застанет ее утром у него в доме, в тапочках и его рубашке.
     Всего понемногу -- и они уже катили к джипу полную корзину продуктов и напитков. Лиза сказала, что за Костиком сходит сама, и пока Дашков перегружал продукты в багажник, она вернулась из магазина уже с сыном. Со стороны они очень походили на обычную семью, которая радуется окончанию рабочей недели и, в пятницу после обеда, спешит пополнить съестные запасы и наконец-то отдохнуть. Она сказала об этом Николя. Тот с улыбкой согласился.
     - Очень скоро так и будет - сказал он.
     Когда они подъезжали к дому, уже начало смеркаться. Лиза пробежалась по участку, показывая его Костику. В дом они зашли все вместе.
     Костик был на удивление послушным. Не шалил, не дурачился. Кроме того, он здорово устал. Лиза уложила его в холле на диван и велела "просто полежать", пока они распакуют продукты.
     -А потом, - сказала она, - мы все вместе будем палить костер и жарить мясо.
     Костик прилег и через пять минут уже крепко спал.
     Они вытащили продукты, замариновали на пару часов мясо, набросав туда порезанный лук, кучу специй, вино, кефир, какой-то томатный соус. На вид маринад был не очень, но запах им понравился.
     Лиза уже вполне освоилась у Дашкова на кухне, и за пять минут все было разложено и распаковано.
     Она подошла к нему:
     - Николя, я так устала. Пошли и мы полежим немного. Но, пожалуйста, никаких глупостей! Костик в любой момент может проснуться.
     Он опять улыбнулся.
     Лиза захватила из дому сумку с необходимой одеждой на сегодняшний вечер для себя и Костика.
     Дашков шлепнул себя по лбу:
     - Надо было пройтись и купить еще всякие мелочи для тебя: халат, щипцы для волос, расческу, косметику и тапочки! Мои тебе очень велики.
     - В другой раз, дорогой. Я так устала. Спасибо тебе.
     Он поцеловал ее.
     - Николя, почему ты не рассказываешь, как вы поговорили с Мишей?
     - Малыш, все хорошо. Он все понял, и больше не будет доставать тебя звонками.
     - Надеюсь, бизнес не пострадает?
     - Нет. Лиза, спи, малыш, я немного поработаю.
     - Николя, что тебе сказал Михаил?
     - Сказал... что ничего у меня не выйдет. Что я старше тебя на 17 лет и выгляжу глубоким стариком. Что тебя не купить и не провести, что ты сразу видишь сущность человека. Сказал, что у меня нет шансов даже просто понравиться тебе.
     - Он - дурачок маленький. Не попинала его еще жизнь. Иди ко мне...
     Он наклонился, и она нежно поцеловала его в губы.
     - Разбуди меня через два часа, - она уже засыпала.
     Он укутал ее пледом. За окном сыпал мелкий снежок. Декабрь полностью вступил в свои права.
     Она проснулась от шума. Села на постели, прислушалась. Внизу опять раздался какой-то шум, взрыв хохота. Смеялся Костик.
     Лиза подобрала волосы и пошлепала в душ. В доме Дашкова было два туалета, на каждом из этажей, и две душевые комнаты. На втором этаже, помимо душевой кабинки, была еще шикарная ванна-джакузи, подсвеченная цветными лампочками. Лиза восхитилась и, решив, что еще воздаст ей должное, шагнула в душевую кабинку.
     Она спускалась вниз, с распущенными волосами, в его огромном махровом халате, огромных тапочках-собаках, сонная, пахнущая мужским гелем для душа и невыразимо хорошенькая. Дашков поднял голову и уже не смог оторвать от нее взгляд.
     - Мамочка, любимочка, - кинулся к ней Костик, - посмотри, в какую игру мы с дядей Колей играем! Это настоящее ралли! Видишь, на этой трассе соревнуются машины! Это гонки "Формула-один"!
     - Костик, ты голодный?
     - Нет, мы с дядей Колей наелись таких вкууусных бутербродиков!
     - Молодцы, мальчики.
     Дашков молчал и слушал. Он наслаждался. Это было видно.
     "Должно быть, он впрямь воет от одиночества, бедняга" - подумала Лиза.
     - Костик, а ну-ка быстро переодеваться и бегом на улицу -- разжигать костер!
     Костик запрыгал от радости. Она взяла с собой для него простенькую старую курточку и старые теплые штанишки, которые надевала ему в село. Для себя тоже взяла старый лыжный костюмчик ярко-кораллового цвета и красную вязаную шапочку.
     Дашков надел теплую зимнюю куртку с капюшоном и спортивные штаны. Он включил фонари по всему участку, и на подворье стало светло, как днем. Они торжественно подожгли дрова в мангале-паровозике. Костик носился вокруг костра, таскал из гаража дрова.
     Лиза разрумянилась и развеселилась. После этой ночи она несказанно похорошела. Она и сама это заметила. Заметил это и Дашков и тихонько шепнул ей об этом на ушко. Она улыбнулась:
     - Николя, это происходит с любой женщиной. Если она желанна и любима.
     - Лиза, даже не сравнивай других женщин с собой. Ты -- исчезающий на земле вид. Я без ума от тебя, я не вру.
     - Я знаю, - улыбнулась она.
     Дашков нанизывал мясо на шампуры прямо на улице, на небольшом деревянном столике. Там же стояли два небольших стеклянных стаканчика и бутылка водки "Дикая утка". Это была его любимая. Сок для Костика не выносили -- было слишком холодно.
     - Мама, я хочу пить! - закричал Костик.
     - Костя, пошли в дом. На улицу я не буду сок выносить, смотри, как холодно. Пошли, как раз тряпки и полотенечко захватим дяде Коле.
     Они вовремя принесли полотенце. У Дашкова зазвонил телефон, он вытер руки и взял трубку.
     - Я слушаю. Да. Понял. Ну, если ты считаешь нужным... Но, запомни, тебя никто не выгоняет. Хорошо.
     - Это Михаил? - догадалась Лиза.
     - Да. Он хочет перейти на работу в наш Кременчугский филиал. Мы как раз начали сотрудничество с вагоностроительной компанией. Нам нужен там свой человек.
     - Понятно. А он не будет намеренно ставить тебе палки в колеса?
     - Не думаю. Ведь наши убытки отразятся и на его благосостоянии. Полагаю, он не настолько мстителен. Мужчина должен уметь проигрывать достойно. Да и в свое время я здорово ему помог. Надо помнить добро.
     Костер догорал.
     - Ну, - сказал Дашков, - а теперь выпьем за то, чтоб шашлык удался!
     Они чокнулись крошечными рюмочками. Водка Лизе понравилась. Хотя обычно она ее не пила и не любила.
     Костик жарил шашлык вместе с Дашковым, помогал переворачивать, брызгал вином из бутылки. Женщину к шашлыку не подпустили. Ведь, как известно, он не терпит женских рук.
     Лиза накрывала на стол на кухне и периодически выбегала на улицу:
     - Ну, сколько можно? Горячее сырым не бывает! Я куууушать хочу! Боже, как пахнет!
     Она покрошила легкий салат из пекинской капусты, консервированных ананаса и кукурузки, нарезала соленые огурцы и свежие помидоры и вытащила из духовки печеную картошку. Каждому по 4 штучки. Расставила бокалы с томатным соком, нарезала белый и черный хлеб и накрыла его полиэтиленом. Опять натянула ботинки и решила уже не уходить с улицы, до победы.
     Через 10 минут Дашков объявил, что шашлык готов!
     -Уррраааа! - хором закричали Костик и Лиза.
     Они сидели на кухне, общались, смеялись и уплетали за обе щеки. Первые шашлыки ушли за считанные минуты. Вторыми они все уже наслаждались потихоньку.
     Лиза решила, что сегодня - один из самых счастливых дней в ее жизни! Она подумала, что счастливые дни -- это не тогда, когда ты поехал в кругосветное путешествие, взобрался на Монблан или выиграл в лотерею миллион. Счастливые дни -- это когда тебе необыкновенно хорошо на душе, когда ты умиротворен, спокоен и любим. Потому что рядом - твои близкие и дорогие люди. И, конечно, замечательный ужин счастью никогда не помешает!
     Они так объелись, что Лиза предложила прогуляться на ночь. Все согласились. За ворота они не выходили, гуляли по участку, бросались снежками и любовались роскошной, деревянной, резной беседкой в саду. Дашков и там включил свет. Так красиво кружились снежинки в электрическом свете. Ветра не было совсем. Прогулка всем очень понравилась.
     Лиза постелила Костику постель в так называемой, комнате для гостей, показала, где туалет. Включила в коридоре свет и сказала Костику, что будет спать напротив, в спальне. Поэтому, если ему что-то понадобится -- она совсем рядом.
     - А где будет спать дядя Коля? - серьезно спросил Костик.
     - У себя в кабинете. Видишь, вот тут. Ну, все, говори дяде Коле "Спокойной ночи!" и бегом спать. Завтра мы едем в село к бабушке Нине.
     - Ураааа! - закричал Костик, у него наступили прямо сплошные праздники.
     Примерно через час Дашков постучался и вошел к ней, в спальню. Она сонно потянулась к нему. Он целовал ее, медленно раздевал. Сделал ей очень интимный комплимент, она расхохоталась и проснулась окончательно. Они нежились почти до утра. Это был совершенно волшебный мужчина...
     - Николя, - прошептала Лиза, уже проваливаясь в сон, - Мне кажется, я родилась на свет только с одной целью -- ублажать тебя...
     - Я люблю тебя, - шептал он в опьянении, - Я люблю тебя.
     Утром ее разбудил веселый и румяный Костик:
     - Мама, мы с дядей Колей вместе приготовили завтрак. Я сам резал ветчину! Вставай!
     - О, дайте же поспать бедной бюджетнице хоть в законный выходной!
     Она, по-честному, хотела поваляться пять минут, но когда открыла глаза, на часах было 11. Лиза вскочила. Она умылась и спустилась вниз. В доме никого не было. Она отправилась заваривать кофе, удивляясь, что так быстро здесь освоилась. За окнами все было белым-бело. Прямо под окном кухни росла очень густая и симпатичная елка. Лиза не заметила ее раньше. Ей пришло в голову, как здорово будет нарядить ее под Новый год!
     Она взяла телефон и набрала Дашкова.
     - Лиза, твой завтрак на плите, мы уже подъезжаем. Через пять минут будем дома, жди нас, - он отключился. Лиза потянулась, как кошка, и с большим аппетитом съела вкуснющую яичницу с ветчиной и овощами, оставленную ей на сковородке.
     Тяжелые кованые ворота открылись, и во двор въехала его машина. Костик выскочил первым.
     - Мамочка, любимочка, мы ездили в магазин! Дядя Коля спросил, какие гостинцы мы обычно возим в село бабуле Нине и я ему сказал. Мы вместе поехали, и, представляешь, все-все купили! Даже подарок Кате!
     Двоюродной сестричке Костика, Катюше сегодня исполнялось десять лет. Праздновали в селе с размахом, человек тридцать, не меньше. И конечно, были приглашены все Сологубы. Обычно, Лиза покупала подарки заранее, но в этот раз - не успела.
     - Ты все-таки не перестаешь меня удивлять, - шепнула она Дашкову, и, немного подумав, сказала, - Николя! Я хочу, чтоб ты поехал с нами! Я представлю тебя...своим женихом! Костик, а давай возьмем дядю Колю с собой?
     - Урааа! - Костик был очень доволен. - А можно я возьму свою новую игру "Авторалли"? Катя и Даша ее еще не видели. И дядя Бодя любит со мной в машинки играть!
     Дашков был рад. Он сказал, что в воскресенье должен быть в Кременчуге, так что ночевать в селе не останется, и пить не будет. Его водитель на больничном, у него операция.
     Лиза позвонила маме и попросила ее побыстрее собраться, они заедут за ней через час. Анна Григорьевна взволнованно выслушала, что подарки и всякие вкусности уже в машине, что в село они поедут все вместе, а заодно и познакомятся.
     Лиза заскочила домой, переоделась в зимний брючный костюм, набросила сверху синий пуховик, кинула в сумку джинсы и черную водолазку. Позвонила маме в дверь, и закружив ее по квартире, сказала:
     -Мамуля, какая ты красивая сегодня! Мамочка, я сейчас познакомлю тебя с Колей. Я хочу, чтоб ты знала: он сделал мне предложение. Но...в общем, мы еще так мало знакомы. Мамуль, ты только не пугайся. Он... старше меня. Ну, давай закрывать двери. Да, мама, кольцо -- это его подарок. Да, очень дорогое. Сапфир. Вчера подарил. Ну, пошли, нам же еще пол-часа ехать.
     Пока они с матушкой собирались, Дашков с Костиком заехали в цветочный магазин и купили небольшую корзинку розовых розочек. Цветков было одиннадцать, корзинка была сделана так изящно, что могла принадлежать разве что кукле Барби. Лиза похвалила:
     - Мальчики, вы -- молодцы! Девушки в любом возрасте обожают цветы.
     Из подъезда вышла Анна Григорьевна. Волнуясь, Лиза представила ей Дашкова. Тот поцеловал ей руку, ловко выудил из водительского сидения еще два небольших осенних букета:
     - Лиза, это тебе и Анне Григорьевне.
     "Девочки" смущенно поблагодарили. Опасная церемония состоялась. Они стояли почти посередине двора. Лиза подумала, сколько вопросов от соседок ждет Анну Григорьевну в понедельник.
     Ехали осторожно, снега выпало много, и снегоочистительные машины явно не справлялись с объемом работ.
     - "Зима, как всегда, пришла неожиданно: 1-го декабря" - процитировала Лиза шутку "Одесских джентльменов".
     На въезде в Андреевку, рядом с большим крестом, опоясанным вышитым рушником, развевался огромный сине-желтый флаг Украины.
     - Ого! - заметила Лиза, - революция пришла и в села.
     Они поехали по сельской дороге, которая была гораздо лучше очищена от снега, нежели трасса. В центре села, возле современного здания магазина, Дашков заметил автобусную остановку, разрисованную козаками и лошадьми.
     - Ты посмотри-ка, какие молодцы! Очень красивая остановка.
     - Тут село вообще богатое и дружное. Они земли свои отстояли от ...пришельцев. Тут стрельба года три назад была. Боевое село. Вот за этим домом с красной крышей, бери налево и ищи большие синие ворота, разрисованные подсолнухами. Вон они, настежь открыты.
     Богдан как раз управлялся со свиньями и встретил машину во дворе:
     - Хо-го! Какие люди к нам пожаловали! Племяш приехал!
     Во двор вышла баба Нина, Надюша занималась гостями. Все здоровались, целовались, обнимались. Дашков замер. Лиза представила родным своего... жениха. Сельские люди не привыкли прятать эмоции. Все захлопали и заулюлюкали. Николя улыбнулся и пошел распаковывать багажник.
     Удивленная бабушка Нина смотрела на огромные пакеты с диковиной снедью, Лиза зашла в дом, поцеловалась с Надей и начала выкладывать на стол дорогие конфеты, сырокопченую колбасу, польский мраморный сыр, водку, коньяк, красную рыбу, икру, апельсины, бананы, мандарины и три огромных ананаса. Конечно, самой ей, ни в жизнь было бы не привезти таких дорогих гостинцев.
     На веранду выскочили Даша и Катюша. Катя была в настоящем голубом бальном платье, с высокой прической, и нежно-голубым веночком в волосах. Даша -- в новых джинсах и блестящей черной блузке. Девчата с интересом рассматривали подарки, которые им привез дядя Коля и тетя Лиза. Имениннице вручили внушительную коробку и корзиночку цветов. Даше -- крошечную сумочку с первой детской косметикой и шоколадкой.
     Этот вечер ознаменовался вхождением Дашкова в семью. Он действительно был бесконечно одиноким человеком, и то, что эти простые, милые люди сразу признали его своим, очень тронуло и взволновало его.
     Из солидарности с ним, Лиза тоже решила не пить сегодня алкоголь. Гостей было много, столы были расставлены на две комнаты, и поддерживать общий разговор было невозможно.
     Баба Нина заявила, что посидит с гостями только до семи, а потом пойдет к соседке, бабе Дусе. Им предстоит нажарить не меньше сотни пирожков для Майдана! Тесто уже завели. Оказывается, один из жителей села собрался завтра спозаранку в Киев к сыну. Его "Москвич-пирожок" с самого утра односельчане загружали всяческой снедью, преимущественно консервацией, салом, крупами, картошкой. Богдан, недавно зарезавший кабанчика, тоже выделил майданщикам сала и домашней колбасы. Лиза в который раз поразилась, какие дружные и патриотичные эти селяне. А ведь сами далеко не жируют. Работы нет. Все развалено. Редкие счастливчики находили работу в городе, остальные жили, как при феодализме -- на продуктах натурального хозяйства.
     Вечером Дашков, Лиза и Богдан играли в летней кухне с детьми. Им было очень весело, и когда Дашков объявил, что ему пора выезжать в Кременчуг, Лиза искренне огорчилась. Николя заметил, что у нее испортилось настроение и это его очень порадовало. Они поцеловались у машины, Богдан нагрузил его пакетом провизии и двумя гостями, которые жили в селе по дороге на Кременчугскую трассу. Наконец, джип выехал со двора.
     Внезапно, подчиняясь порыву, Лиза пошла к соседу, дяде Володе.
     - Дядь Володь, а возьмите меня завтра в Киев! Я так хочу на Майдан попасть! Да и Вам веселее будет. Вдруг менты остановят...А я скажу, что Ваша дочка...или сестра. Что-нибудь придумаем.
     - Лизочка, да я с удовольствием. Я ж завтра вечером назад через Полтаву и поеду. То прямо до дома тебя и доставлю. Там теперь спокойно, люди поют, молятся, так думаю, нам нечего бояться.
     Анна Григорьевна и баба Нина не особо обрадовались Лизиному решению, но все же, отпустили ее.
     В два часа ночи она поцеловала спящего Костика и начала собираться. Тепло оделась, взяла с собой денег, но не в кошелек, а припрятала их по потаенным местам. Мало ли что в дороге может случиться. Сложив в "пирожок" два огромных пакета с пирожками, они отправились в путь.
     Трасса на Киев была идеально расчищена, снегоочистители работали всю ночь. Они ехали медленно, ибо дядя Володя исповедовал принцип "Тише едешь -- дальше будешь". И к его автомобилю этот принцип подходил идеально.
     Милиция остановила их только один раз -- на въезде в столицу. Лиза, заметила, что обычные ГАИшники вооружены автоматами. Подражая селянскому акценту и хлопая огромнющими ресницами, она рассказывала ментам, шо едет у Кыев, до братика. Племянник у ных учорась народывся. Гостынцив везуть. Ни, яка зброя? Який бензин? Та воны вперше чують про кахтель Молотова!
     Их пропустили довольно быстро, бегло осмотрев. Пирожки она засунула подальше. Их количество, безусловно, могло бы вызвать вопросы.
     Дядя Володя посмотрел на нее с благодарностью:
     - Та яка ж ты молодець, д╕вчино!
     Но доехать до Киева оказалось гораздо проще, чем пробираться по самому Киеву. Посты и пробки были повсеместно. В конце концов, Лиза вышла из машины и предложила ехать на Майдан на метро. Она подхватила два огромных пакета с пирожками, условилась с дядей Володей, где и когда с ним встретится, и спустилась в метро.
     Майдан бушевал! Это было то самое воскресенье, когда на него съехались люди со всей страны, больше миллиона украинцев, и этот факт был зафиксирован Книгой рекордов Гиннеса с помощью съемки из космоса. Лиза с трудом пропихнулась к зданию Горадминистрации. Она передала бабулькам, резавшим бутерброды, тяжеленные пакеты с пирожками и расспросила, с кем можно будет поехать и забрать из машины присланные полтавскими крестьянами гостинцы.
     - Ой, деточка, - ответила ей одна бабуля-харьковчанка с бейджиком (!) на груди, - тут очередь на разгрузку провизии. Вон татары из Крыма второй день не могут баранину разгрузить. Грузинская община два фургона пригнала, а подъехать не могут. Я могу тебя отвезти к главному по провизии...но ничего это не даст. Очередь есть очередь. Лиза расстроилась, но уже приняла решение:
     - Тогда мы все оставим у одного киевлянина, а он вам передаст.
     - Оставляй, деточка. Спасибо добрым людям.
     Лиза набрала маму, сообщила, что благополучно добрались и что в следующий раз позвонит только вечером. Потом набрала дядю Володю, объяснила ситуацию и велела все продукты оставить у сына. Они договорились, что в семь вечера встретятся на той самой остановке, где расстались утром, и он ее заберет.
     - Дядя Володя, Вы, как сюда придете -- ни за что меня не найдете! Здесь миллион людей. Так что сделаем, как договорились. И телефон в руке держите! Не слышно звонка!
     Майдан был полностью самостоятельным организмом. Он жил своей жизнью. Лиза с удивлением услышала и увидела все своими глазами. Здесь было маленькое государство! Каждый в нем хорошо знал поставленную перед ним задачу, и стремился выполнить ее как можно лучше. Кто-то отвечал за провизию, кто-то за лечение, кто-то за оборону и безопасность, кто-то за приготовление коктейлей Молотова, кто-то за поставку дров, кто-то за очистку снега, кто-то за установку палаток, кто-то за туалеты, кто-то за библиотеку (здесь очень много читали), кто-то за обучение вновь прибывших новичков.
     Главный принцип Майдана был -- служение. Здесь никто не выставлялся, а подобно монастырским насельникам, стремился служить другому. Энергетика Майдана была совершенно особенной! У Майдана действительно был свой Дух! Она его уловила. Его порождали сотни тысяч собравшихся граждан Украины!
     Люди шутили, смеялись, пели и пили горячий чай с бутербродами, раздаваемый сотнями передвижных кухонь. Она попала на грандиознейшую Молитву за Украину, которая транслировалась по многим каналам. Лиза знала уроки безопасности в огромной толпе. Первое: ни в коем случае не подходить к ограждениям, стенам и всяческим заборам. Второе -- держать руки, согнутыми в локтях, чтобы в случае толчеи уберечь ребра. Третье: стараться ни в коем случае не упасть -- самое страшное - это быть затоптанным толпой.
     Но сегодня, в миллионной толпе, где была масса детей, все эти знания ей не пригодились. Собравшиеся вели себя очень спокойно и были крайне внимательны к своим соседям. Если вдруг кому-то требовалась медицинская помощь, моментально создавался "коридор", по которому спешили дежурившие медбригады.
     Лиза почувствовала вибрацию телефона в руке, звонил Дашков, она закричала в трубку: "Я на Майдане, в Киеве! Позвоню вечером!" И, отключаясь, еще услышала, как он назвал ее чертовой, чекнутой бабой.
     Шел грандиознейший митинг, и она во все глаза смотрела на Кличка и Тягнибока, взобравшихся на сцену и отображавшихся крупным планом на огромном экране. Они говорили очень умные и правильные вещи, и Лиза впервые подумала, что телевидение, с помощью нарезанных кусочков записей, возможно, специально делает из Виталия какого-то косноязычника. На сцене он говорил вполне внятно. Во всяком случае, уж никак не хуже Мыколы Яновича.
     Многотысячная толпа аплодировала. Потом, вместе с Русланой, все запели Гимн Украины! И этот факт одновременного исполнения Национального Гимна миллионной толпой также был зафиксирован Книгой Рекордов. Лиза прижала руку к сердцу и тоже подхватила. Это было совершенно непередаваемое ощущение! Она осознала себя Украинкой и мысленно поблагодарила Бога за это!
     Ее накормили горячим борщом и пловом в одном из пунктов обогрева. Хозяйничал там какой-то кавказец. Лиза разговорилась с ним. Это был пожилой аварец из Крыма. Он сказал, что взял на работе отпуск и каждый день варит здесь ребятам по несколько казанов плова. Рис и мясо ему подвозят армянские и азербайджанские бизнесмены Киева. Лиза с гордостью подумала, что противостояние с кликой Яныка, объединило все народы, населяющие Украину. Никто не спрашивал кто ты и откуда, какую веру исповедуешь и на каком языке говоришь. Все здесь были братья и сестры. Кстати, именно так частенько обращались к толпе политики, выступающие со сцены.
     Концерт был грандиознейший. Она пела вместе с "Океаном Эльзы" - "Я не здамся без бою!" и была невыразимо счастлива! Это был такой драйв!
     Однако, время приближалось к шести и надо было пробираться к метро. Уходя, она бросила сто гривен в прозрачный пластиковй ящик с надписью "Пожертва на Майдан".
     Теории Хэй спасли Лизу и теперь. Она всегда была настроена исключительно на позитив и на победу и знала, что ничего плохого с ней никогда не может случиться! Где-то по городу бродили пьяные уголовные титушки, избивавшие одиноко идущих майдановцев, порой до смерти, где-то людей хватали и тянули на допросы в службу безопасности, где-то избивали лидеров и поджигали машины Автомайдана... Но все это было где-то очень далеко от Лизы.
     Дядя Володя сидел в машине, закрытой изнутри. Лиза подошла сбоку, постучала в окошко.
     - Слава Богу, - выскочил из "пирожка" дядя Володя, - Я такого сегодня наслушался! Сто раз пожалел, что тебя одну отпустил! Как бы я потом смотрел в глаза твоей матери?
     - Дядя Володя, со мной все в порядке, не надо тратить силы на всякую фигню, например, на пустые сожаления. Поехали! Бензина нам хватит?
     Она перезвонила маме, бабе Нине и Дашкову и сообщила, что с ней и дядей Володей все в порядке. Дашков пригрозил ей расправой за такой безумный поступок. Он был очень зол.
     - Так ты накажешь меня, здоровяк? - кокетливо проворковала она ему в трубку и отключилась.
     Из Киева они выезжали три часа! На трассе машин было меньше, и они прибавили ходу. В пять утра безумно уставшая Лиза, поблагодарив дядю Володю и всучив ему, не смотря на его протесты, сто гривен "на бензин", переступила порог своей квартиры.

Не могло быть и речи, чтобы взять сегодня еще один отгул. Надо и честь знать. Ложиться спать на один час тоже смысла не имело. Лиза отправилась в душ. Такого насыщенного уикенда у нее еще не было!
     Она тихонько поскреблась в мамину дверь. Анна Григорьевна уже не спала и хлопотала на кухне.
     - Мамуля, какая я голодная!
     Бабуля Нина, помимо обычной снеди, передала им два здоровенных кольца неимоверно вкусной домашней колбасы. Лиза немедленно принялась за еду.
     - Боже, как вкусно! Что значит, кормить свинью не комбикормом, а отходами пищи и овощами! Ну, совсем другой вкус у мяса!
     Она взахлеб рассказывала маме о Киеве, о маленьком государстве Майдан, о том, кого она видела и с кем познакомилась.
     - Там люди - со всей Украины, - сделав большие глаза, вещала Лиза,- А нам тут рассказывают, что там только львовяне. Ты знаешь, сколько там харьковчан, днепропетровцев?! И я даже видела футбольных фанов из Донецка! Представь, они там порядок охраняют! Мама, они такие классные пацаны! Меня один научил даже кастетом пользоваться, такой лапочка! Оказывается, в Донецке есть классные пацаны!
     Она расцеловала прибежавшего из комнаты Костика:
     - Мамочкино солнышко! Я так по тебе соскучилась!
     - Любимочка! Как хорошо, что ты приехала! А ты пойдешь сегодня на работу?
     - Да, мое сокровище, - вздохнула Лиза и пошла домой переодеваться.
     На работе она поведала о поездке только Светке. Потом рассказала ей немного и о Дашкове. Светка слушала, удивлялась, восхищалась, негодовала и вообще, люди сегодня на приеме им только мешали.
     В полдень позвонил Дашков. Сухо поздоровавшись, он сказал, что ждет ее на обед в кафе "Троянда". Это было совсем близко от райисполкома.
     Она не спеша открыла двери кафешки, увидела его, прошла к столику. Он даже не поднялся ей навстречу. Лиза высокомерно подняла брови:
     - Я еще не говорила, что не люблю, когда меня приглашают на обед таким тоном?
     - Ах, скажите, пожалуйста, нам не нравится тон! Наш тонкий музыкальный слух не выносит такой дисгармонии!
     Это была фраза князя фон Валлергейма из замечательного советского фильма "Сильва". Она расхохоталась, и лед был сломан. Они ели очень вкусную солянку и разговаривали.
     - Как ты могла? Ты понимаешь, как там опасно? Там людей убивают, орудуют банды и не только титушек, подозреваю, что там действуют и спецслужбы, причем не одной страны. Киевские морги переполнены неопознанными трупами. Их сжигают в крематории. Я говорил с посвященными людьми. В лесах тоже находят трупы майдановцев со следами пыток.
     - Я слышала. Но я не могла не поехать. Я так чувствую!
     - Ты могла поехать на моей машине. И с двумя охранниками. Чтобы я был спокоен.
     - Я прожила как-то почти тридцать четыре года без охранников и машин! Со мной всегда все в порядке! И я сегодня пойду на Полтавский Майдан после работы. Может, им нужно чего...Холода грядут.
     - Ничего им не нужно. Дрова мои люди им привезли. Деньги на еду я им тоже выделил, на эту неделю. Медикаментами их Юрий снабдил, - он назвал фамилию богатого полтавского бизнесмена.
     Она откинулась на спинку стула, прищурилась:
     - А Вы очень непросты, господин Дашков. Что еще я о Вас не знаю?
     Он дернул плечом.
     - А что именно Вас интересует, мадам?
     - Что случилось с твоей женой? Отчего она умерла?
     - О, до чего же и Вы непросты, мадам! Это ж надо -- подловить меня в такую минуту.
     Он помолчал.
     - Я представляю, что ты могла слышать по этому поводу, все обо всех знают. Полтава -- город небольшой.
     - Угу, вся Полтава спит под одним одеялом. Я знаю. Но я предпочла бы услышать это от тебя.
     Он опять помолчал. Вздохнул.
     - Вилма умерла от саркомы. Это такой...очень прогрессирующий рак, два месяца -- и ее не стало. Лечение не помогло. Я возил ее в Израиль. Они даже не взялись. Сказали -- все, поздно. Только облегчили ей последние дни. Возможно, я уделял ей недостаточно внимания, я тогда усиленно зарабатывал деньги, но я никогда ее не обижал.
     Он вздохнул.
     - Вилма? Она была из Прибалтики?
     - Литовка. Очень красивая была женщина.
     Он опять вздохнул.
     - Ты с дочерью часто общаещься?
     - Раза два в неделю, по скайпу. Она хочет с тобой познакомиться. И моя мама -- тоже.
     Лиза встрепенулась:
     - Ты рассказал им обо мне?
     - Мадам, боюсь, я повторяюсь, но я предложил Вам стать моей женой!
     Он действительно был зол. Лиза обрадовалась: сегодня я узнаю всю его подноготную!
     - Не надо так сверкать глазками. Я сегодня ничего тебе больше рассказывать не буду.
     - Ты умеешь читать мои мысли, Николя.
     Он опять вздохнул:
     - Если бы...
     - А знаешь, Николя, мы вряд ли уживемся вместе. Мы оба -- ярко выраженные доминанты.
     - Уживемся, - он опять дернул плечом, - Самой лучшей парой всех времен и народов были Жоффрей и Анжелика. Тоже два ярко выраженных доминанта. И ничего. Были очень счастливы. Меньше увлекайся всякой там...психологией! Жизнь -- она проще пареной репы.
     Они ни о чем не договаривались, но в пять вечера его джип стоял на райисполкомовской стоянке.
     Лиза набрала маму:
     - Мамулечка, постарайся развлечь Костика. Я сегодня побуду у Коли. Мы....немного повздорили и нам надо помириться....хорошо...спасибо...я постараюсь не выходить из себя, да, пока, мамусенька.
     Он вышел из машины при ее приближении. Открыл дверцу, усадил. Ехали они медленно. Час-пик.
     - У меня сегодня был разговор с Оксаной Ивановной. Она очень переживает, что...мой возможный новый статус...лишит ее работы. Но, несмотря на это, похвалила тебя и сказала, что я сделал очень удачный выбор. Она знала твоего отца. Сказала, что ты из очень порядочной семьи.
     Лиза высокомерно вздернула нос и закинула ногу на ногу:
     - Так и есть! А кем Оксана Ивановна была в прошлом? Я почему-то подозреваю, что она не всю жизнь мыла посуду.
     - Она тридцать лет возглавляла профсоюз работников просвещения.
     - Ого! Да, такое из себя не вытравишь, порода. Успокой ее, Николя. Скажи, что я -- работающая женщина и поддерживать в порядке такой огромный дом просто физически не в состоянии. Так что, работы она не лишится. Скорее, обязанностей у нее даже прибавится. Николя, давай все-таки остановимся на минуточку на нашем Майдане.
     - Лиза, нельзя. Здесь СБУ постоянно ведет видеосъемку. Я если приезжаю, то всегда в темноте, на старой, разбитой машине, зарегистрированной на двоюродного брата жены сторожа, и в старом тулупчике, лицо шарфом укутываю, благо -- холодно. А еще лучше, присылаю кого-то из своих людей, тоже закутанного. Ситуация в стране нешуточная.
     - А я на все три митинга ходила даже без шапки! Никого не боюсь! Я даже рожицы корчила в камеры! И не собираюсь прятать лицо! Пусть они прячутся! Они проиграют! Я знаю, мне снилось... Я у тебя -- колдунья! Я еще не признавалась?
     - Нет. Но я это уже понял. Мы едем в торговый центр. Надо купить тебе кучу разных вещей.
     - Николя! Я -- не шоппинговая женщина, и всегда предпочту погулять по лесу, а не по магазинам. И по телефону не люблю болтать. Предпочитаю живое общение.
     Он опять покосился на нее.
     - Я уже понял, что нарвался на нестандартную женщину. И все-таки мы едем покупать тебе подарки.
     - Это почему же нестандартную?
     - Лиза, у всех нормальных женщин глаза в ювелирном загораются. Поверь! А ты...Ты даже не взглянула на витрины, когда покупали кольцо. А впрочем, я помню, однажды у тебя все-таки загорелись глаза. Когда мы слушали симфонический оркестр.
     - Николя, я открою тебе тайну, от чего могут загореться мои глаза. Да, от хорошей музыки. От красоты природы. От общения с интересными людьми. От удачной шутки. От запаха хороших духов. От любимого мужчины. И даже просто от вкусного ужина! И еще - от какой-нибудь удачно прокрученной мною авантюры! Главное в жизни -- это эмоции, Николя! Потому мужчины и без ума от женщин, которые дарят им эмоции. Причем, неважно, положительные или отрицательные. А украшения и обстановка -- это, всего лишь декорации нашей жизни. Хотя, порой, очень важные.
     Они вышли из торгового центра спустя час, полностью загруженные пакетами и сумками, и не без усилий разместили все это в машине.
     Его злость не прошла и дома. Он раздраженно распекал по телефону какую-то Люду, кажется, это была начальник их юридического отдела. Лиза уже слышала это имя.
     Лиза наслаждалась купанием в джакузи и подумывала, не затащить ли его туда. Однако, решила, что в таком настроении его не стоит приглашать принять участие в ее купании.
     Было слышно, как громко хлопнула дверца душевой внизу.
     Она облачилась в новый бирюзовый махровый халат с капюшоном, такие же тапочки и грациозно спустилась по лестнице. Он раздраженно глянул на нее через газету, но задержал взгляд.
     "Черт возьми, ну до чего же хороша! - подумал он. - И ведет себя так, словно вообще об этом не подозревает. Святая простота! Взгляд чистый, как у ребенка. Ведьма!"
     - Николя! Ты не мог бы мне помочь застегнуть ожерелье. Хочу сегодня надеть бирюзу.
     Она подняла свои роскошные волосы и подставила ему тыльную сторону шеи. Он не хотел...Он, честное слово, не хотел даже прикасаться к ней сегодня. Но только взялся за застежку ожерелья, только вдохнул ее сладкий аромат и шальные руки сами, без малейшего его умственного участия, завершили дело. Она таяла от его ласк и ласкала его сама. Они повалились на диван прямо в холле. Она схватила зубами пояс его халата, и невинно подняв на него глазки, прошептала:
     - А спорим, что до утра я все же сумею испросить себе прощение?
     Он не спорил. До утра она будет прощена. Это было очевидно.

До Лизиного Дня рождения оставалось восемь дней. В обеденные перерывы она ходила в супермаркет и потихоньку стаскивала на работу все, что должно было ей пригодиться: спиртное, соки, оливки, маслинки. Из дому притарабенила огурчики, помидорчики, баклажанчики. Одежный шкафчик их со Светкой кабинета пополнялся продуктами и напитками.
     Вообще, украинским законодательством официально запрещено праздновать какие бы то ни было события в государственных учреждениях. Но кого это интересует? Во-первых, у госслужащих не та зарплата, чтоб позволить себе арендовать кафе или ресторан. А во-вторых, правильно заметил некий классик: строгость наших законов компенсируется лишь необязательностью их выполнения.
     Анна Григорьевна связала ей крючком очень красивое ажурное платье. Она спешила, чтоб успеть закончить его к Лизочкиному Дню рождения. Костик нарисовал на половинке ватмана ее портрет. Баба Нина заколола очередного кабанчика. В общем, семья готовилась к ее празднику.
     Николя, втайне от нее, поехал в "Золотой век" и заказал длинные серьги к ее сапфировому кольцу с фианитами. Они стоили...как три ее годовых зарплаты! Но Дашков никогда не был скуп, особенно с женщинами, особенно с любимой.
     В эти выходные они решили поехать в Миргород. Лизу надо было представить матери Дашкова -- Марии Владимировне. Лиза не на шутку взволновалась. И решила взять с собой Костика. А то в последнее время она не видит его даже по выходным! И, потом, присутствие веселого, непосредственного ребенка всегда может скрасить любые неловкости первой встречи. Дашков тоже посоветовал ей взять с собой Константина.
     В подарок будущей свекрови Лиза повезла теплый зимний набор из натуральной овечьей шерсти: жилетку и домашние высокие валеночки. Разумеется, Лизе очень хотелось понравиться будущей родственнице. Она ожидала увидеть строгую, ехидную и взыскательную старуху. Женщина оказалась полненькой, улыбчивой, хозяйственной и очень бодрой старушкой. "Живчик"- сразу дала ей кличку Лиза. Марие Владимировне очень понравился Костик и она долго с ним общалась. Лизе прямо сказала:
     - Ты очень красивая. Я всегда к таким с подозрением отношусь. Мне Господь красоты не выделил. Да я не в обиде, он мне долю счастливую дал. А вот глаза у тебя -- как у Ангела. Стало быть, хорошая ты. Глаза не обманут. Коля у меня не подарок, я баловала его в детстве непомерно, но он справедливый и порядочный человек. Ты не слушай глупости там разные про него. Он очень верный. И не жадный. Повезло тебе. Ты если на рожон лезть не будешь, а по-хитрому его возьмешь -- все для тебя сделает. И Костю не обидит. Вишь, как его тягает по качелям. Он Веронику ж нашу, почитай, и не растил. Все занят был. А все равно ж з дитем хочется иной раз поиграться.
     Мария Владимировна, хоть и родилась на Полтавщине, а говорила преимущественно по-русски, сказывалась молодость, прожитая в Сибири. Тот период жизни всегда вспоминала с любовью, и вообще была бодра и оптимистична. Она понравилась Лизе.
     Они очень вкусно пообедали, Мария Владимировна угостила их литовским блюдом из картошки -- цепеллинами, залитыми жаренными шкварками с луком. Лизе очень понравилось, она попросила рецепт. Николя привез маме две огромные сумки продуктов. Заверил, что перед Новым годом завезет еще и попросил составить список покупок. Хотел и в аптеку сходить, но матушка возмутилась:
     - Ты чего калеку из меня делаешь? Я еще сама, слава Богу, везде хожу.
     Лиза предложила встречать Новый год вместе. Пора было знакомить Марию Владимировну с Анной Григорьевной. Она робко пригласила будущую свекровь в дом Николя - встречать Новый год.
     - Посмотрим, дожить еще надо до Нового года, - кряхтя, заметила Мария Владимировна, - вишь, что в стране творится!
     Они не остались ночевать, заехали в бювет, набрали две фляги целебной Миргородской воды из источника и в сумерках отправились в Полтаву.
     Притихший в машине Костя вдруг поинтересовался у Лизы:
     - Мама, так теперь у меня будет четыре бабушки? Аня, Нина, и две бабушки Марии?
     Дашков и Лиза улыбнулись.
     Когда они наконец добрались до дома -- Лиза явственно ощутила, что это дейсвительно ее дом. Он ждал ее, он любил ее, он дарил ей отдых и комфорт. Здесь была подходящая для нее энергетика. Она хотела сказать об этом Николя, но решила, что сделает это позже.
     Уставшего и довольного Костика, который попросил разрешения взять с собой новую игрушку-самолет, опять уложили спать в комнате для гостей.
     Дашков вошел к ней в спальню нагло, без стука, повалился в кресло. Она удивленно повернулась в его сторону, но не двинулась с места и не произнесла ни слова. Кажется, он здорово набрался после приезда.
     "Когда успел? Пока я купалась?" - мелькнула мысль.
     Она сидела к нему в пол-оборота: чистенькая, красивая, высокомерная и разглядывала его, как насекомое под микроскопом.
     - Ты посмотри-ка на нее. Смотрит, как королева. У тебя взгляд такой...Как у повелительницы. Королева Елизавета...А я тут, как холоп перед тобой стоять должен.
     - Николя, ты напился?
     - Я? Я у себя дома, между прочим. И у меня выходной. Может, и напился.
     - И теперь тебя тянет на подвиги. Иди спать. Я не люблю пьяных мужчин. Как можно было так надраться, да еще в одиночку. Фи.
     - Даааа? А я хочу, чтобы моя жена любила меня любого! Хоть пьяного, хоть трезвого!
     Она поднялась и тихо, но внятно презрительно сказала:
     - Пошел вон!
     Он очень резво вскочил и попытался ее схватить.
     - Я хочу тебя! Сейчас! Ты ведьма! Что ты творишь со мной, я сам не свой, будто это уже не я, только и думаю о твоем теле. Иди сюда!
     Она ловко вывернулась и выбежала из спальни. Он заревел, как бык и ринулся за ней.
     Лиза с грустью подумала, что чудесной сказке настал конец. Этой выходки она ему не простит! Пьяное быдло! Фи.
     Убежать не было никакой возможности. Нельзя было ни оставить Костика с этим придурком, ни напугать малыша. Нельзя было и просто выскочить на улицу. Зима, холод. И такси ждать придется не меньше часа. Не очень хорошо осознавая, что делает, она подхватила свою куртку, нащупала в кармане кастет, подаренный донецким фаном, и побежала на кухню. Спряталась за дверью.
     Он влетел, как вихрь, и больно схватил ее за локоть. Выгнувшись и изловчившись, она со всей силы саданула его кастетом по голове, как научил ее на Майдане донецкий футбольный болельщик. Последнее, что ей запомнилось из всего этого кошмара, это его потрясенные глаза.
     Она внимательно осмотрела рухнувшее к ее ногам огромное тело и содрогнулась от отвращения. Как она могла его любить, это животное?
     Из раны на голове полилась тонкая струйка крови, но Лиза решила, что рана не опасна.
     Она закрыла дверь кухни, вызвала такси, попросила приехать как можно быстрее, быстро оделась и разбудила Костика.
     - Сынок, сейчас приедет такси, нам надо срочно вернуться домой. Бабушка Аня боится без нас засыпать.
     Она несла Бог знает что, лихорадочно натягивая на Костика штаны, ботинки и курточку.
     Ее телефон зазвонил, диспетчер сообщила, что такси ждет ее у ворот.
     Лиза вывела Костика во двор, попросила подождать минутку, вернулась в дом и набрала "скорую" с домашнего телефона. Она представилась соседкой, продиктовала адрес, возраст потерпевшего и характер повреждения. Быстро положила трубку и кинулась вон из этого дома.
     "Надо было слушать свою интуицию. Надо было еще тогда, в первый раз, удрать от него навсегда!"
     Ее била нервная дрожь. Неужели все это происходило с ней?
     Таксист довез их по ночному городу очень быстро.

Она думала, что ни за что не заснет этой ночью. Но под утро все же забылась в какой-то полудреме. Ей снилась кровь...Много крови. Реки крови лились по брусчатке. Она в ужасе закричала и села на кровати. Слава Богу, это был всего лишь сон. Было воскресенье, надо было обязательно сходить сегодня в церковь.
     Самое страшное было -- объясниться с мамой. Лиза позвонила в ее дверь, с наигранной улыбкой начала что-то рассказывать, что они с Колей решили расстаться...и вдруг разрыдалась во весь голос.
     Мама не спросила о поездке в Миргород, она вообще ни о чем не спрашивала, тихо гладила ее по волосам, как в далеком детстве, успокаивала. Потом заварила ей свеженького чайку.
     - Пошли сегодня в церковь, Лизонька?
     - Пошли.
     Лиза все-таки все ей поведала. Она выплакалась, и ей стало легче. Мама спокойно сказала:
     -Значит, это -- не твое. Ты в следующий раз, с мужчинами, всегда свой внутренний голос слушай, Лизонька. Он нам, женщинам, для того и дан, чтоб к нему прислушиваться. Потому что мы слабее мужчин.
     Они взяли с собой в церковь Костика и выстояли всю литургию. Лизе стало хорошо и спокойно на душе. Она поцеловала крест, который держал батюшка, и вышла на улицу.
     Костик сразу побежал в парк, на горки. Они с мамой потихоньку догнали его, не переставая разговаривать.
     - Ты, Лиза, все подарки ему верни.
     - Само собой, разумеется.
     - И это будет правильно не только с моральной точки зрения. Его подарки навредят тебе. Подарки несут его энергию. А он теперь тебе враг.
     Лиза вдруг подумала, какая ее мама умница. У нее не было образования, она ничего не знала о теориях и вероятностях, у нее не было даже представления о биополе и энергетике, но она интуитивно знала, как поступить правильно.
     В понедельник утром Лиза принесла на работу небольшую картонную коробку. В ней лежали так и не распечатанный "Ив Сен-Лоран", набор из казахской бирюзы и бархатная коробочка с кольцом. Одежда, которую ей купил Николя, осталась в его доме.
     Она решила, что не передаст такую посылку кем попало. Полюбопытствовала у коллеги:
     - Свет, а ты не помнишь, из какой именно фирмы к нам посыльный приходил?
     Светка удивилась, но вспомнила.
     Лиза нашла в справочнике номер, позвонила, спросила, кто выполнял заказ такого-то числа и попросила прислать его. Парня звали Саша. Он приехал в обед. Она передала ему посылку, назвала адрес и уплатила за услуги.
     Попросила его номер мобильного, и сказала, что перезвонит. Саша, в полной уверенности, что везет какой-то предновогодний сюрприз, отбыл с улыбкой.
     Она позвонила через час, спросила, доставил ли он посылку.
     -Да, доставил. Да, хозяин был дома. Принял и расписался.
     Лиза поблагодарила и попрощалась. Включила радио.
     "Я... смотрю в твои глаза....пустые зеркала...." - она вздрогнула, так ранили ее слова этого хита Лорак и Лепса.
     Однако прошло два дня, и Лиза поразилась, что так легко переносит свою личную неудачу. То ли эти неприятности были слишком незначительными, по сравнению с событиями, которые разворачивались в стране, то ли и тут ей помогла Хэй. Лиза заучила фразу, которую Хэй советовала применять в случае расставания с обидчиком.
     - Имя, благословляю тебя с любовью и отпускаю от себя.
     В каждую свободную минуту она твердила и про себя и шепотом:
     - Николя, благословляю тебя с любовью и отпускаю от себя.
     Это реально работало. Злость и обида на него прошли. "Несчастный одинокий мужик. Бог с тобой. Ты итак наказан Судьбой по максимуму. Ведь в твоей жизни больше не будет меня" - так размышляла Лиза и, наконец, успокоилась окончательно.
     Надо было подумать о предстоящем Дне рождения.
     В этот знаменательный день она решила надеть на работу платье, которое ей связала мама. Платье было сшито из цветных кружев и небольшого количества подкладочной ткани, прикрывавшей самые интересные места. Невероятно сексуальное, оно открывало достаточно, чтобы свести с ума любого мужчину, но, безусловно, оставляло место воображению. Она обулась в черные сапоги-ботфорты на высоких каблуках; из украшений выбрала бусы из грубоограненных, цветных камней и такие же серьги. Странно, но эти, почти языческие, варварские украшения, удивительным образом сочетались с ее изысканным платьем.
     С утра она забежала к парикмахерше Юлечке и та, в течение часа, соорудила у нее на голове настоящее произведение искусства из выложенных в виде розы волос. Лиза ахнула, когда Юля поднесла ей еще одно зеркало, чтобы показать прическу сзади. Парикмахерша Юлька тоже была подругой детства, Лиза рассчиталась и пообещала, что еще непременно забежит к ней с шампанским. На прощание Юля запечатлела ее прическу в нескольких ракурсах. Для рекламного каталога парикмахерской. Лиза была польщена послужить моделью.
     Она забежала домой, еще раз расцеловала маму, похваставшись, что ее искусная работа, платье, восхитило всех парикмахерш, вызвала такси и начала выносить в коридор сумки с закусками. На работе предстоял грандиознейший фуршет. В обед все сотрудники придут поздравить ее. Так было заведено. Она аккуратно уложила в большой пакет огромный поднос со своим фирменным "Медовиком Жербо", на приготовление которого потратила весь предыдущий вечер.
     - Мамуль, меня там Светка встретит, поможет с сумками, а тут ты, оденься, пожалуйста, донесешь до машины.
     Во всей этой суматохе и суете ни она, ни мама не заметили черный джип, стоявший за углом, неподалеку от такси.
     На работе ее, еще в коридоре, встретил программист Сашка, подхватил сумки, которые они тащили со Светкой, и донес до кабинета. Ровно в одиннадцать они должны были перенести прием в соседний кабинет и начать накрывать столы.
     - Саш, зайдете еще с Ваней, столы нам поможете сдвинуть в одиннадцать -- попросила она программиста.
     - Без проблем, - ответил Саша.
     Работать она сегодня не могла. Телефон звонил постоянно. Друзья, кумовья, родственники. Позвонили львовяне и пригласили на Рождество во Львов. Позвонила тетя Маша из Италии. Связь была такой хорошей, словно тетя Маша сидела в соседней комнате. Тетушка сообщила ей, что выслала очередную посылочку, но немного опоздала, так что пусть Лизочка ждет подарок чуть попозже.
     Лиза долго "висела" на трубке с бабулей Ниной, благодарила за два чудесных, запеченных в печке гуся. Одного из них Лиза раскромсала на мелкие кусочки и взяла на работу. Из сумок так пахло, что запах поплыл уже и по коридору. В кабинет потянулись коллеги с поздравленьями, цветами и объятьями. Все восхищались ее платьем и прической.
     Пришли любимые начальницы, расцеловали ее:
     - Лизочка, мы тебе еще в обед скажем много теплых слов, а сейчас просто поздравим. Какая ты у нас красавица! Какая умница! Как ходищь величаво. Лебедь белая. Королева, - Раиса Петровна не успела закончить комплименты, а Лизин телефон уже опять зазвонил.
     Она извинилась и схватила трубку:
     - Да, Миша....спасибо, спасибо, я очень рада, что ты позвонил и не держишь на меня зла, спасибо.
     В кабинет, с подарочным пакетом и огромным букетом роз, ворвалась кума Оля и повисла у Лизы на шее:
     - Кумася моя любимая, поздравляюююю!
     Игорь топтался в дверях.
     Лиза позвала и его в кабинет, и бахнула с ними по коньячку. Они закусили лимоном и печеночным паштетом, попрощались и умчались по своим делам.
     Фуршет удался на славу. Все было очень вкусным и в изрядном количестве.
     - Ну, друзья, ще не вмерла Украина, раз мы такие поляны накрываем, - провозгласила Екатерина Ивановна.
     Все захлопали и заулюлюкали. Было весело, сыпались шуточки, тосты и анекдоты. Украинки никогда не лезут в карман за словом. А тут еще праздник был у сотрудницы, которую все искренне любили.
     Когда разрезали торт, в дверь постучали условным стуком.
     - Это наши, - сказала Абдуллаева,- Открой, Вань.
     В двери, извиняясь, вошел уже знакомый Лизе посыльный Саша. Он с улыбкой поздравил Лизу и вручил ей небольшую подарочную коробку. Светка бойко расписалась в квитанции вместо растерявшейся именинницы. Посыпались вопросы и намеки. Ох уж этот женский коллектив!
     Но Лиза, загадочно улыбнувшись, отложила коробку к остальным подаркам и ничего не комментировала. Она быстро отвлекла внимание приглашенных новым, не очень приличным анекдотом, про чету украинских фермеров, взявших в банке большой кредит и переживших неурожайное лето. Лиза была артистичной дамой, и изобразила весь анекдот в лицах. Все хохотали так, что Чубач пришлось привстать с места и прикрикнуть, чтоб соблюдали тишину. В коридоре же посетители!
     Ровно через час все разошлись.
     Когда Лиза только пришла на работу в райисполком, ее безмерно восхищало умение госслужащих не только успеть поглотить, в течение часа, немыслимое количество еды и спиртного, но и сразу же, после банкета приступить вновь к обязанностям с совершенно трезвым лицом (максимум- жвачка за щекой), и работать еще четыре часа! Лизе было поначалу совсем невмоготу. Хотелось спать, или наоборот чудить и буянить. А иногда -- просто банально тошнило. Но со временем, она втянулась в такой режим, и не только могла продолжать работу после фуршетов, но даже выполняла свои обязанности более качественно, чем в обычные дни.
     Все управление знало: если Сологуб выпила -- лучше не нести ей дела на проверку. Такие ошибки понаходит, и все дело перероет, до титульной страницы.
     Однако в этот день ей не надо было продолжать работу. Всех именинников отпускали после обеда домой. Это тоже был негласный закон.
     Пока Светка с секретаршей Оксаночкой носились с подносами и посудой, Лиза разорвала оберточную бумагу и открыла коробку от Дашкова. В ней лежало все, что она ему вернула и еще одна, продолговатая синяя бархатная коробочка. Она открыла ее и увидела длинные серьги с треугольными сапфирами и крошнечными фианитиками; они были сказочной красоты. Повинуясь порыву, она вытащила их из коробочки и примерила. Они визуально увеличивали ее высокую шейку и восхитительно ей подходили. Вздохнув, Лиза сняла серьги и обратно продела в уши свои, из каменьев.
     "Усрамся, но не дамся!" - вспомнила она не очень благозвучную польскую поговорку, которую ей постоянно цитировала мама, когда Лиза излишне проявляла характер.
     Вдруг она заметила в коробке маленькую открыточку. Он не менял привычек. Она взяла ее и прочла:
     "До сих пор не могу понять, что на меня нашло. В свое оправдание могу только сказать, что я никогда себя так не вел и такое поведение вообще мне не свойственно. Я знаю, что ты не простишь, но очень прошу принять на прощание этот подарок. Здесь все покупалось для тебя и рассчитано на тебя. Я никогда не смогу подарить это другой женщине. Пусть это будет памятью обо мне. С Днем рождения! Все равно люблю тебя. Дашков".
     Лиза откинулась на спинку стула. "Бедный Николя, - подумала она, - мне казалось, у тебя больше мозгов".
     Лиза вызвала по мобильному такси, собрала подарки, выбрала два самых красивых букета цветов. Остальные велела Светке разложить в вазах по кабинету. Поцеловалась с ней, и, посоветовав и ей выбрать себе букет домой, величественно выплыла из кабинета. Идти величественно на каблуках по скользкой плитке, после выпитой за тридцать минут бутылки коньяка, с двумя букетами, сумочкой и кучей подарочных пакетов -- это редкое умение. Лиза им обладала. Она помахала рукой улыбающейся консьержке и вышла из здания.
     Дома отмечали только с сельской родней. Они приехали часам к двум после обеда, а в пять уже засобирались домой: надо было спешить управиться с большим хозяйством. О Дашкове ее никто не расспрашивал.
     Она была им благодарна за это. А может это матушка провела с ними предварительную беседу?
     Лиза упросила Надю оставить Катюшку с Дашкой. Одна райисполкомовская дама вручила сегодня Лизе три пригласительных билета на большой детский Новогодний бал мэра.
     - Там будет много сюрпризов и подарков,- объявила Лиза родственникам.
     Бал начинался в субботу в десять утра, и Богдан пообещал привезти дочкам из дому все их наряды. Он с серьезным видом записывал в блокнот все, что диктовали ему девчонки.
     Весь вечер Лиза с мамой и детьми играли и дурачились. В настольный хоккей и бильярд, потом в жмурки. Они опробовали один из новых видов набора для детского творчества: заливали в формочки смесь из алебастра, потом прикрепляли к ним магнитики, выбивали их из формочек, высушивали фигурки и разрисовывали их гуашью. Хоп -- и готов новый магнитик для холодильника!
     Вечером они долго пели. Потом спустились с шампанским, тортом и вкусностями к соседке, бабе Клаве, посидели там минут пятнадцать. Спать легли за полночь, Анна Григорьевна просто разогнала расходившуюся "молодежь". Завтра же рабочий день!
     Мама зашла к ней в спальню, присела на кровать, поблагодарила за букет. Лиза обняла ее:
     - Спасибо тебе, родная, что меня родила! Сегодня.
     - Лизочка, я знаешь, что тебе сказать хочу? Я сегодня твою одноклассницу Марину Звонаренко встретила. Честно -- я просто ужаснулась. Она выглядит, ну как я, примерно. Я и не сразу ее узнала. Знаешь, Лиза, почему ты у меня до сих пор девушкой смотришься, и никто тебе твои года не дает? Потому что ты чистоту свою бережешь, и душевную и телесную. И дети тебя любят. Детей ведь не обманешь.
     Господи, как же было здорово, засыпая, слушать все это.

Посыльный Саша опять получил заказ. Ему необходимо было доставить еще одну картонную коробку по уже известному адресу.
     "Какая романтичная пара, - думал он, - Постоянно обмениваются подарками".
     Дашков почти не удивился, когда в пятницу вечером ему опять привезли посылку. Он открыл коробку, уныло осмотрел подаренные им Лизе драгоценности и духи, как вдруг заметил в коробке листок бумаги и книгу. Он схватил листок. Уверенным, красиво изогнутым, кучерявым женским почерком там было написано:
     "Дорогой Николя! Я никогда не храню о чем-либо воспоминаний, если воспоминания эти неприятны. Это главное правило бодрости и оптимизма здоровой женщины. Поэтому Ваши "подарки на память" совершенно неуместны.
     Что касается того, что "Вы не знаете, что на Вас нашло" - сообщаю, что корни всех наших комплексов и недостатков характера, гнездятся в нашем детстве. Так считал Зигмунд Фрейд. Так полагает и Луиза Хэй. И многие другие уважаемые люди. От всей души, желаю Вам "вернуться в детство", полюбить себя и простить, разобраться, что именно мешает Вам жить и избавиться от Ваших недостатков. Ведь, прежде всего, они делают несчастным Вас самого, а уже потом окружающих. Желаю Вам стать гармоничным и здоровым человеком. Вот только, думаю, зайчиком, Вы уже не станете никогда. Мне от Вас ничего не надо. Очень надеюсь, что у Вас достанет такта впредь не обременять меня своим присутствием. Всего самого наилучшего! Лиза".
     Он дрожащими руками вытащил из коробки книгу в простой мягкой обложке. Луиза Хэй "Целительные силы внутри нас. Помоги себе сам".
     Задумчиво прошелся по холлу. Он интуитивно боялся женщин, которым от него "ничего не надо" - это значит, ей надо все! Поднялся в спальню, достал из шкафа ее бирюзовый халат, сел, уткнулся в него лицом. Он еще хранил ее запах -- очень нежный и сладкий. У него спазмом перехватило горло.
     Он представил ее обнаженную, такую красивую, такую нежную, с такой восхитительно-шелковистой белоснежной кожей. Он вспомнил ее танцующую, и вдруг представил, как ее ласкает другой мужчина.
     Вскочил и забегал по комнате. Николай Николаевич Дашков, аристократ и предприниматель, умный и скептичный руководитель большого концерна, уважаемый человек, не побоявшийся в зрелом возрасте покинуть страну и начать все заново, в соседней, переживший взлеты и падения, "лихие 90-е", дефолт 1998-го, скоропостижную смерть жены и мужественно отстаивающий свой бизнес в нынешние нелегкие времена, вдруг понял, что есть мысли, которые перенести невозможно!
     Он ее не отпустит! Нет, ни за что! Без нее -- это уже не жизнь, пародия какая-то. Она одна такая на белом свете. Он слишком долго ее искал.
     Он подумал было: "А не отвлечься ли? Да что за наваждение на меня нашло? Да мало ли женщин на свете? " Он уже взял телефон, чтоб позвонить бывшей подружке. Но отшвырнул его.
     "Не хочу! Никого не хочу! Только ее хочу! Ведьма моя!"

В это самое время, ведьма Лиза со своей закадычной подругой, тоже ведьмой, Ольгой, качались в гамаке, подвешенном к двум старым абрикосовым деревьям. Лиза приехала на дачу к кумовьям скоротать вечерок. Вообще, нормальные люди вывешивают гамаки только летом. Но кто тут был нормальным? И кто когда тут слушался каких-то правил? Душа просит -- значит покачаемся! И, потом, девочки уже приговорили одну бутылочку мартини. Жизнь заиграла в новом свете...
     При каждом движении гамака раздавался жуткий скрип и с веток на них сыпался снег. Ольга прятала лицо, Лиза, напротив, подставляла его снегу.
     - Олька, я, наверное, чекнутая, но я так люблю, когда снег в лицо сыпит. Я тогда специально гулять выхожу и лицо ветру подставляю! Только вот краситься нельзя в такую погоду.
     Лиза рассказала Оле все о своем коротком романе с Дашковым.
     - Олькааа, какая у него красивая спальняяяя! Там такой ремооонт. Там такая мебеееель. Я даже в каталогах такого чуда не видела!
     - Так, может, вернешься в ту спальню?
     - Ни за что! Меня всю передергивает до сих пор, как вспомню нашу последнюю встречу.
     - Лизка, я, конечно, всегда на твоей стороне. Но Дашков - мужик-золото. Все говорят. Ну, выпил чуток, ну понесло мужика немного. С кем не бывает. Ты - вон какая красивая! Ну, воспылал. Так он же уже практически мужем твоим себя считал!
     - Знаешь что, дорогая? Муж тем более не должен так вести себя с женой! Я своего избранника уважать должна! А не презирать.
     - Лиз, ну ты ж, вроде как... отомстила за свою честь, у него вон, до сих пор шрам на виске. Лиз, а давайте мы вас помирим потихоньку. Скоро Новый год, Рождество. Ну, по-любому же, встречаться будете, он с Игорем сдружился очень. У них какой-то там общий проект.
     Оля помолчала и опять начала:
     - Лиз, ну как ты так могла, а? Не слишком сурово? Интеллигентная барышня, воспитанная - и тут раз - и кастетом по башке!
     - Ах, простите великодушно! Веера под рукой не оказалось! Олька, я, наверное, не избегу встреч с ним. Ну не ссориться же мне с вами, Корниенки мои любимыееее. Но, я не вернусь.
     - Я не вернууусь, в руууки твои... - запели они с Олей песенку "Виа-гры" и расхохотались.
     Из домика-мазанки выбежали дети.
     - Л╕за, я чула, що тв╕й телефон грав у сумочц╕. Принести тоб╕? ( Укр. - Лиза, я слышала, как твой телефон заиграл в сумочке. Принести тебе?) - спросила Софийка.
     - А какая была мелодия?
     - "Мамо, а ти ж мен╕ казала"....
     - О,Сонечка, принеси, это моя мама звонила.
     - Мамуль, мы скоро приедем. Ну вернее, Игорь нас привезет...и развезет...а то нас тут уже развезло. Мамуль, я шучу. Нет, ужинать не будем. И Костик не голодный. Мы курицу- гриль на четверых влупили. Неее, Игорь на работе. Он нас только привез и отвезет. Угу...Букет? - Лиза привстала на гамаке, - А он такой высокий, русоволосый, очень симпатичный? А, ну поняла, ну до вечера, мамуль, мы скоро.
     - Олька, - уже немного протрезвев и уверившись, что дети в домике, весело сказала Лиза, - Мне мужчина, очень похожий по описанию на Мишу, букет только что притарабенил. Вот! Эх, была бы я сучкой знатной -- развлеклась бы здорово! Столкнула бы лбами дорогих моих нефтяников! И крутила бы обоих по-крупному! Но! Воспитание не позволяееет! Мы же с тобой, Олечкаааа, лапочкииии! Мы же никогда не перейдем...эту тоненькую грань, что отделяет стерву от сучки. Мы -- так, стервы, не, даже стервочкиии.
     Приехал Игорь. София села в машину рядом с отцом. Оля, Лиза и Костя впихнулись сзади, и пели всю дорогу "Ой калина, ой калина -- не верба". Софийка подпевала. Игорь просто улыбался. Он всегда был снисходителен к женщинам. Особенно -- к своим. Особенно -- к нетрезвым.
     Букет, подаренный Мишей, был очень хорош. Лиза позвонила ему.
     - Миша, это тебя я должна благодарить за такое чудо?
     - Никакое не чудо. Просто поздравляю еще раз с прошедшим Днем рождения. Извини, в тот день был в командировке. Лиза, я хотел бы поговорить с тобой.
     - В воскресенье. После восточных танцев. Тебя устроит?
     В субботу утром Лиза начала в квартире генеральную предновогоднюю уборку. Костя старательно помогал, убирая в шкафчиках с игрушками и канцтоварами и вытирая пыль. Уже к вечеру все блестело и благоухало. Лиза включила стиралку и села за компьютер.
     В социальных сетях творилось что-то невообразимое. В "Одноклассниках" Лиза рассорилась чуть ли не со всеми своими российскими друзьями и родственниками. Они писали такие гадости, и про Майдан, и про Украину. Она выбилась из сил, стараясь объяснить им настоящую ситуацию в стране. В конце концов, россияне заявили ей, что она -- агент Госдепа, на что Лиза ответила, что она еще, по совместительству, и агент МОССАДа, ведь Елизавета -- еврейское имя! Потом она просто послала их всех и сказала, что ей, тут, на Украине, как-то виднее, что у них на самом деле происходит!
     В воскресенье она зашла в церковь, поставила свечку за упокой. Была годовщина смерти прабабушки Эльжбеты Краснецкой. Лиза положила на канун пачку печенья, пакет конфет и круглый белый хлеб. Прочла молитву, подумала, что прабабушка, возможно, была католичкой, но какая разница -- Бог любит всех людей одинаково.
     Вышла, раздала милостыню, и, не спеша, направилась пешком в торговый центр, на тренировку. В последнее время Лиза не пропускала ни одного занятия. Она готовила сюрприз друзьям: восточный танец на новогодней вечеринке. У нее уже был очень красивый костюм, его дала на время подружка, надо было только немного подогнать юбку по размеру. Она еще не знала, где и как исполнит этот танец, но ей очень хотелось, чтоб его увидел Дашков. Пусть еще помучается, мерзавец! Пусть видит, какое сокровище потерял!
     После тренировки, уставшая, но довольная, она выбежала на улицу и сразу увидела Мишу. Он помахал ей рукой, они пошли друг другу навстречу.
     Он не посмел ее поцеловать, просто пожал ее руки в перчатках.
     - Лизочка, прекрасно выглядишь!
     - Какое там прекрасно! Я всю предыдущую неделю пила! Каждый день! Как хороший поэт -- ни дня без строчки! Декабрь-январь -- это вообще страшные месяцы для славянской женщины. А у меня в семье еще и три дня рождения в декабре! Миша, где ты был в командировке?
     - В Киеве, и в Кременчуге. Скоро в Днепр поеду. Но это не интересно. Лиза, попьем кофе здесь? - в центре открылась чудесная "Льв╕вська кав'ярня" и Михаил пригласил ее туда.
     Они уселись в низенькие деревянные кресла на гнутых ножках и сделали заказ хорошенькой официантке в вышиванке.
     - Лиза, я начну с главного. Я знаю, что ты ушла от Дашкова. Это, безусловно, правильное решение. Это не твой человек, он тебя не оценит. Лиза, я хочу, чтобы мы с тобой...попробовали жить вместе.
     Вот так, значит. Без всяких экивоков. Король умер -- да здравствует король! Лиза прокашлялась:
     - Миша...Я не знаю, что и сказать тебе. Понимаешь, я -- не переходящее красное знамя. Я -- женщина. Мне, вообще, надо сейчас прийти в себя и немного отдышаться. Не злись, Миша. Просто я не хочу тебе врать.
     - Понятно, - он помолчал, - Если Дашков начнет тебя доставать -- скажи, я приму меры. Он не выпускает добычу. Он - Лев, я ведь тебе говорил.
     - Пустяки! Я - Стрелец! И, поверь, мой колчан всегда полон стрел.
     - Лиза, я просил бы тебя быть осторожнее. Я видел тебя на одном митинге. Ты что, ходишь на наш Майдан?
     - Хожу. Частенько. Я живу рядом, ты не забыл?
     - Лиза, у нас, вроде бы, конечно, все спокойно. И все-таки, надо быть осторожнее. Ты такая...заметная. Вычислят, где работаешь.
     - Миша, запомни, я -- дочь Юпитера! Даже если меня вычислят - мне всегда все сходит с рук! Даже то, что никому не сходит! Я очень благодарна тебе за заботу. Но мне пора, Спасибо за кофе.

Дашков тосковал. Он даже не предполагал, что ему будет настолько ее не хватать. Словно солнышко закатилось в его жизни. Лиза, всегда шутливая, энергичная и веселая, заряжала все вокруг своей солнечной энергетикой! Люди тянулись к ней. "Да, вот это и называют "харизмой" - размышлял он. - И этого не купить за деньги. Она дарована человеку свыше. Вот был когда-то во Франции Король-Солнце... А меня, убогого, Бог сподобил встретить Женщину-Солнце. И я так тупо ее потерял".
     Дашков пребывал в очень мрачном настроении. Сегодня утром, у себя в офисе, он случайно подслушал в туалете разговор двух своих программистов. Парни просто не заметили, что и третья кабинка была занята.
     - Ты видел, каким чертом смотрит наш Лев? И премию в этом месяце урезал. Наверное, его шикарная блондинка больше ему не дает!
     Второй, недавно взятый на работу программист, громко заржал:
     - А ты что, ее видел?
     - Да нет. Но Наталья говорила, сногсшибательная дама! Она встретила их в каком-то магазине.
     Программисты еще посмеялись и вышли.
     Дашков подождал немного, тщательно вымыл руки и тоже вышел из туалета, чернее тучи. Не хватало еще стать посмешищем среди своих же сотрудников! И надо немедленно приструнить эту старую сплетницу, секретаршу!
     В обеденный перерыв, он занимался на тренажерах до дрожи в руках и ногах, пока не почувствовал, что сейчас просто упадет. Он принял душ и поехал на встречу с партнером. До встречи оставался еще час, и чтобы не тратить зря время, Дашков решил зайти в парикмахерскую на углу. Он никогда не стригся у чужих парикмахеров, только у своего. Но сегодня на него что-то нашло. Ему вдруг захотелось резко и немедленно поменять свой образ.
     В мужском зале, девушка-мастер, заканчивавшая укладывать своего клиента, попросила Дашкова подождать пять минут. Он уселся в кресло в просторном холле, взял в руки какой-то каталог, перелистал. И вдруг пораженно замер: прямо со страницы на него насмешливо смотрели яркие сапфировые глаза его Королевы Лизы. Он дернулся и чуть не выронил каталог. Перевернул страницу, увидел еще две ее фотографии, в разных ракурсах. Она демонстрировала свою прическу -- розу, искусно выложенную на затылке. Дашков вскочил, и, не отвечая на вежливые приглашения парикмахерши, пулей выскочил на улицу.

На Майдане, в Киеве, ситуация немного стабилизировалась. Стычек больше не было. Все стороны конфликта вели бесконечные переговоры. В те дни Лиза впервые услышала о "Правом секторе". Это была какая-то совершенно новая структура, которая возникла на базе националистических организаций, по слухам, западноукраинских. Однако, Лиза очень засомневалась в этом, когда узнала, что лидер "Правого сектора", Дмитрий Ярош -- родом из Днепропетровской области. Она уже общалась с днепропетровцами, и знала, что там бандеровцев -- хоть пруд пруди. Львов отдыхает.
     На Полтавском Майдане была установлена военная палатка цвета хаки, огромных размеров, здесь тоже было много представителей "Правого сектора". Лизе они очень нравились -- умные, дисциплинированные и очень юморные. Некоторых она уже знала по именам, они часто выступали на митингах. Преимущественно, это были молодые люди в возрасте до двадцати пяти лет, спортивного телосложения, очень разные по социальному статусу, но все, как один, на ходу разучивающие приемы и тактику ведения уличных боев. Полтавские студентки, с сине-желтыми ленточками, прикрепленными к сумкам, крутились вокруг них стайками. То кофе принесут, то медикаменты. Здесь стояла небольшая сцена, всегда играла музыка, и завязывалось немало романов. Сюда ходили погулять семьи с детьми. Было хорошо и спокойно. Проезжающие мимо автомобили и автобусы, громко сигналили протестующим в знак поддержки.
     Лиза порадовалась, что у областных властей, в отличие от украинских в Киеве, и многих других по областям, хватило ума не трогать палатку и не разгонять людей. Губернатор Полтавщины, Иван Александрович Змиевский, в отличие от многих других призначенцев Яныка, был местным. Родом из простой семьи, живущей на Полтавщине, выходец из сельского комсомола, он всего в жизни добился своими усилиями. В госслужбе ему дали кличку Змий, ибо был Иван Александрович хваток, мудр и нетороплив, что не так часто встречалось в людях, назначенных действующим президентом.
     Однажды вечером, на одном из митингов, Лиза встретила полностью закутанную в норковую шубку Иру Кондратенко.
     - Ируся, привет!
     Они поцеловались, начали обсуждать новости, и Лиза предложила Ире зайти к ней домой, так как жила буквально за один квартал от здания областной администрации.
     - А я смотрю -- революция вошла в высшие слои общества -- дама в норке стоит -- гляжу -- а это ты! - Лиза разогревала на большой сковородке вермишель. Котлеты она бросила в микроволновку. В холодильнике нашлось и несколько кусков жареной рыбы. Они обе ужасно проголодались на митинге.
     Пока Ира знакомилась с Костей, вручая ему сладости, Лиза накрыла скромный, но сытный ужин.
     Они обсуждали новости. Ира пожаловалась:
     - У меня сын в "Правом секторе", постоянно тут дежурит. На занятия в университет почти не ходит. Им ведь теперь можно.
     Совсем недавно мощная волна студенческих протестов заставила действующего министра образования отменить драконовский указ про отчисление из ВУЗов студентов, которые пропустили занятия из-за участия "в массовых беспорядках". Это была маленькая, но очень важная победа в борьбе с действующим режимом.
     Ира переживала не на шутку.
     - Он у нас один. Все у него есть. Ни в чем отказа не было. А тут говорит: "Я не могу отсиживаться, мама. Украины может больше не стать, как государства. Там девочки из моего ВУЗа, я их не могу оставить без присмотра!"
     - Какой молодец! - восхитилась Лиза. - Как его зовут? У тебя его фото есть? Я там уже многих в лицо знаю.
     Ира, с гордостью, показала несколько фотографий сына на своем смартфоне.
     - О, я его видела! - радостно сообщила Лиза.
     Около девяти вечера Ира вызвала такси и, тепло попрощавшись, уехала домой.
     И в это время позвонил Дашков. Лиза удивилась, но ответила.
     - Добрый вечер, - голос звучал глухо, - я...не посмел бы беспокоить, но у меня появилась информация по интересующему тебя вопросу. Это касается гражданки, оформлявшей у тебя документы. Помнишь, ты дала мне задание?
     Лиза очень удивилась. Недавно она общалась с Ольгой Михайловной Сарычевой. Ей удалось помочь той оформить субсидию на уплату коммунальных услуг и пособие на четверых детей. Ольга Михайловна была воодушевлена и весела, вручила смущенной Лизе огромную коробку конфет, поблагодарила за усилия, поздравила с наступающим Новым годом и сказала, что, не смотря на революцию, Украину ждет великое будущее!
     Она была настолько не похожа на ту женщину, которая когда-то пришла к ней на прием, что Лиза поразилась! Казалось, словно Ольга Михайловна сбросила с себя какой-то вековой груз, но она не посмела ни о чем ее расспрашивать. Да, Дашков что-то откопал...
     - Я так поняла, по телефону мне никто ничего объяснять не будет? - спросила она Дашкова.
     - Разумеется. Я жду тебя в машине, под твоим подъездом.
     - Я возьму с собой папино охотничье ружье, - пригрозила Лиза.
     Он промолчал. Лиза поймала себя на мысли, что безумно рада его звонку. Она скучала по нему. Даже просто по их разговорам. Господи, неужели это еще не конец, а все только начинается? Она никак не могла определиться со своими чувствами.
     - Хорошо, я уложу сына и выйду на минутку.
     Костя смотрел "Смешарики" и спать отказался наотрез. Лиза сама поощряла его смотреть этот мультсериал и частенько составляла ему компанию в этом занятии. Эти мультфильмы были прикольными и несли в себе много познавательной информации.
     - Костя, я сейчас отлучусь на несколько минут. Я тут, рядом с домом буду. А ты смотри телек, пока я не приду. Хорошо?
     - Хорошо. А ты куда? На революцию?
     - Нет. Просто надо встретиться с одним человеком.
     - А почему ты к нам его не приведешь? - логично заметил Костя.
     - Потому что он...малознаком. Все, Костик, будь умницей. И немедленно пособирай крошки от печенья! Сколько раз я говорила: не ешь в зале! Поросенок!
     Дашков сразу выскочил из машины, чуть только она вышла из подъезда. Он был взволнован, ловил ее взгляд. Ей понравилось.
     "Хочешь жениться на Королеве -- поднатужься, дружок!" - подумала она. - Вслух сказала: -"Привет".
     - Привет. Очень холодно, - ответил он, - Сядешь в машину?
     - Угу, так что тебе удалось узнать? Заметь, я не спрашиваю, как?
     - У меня есть служба безопасности, Лиза. Этой работой занимаются они. Так вот, Ольгу Михайловну Сарычеву зовут на самом деле Эльмира Ахматовна Кокоева и она -- чеченка.
     Если он намеревался поразить Лизу -- у него это получилось отменно. Она открыла рот:
     - Чеченка? Никогда бы не подумала! Она похожа...знаешь, на киевлянку! В Киеве много женщин такой породы. Потомки племени полян. Такие, знаешь, истинные арийцы среди славян. У нее чисто киевское лицо! А она что, скрывается от кого-то? Кто в нее стрелял? Ты знаешь, она повеселела очень в последнее время! Ей больше ничего не угрожает? - засыпала она вопросами Дашкова.
     - Думаю, ей больше ничего не угрожает, - подтвердил он.
     Не надо было им садиться в одну машину. Слишком маленькое пространство. Слишком большая энергия притяжения. Он безумно соскучился. По ее глазам, по ее волосам, по ее голосу, и по ее непосредственной порывистости. У него заныли руки -- так хотелось обнять ее. Он крепко сжал руль.
     Пожалуй, только теперь, в этот поздний час промозглого декабрьского вечера, он окончательно сообразил, что без этой женщины ему действительно не жить. И это не каприз и не причуда. Это - правда жизни.
     Однако, она требовала ответов на свои вопросы и нетерпеливо схватила его за руки. Их будто током ударило -- они оба замерли...И, уже в следующую секунду, целовались, как безумные. Лиза застонала. Это не было уловкой. Просто она так соскучилась, по его губам, по его рукам. Он накинулся на нее с новой силой, распахнул ее курточку, толстовку и с каким-то рычанием добрался до ее груди. Она выгнулась навстречу его безумным ласкам. Он говорил ей совершенно невозможные вещи, и даже неприличные. Но, она ни за что не позволила бы ему остановиться.
     Лиза первая отпрянула, спохватилась и запахнула куртку:
     - Костик дома один. Мне нужно идти. Я очень хочу расспросить об этой женщине. Мы...можем встретиться завтра?
     - Да, - он тоже пытался взять себя в руки. Я приеду за тобой после работы.
     Он посмотрел на нее такими глазами, что у нее не осталось сомнений, чем может закончиться эта встреча. Она выскочила из машины и побежала к подъезду.
     Костик заснул прямо на диване. Лиза тихонько выключила телевизор, укрыла его одеялом и включила ночник.
     Она приняла душ, потом долго, задумчиво разглядывала себя в зеркало, втирая в тело косметическое молочко, "Молоко и мед". Это была ее любимая парфюмерная серия. Ей казалось, что она отражает ее сущность.
     - А что, я еще вполне! - вслух решила довольная Лиза и отправилась спать.
     Утро, безусловно, оказалось мудрее вечера. Ее снедали стыд и досада. Она прихлебывала итальянский кофе с топленым молоком.
     "Как я могла? В машине! Как ПТУшница! Да чего там. Еще немного -- я бы и ноги раздвинула. Ужас! И с какой стати я позволила ему опять...претендовать. Теперь он решит, что я -- дешевка".
     Однако, тряхнув волосами, она решила прогнать эти мысли. Тут надо было поучиться у Скарлетт О"Хара: "Я не буду думать об этом сегодня! Я подумаю об этом завтра!"
     На работе, в обеденный перерыв, они с коллегами несколько раз прорепетировали сценку для новогоднего корпоратива. Репетиция была уже, практически, генеральной. Это была пародия на передачу Кати Осадчей "Светская жизнь". Встречи с политиками.
     Абдуллаева, в строгом брючном костюме, изображала Анхелу Меркель.
     - Скажите, Анхела, поскочила к ней "Катя" - секретарша Оксаночка, в совершенно невообразимой шляпке, украшенной бутафорными бананами, - А Вы знакомы с господином Виталием Кличко?
     - О, я-я, даст ист фантастиш!
     Они хохотали, меняли текст, импровизировали и дурачились.
     Лиза играла Юлию Тимошенко. Она перекинула косу через лоб, закрепила ее, села в инвалидное кресло, одолженное в отделе социальной защиты инвалидов, и, прижав к груди большое красное плюшевое сердце, когда-то подаренное первым мужем к Дню Св. Валентина, заговорила:
     - Люб╕ мо╖! Люб╕ мо╖! Я н╕коли не дазволю продавати укра╖нську землю ал╕гархам! Адже я сама планую ╖╖ купити! (Укр.- Любимые мои, я никогда не позволю продавать украинскую землю олигархам. Ведь я сама планирую купить ее!)
     И акцент, и манеры -- все очень походило на прекрасную бывшую премьер-министршу, и ей дружно захлопали.
     Лиза решила не встречаться сегодня с Дашковым. Ее разбирало любопытство, но она сочла себя еще недостаточно окрепшей для делового свидания с ним. И, потом, надо помочь маме дошить костюмчик Костику -- завтра утром в садике новогодний утренник. Они с мамой не стали искать легких путей и не взяли костюмчик ни в магазине, ни напрокат. А решили пошить сами.
     Лиза отпросилась у начальниц на завтра, до одиннадцати, и пошла собираться домой. Джип Дашкова стоял на стоянке. Сам он ждал ее на улице. Она подошла.
     - Привет.
     - Привет, - он внимательно посмотрел на нее, и, кажется, понял, что повторения вчерашнего не будет. Мотнул головой, хмыкнул.
     - Николя, мне срочно нужно домой. У Кости завтра утренник, а мы с матушкой еще не дошили маскарадный костюм.
     - Кем он будет на утреннике?
     - Мушкетером.
     - А шпага у него есть?
     - Шпага? О, я совсем не подумала про шпагу! Блиииин, все-таки невозможно одной гармонично воспитать ребенка! Нужно все взвешивать с разных точек зрения: мужской и женской, Инь и Янь. Мы с мамой переживаем за костюм, а главное в мушкетере, что? - Шпага! Ты молодец, Николя!
     - Ну, поехали. Шпагу я сейчас куплю ему в магазине игрушек. Нам по дороге. Только ни о чем меня не расспрашивай. Я расскажу тебе позже. Не торопясь. Ведь ты, мне кажется, тоже не любишь делать что-то впопыхах, спешить... Куда лучше -- с чувством, с толком, с расстановкой.
     Она покраснела.
     - Лиза, я приглашен 1 января на дачу, к твоим кумовьям. Ты...тоже там будешь?
     - Да. Меня Богдан отвезет к ним. А Новый год мы встречаем в селе, у бабы Нины.
     - Я знаю.
     Она забыла, что он все и всегда о ней знал.

Утренник в садике прошел на "ура"! Без сучка и задоринки. Дед Мороз был трезв, Снегурочка не опоздала и не забыла свои сапожки (в прошлый раз было все наоборот). Костя проникновенно прочел стих о снежинке на прекрасном украинском языке, а Анна Григорьевна умиленно всплакнула, когда внучок ловко помахал шпагой.
     - Лиза! Он у нас прирожденный фехтовальщик! Давай отдадим его в школу фехтования!
     Лиза уже год выбирала, куда отдать Костика. Им с мамой попеременно казалось, что из него выйдет то отличный пловец, то превосходный боксер, то талантливый танцор, то выдающийся шахматист. Но то, что в семье растет будущий КВНщик, было видно уже сейчас: остроумный, артистичный и бойкий. Лиза решила не портить ребенку детство и осторожно выбрать ему не больше одного-двух увлечений. Она вспомнила свое детство - бесконечное разучивание гамм, и вздохнула. "Придет время -- посоветуюсь с Игорем, или с Николя".
     Вот как, значит. Она даже мысленно еще не вышвырнула его из своей жизни.
     Он позвонил ей ночью, около часа.
     - Я тебя люблю.
     Больше он ничего не сказал.
     - Ты чего не спишь? - полюбопытствовала она.
     - Я очень плохо сплю...без тебя. Этот дом стал пуст. Он полюбил тебя, и теперь мстит мне за то, что ты ушла. Здесь уже никогда не будет уютно...без тебя. Я скучаю. Я скучаю даже за Костиком. Мне больше не с кем играть. Мне так нравится, когда он хохочет. Он унаследовал твое обаяние. Говорит: - "Дядя Коля, а давай опять сегодня ту сказку читать, про замороженную принцессу"! Он называет так Снежную Королеву.
     - Николя, мы же встретимся 1-го января. Давай тогда и поговорим.
     - Я помешал тебе спать?
     - Да нет. Я люблю болтать по ночам. Ночью -- больше правды. Все спят, нет лишней суеты и лишней энергетики. Только то, что нужно.
     -Я купил тебе подарок под елку...шубу. Белый песец. Очень красивая. Греческая. Прости, я не мог удержаться. Но я не знаю, как мне подарить ее тебе. Ты возвращаешь все мои подарки.
     Она молчала. Все натуральные меха ее гардероба сводились к крошечному черному кроличьему полушубку. Еще довольно модному, но...
     Она представила себя в белой песцовой шубе, спускающейся по лестнице его дома. А под шубой -- ничего.
     Он вздохнул. Должно быть, он представил то же самое.
     - Николя! Я хочу немедленно посмотреть на это чудо!
     Он не поверил. Переспросил:
     - Мне приехать за тобой?
     - А ты трезв?
     - Как стеклышко! Я даже пить без тебя не могу.
     - Тогда выдвигайся. Только осторожно, гололед -- ужас!
     Разумеется, последовательность не была ее коньком. Она в который раз подумала об этом. Вскочила, почистила зубы, глотнула противозачаточную таблетку и занялась макияжем. Он должен идеально подходить к белому пушистому меху...
     Набрала маму:
     - Солнышко, все в абсолютном порядке. Просто мне срочно надо уехать. Поспи у меня, родная. Я потом все тебе объясню.
     Объяснять не было нужды. Разве Анна Григорьевна сама не была женщиной? Она только убедилась, глянув в окно, что приехал джип. Она очень огорчилась бы, если бы там был "лексус".
     Он выскочил, усадил ее на переднее сиденье и моментально рванул с места.
     - Николя, я прошу тебя, помедленнее.
     Он с улыбкой посмотрел на нее. Это было сказано таким тоном, словно она просила о чем-то другом, а не движение машины имела в виду.
     Она прочла его мысли и покраснела.
     - Лиза, - его голос охрип, - Ты краснеешь, как школьница. Ты у меня еще девственница, в каком-то смысле...Ты -- это все в моей жизни. Понимаешь? Я никогда не думал, что могу так врезаться...Мне казалось, это все блажь и сказки, для слабаков.
     Он умолк.
     - Это Господь, - тихо отозвалась Лиза, - У него очень своеобразное чувство юмора. Я знаю. Он...специально так сводит людей. Чтоб опрокинуть все их схемы. Я всю жизнь презирала богачей. Они казались мне пустышками, манекенами.
     - Лиза, я не кажусь тебе пустышкой?
     - Нет.
     - Благодарю.
     До боли родные, кованые ворота открылись, они заехали во двор. Лиза вышла из машины. Дом ждал. Он ждал ее. Она вздрогнула, вспомнив, как убегала отсюда, тоже ночью. Он взял ее за руку.
     - Чувствуешь, он ждет тебя. Пожалуйста, не заводись и не вспоминай ту ночь.
     Он опять прочитал ее мысли. Лиза тряхнула головой и пошла за руку с ним.
     В этом доме время для них останавливалось, они переходили в другое измерение и не желали из него возвращаться.
     Они не могли насытиться друг другом. Это была ночь откровений. Это была ночь истины. Только в эту ночь они стали близки по-настоящему. Только в эту ночь она вообще впервые в жизни поняла, что значит быть одним целым со своим мужчиной. Она даже забыла, что приехала сюда за шубой. Впрочем, под утро вспомнила и примерила. И сошла в ней вниз с лестницы, как мечтала. Прямо в его объятья.
     Именно этой ночью она согласилась стать его женой, почувствовала - с ней начали считаться. Она перестала ощущать себя всего лишь еще одним атрибутом обстановки и поверила, что стала важной частью его жизни.
     Только в эту ночь она рассказала, почему они развелись с первым мужем. Дашков слушал очень внимательно. Тихо сказал:
     - Знаешь, я ему сочувствую. Он ведь был обычным пролетарским парнем. Рядом с тобой мужчине очень трудно чувствовать себя значительным. А без этого - очень трудно считать себя достойным.
     - Я все понимаю, любовь-морковь, жизнь длинная и сложная, все приходит и уходит, Но я не могу ему простить, что он совершенно бросил Костика. Такой замечательный малыш! Как можно было? Я никогда не пойму!
     - А Костик -- его сын?
     - Дорогой сэр! За кого Вы меня принимаете? Разумеется, его! Я долго не беременела, Костик был такой долгожданный! - Лиза вдруг умолкла, ее поразила догадка:
     - Ты думаешь, Олег сомневался, что Костя его сын? Потому ушел навсегда и дверью хлопнул?
     - Очень может быть. Но это его проблемы. Давай поговорим о нас!
     - Хватит уже о нас! Ты пообещал мне поведать историю жизни нашей таинственной чеченки, Ольги Сарычевой.
     Дашков замялся. Потом решился:
     - Лиза, я... немного обманул тебя. Просто, мне ужасно хотелось тебя заитриговать.
     - Что? Как обманул? А ну рассказывай!
     - Ольгу Михайловну Сарычеву действительно зовут Ольгой Михайловной Сарычевой.
     - Дашков, ты что, издеваешься надо мной? Ты все это придумал, про чеченку?
     - Ну, надо же было тебя чем-то заинтересовать. Я не мог больше выносить нашу разлуку.
     - Ты -- чудовище! Так кто в нее стрелял?
     - Ее бывший. У дамы просто сложная судьба. Ее отец - русский, а мать -- действительно киевлянка. Здорово ты угадала. Ты знакома с антропологией?
     - Да, папа ее изучал. Не отвлекайся!
     - Была у девушки Оли первая любовь. Забеременела Оля от своей первой любви. А парень -- исчез. Пропал и все. И в розыск подавали и чего только не делали, нет пацана. Его родители страшно обрадовались, что Оля беременна. Сына не стало, так хоть потомство от него будет. Родители у парня были не бедные, переехала Оля к ним и, в положенный срок родила девочку, Аней назвали. Прошло так пару лет, и встретился Оле другой мужчина. Ушла Оля из дома своих свекров ко своей второй любви, расписались они и сняли квартиру. Родилась у них вторая дочь, Саша. Бывшие свекры привязались и к Саше, и нянчили и вторую девочку, как родную. И тут, случается несчастье, умирает младшая сестра Оли и остаются у нее два крохотных сыночка, полтора годика и парумесячный. А папа у мальчиков -- алкоголик в бегах, и родни больше никакой. Подумали Оля с мамой, Олесей Петровной, что негоже пацанов, внуков Олеси Петровны в детдом сдавать -- и усыновила Оля племянников. Не выдержал такого стресса Олин супруг, и покинул многодетную семью.
     - Вот это история! Фильм снять можно! И что дальше?
     - И все бы ничего, жили-не тужили, хоть и скромненько, как вдруг объявляется первая Олина любовь. А дальше -- не как в кино. Все нормально с парнем было, ни амнезии, ни еще каких несчастий. Просто, не хотел парень папой становиться и исчез. А потом вдруг, прозрел, и вернулся. Да вот Оля наша -- с характером дама, оказалось. Не захотела к бывшему вернуться. Это логично. Если он испугался одного ребенка, то как ему четверых не испугаться? А Оля, к этому времени расцвела, красотою лепа, бровями союзна, загляденье, и не захотел ее терять первый парень. И преследовал ее, где только мог, и деньгами прельщал, и родителей своих, которых Оля очень уважала, подключил. А та -- ни в какую!
     - Истинная киевлянка! Фиг что у них силой получишь! Только любовью!
     - Вот и сбежали Оля с мамой на Украину, родня у них тут. Так и сюда ж приехал, мерзавец. Вычислил, куда сбежала. Вот, во время объяснений с Олей, видимо и достал пистолет, и, вот тогда уже, как в кино: "Так не доставайся же ты никому!" Да, видно, промахнулся, от нервов то, и только в руку ранил. А в сердце целился.
     - Ну и ну. А еще говорят, страстей нынче не бывает. И где он теперь?
     - Взяли его, как в Россию возвращался. На границе. Хоть Оля на него и не заявила, сказала, не видела, кто стрелял.
     - Она еще и благородна! Идиотка! И что ему теперь будет?
     - Он пока в СИЗО, в Харькове. Но если тебя интересует его дальнейшая судьба -- я узнаю.
     - А откуда ты все так подробно узнал?
     - А человечка я в Сочи посылал, разузнал он там все, соседей прекрасной Олечки разболтал. Так вот.
     - Дашков, ты -- прелесть. Спасибо.
     - И я прощен за свое вранье?
     - Прощен. Столько усилий потратил. И денег.
     - Мадам, любой Ваш каприз!
     - Солнце мое. Иди ко мне...
     Они почти не спали этой ночью.
     - Лиза, я хотел тебя спросить, ты предохраняешься?
     Она смутилась:
     - Да. Таблетки.
     - Лиза, гормональные таблетки очень вредны для здоровья. Может, если ты не хочешь беременеть, попробовать что-нибудь попроще? Презервативы, к примеру.
     - Ну, уж нет! - возмутилась Лиза, - Я ненавижу презервативы! Они портят все ощущения!
     Дашков захохотал:
     - Ты посмотри, какая наша Галя балованная! Ощущения они ей портят!
     - Николя, мы подумаем об этом позже. В принципе, я не против родить еще ребенка. Но...ты подумал, что тебе будет семьдесят в день его совершеннолетия? Ну, не расстраивайся, Николя, мы еще обсудим это позже, хорошо? И, потом, не факт, что я от тебя забеременею. У нас в роду, у женщин по одному ребенку, иногда -- по два, но не больше. Мы стреляем, как царь-пушка: один раз. Дашков, - перевела она разговор, - Ты мне как-то говорил, что ты очень ревнив. Я должна тебя предупредить -- я тоже очень ревнива!
     Лиза грозно глянула на него. Он улыбнулся.
     - Мне Оля показала твою бывшую пассию. Я ...про Лену Величко. Должна честно тебе признаться: я очень долго ее рассматривала, пыталась найти пороки и изъяны. Ну, не нашла я в ней ничего отрицательного! Она умна, изящна, красива, у нее приятные манеры. Мне кажется, она очень доброжелательный человек. У тебя хороший вкус, Николя. Так...почему вы с ней расстались?
     - Лизочка, душа моя, ты - удивительная женщина! Бог все-таки наградил меня. Я не знаю, как тебе ответить. Лена - вправду неплохая женщина. Наверное, мы просто исчерпали себя. Нам перестало быть интересно вдвоем. И я хочу чтобы ты помнила: в этом доме она никогда не была. Только ты!
     - Я польщена!
     - Да ни на йоту ты не польщена! - рыкнул он и повалил ее на бильярдный стол, - ты считаешь себя достойной самого короля и ты его ждала. Как Ассоль! И дождалась!
     - Николя, ты порвешь халатик! Николя, ты сумасшедший! Наконец-то ты нашел такую же чекнутую бабу! Мы будем самой счастливой парой в Полтаве. Я тебя уверяю. Николя, что ты делаешь? Я -- порядочная женщина! Я никогда не занималась этим на бильярдном столе! О! И, я была не права. На бильярдном столе так удобно! О, Николяяяя....

Лиза, конечно же, опоздала на работу. Выскочила из джипа и промчалась к зданию. Опустив бестыже-счастливые глаза, она быстренько шмыгнула мимо кабинета начальниц к себе.
     Светка, в одиночку, мужественно отбивалась от наседавших посетителей. Она рассадила людей за всеми тремя столами, чтобы избежать очереди в коридоре. Лиза бегом сняла курточку и кинулась помогать. В обед она поведала Светке о переменах в своей жизни.
     - Все, Светка, я больше не холостячка. У меня есть жених. Мы решили потихоньку расписаться, прямо после Рождества. Об этом пока никому. А потом, мы будем венчаться. Вот тогда позовем всех! И дочь его приедет. Она - за границей. И у нее тоже есть жених. Как все закрутилось, Светкааа! Слуууушай, а какая у меня для тебя новость: мне тетя Маша сногсшибательное зимнее пальто прислала из Италии. И что ты думаешь? Рукава короткие, а в груди и бедрах туговато! А у кого это у нас День рождения четвертого января? А кому это я подарю такое красивенное пальто?
     Светка запрыгала и закрутилась по кабинету:
     - Урррааа! Я тебя еще подкармливать буду! Лишь бы ты еще поправилась!
     - Вот спасибо! Настоящая женская дружба! Светка, пошли сегодня после работы ко мне домой, померяешь и сразу заберешь. На корпоратив завтра в нем придешь. Все выпадут! И никому ни слова! Кавалер, мол, подарил.
     Как они напились! Светка -- щедрая душа - выставила за пальто целую поляну! Они забрали из садика Светкиного Никиту, потом Костика, позвали Анну Григорьеву и закатили пир на весь мир. Пальто село на Светку идеально. И даже Светкины новые сапоги подошли к нему по цвету.
     Анна Григорьевна посидела с ними только часик; мальчишки увлеченно игрались в детской и время от времени появлялись на кухне похвастаться своими достижениями и прихватить с собой вкусняшек.
     Прибежал растерянный Костик:
     - Мама, мама, у солдатика поломалась ножка! Наверное, он не любил кушать творожок.
     Они со Светкой прыснули со смеху. Сегодня девочки пили отвертку. Обычную отвертку. Сначала с ананасовым соком, потом с апельсиновым, а под конец - с домашним: сливовым с мякотью. Кто же знал, что отвертка может быть такой коварной!
     Дашков позвонил около десяти. Она поворковала с ним немного, извинилась, что у нее гости, и девочки продолжили. Они еле-еле расстались около полуночи, Света с Никитой уехали на такси. Лиза угомонила расходившегося Костика, и повалилась в постель.
     Чертов будильник никак не хотел заткнуться! Лиза шарила рукой по полу в поисках этого проклятого всеми народами мира пикающего механизма и, наконец, нажала кнопку.
     Ей снился зимний лес. Она опять бежала под деревьями по тропинке. Такой замечательный морозец щипал ей щеки. Так пахло сосной! А на красивой, заснеженной полянке сидел, задрав гордую голову к небу, красивый огромный волк...
     О Боже, сегодня же корпоратив на работе! А она - не может встать с постели! Лиза с трудом поднялась, защелкала выключателями туалета, ванны, глянула на себя в зеркало -- богиня, ничего не скажешь. Ну, немного подпухшая богиня, а так -- вполне.
     Таблетка аспирина, немного хитростей с макияжем, удачно подобранное платьице, акцент -- на грудь, и ты - таки да, уже богиня. Главное -- ни в коем случае, не наклоняться -- заносит. Пока Костик умывался, Лиза, позабыв трезвые, американские аффирмации Хэй, увлеченно цитировала зеркалу свои собственные аффирмации:
     - Леди не бывают пьяными! Ик... Леди бывают навеселе! Ик...
     "А, еще леди, наверное, не икают" - подумалось ей.
     В дверь позвонили. Лиза открыла, не глядя в глазок, в полной уверенности, что это -- матушка. На пороге стоял Дашков.
     - Привет. Я подумал, что надо отвезти тебя сегодня на работу. Что-то мне вчера показался подозрительным твой голос.
     - Голос? У меня изумительный голос! Ты что, не слышал, как я пою в ванне? Ик...
     - М-дааа. Я так понял, вечер -- удался.
     - Ик...Николя, ну хватит издеваться над бедной бюджетницей. Спасибо, что ты приехал, дорогой. Боюсь, в маршрутке я просто пала бы смертью храбрых, в бою за свободное место. Ик...
     Из ванны выбежал Костик и с разбегу запрыгнул на руки Дашкову. Они обнялись и поцеловались. Лиза даже перестала икать, удивленная таким проявлением симпатии Кости к постороннему мужчине. Она видела такое впервые.
     - А я смотрю, вы, мальчики, подружились. Дашков, ты -- мечта, а не мужчина! Как мне повезло! Костя, мама сегодня придет поздно, у мамы -- новогодний корпоратив. Слушайся бабушку Аню и собирай рюкзачок на село, завтра едем к бабушке Нине. Все едем! Дашков, ты, как мой официальный жених, тоже приглашен. Ик...Костя, а вы с Никиткой вчера все конфеты слопали? Ик...Дай маме одну карамельку.
     Он довез ее до стоянки, поинтересовался, дойдет ли она сама до райисполкома и сказал, что заберет ее с корпоратива, во сколько бы тот ни закончился. Она поблагодарила его и поцеловала в щечку, обдав восхитительной смесью запахов "Ив Сен-Лорана", дорогого перегара и карамельки-барбариски.
     На работе им со Светкой стало хуже. Реанимация. Когда первый посетитель вышел, Лиза честно сказала:
     - Светка, меня тошнит. И голова раскалывается. Давай что-то делать. Меня сейчас банально вырвет. А мне еще бывшего премьер-министра изображать. О, моя голова.
     - Тебе еще хорошо. У тебя только крышу рвет. А у меня -- и дно-пожаловалась Светка. Она вскочила, схватила туалетную бумагу и прокричала:
     - Пардон! Мне надо выйти, попудрить носик!
     Лиза быстро набрала по местному телефону Валентину Николаевну -- их старшую коллегу и закадычную подругу.
     - Валентиночка Николаевна, спасайте! Зайдите к нам срочненько!
     "Скорая помощь" от коллег по госслужбе прибыла моментально. Узнав в чем дело, "скорая помощь" отбыла и прибыла вновь с двумя пластиковыми стаканчиками, наполненными какой-то вонючей, вязкой, мутно-зелено-коричневой жидкостью.
     - Пейте, девочки! - скомандовала "скорая".
     - Ни за что! - хором ответили пострадавшие.
     - Пейте немедленно, я сказала! - повысила голос "скорая помощь".
     Набравшись храбрости и крепко зажав носы, "девочки" глотнули жуткое лекарство. Лиза только почувствовала запах какой-то травы и водки. Вкус был кошмарным. В голове, как-будто, взорвался колокол.
     Но прошло пять минут, и потрясенная Лиза почувствовала, как из нее уходит противный озноб, а по телу разливается приятное тепло. Колокол в голове умолк, боль исчезла совсем. Но главное -- прошла тошнота. Она набрала Валентину Николаевну:
     - Валентиночка Николаевна! Вы -- просто чудо! Спасибо Вам огромное! Поделитесь знаниями?
     - Служу народу Украины! -- бодро отчеканила Валентина Николаевна. - Так и быть, дам рецептик.

В обед они еще раз прошлись по сценарию, сгоняли в торговый центр за недостающими закусками и напитками и определились с задачами: кто будет накрывать стол, кто убирать и т. д. Программисты отвечали за музыкальное сопровождение. Дедом Морозом был юрист, а Снегурочкой -- кадровик Танечка. Костюмы были взяты напрокат (за бутылку шампанского и коробку конфет) в одном из районных детских учреждений и их надо было вернуть к семи вечера. Там тоже был свой корпоратив.
     Все работало четко и слаженно. Госслужба, черт возьми! Каждый человек на своем месте. Здесь не принято банально напиваться. Каждый праздник обязательно проходил со сценарием, участниками, конкурсами и т. д. Это требовало предварительных усилий, но результат стоил того.
     Было очень весело. Лиза была в высоких замшевых сапожках и ярко-синем платье с декольте. Она надела сапфиры. И, конечно же, это не прошло незамеченым. Лиза хитро отшучивалась на все вопросы любопытствующих:
     - Это итальянская бижутерия!
     Однако, поверили ей далеко не все. Здесь было немало сведущих в этом вопросе дам.
     Сценка с "Катей Осадчей" прошла на ура. Больше всех хлопали программисту Ване, изображавшему Кличка. Он был бесподобен!
     Лиза, в паре с Ваней, приняла участие и в самом разбитном конкурсе вечеринки -- танце с салфеткой. Вообще, атмосфера была свободной и непринужденной, были только свои, и все расслабились по-настоящему. Светка выпила рюмку водки, и весь оставшийся вечер пила только минералку. Лиза -- только минералку. Не надо искушать судьбу и здоровье, решила она.
     В начале двенадцатого она набрала Дашкова.
     - Мой повелитель, я готова!
     - В смысле, в стельку? - уточнил повелитель.
     - Чтоооо? Леди не бывают пьяными! Леди бывают навеселе! Ты приедешь за мной, мой зайчик?
     - Уже еду.
     - Николя, - возбужденно говорила она ему в машине, - ты такой молодец! Ты такой внимательный! Вот ты все подмечаешь! Даже то, что мне нравится, когда ты не просто приезжаешь за мной, но всегда выходишь из машины, чтобы усадить меня. Это так приятно.
     - Моя дорогая, семейная жизнь -- это сплошные компромиссы. Я пойду навстречу любимой женщине, на малюсенькую уступку, и взамен получу вкусный борщ, счастливую жену и волшебную ночь. Разве игра не стоит свеч?
     - А, так это не результат хорошего воспитания? Это просто трезвый расчет большого босса? - разочарованно промолвила Лиза.
     - Мы приехали. Лиза, ты что, не пила сегодня вечером?
     - А ты хотел застукать меня пьяную?
     - Нет, Наоборот хотел похвалить. За предусмотрительность. Впереди новогодние праздники. Надо поберечь здоровье. Поднимайся в дом, у тебя же есть ключи.
     - Не хочу. Я подожду тебя.
     Они вошли вместе, прошли на кухню. Лиза поинтересовалась:
     - А что, тебе понравился мой борщ?
     - Да, очень. Не хуже, чем у Оксаны Ивановны. Будешь...хоть иногда мне готовить?
     - Ну, конечно же, мой дорогой! Я обожаю готовить! И особенно печь! И если вскоре, мы оба не влезем в эти двери, то это будет моя вина! Николя...
     - Да?
     - Я долго думала, что подарить тебе под елку. Тебя ведь ничем не удивишь. Я, конечно, знаю, что лучший твой подарочек -- это я. Но...Знаешь, у меня остался от прабабушки старинный гобелен, небольшой такой, пейзаж. Зимняя природа. Я ходила в художественную мастерскую, заказала новую рамку. Николя, а теперь посмотри на него внимательно и повтори мне, что ты не веришь в мистику.
     Лиза открыла сумку и достала аккуратно запечатанный гобелен. Дашков с интересом развернул. На гобелене был изображен зимний пейзаж, несколько деревьев в снегу, небольшая лохматая елка. Луна в небе. Вещь была очень старая, это было заметно. Николя внимательно всматривался. Лиза поманила его пальцем:
     - Давай накинем курточки, пошли на улицу, убедишься.
     Они надели куртки, и вышли из дому. Она повела его за угол, так, чтоб видно было елочку под окнами кухни. Попросила включить левый, угловой фонарь. Он включил и ... замер. На гобелене был изображен пейзаж, в точности совпадающий с тем, что открылся их глазам. Три заснеженных дерева, елка и луна. Даже ракурс точно такой же. Левая, нижняя ветвь елки, коряво вырывалась из общей стройной картины и влезала в снег. На гобелене -- точно так же.
     - Невероятно! - прошептал он.
     - Знаешь, Николя, я не верю в случайности. Случайности -- это ряд закономерностей. И мы с тобой не просто так познакомились. Все предначертано.
     - Да...Наверное...
     Он посмотрел на нее с благоговением.
     Они зашли обратно в дом, все еще под впечатлением только что открывшейся им тайны.
     - Николя! Где ты хотел бы повесить его? Над камином? Или...где?
     Он обнял ее:
     - Я уже вижу, что тебе хочется повесить его на кухне. Там, откуда видно елочку. Хорошо, моя родная.
     - Ты -- опасный человек. Как можно жить с мужчиной, который читает все твои мысли? Моя старшая коллега - Валентина Николаевна - я ее обожаю, так вот, она всегда говорит: "Девочки! Оставайтесь для мужа неразгаданной тайной! Никогда не показывайте ему всю свою задницу! Максимум - четвертую часть полупопия!"
     Дашков рассмеялся:
     - Я желаю немедленно узреть полагающуюся мне часть полупопия!
     - Нет, дорогой! Уже страшно поздно. Иду отмокать в ванночке и спатки.
     - Мы отмокнем в ванночке вместе!
     Они бултыхались часа полтора. И поначалу действительно только купались. Потом... Лиза вновь уверяла его, что она порядочная женщина! И никогда не занималась этим в джакузи. Но, конечно же, она была не права, в джакузи - это так восхитительно! И кто вообще будет думать о порядочности, когда рядом такой мужчина!
     Потом ей захотелось немедленно нарядить елку под окнами кухни. Немедленно! Ведь завтра они уедут. В два часа ночи, Дашков быстренько сушил волосы ее феном, чтобы не лазить по двору с мокрой головой. Они достали из кладовки старый чемодан с елочнами игрушками и, радуясь, как дети, привязывали к шарикам ниточки. Игрушки были еще старые, советские. У Лизы дома тоже такие сохранились. Нашлись даже гирлянды!
     Дашков дурачился и вспоминал разные истории из детства. Потом еще целый час они украшали елку.
     Николя был настоящим эстетом. После вывешивания каждой игрушки, он отходил на пять-шесть шагов обозреть общую картину, и только тогда вешал следующую.
     - Николя! Да сколько можно! Ну, давай уже развесим остальные! Я спать хочуууу!
     - Ну, уж нет. Надо все закончить. Завтра -- 31-е.
     Елка заиграла яркими огнями и засветилась гирляндами, шнур продели в форточку кухни.
     - Ураааа! - в ночной тиши элитного жилищного поселка эхом звучал довольный Лизин голос.
     Разумеется, утром она никак не могла проснуться. Потеряв надежду разбудить ее, Николя тихонько зашептал:
     - Еду по магазинам, за подарками для родных. Моя мама приехать не захотела, будет праздновать Новый год у своей двоюродной сестры, в Миргороде. Кстати, двоюродная тетушка тоже хочет с тобой познакомиться. Наслышана, какая ты красавица и умница. Спи. Мы приедем позже, с Костиком и Анной Григорьевной. Твой телефон я отключил. Лиза, я купил тебе вчера черную дубленочку. Не можешь же ты повсюду ходить в песце.
     Это был правильный ход. Лиза немедленно проснулась:
     - Дубленочку? Какую дубленочку?
     - Вон в шкафу. Я вчера забыл о ней совсем. Давай меряй, если не подойдет -- продавщица сказала, что обменять можно только сегодня. У них предновогодняя акция и скидки.
     Сон прошел моментально! Лиза достала из шкафа длинную черную дубленку. Она была легенькой-прелегенькой. В комплект также входили меховая шапочка с меховым же цветком и варежки!
     - Боже, какая прелесть! Николя! Ты меня балуешь. Но я у тебя, конечно, этого достойна. Николя! Не уезжай без меня! Я быстренько соберусь. Включи мой телефон, зайчик! Ты только посмотри, все тютелька в тютельку! Ты знаешь мои размеры, лучше, чем я!
     Она позвонила маме, поболтала с Костей, рассказала ему про елку и пообещала, что привезет его сегодня полюбоваться ею.
     В последнее время она постоянно задавалась вопросом: где они будут жить после свадьбы? Когда люди женятся и им негде жить -- это, конечно, нехорошо. Но когда люди женятся -- и у них слишком много жилья -- это тоже создает проблемы. Но! "Я не буду думать об этом сегодня! Я подумаю об этом завтра!"
     Покупать подарки родным и близким всегда было одним из ее любимых занятий. Но насколько это приятнее делать, когда ты не ограничена в деньгах -- она поняла только сейчас. Они действительно загрузили полную машину.
     Когда ехали домой, Николя сказал ей:
     - Между прочим, в моей фирме тоже вчера был новогодний корпоратив. И знаешь, я не пил, чтобы быть за рулем, чтобы привезти тебя.
     - О, бедняга, мон шер! Надеюсь, я достойно вознаградила тебя вчера за твои старания.
     - Нет. Еще хочу.
     Она рассмеялась. Потом полюбопытствовала:
     - Николя! А что говорят твои сотрудники? Ну, наверняка уже что-то пронюхали про меня. Вся Полтава спит под одним одеялом.
     - Пронюхали. Во-первых, я стал добрее. Это заметили все. Я им вчера вместо премии -- тринадцатую зарплату дал. Крику было... Радовались безмерно. Мы давно такого себе не позволяли. Кризис. Потом, когда выпили и языки у всех поразвязывались, начали меня расспрашивать. Вы, говорят, Николай Николаевич, так похудели за последний месяц, помолодели, у Вас, говорят, глаза горят, как у двадцатилетнего парня. А секретарша моя, Наталья, ты не переживай, ей 65, так вот, она говорит: "А я знаю причину. Это, говорит, сногсшибательная блондинка. Я видела вас в торговом центре. Очень красивая девушка". Ну, и стали у меня выпытывать. Но, а я-то трезвый. Да и вообще, фамильярностей не люблю. Ну а потом уже и ты позвонила, и я попрощался с ними. Думаю, им без меня комфортнее.
     - Черт возьми, как приятно быть сногсшибательной блондинкой! А...я там немного не уловила...сколько-сколько лет твоей секретарше? Я вот приду проверю! Молодец, что людям денежку дал! Ты не обеднеешь, а растраты у всех перед праздниками большие. Какой ты у меня зайчик! А Миша был вчера?
     - Да. Был.
     Они уговорились заранее, что заявление в ЗАГС подадут 31-го декабря. Заехали, все очень быстро оформили. Лиза пришла к выводу, что Николя тут уже побывал. И не с пустыми руками. Короля опять играло окружение.
     - Какую фамилию Вы желаете носить после регистрации брака?- вежливо спросила ее сотрудница ЗАГСа, бравшая у них документы.
     Лиза растерялась. Она совершенно не подумала об этом. Посмотрела на Дашкова. Но тот демонстративно отвернулся к окну. К тому же у него зазвонил телефон.
     ...Той ночью, ночью примирения, она рассказала ему, что ее первого мужа очень обидело, что она не захотела взять его фамилию - Приходько, а оставила отцовскую -- Сологуб. Теперь ее унаследуют дети Костика. Фамилия не исчезнет.
     Вопрос был щепетильным. Она знала, как Дашков носится со своим аристократическим московским происхождением.
     "Ну, сколько можно висеть на телефоне? - раздраженно думала она, - Я понимаю, что ты очень деловой человек, но ты же в ЗАГС пришел! Нет, ну ты посмотри: разговаривает и нисколько не хочет облегчить мои...страдания."
     Она решительно тряхнула волосами и сказала женщине:
     - Дашкова.

Про ЗАГС Лиза сказала только маме. Костику решила рассказать позже. У ребенка и так много впечатлений на Новый год. Когда они приехали в Андреевку, уже смеркалось. Лиза честно собиралась помочь Наде и бабе Нине на кухне. Но все уже давно было наготовлено, и ее помощь не понадобилась. Она схватила миску с зерном и сказала:
     - Давайте я хоть птицу покормлю. Вечером не до них будет.
     Еще подходя к сараю, услышала негромкие голоса. Говорили Дашков и Анна Григорьевна. Матушка очень волновалась, она даже глотала иные слова:
     - Ти, Колю, якщо просто погратись вир╕шив -- то мо╖й дитин╕ голову не мороч! Я ╖╖ не для того ростила. Вона дуже файна ж╕нка ╕ варта самого найкращого у житт╕! Вже одного разу п╕шла зам╕ж за йолопа. Не хочу я, щоб вона знову обпеклась. Вона в мене -- королева. Я ╖╖ так виховала. Ти хоч розум╕╓шь, на кому одружу╓шься? Складно буде з нею. ╤ Костика не можна травмувати. Р╕дний батько його покинув. В╕н, бачиш, як до тебе горнеться? Не можна дитину обманювати!( Укр. - Ты, Коля, если просто поиграться решил -- то моему ребенку голову не морочь! Я ее не для того растила. Она очень красивая женщина и достойна в жизни наилучшего! Уже вышла один раз замуж за придурка. Я не хочу, чтобы она снова обожглась. Она у меня -- королева. Я ее так воспитала. Ты хоть понимаешь, на ком женишься? Непросто будет с нею. И Костика нельзя травмировать. Родной отец его бросил. Видишь, как он к тебе привязался? Нельзя ребенка обманывать!)
     Лиза остановилась и замерла. Дашков говорил очень тихо.
     - Анна Григорьевна, я Вас уверяю, И Лиза, и Костик будут очень счастливы со мной. Они уже стали моей семьей. И, поверьте, я не играюсь. Если Вы заметили -- я уже не мальчик. У нас все очень серьезно. Я вообще серьезно отношусь к браку. Поверьте.
     Мама действительно хорошо воспитала Лизу. Ей стало стыдно, что она подслушивает чужой разговор. Она немного отошла от сарая, сделала вид, что только вышла из дому и начала громко звать уток и курей:
     -Цыпа-цыпа-цыпа-цыпа.
     Птицы еще не примостились на ночь и начали бежать к ней, махая крыльями. Прибежали даже гуси.
     Мама с Дашковым неторопливо направились к ней. Анна Григорьевна засмеялась:
     - Ти подивись, Колю, яка в тебе газдиня! Вона ╕ в тво╓му будинку почне курей розводити, ось побачиш! (Укр. - Ты посмотри, Коля, какая у тебя хозяйка! Она и в твоем доме начнет курей разводить, вот увидишь!)
     Все засмеялись.
     Прибежала веселая ребятня. Они только что получили подарки и были очень веселы и возбуждены наперебой рассказывая, что Дед Мороз принес им под елочку.

Это была прекрасная ночь. Они не захотели слушать поздравление нелюбимого уже президента и высыпали на улицу, с шампанским, хлопушками и бенгальскими огнями. По всему селу молодежь запускала фейерверки и петарды. Не было и следа от привычной тишины.
     Лиза подумала, как странно складывается ее жизнь. Еще десять дней назад она была уверенна, что рассталась с Дашковым навсегда. Все решил тот ночной звонок и... его откровенность.
     Ровно в полночь, под бой часов, Лиза и Дашков крепко-крепко поцеловались. Все захлопали. Больше всех радовался Костик. Дядя Коля пришелся ему по душе.
     Они не остались с другими сидеть перед телевизором, оделись потеплее, забрали с собой детей, и пошли в лес. Гуляли, дурачились, играли в снежки и водили хоровод вокруг одиноко стоящей сосны.
     Им кто-то звонил, они куда-то звонили. Связь была плохая. Не важно. Они были вместе! И им было хорошо!
     Лиза сказала ему:
     - Давай ляжем спать пораньше, завтра -- к кумовьям, надо выспаться. И, Николя, ляжем отдельно, мы не женаты.
     Он усмехнулся.
     Утром, первого января, чета Корниенко поджидала гостей на пороге своего дачного домика. Дмитрий с Аннушкой и Настей уже приехали, и, судя по шуму, доносившемуся из домика, не скучали. Румяный Костик сразу помчался к Насте и Софийке. Оля поцеловалась с Лизой и Николаем. Вопросительно заглянула в глаза Лизе. Та кивнула ей одними ресницами. Ольга радостно заулыбалась.
     Они обменивались подарками. Кумовья подарили ей коричневую плюшевую лошадку -- символ года и красивое блюдо с елочкой -- для торта. Все знали, как Лиза любит печь торты. Они достали свои подарки, начались поцелуи, благодарности и поздравления. Пошел легкий снежок. Погода была очень приятной. Обычно, снег выпадал только на Рождество.
     - Друзья мои -- торжественно провозгласила Ольга, - Сейчас мы все немного перекусим, а то проголодались с дороги, а потом, вас всех ждет сюрприз: поскольку наступил год Лошади -- мы с Игорем приглашаем всех в Иваницкую усадьбу, покататься верхом! Там есть и пони для детей!
     Все захлопали и заулюлюкали. Лиза коварно усмехнулась...
     Иваницкая усадьба находилась в трех километрах от дачи кумовей. Это была бывшая коннозаводческая ферма, хозяин которой был настоящим фанатом лошадей. Хозяина "съели", он устал бороться с системой и уехал разводить лошадей в Германию. Теперь в усадьбе осталось около десяти лошадок, которых, впрочем, новые хозяева держали ухоженными и опрятным, и использовали на различных городских мероприятиях.
     Улучив минутку, довольная Оля шепнула Лизе:
     - Как я рада, что вы помирились! Он светится от счастья, как апельсин!
     - Еще бы ему не светиться! Мы занимаемся любовью по три раза на дню. Оля, только не кричи. Мы заявление в ЗАГС подали.
     - Вау! - шепотом восхитилась Ольга, - Какая ты молодец! Все-таки ты умница и оценила его! А знаешь, он не расцветал так, пока жил с Леной. Не иначе, у тебя там... секрет какой припрятан, - захохотала Ольга.
     - Именно там. И еще какой! Занятия восточными танцами укрепляют мышцы. Нуууу, ты понимаешь, о чем я? Внутренние мышцы. Поняла? Так почему бы ему не сходить с ума?
     - Лизкааа. Ты кладезь премудростей! Я тоже хочу заниматься восточными танцами!
     - Займешься! У нас, женщин, тысячи маленьких хитростей! И мы не собираемся признаваться ни в одной! Так ведь?
     - Была упруга детка, детка! - весело, хором затянули они и громко расхохотались. Подбежавшие дети помешали им продолжить разговор.
     Лиза посмеивалась. Она предвкушала, что там сейчас начнется. Дело в том, что ни одна лошадь никогда не подпускала Лизу к себе ближе, чем на пять шагов.
     То ли она впрямь была ведьмой, то ли у нее, Стрельца, огненного знака, энергетика была такой, но еще лет пять назад она заметила это, проверила несколько раз и больше не экспериментировала.
     Пони, напротив, относились к ней совершенно спокойно. Дети катались по очереди, так как пони было только два. Восторгу Костика не было предела! Мало того, что уже второй день он ел всякие вкусности, только то, что душа пожелает, никаких супчиков, никаких кашей и творога, так его еще и на лошадке покатают!
     Мужчины решили опробовать лошадей первыми. Дашков сказал Лизе, что они должны обязательно прокатиться вдвоем на символе года. Она опять коварно улыбнулась:
     - Николя, я должна тебе признаться, и это проверено неоднократно... Меня не подпускает к себе ни одна лошадь!
     - Да не может быть! - сказал он восторженно.
     - Честно, Николя.
     - Боже, какая женщина! А ну, пошли, проверим!
     Они подошли к пегенькой резвой кобылке. Увидев Лизу, та рванулась с привязи и возмущенно заржала. Дашков захохотал:
     - А теперь к этому жеребцу, которого Игорь выбрал.
     Игорь взобрался на черного красавца жеребца, гарцевал и красовался как мог. Лиза начала потихоньку подходить к ним. Дашков наблюдал, открыв рот. Как только Лиза начала приближаться, мощный жеребец попятился и начал закидывать задние ноги. Игорь, никак не ожидавший таких маневров от разрекламированного, самого спокойного коня поместья, вцепился в поводья. Жеребец фыркнул и встал на дыбы. Игорь едва не свалился. Один из грумов, сопровождавших их, закричал Игорю:
     - Не давите его шпорами! И не натягивайте сильно поводья! И что это с ним?
     - Да я вообще ничего не делаю! - возмущенно крикнул ничего не понимающий Игорь.
     Лиза смилостивилась и отошла. Черный жеребец моментально успокоился.
     Дашков катался по снегу. Он умирал от хохота, хлопал себя по ляжкам и никак не мог успокоиться!
     - Мадам, я очень Вас прошу...еще только один раз - и все. А то нас арестует "Гринпис". Вон та - белоснежная кобылка. Идемте.
     Но к белоснежной кобылке ей вообще не удалось подойти. Абсолютно все приехавшие, с удовольствием кормили ее с рук хлебом и сахаром, трепали челку. Но стоило подойти Лизе -- с кобылкой начало твориться что-то невероятное. Она начала прядать ушами, издавать странные звуки и убежала прочь. Не помог даже оставшийся на снегу сахар. Лиза обернулась к Дашкову:
     - Еще?
     - Нет, мадам! - он задыхался от смеха, - Я уже понял, какая женщина у нас коней на скаку остановит! Мадам, Вы уморили меня! Я никогда не знаю, чего мне еще от Вас ждать!
     - Так говорят и мои начальницы, - вздохнула Лиза.
     Подбежала Ольга, и Лиза все ей рассказала. Потом -- и всем остальным. Ей пришлось еще раз продемонстрировать свои способности. Публика уже изрядно подвыпила, и всем было смешно и интересно.
     Лиза пошла к детям. Они с Костей долго сидели в обнимку на бревне, пока на пони катались девчонки.
     Дашков лихо скакал на черном жеребце, и Лиза сделала ему комплимент, что он прекрасно смотрится в седле.
     На дачу к Корниенкам, возвращались пешком, через лес. Было так хорошо!
     Вдруг Лиза оглянулась на загон с лошадьми и схватила Дашкова за рукав:
     - Этот год будет очень сложным для меня, - сказала она ему. - Лошади не любят меня. Что ж, постараюсь, по крайней мере, если уж не быть на коне, то хотя бы не быть затоптанной.
     Это было предчувствие? Дашков быстро обнял ее, поцеловал и успокоил.
     - Лиза, а как давно ты обнаружила такие свои способности?
     - Шесть лет назад. Мы с мамой отдыхали в Трускавце и поехали в Карпаты на экскурсию. Там есть такой потрясающе интересный маршрут, "Скалы Довбуша", это такой народный герой, Олэкса Довбуш, вроде Робин Гуда. Бравый был парень. Его погубила женщина. Ну, все, как всегда. Кстати, я знаю украинскую песню про Довбуша! Двадцать куплетов! Так вот, нас там очень вкусно покормили, в "Колыбе", это такая корчма, ну и предложили покататься на лошадях. Когда четвертая лошадка от меня убежала, ко мне подошла инструкторша, женщина, и спрашивает: "Девушка, может у вас просто критические дни?" А я говорю: "Нет, все в порядке. Я всегда такая". А потом, еще пару раз тут проверяла. Прикольно так. Я и вещие сны часто вижу. Знаешь, мой духовник, отец Павел, говорит, что если бы я не спала с мужчиной, не ела мяса и вообще не жила мирской жизнью, то могла бы очень развить свои способности. Но...я - мирская женщина и явно не создана для жизни в монастыре. Не надо пытаться обмануть Бога.
     - О, да!

Женщины Полтавщины -- писаные красавицы. Они высоки, фигуристы и статны. У них большие светло-карие или серые глаза, правильные и крупные черты лица, аккуратные носики. Это - потомки славянских племен и жителей половецких степей. Именно по этим местам проходила в древности граница Киевской Руси и Дикого Поля.
     В древних летописях описывалось, как озорные киевские юноши, очарованные красотой жительниц Дикого Поля, ездили в степь, "охотиться" на "красных дев половецких". Судя по потомкам, "охота" проходила успешно. Женщины Полтавщины необычайно воинственны. Их предки, постоянно живя на границе с кочевыми племенами, привыкли не только обрабатывать свои родючие черноземы, но и оберегать их от посягательств чужаков. К женщинам здесь испокон веков относились бережно и уважительно, так как они не только продолжали род, но и были воительницами, как у викингов. Здешние жительницы умеют постоять за себя в любой ситуации. И пусть чужаки, собравшиеся прийти сюда с оружием, помнят об этом всегда!
     Иногда среди коренных полтавчанок встречаются женщины совершенно восточной наружности. Это - потомки татарских племен, пришедших на земли Полтавщины почти четыреста лет назад. Однажды, когда эта территория еще входила в состав Речи Посполитой, сюда приехал с многочисленной ордой великий татарский хан Лякса. Он был так очарован красотой здешней природы и здешних жительниц, что не стал воевать, а осел здесь со всей своей тридцатитысячной ордой. Они начали обрабатывать земли и выпасать свои стада. Лякса крестился и вошел в историю, как Александр. Возможно именно от него, а не от крымских татар, берет свое начало знаменитый полтавский род Кочубеев.
     По дороге на дачу, разговор зашел именно о Кочубеях. На Рождество вся компания собралась поехать в Диканьку -- вотчину Кочубеев. Там, посреди леса, стояла очень интересная старинная церковь, Святого Николая; и потом, Рождество в Диканьке -- это всегда маленькое чудо! Гоголь нисколько не присочинил! Когда в Рождественскую ночь ты бродишь по Диканьке, да еще после посещения шинка, да еще в метель, то и вправду можно рассмотреть нечто этакое, мистическое, летающих ведьм, хитрых чертей, и даже, спрятавшийся в сугробе, украденный Месяц! Лиза еще от отца знала, что Диканька располагается в очень интересном, с энергетической точки зрения, месте.
     Договорились поехать на арендованом транспорте. Всем надо было расслабиться и немного выпить. Игорь сказал, что машина и водитель будут с его фирмы. Лиза пообещала сварить на Вечерю, вечер перед Рождеством, настоящую львовскую кутю, как научила ее мама. В Полтаве ее готовят немного по-другому, и Оля, очень любившая именно львовскую, упросила Лизу не полениться и приготовить. Лиза воодушевилась, и заверила всех, что Рождество -- ее любимый праздник, и она даже испечет торт.
     День промелькнул почти в сплошных прогулках по лесу. Лиза решила, что посмотреть интересные новогодние передачи можно будет и позже. Ей очень хотелось увидеть новогодний "Вечерний Квартал".
     Когда возвращались к Приходькам, то еще в начале улицы расслышали громкие крики и даже ругательства. Они вошли в переулок, и их глазам предстала живописнейшая картина: старая соседка Приходьков, мама дядь Володи, баба Ульяна, явный потомок "красных дев половецких", несмотря на свой весьма солидный возраст, неслась во всю прыть по заснеженному огороду, с граблями в руках. Человек, воодушевивший ее на такое проявление чувств, отец дядь Володи, дед Гнат, почти не уступая ей в скорости, бодро несся впереди. Лиза страшно развеселилась и закричала:
     - Баба Ульяна, Вы чего это бушуете?
     Баба Ульяна на минутку остановилась.
     - Та, ти подивись, дитино, що це м╕й старий чорт учудив! Це ж треба до такого додуматись! Двер╕ у нужник пофарбувати у кол╕р прапора! (Укр. - Да ты посмотри, деточка, что учудил мой старый черт! Это ж надо до такого додуматься! Двери в отхожее место - покрасил в цвет флага!)
     Только теперь, Лиза с Дашковым разглядели, что пав жертвой новой моды, когда все скамейки, ступеньки, столбы, заборы и сараи в селе были перекрашены в сине-желтые цвета, дед Гнат так старался, что выкрасил ими даже двери туалета. Не стерпев такого надругательства над своими патриотическими и эстетическими чувствами, баба Ульяна встала на защиту национального флага.
     - Щоб негайно перефарбував у якийсь темненький! - крикнула баба Ульяна, - Бо я тоб╕, чорту лисому, ╕ гор╕лки випить не дам, ╕ до хати не впущу! ( Укр. -Чтобы немедленно перекрасил в какой-нибудь темненький! А не то, я тебе, черту лысому, и водки выпить не дам, и в дом не впущу!)
     На улице брался морозец. Дед Гнат, конечно, был большим патриотом и не находил в своем поступке ничего скверного, но он знал нрав своей жинки. Потому, покряхтев и посетовав, взял в сарае кисточку, банку краски и поплелся перекрашивать двери туалета.
     Лиза, хохоча, рассказала родным эту историю. В тот вечер им пришлось вернуться домой, Анна Григорьевна, то ли подхватив какой-то вирус, то ли простудившись, сильно затемпературила. Развозил всех по домам единственный трезвый человек в округе -- дядя Володя. Он только пришел с суточного дежурства, и еще не успел отпраздновать Новый год. Лиза заметила, как Дашков сунул ему в карман двести гривен, и довольный дядя Володя поехал ночевать к дочери.
     - Николя, я не могу оставить матушку. Хочешь -- пошли к нам.
     Она смутилась -- мама внимательно слушала.
     - Лизочка, я завезу вам нужные лекарства и поеду домой. Завтра на рассвете выезжаю на Кременчуг. Дела, дорогая.
     Лиза совсем забыла, что второе января и у нее был рабочим днем. Блин, до чего же быстро проходят праздники!
     Температура у Анны Григорьевны поднялась до 38.5. Лиза, не слушая никаких возражений, забрала ее ночевать в свою квартиру. Костику было велено сидеть в детской и не беспокоить бабушку.
     Лиза набрала на телефоне список лекарств и сбросила Дашкову смс. Тот съездил в дежурную аптеку и привез ей оттуда целый кулек медикаментов. Потом, заверив Лизу, что уже совершенно трезв, и водит дружбу со всеми полтавскими ГАИшниками, уехал домой.
     Лиза опять задумалась: "Как я буду жить у него? Как я оставлю маму? И садик Костика здесь, совсем рядом...И что делать с квартирой? Сдать? Я подумаю об этом завтра!"
     Наутро матушке стало лучше. То ли хорошие английские лекарства помогли, то ли иммунитет оказался не слабым. Лиза оставила маме на столике еду, лекарства и разрешила Костику не ходить сегодня в сад.
     - Присмотришь за бабулей. Липовый чай и шиповник ей заваришь. Но в ее комнате не торчи, вдруг это вирус.
     Она с детства приучала Костика к ответственности. Растила настоящего мужчину.
     Лиза набрала на работу всяких вкусностей и помчалась на остановку. Позвонил Дашков. Поинтересовался здоровьем Анны Григорьевны и сказал, что задержится в Кременчуге на два дня.
     - А где ты там останавливаешься? - полюбопытствовала Лиза.
     - В квартире. У меня тут двухкомнатная квартира.
     - Ни фига себе! Ты мне не рассказывал!
     - Но ты и не спрашивала, дорогая. На всякий случай, сообщаю, что у меня есть квартира и в Полтаве. Тоже двушка.
     - Аааа, это туда ты возил своих баб?
     - Мадам, фи, какой жаргон. Такая интеллигентная дама....
     - Я ревнивая дама! Я тебя предупредила! И у тебя еще есть время подумать!
     - Мадам, Вы -- мой крест. Но я согласен нести его до конца своих дней. Лиза, я очень рад, что ты будешь носить мою фамилию.
     - Я тоже. Семейная жизнь -- это сплошные компромиссы. Я пойду на малюсенькую уступку любимому мужчине - и взамен получу счастливого мужа, волшебную ночь и...новую шубку!
     Он расхохотался, поняв, что она просто передразнивает его:
     - Новую шубку?
     - Ну да. Скоро день моей свадьбы. И моя бывшая одноклассница, Верочка Блажко, хозяйка мехового салона на Леваневского, сегодня позвонила мне и сказала буквально следующее: "Лизочка, я так рада тебя слышать! Моя кума работает в ЗАГСе и сказала, что ты подала заявление с одним из самых респектабельных мужчин города. Я тебя поздравляю! Он не хочет сделать тебе свадебный подарок? У меня свежий завоз изумительных норковых шубок. Есть пара светленьких -- прямо под цвет твоих волос! И в честь свадьбы, я сделаю тебе колоссальную скидку!" Ну, я сказала ей, что мы перезвоним.
     Дашков опять засмеялся:
     - Лиза, ты проверяешь меня? Это опять твои фокусы?
     Разумеется, она проверяла, но ответила:
     - Нет, мой дорогой. Просто хочу свадебный подарок.
     - Дорогая, мы обязательно появимся на Леваневского. Так и передай однокласснице!
     Он вернулся через три дня. Лиза с Костиком ждали его в его доме. Нет, в их доме. Лиза, как раз, смотрела телевизор и ухохатывалась с пародии на Леди Гагу -"Леди Галя", сделанную украинской командой КВН "Висбаден".
     Он ворвался в двери с огромной сумкой, шумный, веселый и ужасно голодный.
     - Мои любимые! Как я по вас соскучился!
     Он поднял Костю в воздух и закружил по холлу.
     - Костя, вот эта огромная коробка со сладостями -- тебе. И вот этот конструктор "лего". А вот это -- нашей маме!
     "Этим" оказался рождественский еловый венок сказочной красоты.
     Лиза запрыгала по холлу вместе с Костиком:
     - Какая прелеееесть!
     Дашков, как бы, между прочим, заметил ей:
     - Ты шубе радовалась гораздо меньше. Что за женщина...
     Костик занимался исключительно новым конструктором, он даже забыл о телевизоре. Лиза с Дашковым ужинали. Говорили о делах, о его поездке и, конечно, о предстоящем празднике.
     - Боже мой, Лиза, что это такое вкусное я только что съел? Это точно не ручки Оксаны Ивановны делали.
     Лиза польщенно улыбнулась:
     - Это -- курица по-венгерски. Одно из моих любимых блюд. И очень просто и быстро готовится. Тебя еще ждет сюрприз. Слышишь, как пахнет? Это пицца. На слоеном тесте. Тебе должно понравиться.
     Ему действительно очень понравилось.
     - Лиза, так нельзя. Меня все похвалили за то, что я похудел. А с такими темпами, я обратно быстренько наберу весь вес.
     Лиза оправила на талии серую домашнюю толстовку с рисунком, мишкой-пандой, и плотоядно улыбаясь, заметила:
     - Очень сомневаюсь, что тебе удастся надолго сохранить эти калории.
     Он, не вставая из-за стола, схватил ее, притянул к себе и начал целовать полосочку живота, выглядывавшую из-под толстовки. Его губы жадно двинулись вниз. Лиза встрепенулась:
     - Ты что! Костя еще не спит.
     Дашков помчался в душ. Когда вышел, плюхнулся на диван и с удовольствием наблюдал, как Костя по слогам читает украинскую сказку "Котигорошко". Лиза немного помогала сыну, но в целом Костя и сам неплохо справлялся.
     - Костя, ты уже прилично читаешь, - заметил Дашков.
     Костик вздохнул:
     - Бабуля Аня заставляет.
     - Ну, все, Костик, десять часов - пора спать, - объявила Лиза.
     - Мама, я хочу, чтобы меня уложил дядя Коля! И он обещал еще прочитать мне "Снежную Королеву"!
     - Точно, обещал! Значит, выполню. Лиза, нам нужно сделать ремонт в комнате для гостей и полностью перестроить ее под детскую для Кости. Но обсудим это позже.
     Лиза ушла в спальню, она примостилась на краешке роскошной кровати, сделанной в стиле Людовика Х╤V. Осмотрелась, в который раз восхитилась. Версаль! Она никак не могла налюбоваться своей спальней. Остальные комнаты были куда скромнее. "Эпикуреец, этот мой Дашков" - думала она.
     Втирая в пятки крем для ног, Лиза прислушивалась к голосам, доносившимся из детской. Сказка закончилась, Герда нашла Кая и спасла его от чар злой королевы. Дашков включил Косте ночник, поцеловал его и тихонько вышел в коридор.
     - Николя, - позвала она его шепотом, - я так хочу пить. А ножки намазала кремом. Ты не можешь принести сока, в холодильнике на второй полке.
     Он кивнул. Через пять минут поднялся в спальню с огромным подносом, уставленным фруктами, соком, сладостями, маслинами и оливками. На подносе также красовалась продолговатая бутылка вина и два узких длинных бокала.
     - Николя, ты -- чудо! - восхитилась Лиза, хватая маслинку, и совершенно позабыв о соке. Ну не была последовательность ее коньком!
     Он присел возле нее и очень тихо сказал:
     - Никогда больше не буду уезжать так надолго один. Только с тобой. Это было невыносимо.
     Она начала его целовать, чмокнула в нос, в висок.
     - Николя, у тебя, наверное, были восточные предки. Посмотри, какие темные у тебя глаза. Почти черные. И немного раскосые. Я обожаю такие глаза...И волосы - черные, как смоль. Николя, у тебя начали седеть виски. Это так красиво.
     - Не знаю, насчет восточности предков. Впрочем, не исключено, почти вся русская знать - татарского происхождения. Голицыны, Годуновы, Гагарины. Наверное, и Дашковы.
     - Сто процентов, ты - восточный мужчина. Ты утончен и...и слишком любишь блондинок, мой татарин!
     Он рассмеялся и потянулся к ней. Они, правда, слишком надолго расставались. Целых три дня.
     Ей было невыносимо хорошо. Она скользила под тяжестью его тела. Он довел ее почти до вершины, и вдруг...остановился.
     - Посмотри на меня! - велел он.
     Она удивленно открыла свои затуманенные васильковые глаза.
     - Скажи мне, что ты меня хочешь.
     - Нет, - выдохнула она.
     - Скажи! Я хочу это слышать.
     Она вцепилась руками в простыню и выгнула спину. Он покусывал ее соски и требовал признаний. Она рванулась из его рук. Это, конечно, было бесполезно.
     - Скажи! - тихо настаивал он.
     - Да! Да! Я хочу тебя! - закричала она.
     Он неистово задвигался. Они одновременно полетели в бездну. Слезы брызнули из ее глаз. Она чуть не умерла, медленно возвращаясь в действительность.
     Он смотрел на нее, не отрываясь, тихонько целовал ее виски, по которым скатились слезинки.
     - Николя, - прошептала Лиза, - знаешь, у нас в Академии есть одна дама, она преподавательница, но и стишки пописывает. Недавно вышла в свет ее, так называемая "Интимная лирика". Я не ручаюсь за дословность, но там было что-то вроде: "Когда ты не во мне -- то вся я не в себе!"
     Дашков расхохотался.
     - Ну, вот почему ты смеешься? Я раньше тоже смеялась над этой дамой. А теперь - я ее понимаю, похоже, я тоже скоро буду писать такие стишки. Боже, какое изумительное вино! Что это за вино?
     - Грузинское. Хочешь еще?
     Им не спалось. Лизе пришлось все-таки сбегать на кухню: надо было залить водой два стакана пшеницы для кути. Она вспомнила об этом только теперь.
     - Николя, - я должна тебя предупредить. У меня завтра начнутся критические дни. Так вот: никакого секса! И вообще, в эти дни я очень злая и противная! И поскольку у меня есть способность передавать свое настроение окружающим, то вообще не советую ко мне соваться! Когда мне плохо, я просто тихо уползаю в угол, чтобы никому не портить жизнь. Но о постели со мной в эти дни даже не мечтай! Вот насколько я могу одарить тебя радостью и счастьем -- настолько же могу и...прямо прикончить!
     Он с интересом слушал.
     - Понятно. Тогда в эти дни мы займемся обсуждением нашей дальнейшей жизни. Лиза, я думаю, не только Косте нужна своя комната. Полагаю, умной и работающей женщине тоже нужна своя комната. Каждому человеку периодически необходимо побыть одному. Только в своем пространстве. Хочешь, мы переделаем для тебя ту небольшую комнатку, что рядом с моим кабинетом. Там всего восемнадцать квадратов. Но, думаю, если красиво все оформить...
     Лиза захлопала в ладоши:
     - Спасибо, Николя! Какой ты у меня зайчик!
     - Так что там насчет шубы? Мадам любит светлую норку?
     - Николя, успокойся, это была шутка! Куда мне столько шуб? У нас и холодов то настоящих всего месяц, не больше.
     - Мадам, Вы хотите, чтобы я стал посмешищем в глазах Ваших одноклассниц? Что это за мужчина, который не смог подарить жене шубу в день свадьбы!
     Лиза улыбнулась:
     - Николя, это правда была шутка. Нууу, я проверяла - не жадный ли ты. Вера Блажко -- действительно моя одноклассница. Только она работает воспитательницей в детском саду. А на Леваневского нет никакого мехового салона. Правда, там есть очень неплохой обувной магазин. Николя, нам давно пора в постель. И я имела в виду исключительно сон!
     - Ну, уж нет! Раз завтра меня лишат доступа к телу...
     Она блаженно улыбнулась и потянулась к нему.
     - Николя, когда ты не во мне -- я, правда, не в себе.

Глава

В эту ночь Лизе приснилась кума Оля. Будто бы она сидела на диване, у себя в квартире, по пояс обнаженная. Из ее грудей по всему полу лилось молоко. Лиза открыла глаза и задумалась: к чему такой сон?
     Утром Дашков проснулся один. На кухне, напевая песенку из "Короля-Льва" весело возилась Лиза. Дашков лежал и прислушивался. Хорошо, если женщина по утрам поет на кухне. Значит, она великолепно провела ночь. Дверь спальни открылась и в нее всунулась очаровательная белокурая головка его будущей супруги:
     - Сколько можно дрыхнуть? Ты один не умывался и грязулею остался! И сбежали от грязнули и чулки - такие черненькие, с кружевной повязочкой, и башмаки - такие узенькие, на шпилечке.
     Он улыбнулся и довольно потянулся.
     - Я хотел бы на это посмотреть. На чулки и башмачки. Где Костя?
     - Гуляет. Он подружился с Вебером.
     Вебер, огромный соседский сен-бернар, стал частенько заглядывать к ним во двор по утрам. Новая хозяйка всегда оставляла ему аппетитные косточки.
     - Николя, надо позвонить Корниенкам. Во сколько мы собираемся? Нужно успеть в Диканьку пока светло. И отстоять службу в церкви. Ну а потом - можно и в шинок! Блииин, у меня горит бисквит!
     Она успела спасти бисквит. Немного обрезала чуть обгоревшие края.
     - Жалко, если б сгорел. Там десять домашних яиц. Видишь, какой цвет? Николя, я купила миксер. И еще много чего. Для выпечки. И подарки всем.
     - Хозяйничай, хозяйничай, девочка моя. Денежек хватило?
     - Хватило. Сегодня у тебя диетический завтрак. Салат и тушеная рыба. Не поправишься. А вообще, порядочные люди в этот день не едят до первой звезды!
     - Лиза, я -- непорядочный. Боже, как вкусно пахнет!
     - Я тушила рыбу с овощами в сметане. Николя, завтракай бегом и будешь растирать мне мак для кути, вручную.
     - Ты же купила миксер.
     - Николя! Это -- ритуальное блюдо. Наши предки варили его на протяжении пяти тысяч лет, как показывают раскопки! Оно несет в себе особую энергетику. Тут все должно делаться вручную. Иначе вкус испортится. И силу свою потеряет. Сегодня Коляда, не забывай. Это - очень древний языческий праздник славян.
     - Лиза, ты не перестаешь меня удивлять. Но, после всего, что я видел...Может ты и права, моя колдунья.
     Они сосредоточенно готовили кутю. Лиза разбавляла мед узваром над паром. Дашков растирал мак ступкой в чугунном горшке, которого он раньше не видел у себя на кухне. Он растер мак и, взяв другой горшок, принялся растирать орехи. В который раз Лиза заметила, что им очень нравится вдвоем возиться на кухне. Оксана Ивановна получила зарплату, двухнедельные рождественские каникулы, и с радостью уехала к дочери и внукам в Харьков.
     - Ну вот, - сказала Лиза, - сейчас еще добавлю изюмчику, и -- готово!
     - Можно будет попробовать? У меня мама совсем по-другому варит, из риса.
     - Можно попробовать, но через час, когда изюм размокнет. Николя, загони Костика в дом. Он не убрал вчера игрушки, пусть убирает.
     - Ты знаешь, мы, наверное, сейчас еще немного погуляем. Будем наводить порядок в гараже. А потом зайдем вместе.
     - Ну, давайте. Я как раз тортик доделаю.
     Он поцеловал ее и вышел во двор к Костику. Когда час спустя, выдраив гараж до блеска, они зашли в дом, она сразу позвала их на кухню полюбоваться тортиком. Бисквит с взбитыми сливками, украшенный фруктами и залитый желатином, привел мужчин в восторг. Обрезанные подгоревшие неровности Лиза искусно замаскировала кремом и присыпкой из орехов и печенья.
     - Вообще, бисквит надо печь с вечера, чтобы он остыл в духовке. Но, итак сойдет. Через два часика желатин совсем застынет, и можно будет достать тортик из холодильника. Я пропитала коржи кофейным ликером. Должно быть вкусно. Николя, у нас найдется, куда его запаковать?
     Позвонила Анна Григорьевна. Сказала, что приехал Богдан и забрал ее на Рождество в село. Лиза передала всем привет.
     Мальчики, проголодавшиеся от долгого пребывания на улице, потребовали кути. Лиза разрешила им съесть по несколько ложечек.
     - Мама, как вкусно! А я помню эту кашу, бабуся Аня ее варила.
     - В древности, Костя, это было любимым блюдом всех малышей. Сладостей в те времена дети ели гораздо меньше. Николя, звони Корниенкам. Наша сладкая парочка, небось, дрыхнет еще! А уже давно пора собираться! Знаешь, мне сегодня Оля приснилась...и так интересно приснилась, я тебе потом расскажу.
     Лиза надела теплое черное трикотажное платье с серым кубическим рисунком и бирюзу. С удовольствием влезла в новую дубленку, на голову, поверх шапочки, накинула огромный цветастый платок -- ну настоящая колядовальница! Покрасовалась перед своими мужчинами, сложив руки в боки и покачиваясь. Они захлопали.
     Корниенки приехали через час, Дима с женой и дочкой жили по дороге в Диканьку и их должны были забрать последними. Водителя звали Сашей, Лиза узнала его, когда-то он делал ей дома проводку.
     - Саша! С наступающим Рождеством! Так Вы еще и водитель?
     - Да я, Елизавета Васильевна, и швец, и жнец и на дуде дудец!
     Лиза вручила Софийке большую коробку, она всегда дарила крестнице на Рождество что-нибудь интересное. Костя тоже получил кучу подарков. Дети уселись на самое заднее сиденье и увлеченно рассматривали новые игрушки и сладости. Родители подарили Соне новый смартфон. Она разрешила Косте поиграться им. Дашков вынес из дому два пакета: с кутей в горшочке и с тортом.
     - Олька, - сказала Лиза, - держи пакет, там кутя в горшке. И держи его ногами, чтоб не перевернулся. - И уже тихонько, на ушко: - Пусть напитывается твоей энергией.
     Они обе захохотали.
     - Ты смотри, как нашим девочкам весело, - заметил Игорь, - вы, дамы, небось, уже приняли что-то на грудь?
     Дамы возмущенно запротестовали:
     - Ты что! Нам же еще в церковь, на службу Божью!
     Лиза вдруг решила, что нельзя оставлять такой красивый и любимый дом без подарка. Она быстренько взбежала на второй этаж, схватила очень красивый разнаряженный венок из искусственных еловых веток, который Николя привез ей из командировки, и молитвенно сложив ладошки, попросила Дашкова:
     - Николя, пожалуйста, прибей его на входных дверях. Так делают англосаксы. Очень красивый обычай!
     Дашков уже собирался садиться в машину. Хмыкнул.
     - Ну ладно. И чего я только ради тебя ни сделаю.
     Он вернулся, открыл гараж, достал молоток. Игорь тоже подключился. Вдвоем они ловко прикрепили венок к дверям. Молоток даже не понадобился.
     - Как красиво! - закричали им девчата из машины.
     Наконец ворота закрылись и они поехали. Дашков редко ставил дом на сигнализацию. В этом не было особой необходимости. Поселок был хорошо огорожен, здесь постоянно была охрана. Повсюду -- фонари и камеры. За все это, разумеется, платили жильцы.
     Дима со своими девочками уже ждал их на остановке. Отряхиваясь от снега, они влезли в машину. И снова начались поцелуйчики, подарочки, поздравления. У Лизы было отличное настроение. А когда у Лизы было отличное настроение -- значит, и у всех вокруг было отличное настроение!
     - Послушайте, - сказала она, - а знаете, там недалеко от Диканьки, находится родовое имение Марии Башкирцевой, нашей знаменитой художницы Х╤Х века, правда она больше знаменита во Франции... Мы, конечно, не успеем сегодня туда заехать, но давайте-ка запланируем такое мероприятие, на весну, на май. Говорят, там столько сирени! Погуляем, посмотрим. Может и экскурсовода возьмем.
     Все дружно согласились.
     Они доехали быстро, с шутками и прибаутками.
     Николаевская церковь Диканьки была загадочна и знаменита, как и сама Диканька. Она действительно стояла посреди леса. Нынешней церкви, каменной, было двести двадцать лет. Построили ее, конечно же, Кочубеи. В отличие от большинства православных храмов, она была не крестообразной формы, а круглой, как мечеть. Говорят, таким образом, Кочубеи отдали дань своим мусульманским предкам. Церковь имела массу секретов: совершенно непонятно как действующую систему отопления, двойной купол и усыпальницы.
     История Николаевской церкви насчитывала почти четыреста лет. Однажды в этом лесу простой полтавский крестьянин нашел на пеньке Икону Св.Николая. Он почтительно взял ее и отнес в Свято-Троицкую церковь Диканьки. Но на следующий, весенний праздник Св. Николая, 22 мая, Икона опять очутилась в том же лесу, на том же пеньке. Крестьяне опять отнесли образ в Троицкий храм. В зимний день Св. Николая, 19 декабря, Икона вновь очутилась на пеньке в лесу. Только тогда люди догадались, что именно в этом лесу, и на этом месте должен быть воздвигнут храм Святого Николая.
     Два предыдущих храма были деревянными. От них в каменном храме сохранился только иконостас. Очень древний, почерневший, из мореного дуба. Пожалуй, Лиза еще не видела более древнего иконостаса. Она с благоговением всматривалась в него. Главная Икона, фреска Святого Николая, в советские времена бесследно исчезла. Ходили слухи, что ее все же видели в каком-то хранилище Санкт-Петербурга. Но...не восстановленную.
     В церкви была совершенно неподражаемая акустика. Хор пел очень красиво. Даже дети притихли и рассматривали праздничное убранство храма.
     Лиза вспомнила, что еще на школьных экскурсиях слышала историю, связанную с этой церковью. Однажды, сюда шла пешком, двадцать девять километров, мама Николая Васильевича Гоголя, Мария Ивановна Яновская. Шла, чтобы попросить у Святого Николая сына. До этого Господь даровал ей только дочерей. Сыновья умирали младенцами. Она пообещала Святому, что назовет сына его именем. Именно после этого визита у нее родился великий писатель.
     Возле храма была выстроена колокольня. Каждый год сюда съезжались звонари почти из всей Восточной Европы и России на свой фестиваль. Перезвон был такой, что слышался во всех окрестных селах...
     Лизе очень понравилась энергетика храма. Здесь было спокойно и благообразно. Храм долго спасали и восстанавливали после советского периода жизни Украины и пребывания на его территории музея атеизма! (без комментариев). Уже двадцать лет настоятелем церкви был настоящий фанатик, некий отец Константин. Лиза много слышала о нем. Если бы не этот человек -- церковь давно была бы разрушена. Отец Константин полностью отремонтировал храм, пытался даже починить знаменитую и неразгаданную систему отопления. К нему приезжали специалисты из Санкт-Петербурга, но помочь, к сожалению, не смогли. В полной мере система так и не заработала. Говорят, в храме были подземные ходы, они, то прерывались, выходя на поверхность, то вновь уходили под землю, и вели к самой Полтаве. Именно по ним бегала на свидания к гетьману Ивану Мазепе легендарная полтавская красавица Мотря Кочубей. Мазепа был намного старше Мотри. Он был ее крестным отцом. То была запретная любовь.
     Лиза так заслушалась священника, так погрузилась в события той эпохи, что совсем забыла о присутствующих. К ней подошел Николя и взял ее за руку. Она сказала ему шепотом:
     - Николя! Обязательно помолись в этом храме. Он носит имя твоего святого. Ты получишь тут особое покровительство.
     - Да, конечно. Лиза, ты такая красивая...Мне аж страшно, что меня полюбила такая женщина.
     Она улыбнулась и пожала ему руку.
     Всей компанией они подошли к старушке, продававшей свечи, сказали, что приехали из Полтавы и попросили разрешения хотя бы ненадолго спуститься к саркофагам. Та разрешила, включила свет и открыла боковую дверь.
     Внизу, возле усыпальниц, было намного теплее, чем в самом храме. Это заметили все.
     - Как такое может быть? Ведь тепло поднимается вверх - вопрошала шепотом кума Анечка.
     - Не знаю, - отвечал Дмитрий, - Может, это и есть один из секретов здешней системы отопления?
     Гробницы князей Кочубеев, за последние сто пятьдесят лет, грабили и вскрывали несколько раз. Тем не менее, там все еще было на что посмотреть. Они поднялись наверх, к детям. Ольга гуляла с детьми возле колокольни, она не захотела спуститься в склеп.
     Все были под впечатлением от Рождественского богослужения. Водитель Саша спросил:
     - Ну что, едем в шинок? Стол заказан на шесть вечера.
     Все засуетились, засобирались. У Лизы возникли некоторые подозрения по поводу кумы Оли. Она не захотела сегодня спуститься в усыпальницы. Тогда, первого января, не захотела кататься на лошадях...а ведь они от нее не убегали. К тому же такой сон. Они с Ольгой не слишком деликатничали друг с другом. Лиза улучила минутку и схватила Ольгу за руку:
     - А ну, признавайся, дорогая, это то, что я думаю?
     Ольга счастливо рассмеялась и шепотом объявила:
     - Да! Лизка, я беременна! Столько лет не получалось.
     - Ты мне снилась. Сидишь на диване, голая по пояс, а все вокруг заливает твое грудное молоко. Олькааа, я тебя поздравляююю.
     - Лизка, срок еще очень маленький. Я, наверное, пока еще никому не объявлю. Только Игорь и Соня знают. Лиза, между прочим, это после тех шальных ночей...на подаренном тобой постельном наборе.
     - Да ты что? Таки я - волшебница!
     Они подъехали к шинку. Подворье шинка в точности повторяло двор полтавских усадеб ХV╤╤╤-Х╤Х века. Повсюду выплетены тыны, глиняные горшки на заборах, искуственные подсолнухи. Во дворе был настоящий колодец с "журавлем", летняя печка. А какой запах стоял в воздухе!
     - Слава Украине! - закричал Игорь, входя в шинок.
     - Героям Слава! - хором откликнулись все посетители, включая маленьких детей.
     - Костя, вперед, за столы, рассаживай девочек.
     Столы и лавки были резными, деревянными, повсюду виднелись предметы домашней утвари, прялка, печка с ухватом, вышитые рушники и подсолнухи...Все красивое, красочное, яркое, веселое, по-настоящему украинское! Лизе показалось, что сейчас из-за печки должна появиться сама пани Солоха.
     Дверь за печкой открылась и... в зал вошла Солоха. Высокая, красивая, дородная, с бюстом седьмого размера и в настоящем наряде украинской козачки. Лиза остолбенела и смотрела на нее во все глаза.
     - Добрий веч╕р нашим гостям! - сказала Солоха, - Я -адм╕н╕стратор, якщо будуть як╕сь проблеми -- звертайтесь. ( Укр. - Добрый вечер нашим гостям! Я- администратор, если будут какие-то проблемы -- обращайтесь!")
     Они выгрузили сумки с привезенными припасами. Здесь разрешали брать с собой все что угодно, включая спиртное. Они заказали стол и блюда заранее: вареники, крученики, галушки с мясом и печенкой, деруны с грибами, картошка по-селянски с мясом и прочие балабеники... Начали, конечно, с молитвы и кути. Так настояла Лиза.
     Водитель Саша ушел к своему другу, тот жил на соседней улице.
     - Сашка, ни капли спиртного! - напутствовал его Игорь.
     - Та Вы шо, Игорь Петрович! Конечно же! Кума мне узвару наварила. Ну, Вы ж мне позвоните, когда ехать, да?
     - Да, Сашко, хорошего вечера! С кумой.
     Все засмеялись и захлопали. Полтавщина славилась своими байками про кумов. И что это за кума, если под кумом не была?
     Ольга не пила спиртного и тем самым вызвала кучу вопросов. Она отшучивалась, что "посадила" печень на Новогодних праздниках и поправляет здоровье. Лиза, как могла, старалась отвлечь внимание публики от этого вопроса.
     Уже после третьей рюмки, все посетители в шинке перезнакомились друг с другом. Все были местные, только одна компания прибыла из Харькова. Харьковчане были самыми молодыми и задорными. Высокий, красивый парень из этой гоп-компании, Виктор, сразу положил глаз на Лизу. Это заметили все, и самым первым, конечно, Дашков. Заиграла музыка.
     - Вы позволите Вас пригласить? - возле Лизиного стула стоял красавец-харьковчанин.
     Лиза вопросительно посмотрела на Дашкова. Так требовали приличия. Она пришла сюда с ним. Тот отрывисто тихо сказал:
     - Я не возражаю.
     Виктор ей понравился. Он был весел, умен, обаятелен и воспитан. Они представились друг другу и начали говорить о политике, но Лиза перебила его:
     - Так устала от всего. Давайте не будем говорить о политике. Ведь сегодня рождается Сын Божий. И это важнее всего.
     - Лиза, я наслышан о красоте полтавских женщин. Но Вы...разбили все мои стереотипы.
     - Я Вам так не понравилась?
     Он засмеялся:
     - Я думал полтавчанки -- все жгучие брюнетки. А здесь, смотрю и блондинки, и рыженькие. Просто "Виа-гра" в полном составе.
     Теперь засмеялась Лиза. Вдруг, краем глаза она уловила, как внимательно наблюдает за ними Николя. Она немедленно стала вести себя осмотрительнее. Когда музыка закончилась, Виктор подвел ее к столику и поцеловал ей руку. Лиза улыбнулась. Дашков позеленел. Она перестала улыбаться. Вечер явно переставал быть приятным.
     Лиза взяла под руку куму Олечку и предложила пройтись "попудрить носики". По дороге в туалет, Ольга подошла к раздевалке:
     - Лиза, подожди, я телефон в кармане забыла.
     Она полезла в карман своего пальто и задела мужскую барсетку, висевшую прямо над ним. Барсетка упала и раскрылась, из нее выглянули какие-то бумажки. Лиза наклонилась:
     - О, это же барсетка Дашкова!
     Она живенько подняла ее и...остолбенела. В барсетке лежали фотографии, штук семь. Миша Осауленко и она, Лиза, в каком-то кафе, сидят, пьют кофе. Фотографировали с улицы. Отблескивала стеклянная витрина. Лиза опознала "Льв╕вську кав'ярню" и поняла, что фото сделаны во время ее последнего свидания с Михаилом. Вот еще одно фото: Миша держит ее за руки и смотрит ей в глаза. Еще фото: Лиза обнимается с однокурсником, Валеркой Орловым; Лиза вспомнила, что они встретились в одном из торговых центров, совсем недавно, после Нового года, в отделе детских игрушек. Это было как раз, когда Дашков был в Кременчуге. Ольга затормошила ее:
     - Ну-ка положи на место. Пошли, поговорим.
     Лиза была в полном шоке. Они шептались с кумой в закоулке из лозы, выплетенного возле туалета.
     - Оля, это что такое? Он что, правда следит за мной? Я думала, это все шуточки. Он все обо мне знает. Адрес, телефоны. Все узнал. Еще до того, как я была представлена ему у вас на годовщине. У него есть служба безопасности. Он сам мне говорил. Это, наверное, они.
     - Вряд ли. Дело деликатное. Это, скорее всего, какое-то частное агенство. Я постараюсь расспросить Игоря. Может он чего знает. Лизка, ну ты все равно не психуй. Мужик -- нервный, бизнес никому не дается легко в нашей стране. Влюбился в молодую. Хочет знать, не обманывают ли его.
     - Так, дорогая! Ты тут адвокатом не выступай! Никакая я не молодая, четвертый десяток! И если я живу с мужчиной -- значит, этот мужчина должен мне доверять!
     Лиза разозлилась не на шутку. Она еще не знала, что предпримет, но знала, что так этого не оставит.
     Они вернулись за стол. Костя с девчонками очень проголодались и все еще сидели со взрослыми, уплетая мясо с картошкой в горшочках. Лиза достала из пакета поднос с тортом и выложила на край стола. Все подошли посмотреть о повосторгаться. Красавец-харьковчанин, протанцевав один танец с Ольгой, вновь направился к Лизе.
     - Лиза, можно еще один танец?
     Она, даже не взглянув на Дашкова, подала Виктору руку и направилась на танцплощадку.
     - Лиза, мы скоро уходим, пора показаться в церкви, очень приятно было с Вами познакомиться. Вы не хотите оставить мне свой телефон?
     - Нет, Виктор. Простите, это совершенно излишне.
     - Понимаю. У Вас такой ревнивый мужчина. Хотите, поиграем ему на нервах?
     - Нет, благодарю Вас. На этом инструменте я всегда играю в одиночку.
     Виктор улыбнулся. Проводил ее на место и опять поцеловал ей руку. Вскоре вся их шумная ватага покинула шинок. Они попрощались со всеми присутствующими:
     - Спасибо всем за компанию. Ну, мы двинули гулять по Диканьке, искать украденный месяц. Слава Украине!
     - Героям Слава! - гаркнули оставшиеся.
     Лиза искоса наблюдала за Дашковым. Он был спокоен и задумчив. Потом они начали обсуждать с Игорем какой-то чертеж. Игорь что-то увлеченно рисовал на листке, посыпалась масса технических терминов. Лизе стало неинтересно.
     - Аня, - позвала она свою вторую куму, - А давай поколядуем? Пора уже.
     Лиза подошла к музыканту и попросила включить колядки.
     - Добрий веч╕р тоб╕, пане господарю! Радуйся, ой, радуйся, земле, Син Божий народився! Накривайте столи, та все килимами! Радуйся! Ой радуйся, земле, Син Божий народився! Ставте паляниц╕ з яро╖ пшениц╕, радуйся...
     Лиза пела очень вдохновенно. У нее был высокий сильный голос. Колядки еще в детстве она разучила с матушкой. Все люди в зале дружно подхватили.
     Потом все встали и запели Гимн Украины! Такие вещи никогда не планируются. Это все происходит спонтанно. Прибежали официанты, подхватили, и даже "Солоха", прижав руку к шикарному седьмому размеру бюста, вдохновенно пела вместе со всеми.
     Дашков обхватил Лизу за талию и крепко поцеловал. Она немного успокоилась.
     Приз зрительских симпатий выиграла Лизина крестница София, за колядку "Нова рад╕сть стала".
     Торт ушел на "ура". Они угостили музыканта, администратора- Солоху, официанток и всех, кто еще оставался в зале. Хороший кусок оставили и водителю Саше.
     Домой, конечно же, возвращались за полночь, предварительно набегавшись, нахохотавшись, и обыскав все окрестные сугробы на предмет нахождения в них Месяца. Им встретилось по дороге несколько компаний колядовальников -- в эту ночь на улицах было много вертепов. Иногда они присоединялись к ним и пели все вместе. Настроение у Лизы опять поднялось. Хотя она так и не решила, как ей поступить с Дашковым. Сказать, что она все знает, или не сказать? В машине ее слегка укачало, она задремала.
     Очнулась, когда Дашков поднял ее за талию, она оперлась на его руку и вошла в дом. Лиза сидела в дубленке, в холле. Не раздевалась и не поднималась наверх. Как в тумане увидела, что Дашков напоил Костика соком и уложил его спать. Они о чем-то говорили наверху. Она не слышала.
     Он спустился вниз, посмотрел на нее, начал расстегивать дубленку.
     - Оставь меня в покое, - тихо и внятно произнесла Лиза, - я сама разденусь и поднимусь. И даже не думай прикасаться ко мне.
     Он вздохнул. Помог ей все же снять дубленку и платок, стянул сапоги.
     Ее знобило. "Наверное, опять нервы" - подумалось ей. Она поднялась в спальню, схватила одеяло со своей половинки постели и спустилась в холл.
     Утром она проснулась от поцелуев. Он целовал ее, весьма нешуточно. Она повернулась к нему, обхватила его плечи руками. Он впился в ее шею:
     - Лиза, я так соскучился. Мне не выдержать пять дней!
     - Николя, уже всего четыре. И, потом, в Рождество, и вообще в двунадесятые праздники нельзя заниматься сексом. Это грех. Ты должен знать.
     - Хорошо. Но помни -- это только ради тебя. Лиза, я... купил тебе норку.
     Она опять моментально проснулась.
     - Николя, ты - неисправим. Где купил?
     - В "Квазусе".
     - Николя, я, конечно, очень благодарна тебе, но зачем мне столько шуб? Куда я их надену?
     - Лиза, когда мы поженимся -- ты будешь бывать в обществе людей, где встречают по одежке. Одним словом, у моей жены должно быть минимум две шубы. А лучше три. Это -- показатель моей платежеспособности, что ли. Относись к этому с юмором. Ты сумеешь. Как к маскараду.
     - Хорошо. Я попробую. Но, вообще, это просто дикарство! Цивилизованный мир давно отказался от натуральных мехов, чтобы не убивать животных.
     Она поднялась в спальню. Шуба была роскошной, в пол. В комплекте прилагались светло-коричневое турецкое трикотажное платье до колена, коричневые кожаные сапоги-ботфорты и коричневая с бежевым, кожаная сумка, кажется, какая-то брендовая. Лизе было страшно даже прикинуть, во сколько все это обошлось Дашкову.
     - Николя, спасибо, конечно. Николя, скажи, зачем ты за мной следишь?
     - Ты все-таки заметила? Они настоящие профессионалы, обещали, что ты ничего не заподозришь.
     - Николя! Чего стоит все это, если ты мне не веришь?
     Он обхватил ее лицо руками и начал покрывать бесконечными поцелуями.
     - Лиза, я ревную. Всегда и ко всем. Вчера, когда тот парень обхватил тебя за талию - мне хотелось отрубить ему руки! Никто не будет обнимать тебя. Никто. Только я. Лиза...
     - Николя! Прекрати! Я знаю, чем это все может закончиться. Николя, давай позвоним кумам и пригласим их сегодня к нам на шашлык.
     - Хорошо, моя девочка. Это хорошая идея. И нам с Игорем нужно обсудить один проект. Лиза, я, возможно, очень скоро стану богатым человеком.
     - Ага. А сейчас ты, типа, бедняк.
     - Лиза, я хочу, чтобы ты родила мне ребенка. И я не хочу, чтобы ты работала.
     - Николя! Ты неисправим! Все, я - в душ. Звони Игорю. И пора будить Костика.
     Они чудесно провели этот день. С кумами, шашлыками, шутками и анекдотами, Пили очень мало. Восьмое был рабочим днем.
     Анна Григорьевна "отпросилась" у Лизы на парочку дней.
     - Л╕зочка, Христос Народився! Доню, мен╕ так добре тут. Ти ж справишься без мене пару дн╕в? Я ще у Н╕ни побуду. (Укр. - Лизочка, Христос родился! Доченька, мне тут так хорошо. Ты же справишься без меня пару дней? Я еще у Нины побуду).
     - Да, конечно, справимся, мамуля! Привет всем большой от нас! С праздником! Христос народився!
     На следующее утро они завезли Костика в садик, Лиза познакомила воспитательниц с Николаем Николаевичем и сказала, что теперь он будет иногда забирать ребенка. Лизу всегда восхищало умение воспитателей и учителей моментально запоминать по три-четыре родственника каждого ребенка, включая имена и отчества. У нее самой ни за что так не получалось!
     Потом Дашков подвез Лизу до райисполкома. В пять вечера он пообещал забрать ее. Они уговорились поехать вечером в ювелирные магазины, выбирать обручальные кольца.
     Лиза, никогда не обращавшая особого внимания ни на какие украшения, оказалась чрезвычайно капризной при выборе обручальных колец. Они объехали четыре самых лучших магазина, и все было отвергнуто ею. Костя ждал их в машине, играя на планшете Дашкова; малышу уже изрядно надоело ходить по магазинам. Наконец, в ювелирном отделе "Пассажа" Лизе показали то, что она действительно хотела. Это были кольца из переплетенного бело-желтого золота, простые, без наворотов. В каждом было по три крошечных бриллиантика. Лиза сказала:
     - Николя! Вот такие хочу. Тебе нравятся?
     Ему понравилось бы что угодно. Так хотелось поскорее домой. Он расплачивался карточкой на кассе и размышлял, до чего же его начало тянуть домой. Раньше он никогда туда так не спешил. Теперь он каждый вечер читал и играл с Костей, помогал Лизе на кухне. Все это было так просто и обыденно. Но он был лишен этого многие годы и ценил по-настоящему.

В "Утренней Полтаве" появилась небольшая заметка, оповещавшая о бракосочетании одного из городских меценатов, Дашкова Николая Николаевича. В субботу утром, 11 января 2014 года, в городском ЗАГСе города Полтавы, тихо и скромно сочетались законным браком граждане Украины Дашков Николай Николаевич и Сологуб Елизавета Васильевна. Свидетелями были Корниенко Игорь Петрович, бизнес-партнер жениха, и Багацкая Светлана Анатольевна, коллега невесты по работе.
     Кроме вышеназванных особ, в зале присутствовал только один человек - Сологуб Константин Олегович. В костюме-тройке, с галстуком-бабочкой, без верхнего зуба, но зато с букетом орхидей, Констатнтин Олегович был неотразим. Ведь сегодня его мамочка-любимочка вышла замуж за дядю Колю.
     По просьбе Дашкова, Лиза надела норку, турецкое трикотажное платье и весь, прилагающийся к ним коричневый комплект. Духи - "Йоши Йомомото". Украшения -- золотые. Прическа - распущенные, чуть приподнятые и слегка уложенные волосы. Дашков был в темно-коричневом костюме и белой рубашке. Галстук -- в тон наряду невесты.
     Для нее все прошло в тумане: поздравления, букеты, обмен кольцами. Казалось, будто она просто смотрит какой-то фильм со своим участием.
     Обедали в "Крещендо" - роскошнейшем полтавском отеле. Среди приглашенных, помимо свидетелей, были две мамы: Анна Григорьевна и Мария Владимировна, а так же Оля - кума невесты. После празднования, Анна Григорьевна забрала к себе домой на ночлег Марию Владимировну и Костика.
     Молодых отвез домой водитель Дашкова -- Андрей. Он только- только приступил к своим обязанностям после больничного, и приехал поздравить и отвезти шефа и познакомиться с хозяйкой. Андрей видел Лизу только один раз -- когда отвозил их с Костиком домой из "Березового сквера". И тогда, и теперь Лиза произвела впечатление на Андрея. Дашков опять все подмечал.
     Наконец-то они остались дома одни. Лиза шалила. Ей не хотелось снимать шубу. Ей вообще хотелось чудить и буянить! Она включила "Одесса-мама" и приплясывала в холле.
     - Николя, поехали куда-нибудь в ночной клуб. Или в казино. Николяяяя!!! Я сегодня способна выиграть миллион!
     - Я подарю его тебе. Только останься. Никуда не хочу идти.
     - Николяяя! Ты ревнуешь меня даже к водителю. Это не перебор?
     - Перебор, наверное, - вздохнул он.
     Она одним поворотом плеч скинула с себя шикарную шубу и обвила его шею руками.
     - Николя, я никогда не спала бы с тобой, если бы не любила. Зачем ты терзаешь себя, меня? Мне же никто не нужен, кроме тебя. Разве тебе плохо со мной?
     - Лиза, я жить без тебя не могу...
     - Люблю тебя, Дашков, - она поцеловала его в губы.
     - Ты очень редко мне это говоришь.
     - Правильно. Нечего баловать мужчину. Такие слова надо часто повторять только женщинам. Николя, я взяла десять дней отпуска. Ты только представь! Я целых десять дней буду твоя безраздельно! Мой ревнивец!
     - Лиза, в этом месяце мы, к сожалению, не сможем никуда поехать, у меня напряженный график, но в феврале мы вполне можем позволить себе небольшое путешествие. У тебя есть загранпаспорт?
     - Есть. Мы ездили как-то в Италию к тетке. Но путешествовать я предпочла бы по теплу. Никуда не хочу ехать. Я очень люблю твой дом. Наш дом.
     Дашков включил легкую инструментальную музыку. Зазвучала любимая им и уже и Лизой "Либерта". Они сидели на диване в холле, он полулежал головой у нее на коленях. Лиза перебирала его волосы, иногда тихонько наклонялась и едва ощутимо целовала его виски и уголки губ.
     - Николя, почему ты никогда не разжигаешь камин? Он вообще, действующий?
     - Конечно. Его вот только осенью проверял специалист. Не знаю, он здесь чисто для понтов. Камин надо разжигать семьей. Что мне одному перед ним сидеть?
     - Теперь мы часто будем его разжигать. Огонь -- твой и мой символ. Мы оба -- огненные знаки. Нам полезно сидеть у огня. У тебя ведь есть дрова в гараже?
     - Есть, - он пристально посмотрел ей в глаза,- Хочешь здесь?
     - Да!
     Он отправился в гараж за дровами. Лиза поднялась в душ. Для своей первой брачной ночи она приготовила нежнейший черный пеньюар с меховой опушкой и очень кокетливые чулочки с меховыми бубончиками на кружевной резинке. Она вертелась перед зеркалом, услышала, как хлопнула внизу душевая кабинка. Еще раз глянулась в зеркало и очень себе понравилась.
     Лиза медленно спускалась по лестнице, стараясь не шататься на высоких каблуках черных домашних туфель все с теми же меховыми бубончиками. Дашков поднял голову от камина и восхищенно присвистнул. Он был в теплом махровом халате, и Лиза подозревала, что под ним у него ничего не было. Мужчины не заморачиваются, они -- практичны, зачем зря тратить время?
     - Мадам, Вы неотразимы!
     Ей понравилось, как засветились его глаза. Она очень коварно улыбнулась. "Хорошо, что я промариновала тебя целых пять дней, дорогой!"
     - Мадам, я просто боюсь, когда Вы так улыбаетесь. Идемте, небольшой сюрприз...
     Он усадил ее в кресло у камина. На небольшом стеклянном столике Лиза заметила поднос со всякими вкусностями.
     - О, я так поняла, мы тут надолго?
     - На два дня, минимум, дорогая.
     Он взял со столика золотистую коробочку, открыл, позволил ей полюбоваться прекрасным перстнем с крупным бриллиантом.
     - Это тебе.
     Лиза усмехнулась:
     - За эту ночь?
     Он тоже улыбнулся:
     - Сегодня не только день нашей свадьбы, сегодня - годовщина нашего знакомства - два месяца. Надень, нет, давай я. Тебе нравится?
     Она кивнула.
     Дашков подошел к двери и дернул какой-то шнурок. Все огромные окна первого этажа моментально накрыли тяжелые, темно-зеленые портьеры. Блииин, а она и не знала, что есть такой шнурок и можно не закрывать портьеры вручную.
     - Ну вот, теперь ты наконец-то по-настоящему моя.
     Лиза любовалась перстнем. Он переливался и сверкал не хуже их елки под окнами.
     - Николя, о таком мужчине можно только мечтать...
     Она утонула в его поцелуях. Они оба не были новичками в вопросах искушения. Сегодня они соревновались в этом. Дашков уселся в кресло и дернул ее на себя. Он довел ее до безумия, рассматривая и без конца теребя ее бубончики на чулочках. Лиза всегда задавалась вопросом, почему чулки смотрятся на женских ножках намного сексуальнее, чем колготки? Может всему виной эта узкая, ничем не прикрытая полоска плоти? Он добрался до ее груди и совершенно потерял контроль над собой. Лиза давно заметила, что ее бюст -- это его слабость.
     - Николя...Николяяяя... - она металась, стонала и молила. Но этот садист провел ее по всем кругам ада, прежде, чем привести в рай.
     - Николя, я убью тебя, если ты сейчас остановишься!
     Он не остановился. Она опять закричала, и опять улетела. Она выпала из времени и пространства. Она не знала, сколько часов находится здесь. Огонь в камине потух. Стало прохладно. Она очнулась ...или проснулась...она не понимала. Подняла голову, огляделась. Он спал, уткнувшись головой ей в грудь. Лиза улыбнулась и погладила его волосы.
     - Ты такой красивый, мой азиат. Ты невозможен! И сколько было раз? Ты пьешь виагру?
     - Нет, ничего подобного! Просто я -- очень способный.
     - А вернее -- боеспособный! - захохотала Лиза.
     Они окончательно проснулись. Было действительно холодно.
     - Николяяя, пошли в нашу спаленку, я замерзла.
     - Я тебя сейчас согрею, развратница моя.
     - Я развратница? Я, можно сказать, еще девственница! Сам говорил!
     - Да? А что это моя девственница вытворяла сегодняшней ноченькой?
     - Аааа. Это я была в состоянии аффекта! Николя, я хочу есть!
     - Мы прихватим с собой поднос. И еще пошарим в холодильнике.
     Лиза нашла в холодильнике приличный кусок мяса, бросила его на сковородку. Хотела включить газ.
     - Лиза, не чуди, пожалуйста! - в дверях кухни нарисовался ее муж, - Еще не хватало в свой первый брачный день стоять у плиты! В пеньюаре. Я позвонил в "Березовый сквер", сейчас все привезут. Пойду, оденусь. Ты -- не вздумай одеться!- пригрозил он ей на прощанье.
     Лиза помчалась в душ, потом, стуча зубами, закуталась в плед и прошлепала к окну, посмотреть, что там им привезли. В его кабинете зазвонил скайп. Она вскочила и побежала к компьютеру.
     -Хай, Лиззи! - закричала ей с монитора Вероника, хорошенькая сероглазая блондинка, до этого Лиза общалась с дочерью Николя только один раз и, похоже, девочки понравились друг другу; Вероника говорила с ощутимым британским акцентом, получалось "Лисси", а не Лиззи. -
     - Я и Вильям поздрафляем фас с бракосочетанием! Лисси! Я очень люблю отца! Я думаю, ты сделаешь ехо очень счастливым! Бабушка сказала: ты- ангел! Счастья фам, Лисси! Может, ты еще подаришь мне братика? Я буду очень рада, я так мечтала про братика! Лиззи, а где папа?
     - Ника! Спасибо огромное! Папу я уморила! Шучу, он сейчас подойдет. Мы очень счастливы, Ника! Вот если бы еще в стране было спокойно и стабильно...У нас тут грядет революция!
     - О, мы видели, мы знаем. Кашдый день новости начинаются с информешн... с новостей Юкрейн! Слава Юкрейн! Весь Ландан стал сине-желтым!
     - Мы видели фото. Спасибо за поддержку!
     - Лисси! Ты не должна бояться революшн. На нас это не ...как это...не повлияет! Основные предприятия папы сдесь, в Ландан. И еще в Канаде. Мы с Вильям скоро едем туда. Папа купил в Канаде новые шахты.
     Лиза приложила колоссальные усилия, чтобы сохранить веселое лицо и продолжить разговор с Вероникой.
     "О Боже! За кого я вышла замуж?"
     - Лиззи! Мы позфоним еще вечером! Бай, Лиззи! А вот и папа! Хай нофобрачному!
     - Бай, Ника! Привет Вильяму! - Лиза попрощалась и вышла из комнаты.
     Она вернулась в спальню и облачилась в теплый, серый спортивный костюм. Надела теплые носки. Но согреться все равно не смогла. Ее била дрожь. Она опять закуталась в плед.
     Минут через десять, придерживая дверь ногой, чрезвычайно веселый и довольный, в спальню с огромным подносом ввалился Дашков.
     - Сейчас я накормлю свою голодную женушку! Ты все-таки оделась? Лизочка, ты, вправду так замерзла? Бедненькая, бледненькая моя девочка, сейчас я тебя разгорячу. Я заказал горячий глинтвейн!
     Лиза молча, отрешенно наблюдала, как ловко он накрывает столик на двоих. "Смотри-ка, правда, какой способный! Ну конечно, надо быть очень способным, чтоб вывезти капитал сначала из России, потом припрятать его от уголовной своры Яныка в Украине и разместить в Англии и Канаде. Он олигарх?"
     - Мадам, все готово! Прошу Вас! Лиза, ты не заболела? Ты так побледнела. Я замучил тебя?
     Лиза прокашлялась:
     - Я плохо выспалась. Ника у тебя -- просто прелесть, она такая... европейская девочка... Николя, давай позвоним мамам. Это неприлично -- так надолго отключить все телефоны.
     - Я уже все включил и уже позвонил. Андрей сейчас повезет мою матушку домой, а потом Костика и Анну Григорьевну в село. Приедут аж после старого Нового года. Все гостинцы Андрей купит. Лиза, ты не находишь, что Анна Григорьевна зачастила в село? Может, у нее там кто-то есть?
     Лиза впервые задумалась по этому поводу:
     - Не знаю. Мама вдовеет уже шесть лет. И она еще не старая и весьма привлекательная женщина. Ей скоро шестдесят. Я буду только "за"! Знаешь, моя мама -- землячка Роксоланы!
     Дашков удивился:
     - Как это? Той самой, Роксоланы-хатун?
     - Той самой, милый, той самой. Роксолану-хуррем звали на самом деле Анастасией Лисовской и она была дочерью священника. Родилась Роксолана в городе Рогатине Ивано-Франковской области. Вот и моя матушка там родилась. Тамошние женщины славятся своей красотой. Тетя Маша -- Марийка, тоже родилась в Рогатине. Потом мамины родители переехали во Львов, дедушка работал на шоколадной фабрике. Дядя Славик родился уже во Львове. Это с его детьми я постоянно общаюсь, мои кузены, двоюродные братики - Роман и Тарас. Они не последние люди во Львове, Николя. Если Майдан проиграет -- давай уедем во Львов! Там уже давно Европа. Это волшебный город, Николя, там такая энергетика, там такие улочки! Мои польские гены просто трепещут при одном упоминании "мяста Львува".
     - Если Майдан проиграет, мы уедем совсем в другие города, Лиза. Впрочем, даже если Майдан и выиграет.
     Лиза вопросительно на него посмотрела и подняла брови. Он серьезно сказал:
     - Неужели ты думаешь, что к власти действительно допустят народ? Произойдет лишь очередная рокировка олигархов. Как в 2004-м. Вот увидишь.
     - Николя! Этого не может быть! Поднялась вся Украина! Вся диаспора! Неужели же такой колоссальный народный подъем пропадет втуне? Этого не может быть!
     Дашков решил перевести разговор на другую тему. Он долго жил на этом свете и привык рассчитывать на худшее; не то, что эта восторженная девочка.
     - Попробуй глинтвейн. Это молдавский, кажется. Правда, хорош? Такой роскошный букет...
     - Николя, мы сопьемся! Каждый Божий день. О, правда, до чего хорош!
     - Лиззи, - передразнил он Веронику, - Праздники закончатся, и мы сразу станем трезвенниками, будем бегать по утрам и очень активно заниматься спортом по вечерам.
     Лиза развеселилась. Она опять экспериментировала.
     - Николя! Мне не хочется, чтобы этот бриллиант, - она покрутила пальцем, - был так одинок. К нему непременно нужны серьги. Но, небольшие, продолговатые. Впереди еще столько праздников!
     Дашков, улыбаясь, очень внимательно на нее смотрел.
     - Я могу выбрать сам?
     - Да, дорогой, я вполне доверяю твоему вкусу. Мне не хочется носиться по ювелиркам. Сфотографируй кольцо и подбери, - она глянула на него из-под ресниц, стараясь понять, какое впечатление произвела ее просьба.
     Он отреагировал абсолютно спокойно, словно она попросила купить салфетки на кухню.
     "Блииин! Его не проймешь такими пустяками. И он действительно, не жадный. Спросить напрямик, про шахты в Канаде? Нет. Подожду".
     - Николя, а какой проект вы затеяли с Игорем? Помнишь, ты сказал, что, возможно, станешь очень богатым человеком.
     - Это жилищное строительство. Лиза. Эта ниша еще не очень плотно занята, и туда можно впихнуться, не особо вступая в конфликт с конкурентами. У нас появилось немного свободных денег, и, возможно, мы начнем строить дома. Игорю пора выходить на новый уровень, а не ограничиваться ремонтами и коттеджами. У парня -- светлая голова. Лиза, а что ты там собиралась мне рассказать про Олю, про сон какой-то.
     - Мне приснилась Оля. И сон свидетельствовал о материнстве. Я пристала к ней тогда, в Диканьке, и она призналась, что беременна. Только это секрет!
     Дашков улыбнулся:
     - Вот счастливчик, Игорь. Такая замечательная дочь, и еще ребенок будет.
     Он вздохнул. Лиза задумалась. Дашков впрямь хотел ребенка. Она тряхнула своими волосами: "Я подумаю об этом позже!"
     - Николя, я хочу спать.
     Он поднялся:
     - Спи, малыш, я буду у себя в кабинете. Дела.
     Она запрыгнула на свою шикарную версальскую кровать и принялась звонить подружкам.
     Пришла смс от Михаила Осауленко:
     "Лиза, поздравляю с бракосочетанием. Очень надеюсь, что ты будешь счастлива".
     "Что ж, и я очень надеюсь. Откуда он узнал о дате?" - подумала она.
     Поболтав с Анькой, Ирой и Светкой и похваставшись еще одним подарком -- брилликом, Лиза набрала Олю.
     - Ну и как? Сколько раз? - немедленно поинтересовалась та.
     - Еще чего! Не скажу! - ответила Лиза, - Ишь какая любопытная. Еще сглазишь мне моего татарина! - они обе рассмеялись, - Олька, ты как? Токсикоза нет?
     Дольше всех Лиза говорила с мамой и Костиком, разделила его восторг по поводу рождения у коровы Зины теленка, отключила телефон и крепко уснула.
     Она опять проснулась от поцелуев. Уже был глубокий вечер. Боже, мой, как же это было здорово! Он постоянно будил ее так. У них уже появлялись свои маленькие семейные традиции и привычки. Она притянула его к себе. В эту ночь они меньше безумствовали и больше разговаривали. И это тоже было чертовски интересно!
     На следующее утро Дашкову нужно было на работу. У Лизы был отпуск.
     - Николя, до скольки ты работаешь? Аня с Димой приглашают нас на старый Новый год. Корниенки там тоже будут. Ты не против?
     - Малыш, я приеду около пяти, мы всюду успеем.
     Он дал ей карточку.
     - Лизочка, купи сама подарки и все, что сочтешь нужным. Во сколько прислать машину?
     - Я перезвоню. Хочу выспаться. Николя...я....ну...это так непривычно...Что, в моем распоряжении теперь всегда будет машина с водителем?
     - Конечно. Моя личная или с фирмы. Какая будет свободна. Лиза, приучайся. Ты теперь моя жена. И еще, на следующей неделе мы приглашены к моим друзьям. Тебе пора с ними познакомиться. И там есть один такой проглот... Я опять буду ревновать.
     - Глупости! Я люблю только тебя! - Лиза вильнула бедром.
     - Бегом прекратила, или я сейчас ни на какую работу не поеду!
     Она обняла его и поцеловала в губы.
     - Я пошла спатки.
     Как только дверь за Дашковым закрылась -- Лиза помчалась наверх. В шкафу спальни она спрятала пакет с восточным костюмом. Он был ярко-розового, почти малинового цвета. Лиза надела костюмчик и, придерживая юбку, спустилась в холл. Для восточного танца она выбрала задорную песню Шакиры "Лока". Включив музыку на всю громкость, Лиза протанцевала не меньше трех раз. Получилось неплохо.
     - Ну, Дашков, держись!
     И, конечно же, этим вечером она наконец продемонстрировала ближайшим друзьям танец, который готовила уже больше месяца. У Ани и Димы Шевченко была очень маленькая квартира, двухкомнатная хрущевка, но одна из особенностей восточных танцев в том, что для их исполнения нужно совсем немного места. Буквально два-три квадратных шага.
     Девчата оставили хмельных мужчин на кухне, прошли в зал и закрылись там. Анька притащила кальян, по комнате поплыл приятный дымок; в углу расстелили ковер. Соня и Настя набросали на пол маленьких подушечек. В квартире Шевченко появился маленький уголок Востока.
     Лиза достала флешку с музыкой. На компьютере убавили звук и проверили, как звучит песня. Лиза всегда относилась ко всему очень тщательно. А сейчас речь шла о завоевании своего мужа. Что может быть важнее! Она знала, что он влюблен. Но этого было недостаточно. Он должен жить ею! Он должен дышать ею! Он должен болеть ею всю жизнь! И только так!
     Они с Олькой и Анькой тихонько пробрались в спальню, и Оля помогла ей переодеться. Костюм был очень шикарным. Тройная юбка, дорогие ткани, парча, шелк. Очень много бусинок и монист. Лиза тряхнула бедрами, как красиво зазвучали все бубенчики и монеты! Она накрасила губы ярко-малиновой помадой в тон юбке и впервые задумалась, что мужчины Востока, любуясь танцовщицами, намного правильнее проводят свое свободное время, чем ее соотечественники, которые без конца сидят в пивнушках и бесконечно заливаются пивом и водкой. Или стреляют дичь, ловят рыбу и, опять таки, заливаются водкой. Бррр. У них в семье так не будет!
     Соня с Настей поставили у дверей зала табуретки и позвали всех "посмотреть сюрприз".
     Все удалось. Она была в ударе и очень старалась. У Лизы была очень женственная фигура, тонкая талия и массивные бедра - идеально для восточного танца. Движение волны животом давалось ей еще не очень и она продемонстрировала его совсем немного, но удачно. "Египетская тряска" во время второго припева прошла на "ура". Она вошла в раж и сделала волну бедрами, восьмерку, почти коснувшись ног Дашкова. Потом наклонилась к нему и сделала волну грудью, потом плечом. В восточных танцах все части тела должны двигаться автономно.
     В конце она немного расслабилась и поимпровизировала. Получилось даже лучше, чем она репетировала вначале. Она позвенела бедрами, на прощание, сделав "тарелочку" и замерла. Все захлопали и закричали. Конечно, это был не совсем настоящий восточный танец, это был вообще не восточный танец, но это было зрелищно, черт возьми!
     Она поклонилась публике, сложив руки на груди, ладошками друг к другу. Лиза всматривалась в Дашкова. Ей хотелось увидеть его реакцию. Но все смешались, задвигались, кто-то подошел к ней...она не успела рассмотреть его лицо.
     Его реакцию она увидела только дома. Это была такая сумасшедшая ночь, что перед ней померкла даже ее первая брачная. Должно быть, заговорили восточные корни Дашкова.
     Лиза с гордостью подумала, что она не зря потела на тренировках. Игра стоила свеч. И еще она подумала, что Валентина Николаевна -- большая умница: женам нужно всегда немного удивлять своих благоверных, оставаться для них непрочитанной книгой, и показывать им не больше четвертой части полупопия.
     - Лиза, - тихо говорил Дашков, целуя ее, - Ты даже не представляешь, что ты значишь для меня... Я когда тебя увидел в первый раз, помнишь, вы были с Иришей в абсолютно одинаковых костюмах, веришь -- у меня сердце пропустило удар. У тебя такая энергетика...я еще не видел твоего лица, ты стояла ко мне спиной -- но уже понял, что пропал.
     - Ага. От моей задницы кто хочешь пропадет. Знаем мы, на какую "энергетику" вы, мужики, клюете. Кому ты рассказываешь?
     - И знаешь, я загадал: вот если ты сейчас оглянешься, и у тебя голубые глаза -- все, будешь моей!
     - Ничего себе! А если бы я была страшная, как атомная война?
     - Нет, я знал, что ты - красавица.
     - А если бы я была замужем? С десятью детьми?
     - Мне все равно. Сказал моя -- значит моя.
     - Ничего себе! А если бы ты мне не понравился?
     - Ну, понравился бы позже. Я не могу не нравиться! И вот, значит, ты оглядываешься -- а глаза такие - синие-синие. И ты еще так тряхнула волосами. И знаешь, у меня в груди все сжалось -- и поскакало. Никогда со мной такого не было.
     - Дашков, ты последний романтик на земле, - она, улыбаясь, взъерошила его волосы.
     - И меня страшно задело, что ты тогда так равнодушно скользнула по мне взглядом. Как правило, женщины засматриваются на меня!
     - О, я даже не подозревала, какие охотничьи инстинкты пробудила в тебе, дорогой. А мне ты тогда страшно не понравился! Ты так на меня смотрел, словно собирался купить!
     - А я и собирался. Потом понял, что дохлый номер, и решил, что придется понравиться этой восхитительной, капризной блондинке. А потом, когда на следующий день, я увидел тебя в ресторане -- понял, вот она -- судьба. Это твое красное платье...Это был контрольный выстрел по моему бедному сердцу.
     Он помолчал.
     - Лиза, а почему ты все-таки выбрала меня? Чем я тебя взял?
     Лиза улыбнулась:
     - Ээээ, думаю, тортом!
     - Тортом? - он даже привстал на локте.
     - Да, тортом! Когда ты, поздним вечером, мельком говоришь малознакомому мужчине, что завтра у тебя проверяющий, и что ты не успеваешь испечь любимый "Наполеон" этого самого проверяющего, а потом, в восемь утра, этот торт уже в твоем кабинете - это невероятно приятно. Это дорогого стоит. Это стоит больше всех роз и подарков!
     - Вы - необыкновенная женщина, мадам!
     - Я тоже так думаю. Понимаешь, Николя, духи, украшения и прочее -- это все -- декорации, а торт -- это настоящее! Умная женщина должна отличать настоящее от декораций. Дашков, а как случилось, что ты, по слухам - такой убежденный холостяк, сделал мне предложение чуть ли не в первый день знакомства, а?
     - Лиза, когда встречаешь такую женщину - надо хватать ее моментально! Зазеваешься -- и тут же уведут!
     - А если серьезно?
     - Серьезно? - он помолчал. - Такие, как ты -- никогда не согласятся быть любовницами. А потом еще и не простят, что ты посмел предлагать "низкие", гражданские отношения. Я что, не прав?
     - Прав...Ты прав.
     Уже под утро, обхватив руками ее голову, он вычитывал ей мораль:
     - Никогда больше, никаких восточных танцев для других мужчин! Только для меня! Ты поняла? У тебя такая фигура...Мужикам сносит крышу! Я убью тебя, если это увидит кто-нибудь еще! Только для меня! Ты поняла?
     Она улыбалась. Она и заснула под его угрозы. Засыпая, еще успела подумать: "Нет, ну какое у него врожденное высокомерие -- "Значит, потом понравлюсь! Я не могу не нравиться!"
     Вечером следующего дня, он привез ей изящные, продолговатые бриллиантовые серьги. Она отреагировала очень спокойно, словно он купил салфетки на кухню. Только подумала: "Как странна жизнь... Еще месяц назад я не могла позволить себе серьги из бисера."
     Лиза наслаждалась своим маленьким отпуском, спала допоздна, пекла торты, валялась в версальской постели, часами играла на пианино, примеряла шубы, брызгалась новыми духами, читала новое издание очень занимательных дневников Марии Башкирцевой и поражалась, что, оказывается, на Полтавщине, уже давным-давно родилась блондинка, которая не могла сложить себе цены. А Лиза то думала, что она -- первая.
     Оксана Ивановна вышла на работу шестнадцатого, и весь день приводила дом в порядок. Эти две недели им практически не занимались. Лиза попробовала было пропылесосить на кухне, но Дашков прикрикнул на нее, что это, мол, не царское дело и чтоб бегом прекратила. Она допылесосила, но больше своих попыток не повторяла.
     Анна Григорьевна с Костиком упорно сидели в селе. Дашков позвонил теще и предложил приехать за ними. Анна Григорьевна наотрез отказалась и сообщила, что они вернутся в Полтаву только после Крещения. Костик соскучился по маме, но не настолько, чтобы оторваться от новорожденного теленка коровы Зины. Была б его воля, он бы вообще не выезжал из села, заявил ее сын.
     Дашков немного обескураженно рассказал Лизе о звонке теще.
     - Она не хочет возвращаться. Ты извини, Лиза, но я не настаивал. Знаешь, с землячками Роксоланы -- шутки плохи. Чуть что -- и секир-башка будет.
     - Точно-точно, - подтвердила его супруга.

Лиза похорошела. Она стала так красива, что вслед ей оглядывались прохожие. То ли подошел этот возраст -- максимального расцвета женщины, то ли удачный выбор супруга, то ли новый блеск в глазах, то ли новая одежда и украшения, не важно, что сделало ее такой. Важно, что именно теперь, в 34 года, она впервые почувствовала, что стала женщиной.
     И с интересом обнаружила, что женщиной становишься не тогда, когда происходит болезненный и неприятный процесс дефлорации, и не тогда, когда становишься матерью, а тогда, когда переживешь подлость и предательство, когда в ужасе завоешь на могиле близкого человека, когда с болью и отчаянием будешь биться за сам факт своего существования, и, когда в тоскливом одиночестве, уже совершенно не надеясь встретить своего принца, вдруг получишь такой подарок от судьбы. Она действительно считала Дашкова подарком, но вот часто говорить ему об этом не собиралась. Лиза решила, что Женщиной становятся, конечно, и в обстоятельствах и во времени, но еще и встретив своего Мужчину.
     Она проснулась в отличном настроении. Поболтала в кабинете Дашкова по скайпу с Вероникой, и вдруг, еще разговаривая, опять заметила уголки фотографий, они выглядывали из папки на его столе. Она нетерпеливо закончила разговор, отключилась и схватила фото. Их было четыре: Лиза в сексуальной позе сидит на коленях у программиста Вани и растирает попкой салфетку. Все вокруг хлопают и хохочут. Это же фото с закрытого новогоднего корпоратива! Там вообще не было чужих! Или...под конец, все-таки, были какие-то? Ну, это уж слишком!
     Лиза позвонила Дашкову и попросила прислать авто: твоей малышке надо пробежаться по бутикам. Она еще не знала, что именно отчебучит, но захотела увидеть мужа немедленно.
     Быстро надела самое вызывающее из своих платьев, прозрачное кружевное, в котором была на своем Дне рождения. Поставила на рингтон песню "О Боже, какой мужчина", нацепила все сапфиры, сделала очень яркий макияж, облилась до самых ног "Мулен Ружем" и облачилась в белоснежный песец. Бриллиант красовался на правой руке, обручальное кольцо она сняла. Распечатала жвачку и начала демонстративно жевать.
     Центральный офис ООО "Нефтегаза" находился на окраине улицы Леси Украинки. Лиза вышла не доезжая, отпустила водителя и выпила кофе в небольшой кондитерской на углу. Она ждала, пока уедет водитель.
     Войдя в офис, и полюбовавшись шикарным ремонтом, Лиза подошла к охраннику:
     - Слышь, пацан, - громко чавкнув, она перекинула жвачку на другую сторону рта, - а где тут у вас Дашков сидит? Ну, Николай Николаич.
     "Пацан" вытаращился на нее во все глаза.
     - Девушка, Вы по какому вопросу?
     - Ты че такой любопытный? По личному, понимаешь, по личному!
     Он набрал по селектору приемную.
     - Девушка, как Вас представить?
     - Ха...Королева Елизавета! Давай бегом, я спешу!
     - Нннаталья Александровна - парень прямо начал заикаться, - Тут...девушка... по личному вопросу, к Николаю Николаевичу. Да, сейчас скажу. Девушка, поднимайтесь на лифте на третий этаж и направо до конца.
     - Ха. До конца, говоришь? Конечно, милый. Только до конца!
     Она развернулась, полы легкой шикарной шубки разошлись, и парень мог лицезреть ее прелести, слегка прикрытые кружевами. Лиза зацокала каблучками к лифту. Уже заходя в двери, услышала еще один звонок дежурного:
     - Наталья Александровна, тут настоящая секс-бомба к шефу приехала!
     Она резко открыла двери приемной, вошла, произнесла "Здрасьте" и плюхнулась на стул, не дожидаясь приглашения. На нее внимательно и изучающе смотрели красивые, карие глаза и впрямь 65-летней секретарши Дашкова, Натальи Александровны.
     - Я к Николаю Николаичу, - громко жуя жвачку, объявила Лиза. Она положила правую руку на стол, чтобы было видно бриллиантовое кольцо.
     - Вообще, Николай Николаевич не принимает по личным вопросам, - осторожно сказала Наталья Александровна, она узнала ее, - Но, если хотите, можете пройти в зал заседаний, там только что закончилось совещание, он еще там.
     Она показала рукой на одну из дверей, ведущую из приемной.
     - Пасибки, я пройду, - Лиза поднялась и двинулась в зал заседаний.
     Она размашисто открыла дверь и вошла в огромный, недавно отремонтированный кабинет. Дашков сидел в конце длинного стола, возле него стояли два незнакомых Лизе мужчины, пожилой брюнет в костюме инженера советской эпохи и молодой, рыжеволосый парень в джинсах и пестром, теплом свитере. Все удивленно подняли на нее глаза.
     - Я праашу праащения, гааспада, мне необходимо срочно пааагаварить с Николаем Николаичем!- Лиза откинула полы шубки и присела бедром на противоположный конец стола.
     Присутствующие смотрели на нее во все глаза. Они были в шоке. Только у хозяина кабинета заиграли в уголках губ насмешливые складки.
     - Мы обсудим это позже, - сказал он, обращаясь к "советскому инженеру".
     Оба мужчины вышли.
     Лиза оттолкнулась от стола и грациозно направилась к Дашкову, периодически сверкая прелестями, замаскированными кружевами.
     - Мон шер, - сказала она, усаживаясь в высокое кресло в трех шагах от него, - Я все понимаю, ревность - неприятная штука, своего рода -- болезнь, но фотографировать меня на закрытой корпоративной вечеринке -- на мой взгляд -- это верх неприличия! Я требую положить этому конец!
     Он видел, что она не злится по-настоящему, а притворяется рассерженной. Откинулся на спинку кресла, улыбнулся:
     - Как ты сюда вошла?
     Лиза приподняла свои длинные стройные ножки в высоких кремовых сапогах:
     - Вот этими вот ножками!
     - Тебя не остановила охрана?
     - Я похожа на женщину, которую может что-то остановить?
     - Нет. Не похожа, - вздохнул он. - Бедный охранник. Как он выдержал такой натиск? Елизавета Васильевна, Вы -- страшная женщина!
     - Это вопрос вкуса, Николай Николаевич. Многие находят меня привлекательной, а некоторые даже -- неотразимой!
     - Бедняги эти некоторые...
     - Николя! Мне страшно даже представить, во сколько тебе обходятся услуги частных детективов, которые пасут меня денно и нощно. Я почему-то думаю, что это именно сыскное агенство. Своим работникам ты вряд ли поручил бы такое деликатное дело. Зачем тебе лишние сплетни? Тут итак сейчас начнется...после моего визита. Так вот! Я хочу тебя спросить: ты не хочешь потратить эти деньги на что-нибудь общественно-полезное? Нууу, скажем, на подарки детдомовским детям.
     Он внимательно слушал.
     - Николя, тут ведь никто не знает, что ты женился? Кольцо на работу ты не надеваешь. Да мы с тобой и не похожи на супругов. Мы похожи на любовников. Ты смотришь на меня такими глазами... Так смотрят на любовниц, а не на жен.
     - Значит, у меня жена и любовница -- в одном лице. И что делать?
     - Благодарить Бога, с утра и до ночи!
     Зазвонил селектор на его столе.
     - Николай Николаевич, звонили днепропетровцы. Сказали, через пол-часа будут.
     - Хорошо. Наталья Александровна, ведите их сразу сюда. И чтоб там все, как полагается: фуршетный стол, кофе, чай.
     - Конечно, Николай Николаевич.
     - Елизавета Васильевна, - обратился Дашков к супруге, - Вы не хотите поприсутствовать на встрече с днепропетровцами? Это Ваши старые знакомые.
     - Конечно, хочу!
     - При условии, что займетесь со мной любовью, прямо в этом кабинете и прямо сейчас.
     - А я смотрю, Вы любите ролевые игры, Николай Николаевич. Может, мне надеть форму школьницы или медсестры?
     - Не стоит. Вид богатой содержанки меня тоже достаточно заводит.
     Как же засверкали его темные глаза! Он уже поднимался с места, но Лизочка оказалась проворнее. Она нажала на кнопку селектора:
     - Наталья Александровна, зайдите, пожалуйста, в кабинет.
     Дашков немедленно сел обратно. Вошла секретарша. Лиза продолжала:
     - Наталья Александровна, сделайте, пожалуйста, два кофе прямо сейчас. И, принесите конфет и пирожных - Лиза посмотрела Дашкову прямо в глаза, - Николай Николаевич...очень хочет сладкого.
     Наталья Александровна что-то поняла. Она кивнула и немедленно вышла.
     - Я расправлюсь с тобой дома, - грозно сверкая глазами, тихо пообещал Дашков.
     - Буду ждать с нетерпением! Николя, я не просто так приехала. Помнишь, ты говорил мне, что кто-то в фирме сливает информацию конкурентам. Ты не возражаешь, если я сегодня тихонько посижу на всех ваших совещаниях и понаблюдаю. Свежим глазом всегда видно что-то новое. Я не уверена, что это приведет к какому-то результату. Но вдруг? Ты ведь позовешь своих к днепропетровцам?
     - Ну да...сначала мы наедине поговорим, а потом позову - Дашков немного растерялся. - Хорошо, сиди, смотри, слушай.
     Зазвонил его мобильный.
     Лиза сняла шубку. Она попивала кофеек с пироженкой, любовалась своими кольцами и слушала, как Дашков говорит с кем-то из своих друзей по телефону.
     - Да, Паша. Спасибо. Спасибо. Наслышан, да? Да я вовсе не прячу ее! Просто праздники были. Скоро всем вам ее представлю.
     Лиза насторожилась, поняв, что речь идет о ней. Она демонстративно закинула ногу на ногу, бедра в тонких колготках четко обрисовались под прозрачными кружевами. Он сглотнул слюну. Она призывно улыбнулась и повела бровями.
     - Паша, вот буквально на Крещение и встретимся. Ты будешь окунаться? А я буду. Тогда и привезу мою королеву. Но я тебя сразу предупреждаю: не вздумай положить на нее глаз. Оторву все, что можно. Включая глаз. Ты вкупился? Тебе нужен такой головняк?
     Лиза с интересом слушала. Он никогда раньше не говорил на таком жаргоне. "Как много я еще о нем не знаю" - подумала она.
     - Мадам, - обратился к ней Дашков, - Вы наделали много шуму в местном бомонде. Оказывается, все только и говорят о моей молодой жене!
     Лиза слушала с милостивой улыбкой.
     - О, Николай Николаевич, то ли еще будет, то ли еще будет...
     Лиза выпила слишком много кофе и решила, что перед совещанием надо бы заглянуть в туалет. Расспросив Наталию Александровну, куда ей идти, она бодро зашагала по коридору. В туалете была еще одна посетительница -- высокая, худая, эффектная брюнетка с красивым, но стервозным лицом. Она внимательно осмотрела вышедшую из кабинки Лизу, которая уже собиралась выйти в коридор, и вдруг нагло спросила:
     - Девушка, а Вас что, мама в детстве не научила, после туалета руки мыть?
     Лиза удивленно воззрилась на нее, пораженная таким агрессивным выпадом женщины по отношению к совершенно незнакомому человеку, и немедленно отчеканила:
     - Нет. Меня мама, в детстве, научила на руки не писять!
     "Какая хамка!" - подумала она, выходя в коридор.
     В кабинет для совещаний, почти одновременно с Лизой, с грохотом и шумом ввалились днепропетровцы. Они ужасно обрадовались, застав ее тут. Ее наряд вызвал бурю восторгов и комплиментов. Все здоровались, улыбались, поздравляли друг друга с праздниками.
     Гости сказали, что привезли шикарную рыбу и предложили сварить зимней ухи. Дашков наблюдал, какое впечатление Лиза производит на них. "Да, пожалуй, надо брать ее иногда на совещания. Особенно, когда нужно будет замылить глаза и подписать серьезные договора...Так, Сережу пора приструнить. Ишь, подлец, вообще от нее не отходит. Ведьма!"
     Лиза сидела в своем высоком кресле в углу и внимательно слушала мужчин. Она мало что поняла, главное, она уловила суть. Вскоре в зал совещаний позвали руководителей отделов концерна. Входя, все здоровались с днепропетровцами и с Лизой. Слух о ней уже облетел страны и веси. Зашла в кабинет и стервозная брюнетка.
     Лиза сидела с блокнотом и делала вид, что что-то конспектирует. Начальники отделов не отрывали глаз от ее ног и терялись в догадках: Она что, не любовница шефа? Это что, наша новая сотрудница? Или и то и другое?
     Лиза с интересом всматривалась в лицо Людмилы Викторовны, с которой они так нелюбезно пообщались в уборной, оказалось, это и была уже заочно знакомая ей начальник юридического отдела. Вдруг она заметила, что Людмила Викторовна общается языком жестов с "советским инженером", который был в кабинете Дашкова, когда туда явилась Лиза. Она начала исподтишка наблюдать за ними. Эти двое явно знали друг друга гораздо ближе, нежели хотели показать. Лиза задумалась.
     Совещание закончилось. Дашков с Лизой и днепропетровцы шумно разместились в двух машинах и поехали варить уху в небольшом кафе, над рекой Ворсклой. Им выдали все необходимое -- дрова, треногу, приличный котелок. Лиза получила огромное удовольствие от поездки, от общения, от ухи. Единственное, о чем она сожалела, это то, что ей не удалось в полной мере насладиться прогулкой над рекой. Она была неподходяще одета и не смогла вволю налазиться по сугробам.
     Вечером Дашков, конечно же, взял реванш. Он не отпускал ее несколько часов. Они сходили с ума на белоснежном мягком покрывале у камина. Лиза уже заметила, что внимание чужих мужчин всегда сильно подогревает своего мужчину. Вечное, дурацкое мужское соперничество? После одного, особенно ослепительного оргазма, когда она вообще не могла дышать, он спросил, целуя ее в шею:
     - Тебе хорошо со мной?
     - Дашков, ты невыносим! Как можно в такой момент спрашивать у женщины: Тебе было приятно? Тебе со мной хорошо? Ну, прямо Морозко из сказки! Тепло ли тебе девица? Тепло ли те, красавица?!
     Дашков захохотал. Лиза возмутилась:
     - Не смей во мне смеяться! Мне щекотно! - она вильнула бедрами, - Вылезай из меня!
     - Ни за что! - он обхватил ее еще крепче, - Когда я не в тебе -- ты просто не в себе!
     Они борюкались, как два медвежонка.
     У Дашкова зазвонил телефон. Он неохотно отпустил ее, встал, накинул халат и взял трубку. Лиза перекатилась на живот и прикрылась белым покрывалом. Она схватила большое красное яблоко из вазы и откусила большой кусок. Дашков говорил по телефону и любовался ею.  
     Она лежала на животе, подперев голову рукой, и ела яблоко. Ее длинные, золотистые волосы свесились по плечам и полностью прикрыли груди. Пушистое белое покрывало почти полностью скрывало ягодицы, только справа был виден кусочек соблазнительного, того самого, разрешенного мужьям полупопия. Он закончил разговор, направился к ней.
     Она протянула ему свое яблоко:
     - Хочешь?
     - Лиза, - тихо сказал он, - Вот если Ева в раю выглядела так, как ты сейчас, когда предложила яблоко Адаму...я не удивляюсь, что он его моментально схавал. Думаю, он бы и яд схавал.
     Лиза улыбнулась. Дашков откусил кусок ее яблока.
     - Ты похожа сейчас на Брижитт Бардо. Есть такой замечательный старый французский фильм, "И Бог создал женщину" называется.
     - О, я видела. Потрясающий фильм. Сейчас не умеют такие снимать. Там еще Жан-Луи Трентиньян играет.
     - Наконец-то я понял, на кого ты похожа. На Брижитт.
     - Ты меня идеализируешь: на Брижитт! И...килограм так на 15 больше Брижитт. Но это еще ничего! Помнишь песню Семена Слепакова "Встала баба на весы"? Хоп - двузначное число! У меня еще двузначное. Значит, можно еще поправляться.
     Они оба засмеялись и принялись за фрукты.
     Она полностью закуталась в белое покрывало и выглядела просто волшебно. Он опять любовался.
     - Николя, - сказала она, доставая из вазы виноград, - Я хочу поговорить с тобой о совещании. Может, это и не пригодится тебе. Но! Я заметила, что ваша Людочка очень близка с тем мужиком, одетым в костюм советских времен. Это главный инженер? Ты так мало ему платишь, что он тридцать лет ходит в одном костюме? Вся твоя прибыль уходит на частных детективов? - ехидно прищурилась она.
     - Лиза, я плачу ему очень прилично. И наша Людочка никак не может быть с ним очень близка. Они едва знакомы, работают в совершенно разных офисах, встречаются крайне редко и...
     - Николя, когда двое людей обладают своей системой знаков -- заметь, не глухонемых людей, это настораживает. Я наблюдала за ними. У них есть фразы, понятные только им обоим; шутки, которые смешны только им обоим. Это бывает тогда, когда люди долго работают вместе, причем в одном кабинете, или...живут вместе. Разумеется, это вовсе не значит, что они сливают твои секреты конкурентам. Но, с другой стороны, почему они так шифруются? Она замужем, а он женат?
     Дашков задумался. Встал.
     - Нет. Они оба одинокие. Извини, я отлучусь.
     Он вышел, и Лиза услышала, что он говорит по телефону.
     "Смотри-ка, не хочет, чтобы я слышала, как он разговаривает со своей службой безопасти. Какой скрытный!"
     Дашков вышел с кухни.
     - Мадам, на Крещение я везу Вас к своим друзьям. Мне не простят, что я так долго скрывал такое сокровище.
     - Ты собрался окунаться в проруби?
     - Да. Я делаю так каждый год.
     - Ух ты! Какой молодец! Потому ты и полон сил! - она подмигнула ему, - Я давно хотела поинтересоваться: каким спортом ты занимаешься? Вижу по фигуре, что ты не тот человек, который все время сидит в кресле.
     Он довольно улыбнулся.
     - Немного занимаюсь на тренажерах. У нас спортзал прямо в офисе, на втором этаже. С нами работает тренер. Немного бокса. Бегал раньше по утрам.
     - Какой молодец! - опять похвалила она.
     Дашков расцвел.
     - Лиза, я вчера позвонил одному другу... Только не смейся. Я хочу купить тебе еще одну шубу. Серебристый соболь. Очень дорогая вещь. Ее надо заказывать в Киеве.
     Лиза слушала очень внимательно, изо всех сил сдерживая улыбку.
     - Николя, - осторожно сказала она, - А...без этой шубы... твои друзья не воспримут меня серьезно?
     - Лиза, речь не о друзьях. В этой шубе ты будешь приезжать на встречи и совещания. В некоторых случаях тебе обязательно нужно будет сопровождать меня.
     - Понятно. Ну, надо -- так надо. Будем считать, что это - моя спецовка!
     - Лиза, ты уморишь меня!
     Утром они немного поболтали, и пока Николя умывался, Лиза перевернулась на живот и опять задремала. Он подкрался на цыпочках к кровати и поинтересовался:
     - Мадам, можно поцеловать Вашу спинку, или Вы будете еще спать?
     - Нельзя, - сонно пробормотала она, отвернув от него голову, - Буду еще спать!
     Он медленно стянул с нее одеяло и впился губами в нежную кожу между лопатками.
     - Дашков, вот зачем спрашивать, если ты все равно не слушаешься?
     Его губы двинулись вниз, к соблазнительным ямочкам на поясничке, он нежно поцеловал их и укусил ее за ягодицу.
     - Дашков, это -- не спинка! У тебя, вообще, как в школе было с анатомией? Дашков, ты что творишь! О, надеюсь, ты счастлив, что у твоей жены никогда не болит голова? - улыбнулась она, поворачиваясь к нему.
     - Господи, какая у тебя кожа! Я просто съем тебя!
     - Оставь Господа в покое, грешник!

Крещение в этом году выпало на воскресенье. На реке выдолбили огромную крестообразную лунку. Большой ледяной крест, опоясанный вышитым рушником, красовался рядом. После праздничного Богослужения толпы людей вышли из храмов и пошли к реке.
     Было достаточно холодно, около 10 градусов мороза. Полтавские моржи уже вовсю плескались в большой проруби. Многие женщины и дети в купальниках и плавках, тоже спешили окунуться. Лиза в черных джинсах, черной вязаной тунике с розой из бусинок и своей новой дубленке ждала Дашкова возле ледяного креста. Он скинул свою куртку и босиком по снегу пошлепал к реке. Он был хорош! Лиза помахала ему рукой.
     В машине их ждал новый пожилой водитель Дашкова, Алексей. Водителя Андрея перевели на другую работу. Он слишком засматривался на Елизавету Васильевну...
     Дашков окунулся с головой, подхватил полотенце и пошел в один из шатров, установленных на берегу для обогрева. Он вышел оттуда уже одетым и направился к машине, где его ждала Лиза. Она налила в пластиковый стакан недавно освященной воды и пила ее небольшими глотками. Вода была холодной.
     К машине направился от реки высокий интересный мужчина с кудрявыми светлыми волосами. Он был весел, доволен и, как показалось Лизе, не очень трезв. Они обнялись с Дашковым. Николя подвел к ней мужчину и представил их друг другу.
     - Павел Петрович Колодич, мой старинный приятель и товарищ по рыбалке. Охотник за женщинами и прочими приключениями. Елизавета Васильевна -- моя супруга.
     Лиза слегка улыбнулась. Они пожали друг другу руки. Павел Петрович не сводил с нее бледно-голубых насмешливых глаз.
     - Елизавета Васильевна...Очень приятно, - он все-таки наклонился и коснулся губами ее пальцев. - Впервые в жизни, слухи о чьей-то красоте не оказались преувеличены. Поздравляю тебя, Николаша.
     Николаша был серьезен. Похоже, была бы его воля, он ни за что не познакомил бы Елизавету Васильевну с Павлом Петровичем.
     - Елизавета Васильевна, - не отрывая от нее глаз, продолжал господин Колодич, - сегодня ...э-э-э... мы, небольшой компанией, собираемся отметить Крещение Господне. Столик заказан на шесть вечера, в "Глобусе". Коля, будут все наши. Очень надеемся, что и вы с супругой примете наше приглашение.
     Лиза промолчала. Потом вопросительно посмотрела на мужа.
     - Мы приедем -- ответил Дашков.
     - Елизавета Васильевна, а Вы не окунаетесь в воду в этот день?
     - Нет. Никогда не пробовала. Но, думаю, у меня еще все впереди. Окунусь когда-нибудь. А Вы?
     - Я обычно окунаюсь. Но сейчас, все еще борюсь с последствиями ангины. Врачи не разрешили.
     - Ну и зря, ты, Паша, - вступил в разговор Дашков. Я слышал, что еще ни один человек не простудился от купаний в этот день.
     Они распрощались с Павлом Петровичем до вечера. Когда Дашков усаживал Лизу в машину, она заметила, что господин Колодич по-прежнему не сводит с нее глаз.
     "Глобус" - недавно открывшийся симпатичный ресторанчик, находился в спальном районе Полтавы со странным названием "Алмазный". В этом микрорайоне, в советские времена, работал огромный завод алмазных инструментов, который и дал жизнь всей инфраструктуре в округе. Завод давно стал недействующим и медленно приходил в упадок. Однако, название микрорайона прижилось и сохранилось. Лиза еще не была в "Глобусе", но слышала о нем неплохие отзывы от коллег. Одна ее сотрудница отмечала там юбилей мужа.
     В самом центре ресторанчика располагался симпатичный цветной фонтанчик. Здесь была живая музыка, необычная мебель и колонны в античном стиле. Даже не подозревая об этом, Лиза сделала у Юльки высокую прическу, удлиненную на затылке, как у римлянок, и подобрала платье, похожее на тогу. Шея и одно плечо были обнажены. Это платье ниспадало волнами ткани до самого пола и скрывало фигуру, но было так хитро продумано и сшито, что и ноги, и талия, и бедра явно угадывались под многочисленными, красиво уложенными складками. Лиза надела только бриллиантовые серьги и одно кольцо, не считая обручального. На шее не было ничего, нельзя было портить линию. Идя под руку с мужем по залу, и рассматривая себя в бесчисленных зеркалах, она подумала, что римляне не зря держали целый штат прислуги, занимавшийся исключительно укладыванием складок на одежде. Это и впрямь была целая наука. Как же они назывались? Вестиплики? Она задумалась и вздрогнула, когда услышала свое имя. "Ну о чем я думаю!"
     Из-за фонтанчика к ним устремилось не меньше полутора десятка людей; женщин было только три, Лиза -- четвертая.
     Она всегда плохо запоминала имена и была очень недовольна этим своим недостатком. Ведь во всем остальном ее память была отличной. "Ничего, если кого-нибудь забуду -- Николя поможет".
     Без ложной скромности, она сразу определила, что была самой привлекательной из присутствовавших здесь дам. Такое порой случалось, но не часто. Полтава славилась своими красавицами, и Лиза предпочла бы быть просто в числе других, чем так резко выделяться. Тем не менее, от нее в этом вопросе ничего не зависело, и она решила внимательнейшим образом изучить здешнюю публику и позабавляться наблюдением за ними. Однако, она совершенно напрасно полагала, что не встретит здесь своих знакомых.
     Вся Полтава по-прежнему, спала под одним одеялом. Одна из женщин была ей знакома по работе в райисполкоме, это была сотрудница жилищно-эксплуатационного отдела мэрии и супруга одного из предпринимателей, Богдана Анатольевна. В дальнем углу у фонтана Лиза разглядела еще одного старого знакомого и очень ему обрадовалась -- к ней с улыбкой подходил молодой прокурор Надригайло. Он взял обе ее руки в свои, с удовольствием пожал и поцеловал, по очереди, заявив, что очень рад поздравить ее с бракосочетанием. Игорь Владимирович был не только подающим надежды чиновником, но и сыном известного полтавского предпринимателя, хозяина сети аптек. Самая старшая супружеская пара, представленная Лизе первыми, и были его родителями. Лиза старательно запоминала имена. Что там советовала Луиза Хэй, чтобы лучше запомнить имена при знакомстве? Совершенно вылетело из головы...
     Елизаветой Васильевной восхитились все без исключения. Она действительно была милой, веселой и добродушной девочкой. Однако, умела и показать зубки при случае. Один из новых знакомых "прошелся" по местным чиновникам, и Лиза, страшно ратовавшая за свою касту, немедленно и остроумно осадила его. Ее поддержала и дама из мэрии, а также Павел Петрович, вступивший в разговор и подначивший товарища:
     - Ну что, Гриша, получил по башке? Наши девочки своих в обиду не дадут, правда, Богданочка? - и, уже, обращаясь к Дашкову: - Поздравляю, Николаша. Наш Лев, нашел-таки, свою Львицу.
     Все засмеялись и начали рассаживаться за столом.
     Павел Петрович был хозяином нескольких крупных продовольственных магазинов и познакомился с Дашковым на благотворительном детском балу в честь дня Святого Николая, лет восемь назад. В то время Павел Петрович еще был женат на одной из "Мисс" Полтавы и вице-"Мисс" Украины, но молодой красавице-жене вскоре надоели бесчисленные измены мужа и, разочаровавшись, она уехала покорять другие вершины. Получив второе высшее образование, она стала известной тележурналисткой и ведущей одного из центральных каналов страны. Все это Лиза узнала от Богданы Анатольевны, оказавшейся ее соседкой за столом.
     Богдана Анатольевна, обнаружившая, что мама Лизы, как и сама она, была родом из Ивано-Франковской области, моментально прониклась к Лизе не только кастовой, но и земляческой симпатией. Сама Богдана Анатольевна родилась в живопистном Яремче, и вот уже 30 с лишним лет жила в Полтаве.
     Павел Петрович сидел достаточно далеко от Лизы, но не спускал с нее глаз. Лизе он был неприятен. И сам по себе и потому, что она очень не любила бабников. Однако, в силу воспитания, она была вежлива с ним, равно как и с другими.
     Час спустя, уже очень поддатый Павел Петрович вовсю расхваливал Дашкову его собственную жену:
     - Николаша, посмотри, сколько в ней породы! Только слепой не заметит в ней кровь ее великих предков. Знаешь, она и впрямь похожа на римлянку. Очень удачное платье. А какая кожа...фарфор! И какой королевский поворот головы! Богиня! Где ты нашел ее?
     Дашков тоже прилично выпил. Он испытывал двоякие чувства. Конечно, ему нравилось, что его женой восхищаются. Но, с другой стороны, ему было неприятно, что это говорил Паша -- всеми признанный гуляка.
     - Она -- правнучка польской графини. Понял? Пашенька, - тихо сказал Дашков, - ты можешь полюбоваться моей девочкой...издалека. Но еще раз предупреждаю, чтоб я даже не видел тебя вблизи моей богини. Ты усек?
     Павел Петрович протестующе поднял руки:
     - Ну что ты, брат, никогда. Это же женщина друга, - он опять уставился на Лизу помутневшими пьяными глазами, - Я могу тебя понять. Ее надо оберегать. Сразу видно, что она -- горячая штучка. Я знаю, почему ты с ней так носишься. Девочка волшебно трахается, да?
     В следующую секунду Павел Петрович получил два хороших удара, в челюсть и в плечо. Дашков, с поистинне львиным рыком, рванул его с пола, на который тот свалился, и, поддев все за то же плечо, швырнул головой в фонтан. Все это произошло буквально за три секунды. К ним уже бежали другие приглашенные, официанты, охранник и метрдотель. Все наперебой спрашивали, что случилось, и только Лиза, находившаяся шагах в десяти от них, поняла, что случилось, по их лицам. Павла Петровича извлекли из фонтана, где тот немного протрезвел.
     Все осуждающе смотрели на Дашкова. Он поднял глаза на свою королеву. Она улыбнулась и показала ему согнутой рукой, с сжатым кулаком, знак солидарности и поддержки: Но пасаран! Враг не пройдет! Он улыбнулся в ответ. Все-таки он встретил свою Львицу!
     Вечер был испорчен. Господина Колодича увезла "скорая" с подозрением на вывих плеча. Дашковы извинились и быстро уехали на такси. Остальные тоже стали потихоньку расходиться. Таково было первое появление Елизаветы Васильевны Дашковой в кругу знакомых ее мужа.

Утром двадцатого января чета Дашковых отправилась в село, забрать Костика и Анну Григорьевну. Баба Нина сообщила Лизе по телефону, что оставила ей в морозилке два килограмма молозива.
     - Когда у коровы рождается теленок, у нее доится не молоко, а молозиво -- густое и полезное вещество, - просвещала Лиза по дороге своего супруга, - Теленку его давать нельзя, по крайней мере -- неразбавленным, иначе у него будет несварение желудка. Молозиво смешивают с яйцами, сахаром и ванилью и запекают в печке, как пудинг. Это очень калорийное, но необычайно полезное и вкусное блюдо, содержащее в себе практически все витамины и микроэлементы, существующие на планете. Я обожаю молозиво, в таком виде, как его делают в Андреевке... Николя, а ты не задумывался, что благодаря нашей "отсталости", мы имеем возможность дышать чистейшим воздухом и питаться прекрасными натуральными продуктами. Мне один очень состоятельный питерец, сказал как-то, что у них в Петербурге даже миллионеры не могут себе позволить такие продукты. Потому что их просто нет. Ни за какие деньги.
     Дашков согласился.
     - А что за питерец?
     - Да так...отдыхал у нас, в Полтаве. Какой-то родственник бабы Клавы. Классный мужик.
     Они уже подъехали к воротам. Лиза очень соскучилась по сыну. Она выскочила из машины и побежала во двор бабы Нины.
     Костик гулял на улице и тоже побежал ей навстречу:
     - Моя любимочка приехала!
     Они обнимались и целовались минут пять, не меньше. Потом Костик подбежал к Дашкову и обнимался с ним столько же. Лиза даже приревновала сына: "Вот я его рожала, растила. А тут пришел чужой дядька -- и вот, пожалуйста: любит как маму!"
     Анна Григорьевна выглянула в двери дома, поздоровалась и пригласила к столу. Они обедали, разговаривали, паковали сумки домой на Полтаву.
     - Костя, поросенок, ты всю одежду перепачкал, - сказала Лиза, - все перестирать придется.
     - Лиза, ну это ж село. Тут не так чисто, как у вас, -ответил Богдан, - зато посмотри какие он щеки наел, какой цвет лица! Молочко парное, сливки... Мы ему каждый день -- то индюка, то гуся готовили -- по заказу. Он мяско любит.
     - А кто ж его не любит? Ох, и раскормили две бабушки внучонка, - отвечала Лиза, - он у нас итак не худенький. Костя, ты будешь ГАИшником, когда вырастешь -- у тебя уже сейчас, пузо торчит над ремнем.
     Они суетились, собирались, шутили. Анна Григорьевна была задумчива и взволнована. Лиза мельком отмечала это про себя и удивлялась. "Может Дашков прав? У нее здесь кто-то есть?"
     Наконец все сельские гостинцы были запакованы в багажник, все расцеловались, распрощались и уехали.
     Анну Григорьевну завезли домой, сами поехали к себе. Оксана Ивановна уже ушла, и Лиза три раза загружала стиралку, чтобы привести в порядок одежду Костика после сельских каникул. Они очень соскучились друг по другу, и весь вечер наперебой рассказывали свои новости. Дашков купил малышу новую игрушку -- подъемный кран с автоматическим управлением и они несколько раз, по очереди, его запускали.
     Потом очень вкусно поужинали котлетками из домашней индейки и солеными опятами и легли пораньше спать. Дашков уезжал в четыре утра в Киев. Лиза не захотела отпустить Костю в садик и обрадовала сына, что можно еще три дня пробыть дома, пока мама в отпуске, с новыми игрушками и мамочкой-любимочкой. Это сообщение было встречено бурей восторгов и прыганьем. Дашков улыбался. Он уже начал привыкать к такому эмоциональному проявлению чувств.
     В этот вечер Костя несколько раз назвал его "папой". Дашков и Лиза только переглядывались и никак не реагировали на слова малыша. Такие вещи должны происходить незаметно для ребенка. Ведь никто не заставит его произнести такие слова. Только он сам. Дашков был счастлив.
     Утром Лиза не провожала мужа, спала. Он тихонько поцеловал ее и вышел из спальни. Бутерброды она наготовила ему с вечера, но Дашков вспомнил о них только тогда, когда выехал на Киевскую трассу.
     Днем Лиза позвонила маме и выведала у нее все! Мама призналась, что за ней уже давно ухаживает сосед бабы Нины -- дядя Володя. А недавно он предложил ей пожениться.
     - Вот это да! - сказала Лиза, ей очень нравился дядь Володя и она подумала, что женщина в любом возрасте имеет право попытаться быть счастливой.
     - Лизочка, так ты не против? Я так боялась тебе сказать! Ты так любила папу!
     - Мама, ну что ты говоришь! Папы нет уже шесть лет! Мама, одиночество -- это страшная штука. Я так боялась, что оставляю тебя одну. А теперь буду спокойна. Я так рада, правда! Мааам? А какая боевая свекровь у тебя будет! Надеюсь, ты понравилась бабе Ульяне?
     Они обе расхохотались. Лиза с Костиком провели весь день дома, играя, читая и дурачась. Вылепили очень красивого снеговика в саду и попросили у Оксаны Ивановны морковку, чтоб сделать ему нос. Снеговик получился очень красивым, Лиза запечатлела его на фото, вместе с румяным Костиком.
     Потом они побегали наперегонки с Вебером. Вебер скучал по Косте и так радовался его приезду, что с разбегу разрушил снеговика. Лиза не стала ругать огромного, добродушного псину и вынесла ему две котлетки под осуждающим взглядом Оксаны Ивановны.
     День промелькнул быстро. Оксану Ивановну отпустили в двенадцать. Лиза заскочила в дом и увидела два пропущенных звонка от мужа. Она набрала его:
     - Склеротик мой любимый! Ты чего бутерброды забыл в холодильнике? Голодаешь?
     - Нет, моя королева. Я позавтракал и даже пообедал в кафешках на трассе. Благо, это теперь не проблема. Лиза, я задержусь на пару дней. Остановился в мотеле на окраине Киева. В центре там теперь лучше не появляться... Ты там, смотри, береги себя и Костю.
     - Да у нас все спокойно, Николя! Это ты там будь осторожнее! А почему ты так говоришь?
     - Лиза, завтра -- День Соборности Украины. Будет грандиознейшая потасовка и куча провокаций. Больше я по телефону тебе ничего сказать не могу.
     - Понятно. Дашков, пожалуйста, будь умницей. Не лезь туда.
     - Лиза, я тут по совсем другим делам. Но я не глухой и не слепой. Возможно все, что угодно.
     Они попрощались. Настоение у Лизы пропало совсем. Что-то назревало. И Дашков знал об этом. Она посмотрела новости и огорчилась еще больше. Медовый месяц здорово отвлек ее от ситуации в стране, но теперь она опять постепенно возвращалась в реальность.
     Праздники закончились, и Майдан пошел на второй круг протестов. К тому же бездарные депутаты приняли очередной идиотский закон, ущемляющий права демонстрантов, а именно: не собираться в компании больше трех, не ехать кортежем, превышающим пять автомобилей, не носить каски и т. д. Возмущенные киевлянки вышли на улицы с кастрюлями на головах, показывая свое отношение к происходящему.
     Полтавчане прикалывались над Яныком и его законотворческими перлами. При встречах они говорили:
     - Ого! А чего это порядок нарушаем? Собрались, понимаешь, втроем... Вам что, законы не писаны?
     Эту власть уже никто ни во что не ставил. И Лиза поняла, что падение Яныка -- это просто вопрос времени.
     Полтавский Майдан оживился. Сюда приходило все больше людей и все более воинственно настроенных.

Дашков не ошибся. Утро Дня Соборности Украины началось убийством демонстрантов. Был убит двадцатилетний армянский парень, родом из Днепропетровской области, сын беженцев из Нагорного Карабаха. Потом застрелили еще двух молодых людей. Лиза вообще не выключала телевизор, постоянно перещелкивая каналы с "1+1" на "5-й канал". Повсюду шли страшные столкновения. Прекрасное, чистое, иконописное лицо убитого армянского парнишки так и стояло у Лизы перед глазами. Она проревела весь день.
     В здание КМДА массово относили раненых. Врачи Майдана -- героические медики со всей Украины - боролись за жизни демонстрантов. "Скорые" не всегда могли подъехать к Майдану и помочь раненым. К тому же, протестанты отказывались ехать в медучреждения, так как участились случаи похищения людей из больниц и дальнейших их пыток и убийств в киевских лесах. Беркутовцы пробивали людям головы, демонстранты кидали в них коктейли Молотова. Столкновенния стали очень серьезными. У беркута тоже появились жертвы.
     Лиза опухла от слез и ужаса. Но не могла заставить себя выключить телевизор. Какой-то сумасшедший польский журналист носился по Грушевского, лез в самое пекло со своим микрофоном и вопрошал беркутовцев: "Разве ты не украинец? Тебе что, не жалко своих граждан?" Лиза заметила, что хорошо понимает польский язык.
     Началась настоящая бойня. "Правый сектор", круто вооруженный коварным Западом деревянными щитами и палками, лез на "беркут" отбивать своих. И, самое интересное, отбивал. Вот что значит дух! Женщины Майдана, вооружившись кирками, лопатками и даже кухонными ножами, разбирали и расковыривали брусчатку. Их ногти с модным маникюром превратились в кровавое месиво. Булыжник -- вечное оружие пролетариата...Киевские студенты и студентки посменно приходили на Майдан, делать коктейль Молотова. Бензин проносили всеми правдами и неправдами, даже в студенческих рюкзачках, в бутылочках из-под "Кока-колы". Много бензина тайком проносили через посты и киевские журналисты.
     День и ночь протестанты на Майдане били палками в здоровенные железные бочки. Киевляне уже привыкли к этим звукам. Это был старый козацкий обычай, взятый у османов -- идти в атаку под бой барабанов.
     В ночь очередной зачистки Майдана, протестанты облили бензином шины и подожгли их. Господь был на стороне Майдана. Ветер был сильным и дул только в сторону беркутовцев. Атака провалилась. Дышать было просто невозможно. Это очень едкий и ядовитый дым.
     Киев - настоящий город-герой! Сколько он вынес на своих плечах в эти дни! Поджоги и погромы. Вонь вечногорящих шин! Атаки "беркута". Кормежка многотысячного Майдана. Неудобства передвижения по городу. Банды титушек в лесах. Разграбленные магазины и рестораны. Каждую ночь, у особенно активных киевлян, сжигали автомобили. До двадцати в сутки. Но киевляне стояли и не сдавались!
     "Какие у нас люди! - восхищалась Лиза - Да ни одна страна в мире не способна на такое! Кишка у них тонка! А киевляне -- вааще крутые! Они ведь и князей своих убивали, случалось".
     Скандал с российской "Альфой", пытавшей украинцев в лесах под Киевом, был колоссальным. Несколько человек с Майдана выжило и сообщило о странном, неукраинском акценте допрашивавших и пытавших их людей. Порядочные представители правоохранительных органов начали расследование, но очень быстро его прекратили. Следы вели в белокаменную, и ментов, пытавшихся что-то выяснить, быстро прикрыли.
     Однако, поговорив с Николя, и поразмыслив, Лиза решила, что не стоит так уж слепо доверять телевидению. Не факт, совсем не факт, что это была "Альфа". В событиях, происходивших в Киеве, явно просматривалась третья сила, а, может, и четвертая, а то и еще больше. Она впервые задумалась, что колоссальный подъем народного духа в Украине, может быть запросто использован многими странами в своих, собственных интересах.
     Лиза заболела. По-моему, это был бронхит...Хотя, она почти не кашляла. Она не очень хорошо помнила, что она ела, спала ли она. Время остановилось на экране телевизора. Кто-то звонил ей...Она что-то отвечала...
     Анна Григорьевна привезла ей лекарства и забрала к себе Костика. Оксана Ивановна вызвала врача. Лизе дали больничный, и назначили антибиотики. Вроде бы она пила что-то....Или не пила?...Не важно.
     Дашков вернулся двадцать седьмого, вечером и ужаснулся. Лиза похудела на четыре килограмма, ее волосы сбились в один непонятный колтун, их никто не мыл и не расчесывал, она ничего не ела, только без конца пила чай, спала плохо, почти не выключала прямую трансляцию с Майдана и вообще была в жутко депрессивном состоянии. Это его-то Лиза! Веселунья и хохотунья! Он немедленно отключил антенны и запретил ей смотреть телевизор. Потом повез к своему врачу.
     Через три дня ей стало намного лучше. В последний день января Дашков привез ей корзинку с необыкновенно красивой персидской голубоглазой кошечкой. Впервые за эти дни, Лиза улыбнулась. Она очень любила кошек. И теперь, когда было совсем тошно, она звонила Костику или играла с Маркизой. Они с Дашковым, не сговариваясь, дали котенку такое имя.
     Наконец Лиза вполне пришла в себя. Она дала себе слово: "Ни за что теперь не буду проявлять слабость! Надо быть сильной! Надо выжить и победить!" Она начала следить за своим питанием. И за дальнейшими событиями в стране.
     А еще - провела эксперимент. Как-то вечером, посмотрела прекрасный польский фильм режиссера Ежи Гоффмана, "Огнем и мечом". Без перевода, на польском языке. И поняла абсолютно все!
     В конце января, в ночь штурма Полтавской государственной Администрации, Лиза ночевала в своей квартире, в центре. Они с мамой, насмотревшись по телевизору, сколько людей простудилось и даже умерло в Киеве от переохлаждения, в результате обливания водой из брайнспойнтов, решили взять с собой одеяла, привести пострадавших к себе, обогреть и спасти хоть несколько человек.
     А началось все с того, что еще с вечера по Полтаве поплыли тревожные слухи: спецназ, вооруженный помповыми ружьями, забаррикадировался в здании областной администрации. "Правый сектор" заявил, что не отступит, на помощь к нему ринулись студенты с палками и битами; все окрестные магазинчики немедленно закрылись и максимально укрепили окна и двери; ни один таксист не ехал дальше городского почтамта, ни за какие деньги; все автомобили исчезли со стоянок в центре города; две машины -- брайнспойнта спрятались во дворе областной администрации...
     Лиза с мамой, Анной Григорьевной, оделись в старые пуховые куртки, замотавшись платками и шарфами до неузнаваемости. И все равно им было холодно. Они осторожно подошли к зданию ОГА, держа в руках большие пакеты с одеялами.
     Вдруг из здания выбежали спецназовцы, человек пятьдесят, с помповыми ружьями, раздались выстрелы. Лиза охнула и потащила маму за угол.
     - Хлопцы, на штурм! - скомандовал молодой парень возле сцены. Толпа с палками и битами полезла на помповые ружья. Вперед вдруг вырвались полтавские студентки с развевающимися по ветру волосами. Лиза была потрясена. Идиотки! Куда лезут! Им еще жить и детей рожать!
     - Девчонки! Вы что, с ума посходили? Куда лезете? В Черкассах вчера убили студентку! - пыталась она схватить за руку пробегавшую мимо черноволосую красотку. Та только отмахнулась. Лизу увлекло в толпу и оторвало от Анны Григорьевны.
     Со стороны Администрации раздалось несколько выстрелов. Лизе было очень страшно. Одно дело смотреть это все по телевизору -- и совсем другое дело, когда в двух шагах от тебя стреляют из помпового ружья.
     - Бл@ть, - выругался один из спецназовцев, совсем рядом с Лизой, - Не буду я по девкам стрелять. Оце как хотите.
     Грянуло еще несколько залпов. Толпа с криками отхлынула. Лиза бежала назад вместе со всеми и суматошно пыталась разыскать маму, но ее нигде не было видно.
     Неожиданно стрельба прекратилась, и противники просто стали друг напротив друга, метрах в двадцати. Переговаривались. Возможно, именно вечное полтавское кумовство, знакомственность и семейственность и спасли ситуацию. Начались телефонные звонки...
     - Вовчику, вы ж там, сукины дети, не сильно стреляйте. Там же мой оболтус, где-то с палкой воюет...
     - Слышь, Мыколо, у меня сын ВВшник, в облоге стоит. Ты скажи там, своим "правосекам", шоб не дуже напирали. Дети ж там совсем...Двадцать лет. Да и не по своей воле...
     Как бы там ни было, а Полтава обошлась небольшими жертвами. "Скорая" увезла двоих пострадавших: по одному с каждой стороны. (Кстати, в будущем, эти два пострадавших, очень подружились -- коварные полтавские медики, несмотря на то, что в больнице было полно свободных мест, злокозненно разместили их в одной палате).
     Однако разъяренная толпа требовала выхода своему гневу -- в здании ОГА протестующие побили несколько окон, после чего ринулись в боковую улицу. Кто-то умный крикнул:
     - На фига громить государственное имущество? Давайте офисом партии регионов займемся!
     Все дружно крикнули: "Ура!" и побежали громить "регионы". Лиза наконец созвонилась с матушкой, отдала ей одеяла и велела возвращаться домой. Было совершенно ясно, что поливать людей водой никто не будет. Костик спал у бабушки, он был один в квартире, мог проснуться и испугаться выстрелов.
     Сама Лиза помчалась дальше смотреть на революцию! Мама что-то кричала ей вслед, но Лиза была уже далеко. Когда она подбежала к офису регионалов, то увидела, что там выбивают окна. "Правый сектор", студентки и еще какие-то люди швыряли в окна камни, всюду слышался звон разбитого стекла. Рядом не было видно ни одного охранника правопорядка. Случайные прохожие шарахались в подворотни.
     Лиза откинула капюшон и смотрела не отрываясь! Рядом с ней высокая, красивая, русоволосая девушка ожесточенно швыряла камни в окна здания. Лиза узнала ее. Именно эта девушка стояла с ящиком для пожертвований осенью, на ежегодном Полтавском студенческом балу. Лиза подошла ближе, тронула девушку за рукав. Та тоже узнала ее:
     - А, и Вы тут. А где Ваш миллионер? Надеюсь, Вы не упустили такого щедрого мужчину?
     - Не упустила.
     Лиза, вдруг, подумала, что только славянские женщины способны в такие минуты, вести вполне светские разговоры. Она кивнула на костры возле офиса "регионалов", в которых разбушевавшаяся молодежь жгла компьютеры и оргтехнику, выволоченные из здания.
     - У Вас к ним, я вижу, личные претензии?
     - Ага! Они, с@ки, брата моего посадили! Он начинающий бизнесмен. Не хотел им отстегивать. Ну, сейчас они за все получат! По всей стране!
     Девушка швырнула очередной камень. Кидала она их очень метко, как хоббит Бильбо - жолуди. Вдруг запиликал ее телефон, и она показала Лизе смс: "Вы замечены в уличных беспорядках. Предлагаем Вам немедленно прекратить участие в акциях. В противном случае, Вас отыщут. Оплот".
     - Вот надоели, с@ки! - весело сказала девушка, - Как бы я первая их не отыскала! Оплот хренов! Ведь вычисляют они нас по телефонам! И мы их отыщем!
     Варя, так звали русоволосую красавицу, запустила в окна регионалов очередной камень.
     Со стороны городского рынка, к горящему офису подъехало две пожарных машины. Из них, не спеша, вышло несколько пожарников и прошли к нарушителям правопорядка.
     - Э-э-э, панове, вы не могли бы немного подвинуться, чтоб мы с шлангами могли подобраться поближе? - спросил главный.
     - Да, пожалуйста, подвинемся, - любезно ответил ему молодой, бойкий "правосек".
     Пожарники опять таки, не спеша, вытащили шланги, долго обустраивали их поудобнее, и наконец-то включили пенную воду.
     Как-то весной, Лиза случайно стала свидетелем пожара в Полтавском драматическом театре. Тогда пожарники приехали за минуту и потушили огонь моментально. Они действовали профессионально, четко и слаженно. Так что, ей было с чем сравнить. Она злорадно улыбнулась. "Смотри-ка, как они неспешны. Должно быть, их тоже заставляли вступать в партию регионов!" - подумала она.
     Лиза решила вернуться к зданию ОГА, на Полтавский Майдан. Было ужасно холодно, ноги совершенно промерзли, куртка пропиталась запахом гари.
     Она направилась вместе с небольшой группой студенток к зданию ОГА, и вдруг ее глазам предстало зрелище, которое она не смогла бы забыть до конца своей жизни. Страшные, агрессивные, огромные и распаленные полтавские "правосеки" чинно стояли в очереди за пирожками, в застекленном ларьке на углу администрации. Должно быть, ребята здорово проголодались за несколько бурных минувших часов.
     О, это Полтава, господа!
     Лиза подумала, что если бы такие события происходили где-нибудь в российской провинции, то уже давным-давно все окрестные магазины были бы уничтожены и разграблены. На всех углах, победители хлестали бы водку и дрались друг с другом. Одно слово, орда...
     Продавщица ларька, трясущимися руками отсчитывала сдачу, но покупатели великодушно говорили ей:
     - Да не ищите, девушка. Вон ту булочку мне лучше дайте на эти деньги.
     Да, это Полтава, господа!
     Лиза узнала в очереди программиста Сашу из своего управления:
     - О, привет, и ты здесь!
     Они помахали друг другу руками. И вдруг зазвонил Лизин телефон. Без всяких приветствий, очень строгим голосом, ее муж сказал ей следующее:
     - Сейчас к тебе подойдет парень, с квадратной челюстью. Без разговоров, садишься с ним в машину, он отвезет тебя домой. Если каждый раз, во время моих командировок, ты будешь так себя вести -- клянусь, я посажу тебя на цепь, в спальне! Нет, пожалуй, сделаю подлиннее, чтоб доставало до кухни. Я уже подъезжаю, буду где-то, через час, - он отключился.
     Лиза улыбнулась. К ней действительно подошел высокий широкоплечий молодой человек с квадратной челюстью, поздоровался и показал рукой на припаркованный на другой стороне дороги "жигуль". Лиза пошла с ним к машине. Они доехали в "Шотландию" очень быстро, в эту ночь на полтавских дорогах вообще не было машин.
     Молодой человек подождал, пока она войдет в дом, и только тогда уехал. Лиза позвонила маме, сняла пропахшую гарью одежду, бросила все в большой мусорный кулек, накормила голодную, жалобно мяукающую кошку и помчалась в душ. Когда Дашков вошел в дом, она, свеженькая, возбужденная, слегка подкрашенная, в невероятно сексуальной муаровой голубой пижамке с пуговичками-жемчужинками подскочила к нему и обвила его шею руками:
     - Я так соскучилась! Как съездил?
     - О, мадам! Даже не пробуйте ко мне подъехать! Я сейчас в душ, а потом...я просто буду тебя трахать!
     - Фи. Вы хотели сказать, будете меня любить?
     - Нет. Я сказал именно то, что хотел сказать. Буду трахать! А уже потом, если успокоюсь, то, может и буду любить.
     Он закрылся в душе. Лиза побежала в свою комнату. Там только-только закончился ремонт и в воздухе еще витал запах свежих обоев и штукатурки. Она захотела простые, привычные строительные материалы, чтобы чувствовать себя в комнатке комфортно. И потребовала дубовый паркет. Лиза терпеть не могла ламинат. Дашков учел все ее пожелания.
     "О, надо подыграть моему Львенку, ему так нравится чувствовать себя хозяином. Да, пожалуйста. Все равно, все будет так, как я захочу!" - улыбнулась она.
     Дашков прошлепал на кухню, чем-то там гремел. Кажется, Лиза задремала на своем очаровательном диванчике.
     ДАШКОВ.
     Он шумно ворвался в ее комнату. Она спала!!! Она вообще его не боялась! Все его женщины и пикнуть при нем не смели! А эта...
     Он в который раз залюбовался ею. "Господи, когда же я успокоюсь? Ведь медовый месяц уже прошел. Ведьма! Ну как можно быть такой красивой? Это просто опасно!"
     Лиза спала, закинув руки вверх, грудь четко обрисовывалась под тканью пижамки. И она опять приняла свою любимую позу -- ноги расставлены, одна нога согнута в колене. Если бы не эти ноги, возможно, он отложил бы выяснение отношений до утра. В свете ночника, в легкой, прозрачной ткани пижамки, явственно угадывалось ее лоно. Дашков чуть не взвыл. Они, и так, не виделись пять дней. А тут еще Анатолий, бывший милиционер, а ныне сотрудник приватного детективного агенства, приставленный к Лизе, позвонил и сказал ему, что его жена участвует в штурме областной администрации. Дашков дал команду немедленно вывести ее оттуда. Если понадобится -- применить силу. Но в толпе Анатолий потерял Лизу и нашел опять только через час.
     Это был один из самых страшных часов в жизни Дашкова. Он представил ее растоптанной толпой, потом горящей в шинах, потом расстрелянной... Машину гнал, как сумасшедший. Наконец Анатолий позвонил, сказал, что Лиза, на углу здания ОГА, смеется с какими-то студентами, ест пирожки и вообще, кажется очень довольной жизнью. Дашков решил, что непременно убьет ее сегодня вечером! Он чудом не попал в аварию, а она - хохочет со студентами!
     Лиза пошевелилась во сне и еще сильнее раскинула свои длиннющие ножки. И вот тут бедный Дашков не выдержал. Не помня себя от страсти, пережитых волнений и прочего адреналина, который эта нахальная блондинка постоянно гоняла по его крови, он схватил за ворот ее изящную пижамную блузочку и рванул в стороны. Голубые пуговички-жемчужинки, словно горошины, со стуком посыпались на паркет.
     Она проснулась, еще не понимая, что происходит. Он остановился на мгновенье, не в силах оторвать глаз от ее ненаглядных сисек. И тут же схватил их и начал жадно облизывать. Она выгнулась, мурлыкая, как Маркиза, гладила его черные волосы и явно наслаждалась бешенством его чувств. В который раз, он удивился, что она совершенно его не боится. Женщины пугались его страсти. Эта -- никогда!
     В считанные секунды ее муаровые штанишки тоже были разорваны и отлетели прямо к дверям. Она не успела моргнуть, как уже была полностью в его власти. Как он был возбужден! Она же, напротив, была такая мягкая, сонная, податливая...Это сводило его с ума. Он укусил ее за губу, поставил огромный засос на шее. Ему постоянно хотелось оставить на ней какое-то свое клеймо. Она застонала. Попробовала перекатиться на него сверху. Он моментально рявкнул:
     - Нет! Только подо мной!
     Ошеломительный оргазм обрушился на них почти одновременно. Она закричала. Оба медленно приходили в себя.
     ЛИЗА.
     Она решила, что лучше всего будет притвориться спящей. И лечь не в спальне, а в своей комнате. Он шумно ворвался к ней. Лиза старалась изо всех сил не моргать глазами. Почувствовала, как он остановился и засмотрелся на нее. Еще бы! Она минут десять выбирала, как лечь. Поза должна была быть соблазнительной, но выглядеть очень натурально. Он все смотрел. Лиза забеспокоилась: "Так, чего доброго, он и вовсе уйдет до утра. А я тут вся изнемогаю... Ну же, коснись меня! Потом уже не остановишься! Сейчас я тебя подтолкну." Она словно бы во сне потянулась и еще шире раскинула ноги.
     Бедняга Дашков. Он, конечно, не вынес, накинулся на нее, разорвал пижамку. "Ого! Эк, мужика разбирает. Пижамка новая, австрийская, 150 долларов. Впрочем, ничего для него не жалко. Ну, теперь можно сделать вид, что я испугана и только-только проснулась".
     Она стонала от удовольствия и гладила его волосы. Он ни на минуту не оставил инициативу в ее руках и все проделал сам. Ей стало больно, когда он укусил ее. А вот засос ее ужасно возбудил. "Господи, как мне с ним хорошо...Я сейчас просто умру" - единственная мысль, которая билась в ее мозгу. Она закричала от невыносимого удовольствия, впрочем, уже совсем не притворяясь. Наконец он затих. Оба медленно приходили в себя.
     - Как я люблю, когда ты так орешь, - тихо сказал он.
     Лиза была очень серьезна. Она опять гладила его волосы.
     - Я не притворяюсь. Просто, я такая громкая. Николя, прости, мое солнышко, что причинила тебе столько волнений. Я вышла только на минутку, посмотреть. Мы с мамой хотели помочь людям, если демонстрантов начали бы поливать водой из брайнспойнта. Ну вот...А потом, мне стало интересно, и я осталась еще посмотреть. Правда, ты больше не сердишься на свою кисю? Муррр...- она прикусила его ухо, - Николя, а как такие события возбуждают, обалдеть!
     Она вспомнила и рассказала ему об одной своей поездке. В Киеве, уже лет пятнадцать, жила ее школьная подруга, Лиля Сарабаджи. Приехав на тридцатилетие Лилии, Лиза познакомилась с друзьями ее мужа, симпатичной четой из Белграда. Под вечер, изрядно приняв на душу, разговоры в компании пошли очень свободные. Сербы рассказали, что во время бомбежек Белграда, всюду можно было увидеть целующиеся парочки, которые и не думали убегать в бомбоубежища. На время войны пришлось максимальное количество романов, резко повысилась рождаемость.
     Лиля переводила то, что говорили друзья ее мужа, но Лиза поймала себя на том, что, и так, прекрасно все понимает. Украинский язык, словно был ключом ко всем остальным славянским языкам. Зная украинский, были почти совсем понятны остальные.
     - Знаешь, Николя, - Лиза сидела на нем верхом, поглаживала и пощипывала его спину и плечи, он так любил ее массажи, - Я теперь вспоминаю ту пару, блин, имена, конечно, не запомнила, и думаю, как они правы. Сегодня в Полтаве тоже будет зачат не один малыш, поверь! Все такие события возбуждают. Может, это излишний адреналин в крови, а может элементарный инстинкт сохранения и продолжения рода. Если что случится -- хоть потомство останется. Ведь во время революций и войн достается, в основном, мужчинам. Вот так я думаю...
     - Какая ты у меня умница, малыш.
     - Расскажи, как ты съездил?
     Он обстоятельно рассказывал минут десять, потом затих под ее волшебными пальцами пианистки.
     Она лизнула его ухо:
     - Муррр...Ну что, меня уже будут любить а не трахать?
     - Ну прости...Я так переволновался! Больно тебя укусил?
     - Неа. Но больше так не делай. Я такая голодная! Пошли, поужинаем? И выпьем за примирение! Николя, а кто такие "Оплот"?
     - Да чисто ФСБшная структура -- русские и чеченцы, основная их организация - в Харькове. Источник доходов -- наркота из Чечни, смысл существования -- проталкивание на Украине идей "Русского Мира". Между прочим, серьезные парни.
     - Понятно. Все сбывается. Все, как у Оруэлла в "1984". Не зря он был запрещен в Союзе. "Война -- это мир, свобода -- это рабство, незнание -- сила..." Как же страшен и примитивен этот "русский мир"...Как я рада, что ты вовремя уехал из Раши. Кстати, я слышала, что российское посольство в Ирландии находится на улице Оруэлла. Не правда ли: это все, что нам следует знать об английском чувстве юмора?
     Дашков улыбнулся. В дверь заскреблась кошка.
     - Маркизелла пришла, - Лиза тоже услышала скрежет, - Ты знаешь, она постоянно за мной ходит, словно я -- ее мама. Она еще такая крошечка, моя девочка, моя красавица, - это все Лиза уже говорила, натягивая теплый бирюзовый халат, лаская и целуя кошечку.
     Персиянка была сказочно хороша. Кремовая, с голубыми глазками, серым хвостиком, ушками и мордочкой, необыкновенно пушистая. Маркиза была очень ласковой и спокойной, но с трудом переносила одиночество. В еде была страшно переборчива, изволила кушать только домашние сливки и сметану, домашнее мясо, печенку. Практически ничего магазинного никогда не ела, кроме венгерского, очень недешевого сухого корма для котят. Любила слушать игру на пианино. Телевизор не выносила. Она была вальяжна, как Дашков и знала себе цену, как Лиза. И как это животные всегда становятся похожими на хозяев? Даже те, что живут в доме недавно.
     Дашков, очевидно, думал о том же самом, потому что заметил Лизе:
     - Твоя фаворитка точно такая же балованная, как и ты.
     - А ты заметил, что она не просто очень красива, но, она и сама знает об этом...Скажи, откуда?
     - Она же женского пола, чего удивляться.
     Они разогрели потрясающий плов Оксаны Ивановны, выпили бутылку "Цинандали", поболтали о двух предстоящих свадьбах в семье: Анны Григорьевны и дяди Володи, а также Вероники и Вильяма; потом еще раз, очень нежно "помирились", и уснули, как убитые. Было около трех часов ночи. В ногах у Лизы мерно похрапывала кошка. Это было ужасно забавно -- храпящая во сне кошка.
     В шесть утра Лиза бодро вскочила и начала собираться на работу. Она совершенно не выспалась, но была бодра и весела. Укус на губе замаскировала тональной основой и быстренько нанесла легкий макияж.
     В последнее время она начала частенько подумывать об увольнении. Теперь, располагая в день такими же суммами, как некогда в месяц, было просто глупо горбатиться в райисполкоме и дальше. Да и Костика нужно будет водить в первый класс. Мама выйдет замуж и уже не будет в ее полном распоряжении, как сейчас. И, между прочим, Лизу мама вырастила без бабушек.
     Разумеется, Лиза не собиралась сидеть дома, это -- не для нее, просто думала заняться чем-нибудь другим, что оставляло бы ей достаточно времени на семью. Надо посоветоваться с Николя.
     Подвозил ее Алексей, на одной из машин фирмы. На работе ее ждал сюрприз. В длинном райисполкомовском коридоре, самым первым в очереди сидел...господин Колодич. Увидев ее, он поднялся и осклабился:
     - Елизавета Васильевна, доброе утро. Вы позволите к Вам на прием? Или надо было записаться заранее?
     Лиза насупила брови:
     - Заходите.
     Светка сегодня отпросилась с утра, чтобы сбегать к стоматологу, и Лиза была в кабинете одна. Она жестом предложила Павлу Петровичу стул, пока снимала дубленку и поправляла перед зеркалом прическу, несколько смявшуюся под шапочкой.
     - Дайте догадаюсь, зачем пришли. Ааа, Вы потратили все свои сбережения на лечение вывихнутого плеча и теперь Вам нечем платить за коммунальные услуги. Желаете оформить субсидию?
     - Ох, и язычок у Вас, Елизавета Васильевна, - слабо улыбнулся он. Впрочем, что за роза без шипов. А я смотрю, не так уж бедствует наша госслужба. Неплохой ремонтик, - продолжал он, оглядывая кабинет.
     Ремонтик и мебель действительно были недурны. Даже окна в кабинете поменяли на пластиковые. Данный ремонтик был одной из афер и гордостью Елизаветы Васильевны. Года четыре назад, еще при Ющенко, устав принимать людей в полусарайном помещении с разваливающейся мебелью, и узнав от своей "разведки" в мэрии, что деньги на ремонт и мебель выделены, но не поступили в райисполком из-за склок главных бухгалтеров обеих структур, Лиза раздумывала недолго. "Если в ближайший месяц мы их не получим -- они уплывут, перераспределят кому-нибудь"- думала она, - "Надо срочно что-нибудь предпринять!" И предприняла.
     Как-то вечером, прикупив дорогого чаю, печенюшек и пирожных, Лиза наведалась к соседке, тогда еще 90-летней бабе Клаве, ветерану войны. Клавдия Ивановна Черпакова, а для соседей просто баба Клава - некогда прославленная советская летчица, не захотела переехать к сыну и внукам в Калининград и осталась доживать своей век в Полтаве, "где Степушку схоронила". Дед Степан, муж бабы Клавы, умер еще лет десять назад.
     К бабе Клаве два раза в неделю приходил социальный работник, но в этом не было особой нужды, так как присматривали за ветераншей сердобольные соседки. В отличие от большинства старух такого возраста, баба Клава была веселой, задорной, незлобивой старушенцией, с удивительным чувством юмора. Ни мизерная пенсия, ни хронические боли в спине, ни почти негнущиеся ноги, никогда не портили ей настроения. Она всегда шутила, пела, хохотала и пекла невообразимо вкусные пирожки. Лиза считала, что если уж доживать до глубокой старости -- то быть именно такой.
     В тот вечер Лиза поведала бабе Клаве о своем плане получения райисполкомом денег на ремонт и новую мебель. Клавдия Ивановна выслушала очень внимательно, обсудила с Лизой все детали и немедленно согласилась.
     На следующее утро, ветеран войны Клавдия Ивановна Черпакова, опираясь на тяжелую палку, которой в повседневной жизни практически не пользовалась, приехала по каким-то своим вопросам в отдел социальной защиты лично, в сопровождении социального работника, который ждал ее в коридоре. Лиза плотно прикрыла дверь, бережно уложила на пол дорогую ветераншу, причем, в крайне неудобной позе, подложила ей под спину заранее сломанный стул и подала знак Светке. На счет "три" они со Светкой со всей силы швырнули на пол многотомные сочинения Маркса и Энгельса, почему-то до сих пор хранящиеся в кабинете на очень старой полке. Раздался неимоверный грохот и страшный, нечеловеческий вопль Клавдии Ивановны. В кабинет немедленно сбежались люди, среди которых каким-то странным образом, оказался один скандальный местный журналист, очень не любивший чиновников, и, наверное, тоже, совершенно случайно, оказавшийся мужем одной Лизиной подруги детства. Журналист немедленно защелкал объективом.
     Баба Клава, прирожденная актриса, играла бесподобно. Она кричала, сетовала, кряхтела, потирала "ушибленную" спину и клялась, что отсудит у райисполкома сто тысяч долларов за ущерб, причиненный ее здоровью и нервной системе. Она не потерпит такого вопиющего отношения к ветерану! Как можно принимать людей в таком свинюшнике? На разваливающейся мебели! О, новоявленная Фаина Раневская не нуждалась в подсказках. Она давно уже вышла за пределы заранее оговоренного сценария. Это был ее бенефис! Ее продуманно составленная речь произвела неизгладимое впечатление на присутствующих.
     Кто-то побежал вызывать "скорую", кто-то помчался за председателем райисполкома, ибо Клавдия Ивановна, потрясая здоровенной клюкой, заявила, что не тронется с места, пока "энтого мерзавца" не приведут пред ее ясны очи. Словно желая подыграть ей, старая книжная полка, которую в кои-то веки потревожили сниманием с нее многотомных трудов отцов современного коммунизма, заскрипела, зашаталась, и со страшным стуком грохнулась на пол, по счастью не задев потерпевшую. Лиза обрадовалась, теперь не надо будет, пользуясь суматохой, тихонько отодвигать книги ногами под стол, достаточно немного их рассредоточить.
     Репортер, знай, щелкал фотоаппаратом. Баба Клава не смолкала ни на минуту. Именно такую картину страшного разгрома и неутешных сетований и застал в кабинете тогдашний председатель райисполкома, Александр Олегович Смеленко. Он пробовал было предъявить претензии по поводу случившегося Лизе и Светлане, но не тут-то было. Девочек на мякише было не взять. Девочки всегда тщательно готовились к любому действу. А к этому -- несколько недель. В анналах отдела соцзащиты, и даже самого райисполкома, хранилось не менее четырех служебных записок сотрудниц отдела об аварийном состоянии мебели и потолков, представляющем угрозу жизни и здоровью посетителей. Имелось даже прошение от самой Чубач.
     Получалось, виновато начальство райисполкома, не отреагировавшее вовремя на записки сотрудниц. Председатель посмотрел в вызывающе нахальные глаза Елизаветы Васильевны и Светланы Анатольевны, и умолк на полуслове. Он понял, что ответственность теперь будет лежать полностью на нем.
     Врачи "скорой", приехавшие в течение пяти минут, похвалили присутствовавших за то, что не трогали бабушку, бережно осмотрели пострадавшую, осторожно погрузили ее на носилки и повезли в травмопункт Первой городской больницы, для более тщательного обследования.
     Идя вместе с соцработницей за носилками, Лиза осторожно пожала Клавдии Ивановне руку. Та немедленно ей подмигнула. Разумеется, у старушки не нашли никаких повреждений, давление было -- как у комсомолки, а настроение вообще приподнятое. Уже к вечеру та же самая "скорая" доставила озорную бабульку домой. Им как раз было по пути на очередной вызов.
     Наутро баба Клава проснулась знаменитой. Очередной выпуск "Утренней Полтавы" вышел с огромной статьей и фотографиями во всю полосу о покушении злобных властей на жизнь безобидной старушки, героини войны, не жалевшей живота своего в борьбе за счастливое будущее потомков. Бездушность и черствость районных чинуш поражали своим цинизмом. Доколе? - вопрошал журналист. Ведь городские власти вот уже месяц, как выделили деньги на ремонт райисполкомовского помещения! А воз и ныне там! А может воз уже и разграблен? Весь прогресс тормозят неуклюжие раззявы, протирающие штаны в служебных креслах, купленных на деньги налогоплательщиков. Доколе?
     Лиза читала газету и посмеивалась. Им со Светкой пришлось написать еще по одной докладной записке о том, как все произошло. Дескать, падая с поломавшегося стула, бабка задела своей клюкой полку. Никому и в голову не пришло посмотреть место регистрации инспектора и потерпевшей. Они жили в одном доме, в одном подъезде... Можно было и задуматься..
     В тот же вечер, для верности, никогда до этого не писавшая жалоб, заслуженный ветеран Черпакова К.И., накатала "телегу" мэру и областному прокурору. Диктовала ей Лиза.
     Вся каша заварилась во вторник, а уже в четверг весь районный отдел соцзащиты населения переехал в актовый зал здания. На время капитального ремонта помещений. А в бухгалтерии мэрии засели сразу две финансовые инспекции. Шла проверка целевого использования бюджетных средств. Лизу не мучила совесть. На войне как на войне!
     Лиза со Светкой всегда вспоминали эту историю с огромным удовольствием. И никогда не болтали об этом с посторонними. Себе дороже. Баба Клава тоже никого не посвятила в тайну. Упала и все. С кем не бывает?
     Эх, жаль Полтава -- город небольшой! Девочкам просто негде было развернуть свои авантюрные таланты.
     Как бы то ни было, а ремонт и мебель в нынешнем кабинете Елизаветы Васильевны, отвечали всем ее требованиям.
     Колодич удовлетворенно огляделся по сторонам и уселся на предложенный Лизой стул. Он молчал и очень внимательно смотрел на нее. Лиза, повидавшая всякого, за пять лет работы с людьми, ничуть не смутилась под его пристальным взглядом и даже слегка приподняла брови. Мол, я Вас слушаю. Он опять слабенько улыбнулся. Лиза терпеть не могла подобных субчиков, гаденьких и подленьких. "Каков гондон. И как Дашков мог с ним дружить? Что вообще могло их связывать? Рыбалка?"
     - Елизавета Васильевна, я пришел к Вам... просить заступничества. Перед Вашим супругом. Я, безусловно, виноват перед ним. Напился и сказал пошлость. Простите меня и Вы. Знаете, я ему звонил, он не берет трубку.
     Лиза молчала. Она вспомнила наставления учителя великой Джулии Ламберт - "Держи паузу!"
     - Знаете, - продолжал Павел Петрович, - Я уже не в том возрасте, когда легко менять друзей и окружение. Николаша дорог мне, по-своему.
     Наверное, надо было сгладить углы. Наверное, надо было сказать что-то вежливое и неопределенное, дескать, это ваши мужские дела и не мне в них лезть и раздавать советы, на какие звонки отвечать, а на какие -- нет. Вместо этого, она вдруг взяла и брякнула низким, клокочущим голосом:
     - Твоя баба, в Киеве под пулями лазит, с микрофоном в руках, репортажи делает. А ты тут сидишь, жопу мою рассматриваешь. Ты, вообще, мужик после этого?
     Колодич опешил. Глядя на Лизу, на это эфемерное, белокурое, изнеженное создание интеллигентного вида, трудно было даже представить, что она способна произнести такие слова. Он не сразу нашелся, что ответить.
     - Маешься, бедняга? Места себе не находишь? Мой тебе совет, дорогой: езжай в Киев, найди ее, умоляй тебя простить, оберегай ее там от всяких титушек и вообще, верни себе самоуважение. Ты без нее стал ничем! Лично для меня ты -- просто пустое место. Я рада, что Николаша тебя прогнал. Какой ты ему, на фиг, друг?
     Она встала, прошла к выходу и демонстративно открыла дверь в коридор.
     - Кто следующий? Заходите сразу по двое.
     Колодич поднялся, и, молча, вышел из кабинета. Лиза тряхнула волосами и села продолжать прием. Когда пришла Светка, Лиза немедленно вышла в туалет и тщательно вымыла руки с мылом. Это был ритуал. Так научил ее отец. "Если тебе пришлось пообщаться с неприятным человеком -- надо принять душ; если такой возможности нет -- надо просто тщательно вымыть руки, хотя бы по локоть. Помнишь Понтия Пилата: "Я умываю руки".
     Она читала Дион Форчун и знала много всяких фокусов по психологической самозащите. От самых сложных до элементарных. С ее работой это было необходимо.
     После обеда Лиза зашла к начальницам. В кабинете была только Катя Ивановна, Абдуллаева упорхнула на какое-то совещание. Как всегда, пахло валерьянкой. Лиза вздохнула и начала:
     - Катечка Ивановна, я к Вам по очень личному делу.
     Екатерина Ивановна сняла старомодные роговые очки, привычным жестом протерла фланелькой стекла.
     - Что, красавица, покидаешь нас?
     - Как Вы догадались?
     - Да уж догадалась.
     - Катечка Ивановна, если у вас кто-то есть на примете, давайте я этого человека обучу, еще до проведения конкурса. Я недели две-три еще поработаю, если надо. Хотя, Вы же знаете, у меня ребенок до 14-ти лет и я могу уволиться в любой, подходящий для меня день, без предупреждения. Но...Я хочу уйти красиво. Я очень вас всех люблю и буду очень скучать. Правда.
     Кажется, она не слишком огорошила Екатерину Ивановну. После ее стремительного замужества, чего-то подобного от нее уже ждали. Катя Ивановна попросила поработать еще десять дней. Лиза согласилась. Не спеша вернулась в кабинет, осмотрелась -- да, все остается людям. Она обняла за плечи стукающую по клавиатуре компьютера Светку и сказала:
     - Цветик мой, Светик, а я вчера была возле администрации, все было на моих глазах! А еще я...увольняюсь.
     Светка расстроилась. Очень. Конечно, на место Лизы возьмут человека, но это будет уже совсем не то.
     - Да брось ты кукситься, Свет. Все будет отлично, подружишься с новой напарницей. Знаешь, а давай после работы, возьмем Валентиночку Николаевну и поедем к нам домой! Вы же еще не видели, где я живу. Свет, только не говори пока никому.
     - Про то, что ты увольняешься, или про то, где ты живешь?
     - Ни про что не говори.
     - Окей.
     Лиза позвонила Дашкову. Прямо при Светке.
     - Выспался, мой милый? У меня для тебя две новости -- плохая и хорошая. Начну с хорошей -- я увольняюсь через десять дней. Теперь плохая -- через три часа я, с двумя пьяными закадычными подружками, приеду к нам домой кутить и очень хочу, чтобы ты составил нам компанию. Можно и друзей твоих позвать. Да? Ах, это две хорошие новости? Так ты поднапряги там Оксану Ивановну насчет ужина. Алексея пришлешь за нами? Спасибо, дорогой! Целую!
     Светка так внимательно слушала, аж уши шевелились. Настроение у нее немного поднялось. Лиза набрала по местной связи Валентину Николаевну и попросила зайти к ним со Светкой. Та немедленно пришла.
     - Валентиночка Николаевна, Вы извините, что мы Вас вызвали сюда, но информация - не для разглашения. Во-первых, я увольняюсь, дней через десять. А во-вторых, хочу пригласить вас со Светой сегодня к себе домой на ужин.
     Валентина Николаевна Кудрявцева, учитель, друг и наставница, испытала разные эмоции во время Лизиной речи, но на ужин согласилась. Очень обрадовалась, что за ними приедет машина, она была сегодня на высоких каблуках.
     Они договорились, что поедут сразу после работы. Лиза на корню пресекла вопросы: "А, может, что-то еще докупить?" заверив всех, что ужин будет готов ровно к шести, и ничего покупать не надо.
     Светка опять села принимать очередного посетителя и девчата распрощались с Кудрявцевой до вечера. Но странные посещения на сегодня еще не закончились. Когда Светкин клиент вышел, в кабинет вошла симпатичная, дорого одетая брюнетка. Она моментально уставилась на Лизу и приятным, хорошо поставленным голосом спросила:
     - Можно к Вам?
     Лиза кивнула на стул:
     - Присаживайтесь, пожалуйста.
     Женщина была как-то чересчур смущена. Она нервно оглянулась на Светку, невозмутимо шлепавшую по клавиатуре компьютера, и, словно решившись на что-то, громко зашептала, близко наклонившись к Лизе:
     - Елизавета Васильевна, я к Вам по очень конфиденциальному вопросу. Меня зовут Лариса. Лариса Сильничая, я -- одноклассница Вашей кумы Ольги Корниенко.
     - Очень приятно, - ответствовала Лиза, заинтригованная необычной посетительницей.
     - Видите ли, дело в том, что совсем недавно у нас была встреча выпускников. И...Ваша кума сказала мне, что беременна. Она сказала, что много лет ждала этого, очень хотела второго ребенка, но долго ничего не получалось. Вот. А потом получилось. На подаренном Вами постельном наборе!
     Лиза смотрела на посетительницу во все глаза. Сегодня, что, выходной в сумасшедшем доме?
     - Ну, - спросила Лиза, - И что Вы от меня хотите?
     Лариса сразу засуетилась и вытащила из пакета запакованный постельный набор -- точно такой, какой Лиза подарила своим кумовьям на годовщину свадьбы. Волнуясь и запинаясь, она зашептала:
     - Мы с мужем двенадцать лет боремся за то, чтобы стать родителями! Я Вас очень прошу -- подержите его, пожалуйста, в руках! Тогда и я на нем забеременею!
     Лиза поднялась, и захотела немедленно положить конец этому безобразию. Но тут посмотрела в горящие надеждой глаза посетительницы и просто устыдилась. Вспомнила, как сама восемь лет ждала беременности. Она прокашлялась, вздохнула, решила, что с нее не убудет, схватила постельный набор, прижала его к груди и отчеканила:
     - Прошу тебя, Всевышний, подари, пожалуйста, ребенка этой замечательной женщине! Пусть они с мужем станут родителями. Аминь!
     Женщина вскочила, крепко обняла ее, выхватила постельный набор, и, не прощаясь, убежала.
     "Ну и денек - подумала Лиза,- Вечером выпью как следует. Надо снять стресс". Она хотела позвонить Оле, "поблагодарить" за рекламу, но потом решила, что нельзя волновать беременную женщину.
     Светка с любопытством уставилась на нее:
     -Что она тебе там шептала?
     - Да так. Обсуждали новое Постановление Кабинета министров.
     Светка заржала, как лошадь.
     - А постельный набор чего достала?
     - Хотела, чтоб я его купила. Это торговый агент.
     Ровно в пять на райисполкомовскую остановку приехал водитель Алексей. Девчата шумно уселись в машину, впереди посадили Кудрявцеву. Почти сразу позвонил Дашков:
     - Моя дорогая, я отменил все вечерние встречи и весь в ожидании. Вы скоро?
     - Да, мой любимый! Мы уже выехали.
     Дом, да и весь поселок, произвели впечатление на Лизочкиных коллег. Хоть Лиза и запретила девчонкам покупать что-либо, те выудили из прихваченного с собою пакета большую коробку конфет, бутылку шампанского "Шабо" и красивый каравай хлеба. Валентина Николаевна сказала Дашкову:
     - Это старинный украинский обычай. Нельзя приходить первый раз в дом без хлеба.
     Лиза удивилась. Будучи этнической россиянкой, Валентина Николаевна, лучше любой украинки знала и обычаи, и украинский язык.
     Светка, на правах старой знакомой, расцеловалась с Дашковым, Валентину же Николаевну ему представили по всем правилам. Дашков внимательно наблюдал за женщиной, которую "так обожала" его ненаглядная женушка. Ему понравилась Кудрявцева -- остроумная, воспитанная, и, явно, очень много повидавшая в жизни дама. Он улыбнулся, вспомнив про "четвертую часть полупопия".
     Девчата обошли дом и обосновались в Лизиной комнатушке. С ними была и Маркиза, которая привела в восторг обеих гостий. Пару минут спустя в двери опять позвонили, и минут через пять Дашков пригласил девочек вниз. В холле он представил дамам своего харьковского коллегу, Дмитрия Евстафьева. Лиза вежливо поздоровалась с молодым красавцем, подумав "Какие интересные мужчины живут в славном городе Харькове!" Светка же чуть не потеряла сознание! Дмитрий Евгеньевич тоже не сводил со Светки глаз. Лиза подмигнула Дашкову: "Смотри-ка, с первого взгляда!"
     Стол накрыли прямо в холле, он был очень шикарно сервирован; жаркое из индейки дозревало в духовке. Оксану Ивановну опять отпустили домой. Дашков не любил лишних ушей. Особенно на отдыхе. Тут можно услышать больше полезной информации, чем на рабочем совещании.
     Лиза заметила, как Николя устал. В последнее время участились его командировки, да еще неделю назад, он учинил страшный кадровый разгром в своей конторе, уволив с работы главного инженера и начальника юридического отдела. Благодаря наблюдательности Елизаветы Васильевны, его служба безопасности раскрыла целый заговор, касавшийся не только интересов его фирмы, но и энергетической судьбы всего региона. Это был уже прямо политический вопрос.
     Дашков жутко психовал. Он пообещал своим уволенным без выходного пособия работникам, что теперь их ждет самое большее - карьера дворника и уборщицы, ибо с такой репутацией, их не возьмут больше ни в одно приличное предприятие!
     А тут еще Елизавета Васильевна вздумала штурмовать государственные учреждения... В общем, он устал. Их венчание и последующее свадебное путешествие отодвигалось на совершенно неопределенные сроки, и он с нетерпением ждал апреля, когда они, в любом случае, поедут, наконец, в Великобританию, в славное восточное графство Линкольншир, на свадьбу Вероники и Вильяма.
     Лиза, под предлогом присмотра за жарким, отвела Светку на кухню и наставительно зашептала ей:
     - Не вздумай брякнуть что-нибудь матом при харьковчанине. Ты, пока рот не откроешь - вполне похожа на даму. Но как откроешь рот -- мама дорогая! Следи за речью! Акцент свой дурацкий убери! Говори чисто -- или по-украински, или по-русски, но не с этим твоим кошмарным выговором! И никаких перекуров! Терпи! Дашков сказал, он не выносит курящих женщин. Первое впечатление -- самое сильное!
     Вечер прошел замечательно. Все понравились всем. Это бывает нечасто. Дмитрий Евгеньевич прибыл на машине с водителем и, прощаясь, любезно предложил Лизочкиным колежанкам свои транспортные услуги. Лиза подумала, что сегодня вечером, Светлана Анатольевна, которая нынче была сущим ангелом, очевидно, получит и другие, весьма интересные предложения.
     Лиза позвонила матушке, поболтала с Костиком и сказала, что заберет его завтра вечером, уж очень она соскучилась. Переодевшись в спортивный костюм, Лиза быстро убрала со стола и перемыла всю посуду. Дашков все говорил по телефону, показал ей жестами: "Оставь посуду!" Лиза замотала головой: ему пора бы и запомнить - она не оставляет на ночь грязной посуды!
     Как тогда, он тихо подошел сзади и поцеловал ее в шею.
     - Завтра же купим посудомоечную машину.
     Лиза развернулась и обхватила его за плечи:
     - Солнышко, ты самый лучший мужчина на свете! Николя, ты так устаешь, нельзя столько работать! Всех денег все равно не заработаешь! Да еще в стране такое творится. Зайчик мой, поехали куда-нибудь в санаторий, вот хоть в Миргород, тут совсем рядом, с матушкой будешь общаться. И мне пора познакомиться с ее двоюродной сестрой. Николя, нужно поберечься, тебе не двадцать лет!
     - Мадам, Вы очень любезны, что напомнили мне о возрасте.
     - Николя, кстати о возрасте. Я тут прочитала статью британских ученых, что после пятидесяти, мужчине нужно крайне осторожно регламентировать сексуальные отношения. Это колоссальная нагрузка на сердце и сосуды! А ты у меня такой безудержный! Во всем.
     Он абсолютно без усилий подхватил ее на руки:
     - К черту английских ученых! У них нет таких красивых женщин, легко им говорить!
     В эту ночь ей так и не удалось строго регламентировать сексуальную жизнь своего супруга...
     Утром они спешно завтракали, оба немного опаздывали.
     - А ты заметила, как наша Светочка понравилась Диме? Между прочим, он уже два года, как разведен.
     - Очень хорошо. Светка -- классная баба, но ее немедленно надо пристроить в хорошие руки. Она - и умница, и хозяйка, и отличная мать, но уже вкусила прелести свободной жизни. Еще пару лет -- и она совершенно распадлючится и не захочет ни в чьи руки! Это я у тебя -- домашняя киса, Светка -- совсем другая.
     Зазвонил Лизин телефон, допивая кофе, она схватила трубку:
     - Привет! Да ты что? Вчера вечером? Да ты что? Нет, не включала. У меня вчера гости были. Не может быть! Розами? Обалдеть! Посмотрю сегодня обязательно! Ну, все, я очень спешу!
     Дашков прислушивался. "Что там еще стряслось?".
     - Дашков, Олька звонила, мы с тобой вчера пропустили интереснейшие события! Наш губернатор выступил перед гражданами, сказал, что не желает кровопролития и разрешил повстанцам занять половину здания областной администрации! Спецназ вышел из здания без оружия, под возгласы и аплодисменты прекрасных полтавских студенток! Как гладиаторы! Девушки аплодировали спецназовцам, кричали "Молодцы!" и забрасывали их лепестками роз! Что тебе древний Рим! Ай да Змий! Ай да красавец! Ну, хитер! Чувствует, что Яныку конец, держит нос по ветру и сам командует всеми силовиками. Вчера, все в прямом эфире показывали, по областному, а мы и не включали телек. Блин, у нас в стране час времени пропустишь -- уже ситуация поменялась. Во - бурная жизнь пошла!
     На работе все только и говорили о вечерних событиях. Теперь все правое крыло здания ОА заняли революционеры. Они находились в помещении круглосуточно. Фасад укрепили снаружи мешками с песком, и облили водой, моментально превыратившейся в лед. Затем проделали это еще несколько раз, и вокруг их крыла здания образовалась пятиметровая, непробиваемая баррикада из мешков с песком и льда.
     "Что ж, пока не потеплеет - они выдержат атаку даже БТРов" - сказал Лизе муж.
     В левом крыле, по-прежнему, шла обычная повседневная работа. Сотрудники аппарата уже привыкли к огромному количеству ВВшников, разделявших обе стороны. В крыле повстанцев кипела культурная жизнь. Полтавские фоторепортеры устраивали там свои выставки, частенько ночью к революционерам приезжали музыканты областной филармонии, давать концерты. Лиза, которая как-то ночью, во время очередной командировки Дашкова, привезла повстанцам бутерброды, попала на один из таких концертов.
     В два часа, холодной февральской ночью, вооружившись кастетом (нападения властей ждали постоянно, и зачем тогда кастет? Поможет? Но с ним, все-таки спокойнее), она сидела в Красном актовом зале здания ОГА и слушала замечательную игру молоденькой скрипачки местной филармонии.
     Лиза любовалась худенькой девичьей фигуркой на сцене и размышляла о том, что революционные события, как лакмусовая бумажка, проявляют чувства и сущность человека. Кто-то забился по норам, кто-то насмешливо ожидал, чем же все закончится, кто-то сражался по одну сторону баррикад, кто-то -- по другую, кто-то просто оказывал поддержку, одной из сторон, а кто-то, очень дальновидный -- и обеим сторонам.
     Девушка заиграла "Кантуччи" Паганини. В зале было холодно, Лиза вообще не раздевалась. Девушка же была в концертном платье. Лизу вдруг охватило чувство ирреальности происходящего. Как в фильмах Луиса Бунюэля. Мороз. Ночь. Революционеры. Хрупкая девичья фигурка со скрипкой. Волшебные звуки. Странное освещение.
     Завибрировал телефон в кармане. Лиза прекрасно знала, кто звонит, блин, донесли уже. Шепотом она ответила мужу:
     - Хорошо - хорошо, я уже выхожу. Я помню - помню, с квадратной челюстью.
     Все тот же, бывший мент Анатолий, поздоровался, усадил ее в "Жигуль" с заляпанными грязью номерами и быстро увез в "Шотландию". В этот раз она не успела раньше. Дашков уже был дома, черный, как грозовая туча. Он с размаху заехал своим огромным боксерским кулаком по широкой дубовой панели, отделяющей холл от столовой. Надо сказать, он постоянно лупил несчастную панель, всякий раз, когда ему хотелось стукнуть свою дражайшую блондинку. В последнее время панели доставалось очень изрядно.
     - Я кому сказал, больше туда не ходить? Мои просьбы для тебя просто пустой звук? Ты ни во что меня не ставишь? - рычал ее Лев.
     "Ничего себе -- просьбы, да это - приказы!" - подумала Лиза.
     - О, мой повелитель, - она была в удачном, облегающем платье, и, скинув дубленку, сразу пошла в наступление, - Я ездила послушать скрипачку. Поверь, там совсем безопасно, там дают концерты! Я думала, что эти бедняги голодные, а им там столько еды навезли! Но, надеюсь, и мои бутербродики пригодятся. Николя, они сражаются за будущее страны! Даже если мы все ошибаемся и произойдет очередная рокировка олигархов, как ты говоришь, все равно, они достойны уважения. Мой любимый, ты значишь для меня все! Ну как ты можешь говорить такое?
     Она прижалась к нему бюстом и обхватила его голову своими волшебными пальцами. Он попытался отстраниться, но Лиза уже гладила его виски и нежно целовала упрямую складку злых твердых губ. Незаметным движением она расстегнула пуговичку платья и застежку бюстгальтера. Зная пристрастие супруга к своему бюсту, она предусмотрительно поменяла все свои бюстгальтеры на "Анжелики" - те, что застегиваются спереди. "Сейчас все будет хорошо, - думала она. - Женская грудь успокаивает мальчиков любого возраста. Это тысячелетний инстинкт".
     Инстинкт сработал. Через каких-то пол-часа, она была полностью прощена...
     - Ты крутишь из меня веревки, ты делаешь со мной все, что хочешь!
     - Николя, это ты делаешь со мной все, что захочешь. Я шагу не могу ступить без твоего высочайшего соизволения! Я так не привыкла, я всегда сама была себе хозяйкой!
     - Теперь я твой хозяин!
     - Николя! Ты -- страшный человек! - это опять, целуя складки в уголках его губ.
     - Это вопрос вкуса, Елизавета Васильевна. Многие находят меня интересным мужчиной, а некоторые, даже - неотразимым.
     Она расхохоталась, и они отправились ужинать. Из-за его участившихся командировок, ночные пиршества уже становились их семейной традицией, и Лиза переживала, как бы это не отразилось на ее фигуре. Впрочем, с ним она тратила столько калорий...

Ситуация на Майдане в Киеве обострилась. Лиза чувствовала, что наступает завершающая стадия всех событий и очень боялась, что Майдан проиграет. А было похоже на то. Люди устали. Неимоверное нервное и физическое напряжение и очень морозная погода доводили Людей до изнеможения. Толпа, вооруженная палками и коктейлями Молотова против полностью контролируемого и подчиненного криминалом государства - это даже не смешно. Было ясно, что Майдан, увы, проиграет. Самое страшное -- у них не было оружия. Лиза, вместе с многими миллионами украинцев во всем мире, каждый вечер молилась за Майдан. И Господь услышал. Но сначала...
     18 февраля майдановцев страшно избили. Они лежали по всему центру Киева, страшные и окровавленные. Ночью подожгли Дом Профсоюзов, для того, чтобы сжечь протестующих заживо. Дом был подожжен сразу в двадцати местах, и сомнений в случайностях быть не могло.
     В страшный для Украины день, 20 февраля, по протестующим, вооруженным палками, начали стрелять снайперы. Киевская улица Институтская, в буквальном смысле слова, покрылась кровью. Сколько же еще крови надо пролить на священную Киевскую землю, чтобы насытить ненасытного Молоха?!
     Лиза, с ужасом, смотрела новости и вдруг вскочила с дивана! Именно этот кусок улицы, именно эту брусчатку, сплошь залитую кровью, она видела во сне! Она вскрикнула от удивления. Из столовой прибежал Дашков:
     - О Боже великий! Лиза, не смотри этот ужас! Лиза, немедленно выключи!
     - Николя! Я видела это во сне!
     - Что видела?
     - Эту брусчатку, эту улицу и эту кровь! - Лиза содрогнулась.
     Дашков быстро выключил телевизор, схватил ее за руку, привел на кухню и налил полный стакан домашней вишневой наливки.
     -Лиза, выпей.
     Она моментально махнула весь стакан, не почувствовав ни вкуса, ни аромата, вообще не разобрав, что выпила.
     - Лиза, что и когда ты видела во сне?
     Она рассказала. Вспомнила, что это было той ночью, когда они рассорились, и Лиза убегала из этого дома. Дашков задумался. Лиза вскочила и сказала:
     - Все, Дашков. Это -- конец. Им не победить без оружия. Их перестреляют, как собак. Господи, не допусти!!!
     Она зарыдала.
     18-21 февраля были самыми страшными за всю историю противостояния Майдана. Число расстреляннх перевалило за сотню, которую сразу нарекли "Небесной сотней". Лиза смотрела на фотографии убиенных и поражалась красоте их лиц. И впрямь "Небесные"! Так не бывает! Но так было...
     Ночь 21 февраля должна была стать последней в истории Майдана. Киевляне узнали, что в город въехали БТРы. Жители столицы, не жалея ни жизней, ни имущества, перегораживали дорогу в центр города своими машинами, автобусами и созданными на ходу баррикадами. Лиза опять смотрела прямой репортаж с Майдана, у нее не было сил отойти от телевизора. Дашкова снова не было дома.
     В три часа ночи на Майдане осталось чуть больше тысячи Людей, которые обнимались, прощались друг с другом и готовились к своему последнему бою. Там было довольно много женщин, которые не пожелали уйти. Их отогнали к центру, к концертной площадке, чтобы хоть как-то защитить. Горели шины и два, уничтоженых майданщиками, БТРа. Лиза оцепенела от ужаса, но смотрела не отрываясь. У людей, оставшихся на Майдане, были отрешенные, перешедшие в другое измерение лица. Они перешли свою черту. У них больше не было ни страха, ни других чувств. Лиза подумала, что так, должно быть, выглядели первые христиане, которых бросали на съедение львам в Римском Колизее.
     Странно, но именно в эту ночь, и сама она перешла некую черту...Какой-то щелчок раздался в голове. Больше не было страшно. Совсем. И именно в эту минуту осознала: сейчас рождается Новый Рим! Не зря тетка Мария говорила, что украинцев боятся итальянцы, боится вся Европа, потому что считают, что им нет равных по силе духа! "Да нам нет равных во всем мире! - подумала Лиза, - Киев, если выиграет, и если повезет с Правителем, как тысячу лет назад, будет столицей Новой Европы! Но, блин, нам так редко везет с Правителем! А если повезет - будет у нас новый Ярослав -- тесть всей Европы. Правда написана в Библии: И кто был последним - тот станет первым..." Вот что она поняла в эти часы! Лиза упала на колени перед иконами:
     - Господи, спаси этих Людей! Господи, спаси этих Людей!
     "Нет, они не могут проиграть! Мне же снилась Победа! Неужели я ошиблась? Этого не может быть! Я же никогда не ошибаюсь".
     В четыре часа утра зачистка Майдана "беркутом" почти подошла к концу. У революционеров остался небольшой кусочек земли в центре возле сцены. Опухшая от слез Лиза, выключила телевизор и поднялась в спальню, собирать чемоданы. Ее шатало. Она позвонила Дашкову:
     - Николя, они проиграли. Ничего не понимаю. Мне же снилось другое. Николя, я собираю вещи, мы уезжаем в Польшу...или в Великобританию. Я ни минуты не останусь в этой кошмарной стране! Что паковать из твоей одежды?
     Он велел ей выпить успокоительного и дождаться его возвращения.
     - Я уже еду, моя девочка, часа через три буду. Постарайся заснуть. Мы все решим. Лиза, я люблю тебя!
     Ей стало легче. Ей всегда становилось спокойнее, когда она слышала его голос, даже когда он орал на нее. Она взяла на руки котенка и стала гладить шикарную кремовую шерстку. Сразу же пришло успокоение. Прошлась по дому, открыла дверь комнаты Костика. Малыш сладко посапывал на своем диванчике. Она вздохнула и перекрестила его.
     Это был не сон, а какое-то оцепенение. Она открыла глаза, было семь утра. "Боже, ведь мне еще два дня надо отработать. Я же обещала Кате Ивановне". Лиза с трудом поднялась, умылась и начала собираться на работу. Позвонила мужу. Тот сказал:
     - Еще минут пятнадцать, я уже в черте города. Лиза, Майдан выстоял! Им привезли оружие.
     Она аж подпрыгнула:
     - Как выстоял? Кто привез?
     - Лиза, там такая пальба была! Но милиция не стала поддерживать власть. Это решило все. На чью сторону станут силовики -- тот и победитель. Сейчас из Киева массово выходит "беркут". Лиза, все, я сейчас буду дома, поговорим. Костю не буди, пусть сегодня дома побудет, со мной и Оксаной Ивановной.
     Лиза включила прямую трансляцию с Майдана. Майдан стоял! Это было Чудо! Все было затянуто дымом от горящих шин и БТРов. К центру города уже шли толпы киевлян. Ночью Янукович с любовницей бежали из Киева. Лиза крепко усвоила для себя: больше у меня никогда не будет праздника 23 февраля. Только Праздник 22 Февраля!
     Все решила провинция. Ночью группы украинских граждан (Лиза подозревала, из какой они партии), с боем и жертвами захватывали здания милиции и служб безопасности. Захваченные ящики с оружием грузили в автобусы и машины, и ехали на Киев. По дороге отстреливались, их пытались остановить. Похожие события произошли в Тернополе, Львове. Страшные бои шли в Черкассах, на дамбе. Людей, прорывавшихся в столицу, не выпускали из города. Горожане достали охотничьи ружья -- и пошла бойня. В Черкассах было много раненых и убитых, тамошний губернатор -- зверюга, коллега Яныка, родом из Луганской области, не жалел ни женщин, ни детей.
     Лиза в который раз порадовалась, что Полтавский губернатор -- местный. Он виртуозно и грамотно вышел из сложнейшей ситуации, не пролив крови и не противопоставив одну часть населения другой.

Дашков неимоверно устал. Он ввалился в дом, обнял ее и сразу повалился в кресло. Он был весь какой-то серый, осунувшийся и страшно замотанный. Лиза приняла любимую позу украинки: руки в боки и заявила:
     - Так, Дашков. Это я посажу тебя на цепь! Нельзя так издеваться над своим организмом! Ты едешь отдыхать! Даже если небо упадет на землю -- ты едешь отдыхать, ты меня понял!?
     - Лизочка, малыш, я сейчас в душ, потом поем и спать. Оксана Ивановна пусть развлечет Костю. Лиза, сколько еще дней тебе работать?
     - Сегодня и понедельник. Понедельник -- последний день.
     - Хорошо, моя маленькая, Алексей уже подъехал, довезет тебя, до вечера, - он поцеловал ее и пошел в душ.
     Лиза ехала по утренним улицам и поражалась, как они пусты. Город притих. Вся Украина затихла, победившая, но обессиленная и окровавленная. Даже в обычно многолюдных коридорах райисполкома было совершенно пусто. Они со Светкой заварили кофе и тихонько обсуждали прошедшую ночь. Было так необыкновенно тихо. Посетителей не было совсем. В другое время, Лиза уже набросилась бы на Светку с вопросами об ее новом харьковском поклоннике, но сейчас было не до мужчин. Сейчас было затишье, которое пугало.
     В городе невозможно было найти ни одного милиционера. "Куда они все подевались?" - думала Лиза. Только ГАИшники несли службу. Прежде, чем выехать на вызов, они вешали на машину сине-желтый флажок. Лиза решила, что таким образом, теперь демонстрируют лояльность к победившему Майдану. Она вспомнила слова украинского военного психолога и эксперта, красавчика и любимчика украинских женщин, Алексея Арестовича: "Если национальный Флаг и национальный Гимн становятся символами сопротивления -- значит, страна реально оккупирована".
     В центре, возле здания областной Администрации, начали собираться люди, это были бывшие "афганцы", военные, десантники, просто активные граждане и, конечно, майдановцы. Договорились, что круглосуточно будут патрулировать стратегически важные городские объекты и дороги. В те дни Лиза впервые узнала, что такое блок-посты. На заваленных бетонными глыбами и мешками с песком узких частях дорог, вооруженные люди постоянно проверяли документы и машины. Больше всего охраняли Харьковскую трассу.
     В отличие от всех украинских областей, где свержение губернаторов выросли в целые шоу, с кричащими толпами и извинениями на коленях перед гражданами, в Полтаве все прошло спокойно. Полтавскому губернатору не в чем было каяться перед своей общественностью, он спокойно выслушал посланников революционного комитета, вошедших к нему в кабинет и потребовавших его отставки. Лиза смотрела в прямом эфире это его последнее выступление в качестве губернатора, и восхищалась! "Красава -- мужик! Как держится, как говорит! Что значит, человек из госслужбы!" Честно говоря, даже весьма неглупые революционеры, смотрелись на фоне уходящего губернатора несколько бледно. Тот еще раз заявил, что до последнего дня выполнял свой долг, не допустил беспорядка и кровопролития, что представляет здесь своих полуторамиллионных избирателей и что теперь, в связи со свержением действующего президента, он подает в отставку.
     Он вышел из здания спокойно, грозная толпа почтительно расступилась перед ним и пропустила. Он шел медленно, с гордой осанкой, без охраны, абсолютно никого не боясь, очевидно и впрямь, его совесть была чиста. "Ох, каков красавец, Змий!" - в который раз подумала Лиза и выключила телевизор. - Жаль, что уходит. Он отличный хозяйственник. А революционеры - не больно-то умеют экономикой руководить. Они только в баталиях хороши!"
     Когда Лиза вернулась вечером домой, Дашков, уже посвежевший и отдохнувший, вместе с Костей сидели за телевизором и уплетали что-то вкусное с большого подноса, лежащего на полу у камина.
     - Лиза, присоединяйся! Оксана Ивановна запекла нам домашней буженины, - сказал Дашков.
     Лиза расцеловала подбежавшего Костика и, вымыв руки, с удовольствием присоединилась к славной компании. Кошка тоже участвовала в трапезе. Госпожа Маркиза изволили откушать домашней буженинки в компании своих хозяев. На подносе лежала уйма вкусной мясной нарезки, овощи и пампушки с чесноком.
     - Лизочка, а давай винца выпьем. За Победу, как говорится! И, даст Бог, за Новую Украину!
     Дашков принес из столовой три фужера, бутылку грузинского вина и сок для Кости. Лизе всегда очень нравилось его внимание к ребенку. Втроем, они чокнулись бокалами и выпили.
     - Николя, - сказала Лиза, - в городе такая тишина...Звонила однокурснице, у нее муж -- большая шишка в милиции, говорит, сегодня на телефон 02 вообще не поступало звонков. Даже преступления перестали совершаться, все замерли. Ни одного мента нигде. Представляешь?
     - Да уж. Мы тут с жильцами провели совещание днем, и решили усилить охрану в поселке. Теперь нас будут охранять по восемь человек одновременно. Конечно, это затраты, но все хотят спать спокойно.
     - Ты думаешь, революция двинется дальше? Мир -- хижинам, война -- дворцам? Нет, не думаю, Николя. Все, что люди хотели -- это убрать Яныка.
     - Лучше, как лучше. Пусть я потрачусь на сотню-другую, но буду знать, что в нашем поселке - порядок.
     Лиза пожала плечами. Из всех соседей, она знала только симпатичную пару из соседнего дома -- Тамару и Руслана, хозяев Вебера. Их дети, парни-близнецы, учились в Польше, и Лиза видела их только один раз, когда те приезжали на Рождественские каникулы. Практически ни с кем другим из соседей она не была знакома. Дашков сказал ей, что здесь это не принято. Она здоровалась со всеми -- но и только.
     - Николя, все будет хорошо. Просто, люди еще не вздохнули полной грудью после пережитого шока. Николя, иди отдыхать, я сейчас заварю тебе один хитромудрый чай, а ты все выпей до дна.
     - Это ты, небось, зельем приворотным меня опоить хочешь?
     - А в этом есть необходимость? - улыбнулась Лиза, - По-моему, тебе уже впору давать отворотное.
     Она переоделась в халат и прошлепала на кухню. Услышала, как Костя расспрашивает Дашкова "про революцию". "Ну вот, даже пятилетние дети уже политизированы, такая жизнь"- подумала она.
     Лиза достала свой сундучок, сплетенный из лозы, и набросала в небольшую кастрюльку по щепотке травы, из полотняных мешочков, хранившихся в нем. Она регулярно пополняла свои запасы трав и старалась лечиться, преимущественно, ими. Залила кипятком и размешивала минуты три на водяной бане. Потом процедила и сразу отнесла мужу:
     - Пей.
     Дашков выпил все мелкими глотками, и она отправила его спать. Тот возмущался, что еще рано, что он хочет еще поиграть с Костей, но Лиза была непреклонна.
     Они с Костей еще часик поиграли в домино, забрали с собой на второй этаж кошку, и тоже отправились спать. Все были вымотаны происходящим.
     Лиза уложила Костика, расцеловала, пообнимала, включила ему ночник и ушла в спальню. Дашков крепко спал, полностью закутавшись в одеяло. Лиза подошла, осторожно пощупала его лоб. Температуры не было. Она залюбовалась мужем. Во сне его азиатскость проявлялась особенно сильно -- широкие скулы, восточный разрез глаз, длинные черные ресницы. У него был орлиный нос, высокий лоб и очень красивые, хоть и немного узкие губы. Она наклонилась и легонько поцеловала так любимые ею уголки его губ. Он пошевелился, но не проснулся. Лиза выключила ночник, разделась и тихонько легла в постель.
     В последнее время, она начала перечитывать дневники прабабушки Краснецкой. С тех пор, как она читала их прежде, в двадцатилетнем возрасте, ее впечатления от прочитанного очень поменялись. В своих дневниках Эльжбета советовала всегда ложиться спать с мужем, в чем мать родила. Никаких пижам, никаких ночных сорочек. Раньше этот совет шокировал Лизу. Теперь же, она с удовольствием ему следовала.
     Дневники были очень занимательны. Но это была чисто женская епархия, на них, предусмотрительной Эльжбетой, так и было написано: "Моим потомкам женского пола". Все три дневника были на русском языке. Нигде -- ни одной ошибки. Да, умели раньше писать...Лиза решила, что надо будет заламинировать странички. Мало ли, может и у меня будут потомки женского пола, надо сохранить для истории, - засыпая, подумала она.
     Лиза проснулась от его поцелуев, очень не целомудренных.
     - Николя, - сонно пробормотала она, - Я смотрю, ты проснулся бодрячком.
     - Лиззи, твой чай -- просто чудо! Малыш, мы так и не успели вчера поговорить, а сегодня мне срочно надо на работу.
     - Сегодня же суббота!
     - Я собираю все Правление. Лиза, дела очень серьезны. Каждая новая власть приостанавливает лицензию на добычу нефти и газа и все приходится начинать сначала.
     Лиза рывком села на постели:
     - Хорошенькое дело! Ты им помогал, кормил, поил, а они тебя еще и лицензии лишат!
     - Боюсь, так и будет, дорогая.
     - Будь осторожен. Не езди один, возьми с собой охранника.
     - Лиза, наш Алексей -- мастер спорта по вольной борьбе. Да и сам я умею за себя постоять. А вот ты, дорогая, пообещай мне, что вы с Костиком не будете сегодня выходить из дому вообще. Завтра уже все прояснится, и я вас выпущу. А сегодня -- от греха подальше, побудьте дома.
     - Ладно, мой пупсик, но это только ради тебя, чтобы ты не тревожился. У нас все спокойно, поверь. И в Андреевке все спокойно, мама звонила. Ну, ходят патрули по улицам. Так они даже с бейджиками! Ты видел?
     - Видел, видел.
     Лиза посмотрела новости, успокоилась, и, радостно напевая, отправилась проверять холодильник. Она скинула Дашкову смс со списком необходимых покупок и замесила тесто. Через час, они вместе с Костей, испекли чудеснейшие, воздушные марципаны с арахисом и отправились на прогулку. Как и обещали, гуляли только по участку. Они еще не зашли в дом, а джип Дашкова уже въехал в ворота. Костик побежал к папе. Тот поднял его в воздух и закружил:
     - Это чем у нас тут на крыльце так распрекрасно пахнет?
     - Мы с мамочкой пекли марципаны! - закричал Костик.
     - Лиза, я там накупил немного больше всего, чем ты просила. Вдруг, продуктов не станет...Или начнутся перебои с поставками.
     - Ну не чуди, пожалуйста! С какой еще стати? А вообще, молодец! Береженого Бог бережет.
     - Лиза, ты бы видела, что творится в продуктовых магазинах! Гребут все подряд. Я тут, на всякий случай, прикупил по мешку муки и сахара. Чтоб тебе было из чего печь.
     - Молодчинка!
     Он выкатил из гаража небольшую тачку, погрузил на нее мешки из багажника и без особых усилий потащил в дом, припрятать в кладовке. Лиза опять восхитилась его силой. Она доставала из машины огромные пакеты с продуктами.
     К счастью, страхи полтавчан не оправдались, поставки продуктов шли бесперебойно, и опустевшие за день полки магазинов вновь наполнились товарами. Хозяева супермаркетов потирали руки: выручка за первый послереволюционный день была сказочной, прямо как перед Новым годом.
     Вечером к ним приехали Игорь и Оля Корниенки. Соня осталась дома, она заболела гриппом. Пока мужчины уединились в кабинете Дашкова, а Костик возился с подаренным дядей Игорем огромным игрушечным танком,
     (в Украине вошли в моду милитаристкие игрушки), девчата прошли на кухню. Лиза сразу полезла в свой "волшебный" плетеный сундучок, сделала травяную смесь для крестницы, рассказала, как заваривать и пить, и сложила все в пакетик. Оля поблагодарила.
     - Этот чай вполне совместим с таблетками, так что, не повредит. Оля, ты тоже попивай этот чаек, для профилактики, его можно беременным.
     - Хорошо! Лиз, ну как твоя семейная жизнь? А то и поговорить-то некогда, такие времена настали. А по телефону ты не любишь балакать. Лиз, он тебя не обижает? Я тут слышала, он очень жесткий мужик. У него в фирме все по струнке ходят. Года два назад, говорят, он разорил одного компаньона, когда узнал, что тот собирался его "кинуть". Уволил старых проверенных работников недавно...Знаешь, как его кличут в его концерне? Лев! И, вообще, говорят, у него хватка бульдога -- если вцепился -- то уже не отпустит.
     Лиза улыбнулась:
     - О да! Меня еще до замужества предупреждали, что не отпустит...Это нормально. А то мы, женщины, вечно требуем непонятно чего. Нам хочется, чтоб мужчина был грозным защитником, а дома -- домашней собачкой. Такого не бывает. Если он жесткий -- то он и дома с характером, и это нормально. Все хорошо, Олечка. Он самый замечательный мужчина на свете! И, потом, у нас обоих, за плечами наши первые браки. Мы стараемся не повторять ошибок прошлого, и относиться друг к другу очень бережно. Я оставляю ему его личное свободное пространство: сауны, рыбалка с друзьями, чисто в его компании; он -- оставляет мне мое личное свободное пространство: девичники, фитнес, поездки в село. Конечно, он очень непрост. Но что ты хочешь, профессия накладывает отпечаток. Человек тридцать лет руководит! Просто, к нему нужен особый подход. Помнишь анекдот про кошек? Одна дама говорит другой: "Терпеть не могу кошек! От них столько вони и шерсти!" А другая отвечает: "Глупости, дорогая! Вы просто не умеете их готовить!" Так вот, мне кажется, я научилась его "готовить". Мне еще до брака, его родная мама порекомендовала: никогда не лезть на рожон, а брать его хитростью. А кто может знать мужчину лучше, чем женщина, которая дала ему жизнь?
     Оля согласилась. Потом заметила:
     - Знаешь, а с Игорем он очень порядочен.
     - Догадываюсь. Он порядочен с порядочными людьми и непорядочен с непорядочными. Он у меня такой зайчик! С моей мамой и родней-- вежлив и обходителен невероятно. Косте -- все, что тот ни пожелает, я уже сама ругаю его, чтоб не баловал мне сына. Мне -- хоть звезду с неба. Я основательно пополнила свой гардеробчик. Фитнес, бассейн, салон красоты -- все оплачено, а то танцевать я в последнее время не могу...что-то мне не танцуется со всеми этими событиями...А форму поддерживать надо. Карточка у меня "приватовская" -- снимай денег, сколько хочешь, он вообще не жадный. Никогда не спрашивает, куда я что трачу, и регулярно ее пополняет. Ну, а то, что он следит за мной -- это меня уже не раздражает. Те ребята не столько следят, сколько охраняют меня, как я догадываюсь. В наши бурные времена, это даже полезно. И потом, я тут тоже собрала о нем информацию, когда решила выйти за него. Его мама не покривила душой -- он впрямь очень верный и очень высоко себя ценит. Ни разу в жизни не был замечен с какими-нибудь эскорт-леди, никаких саун с девочками, в общем, он не отдыхает так, как большинство мужчин из мира бизнеса. Не растрачивает себя мальчик. Да, у него были подружки, и последняя, Лена, которую ты мне показывала, продержалась дольше всех. Почему они расстались? Может, с ней он не был таким лапочкой, как со мной? Мне кажется, он бывает очень... разный. Как она могла его упустить? Наверное, локти себе кусает.
     - А я слышала, что не кусает. У нее какой-то молодой киевлянин появился.
     - Ну и Слава Богу, раз все довольны.
     - Лиз, а в постели? Он не тиран?
     Лиза расхохоталась:
     - Дашков -- тиран? Да он виртуоз! Я вообще не могу ему ни в чем отказать, негодяй изучил все мои слабые места!
     - Ого...Ну а если голова болит?
     - Не болит, зараза!
     - Ну а если ты просто не хочешь?
     - А если я просто не хочу -- то через пять минут я уже хочу! Говорю тебе, изучил меня полностью. Он хитер, невероятно наблюдателен и очень умен. Я ни за что не подчинилась бы мужчине слабее меня! У, мой пупсик! Обожаю его! Оль, ты представляешь, он тащится от моих оргазмов больше, чем от своих собственных! Да он -- мое сокровище!
     - Лиз, а ты родить ему не хочешь? Он Игорю сказал как-то, что очень хочет ребенка.
     На кухню внезапно вошли мужчины. Монотонным голосом, словно продолжая предыдущее предложение разговора, Лиза просвещала Ольгу:
     - Потом берешь еще стакан муки, и начинаешь потихоньку подсыпать его в получившуюся массу. В общем, консистенция у этого теста должна быть, как на оладьи...
     - Ах вы, хозяюшки наши! - похвалил девчонок Игорь, - Все рецептами делитесь...
     - Хорошо размешав, всыпаешь три столовых ложки какао-порошка, - продолжала Лиза.
     Мальчишки набрали из холодильника вкусностей, пивка, и опять исчезли за дверью.
     - Ну, ты даешь, Лизка! - восхищенно сказала Ольга, - Я бы в жизни так быстро не сориентировалась...
     - Нечего им слушать женские разговоры!
     Лиза взяла со стола креманку с мороженым, набросала туда нарезанных фруктов и с удовольствием начала лакомиться своим любимым десертом.
     - Не знаю, Оль. В принципе, я не против - родить еще.
     - А он сам, не настаивает?
     - Иногда мы говорим об этом, но он слишком умен, чтобы настаивать. Не та я женщина, чтобы давить на меня, а тем более - в таком вопросе. Я ведь могу и череп пробить -- и он это помнит, золотой мой. Он меня по-другому убеждает. Вот идем по городу, пройдет мимо нас беременная -- он вздохнет, пройдет какая-нибудь пара с коляской -- он опять вздохнет. А мне -- как ножом по сердцу! Наверное, я все-таки решусь. Хочется малыша. Олька, мне кажется, он будет прекрасным отцом! Должно быть, он действительно созрел к отцовству только сейчас. Его Вероника росла сама по себе, бедняжка. А вот к Косте он очень внимателен. Ты бы знала, как Костя поменялся за эти два месяца! Настоящим мужчиной становится, а не плаксой-рохлей. А вчера что выдал: взял бокал от шампанского, налил туда виноградного сока и смотрит на свет, на окно. А потом, с видом знатока, заявляет так: "Посмотри, мама, какой благородный цвет!" Мы с Оксаной Ивановной рухнули! Это он у Дашкова, конечно же, научился. Дашков - любитель грузинских вин. Теперь второй эпикуреец в доме появился. Оль, а тебе еще не говорили, кто будет?
     - Нет. Сказали пока не видно.
     - Оль, а у меня от Дашкова могут быть близнецы, представляешь? Отец Николая, старший Николай Дашков -- был одним из близнецов, ой, или из двойни, я не уточняла. А они, как правило, повторяются в третьем поколении, я читала.
     - Здорово! А я хотела бы двойню! Но, пока у меня там один зайчик, или одна кисонька, еще не знаем.
     - Дорогая, совсем забыла! Ты что это ко мне подружек с горящими глазами присылаешь?
     Оля рассмеялась и рассказала про одноклассницу Ларису и про разговор с ней во время встречи выпускников.
     - Оль, представляешь, мне пришлось взять в руки тот постельный набор, что она притарабенила, и чего-то даже там произнести, подходящее к случаю.
     Ольга опять засмеялась.
     - Лиз, ну извини. Я ж не знала, что она к тебе припрется. Хотя, могла бы и догадаться. Она спросила, как ты выглядишь и в каком кабинете сидишь. Лиз, а ты правда увольняешься?
     - Да. Понедельник, ну, может, вторник -- последний рабочий день. Потом займусь гостевой английской визой, Дашкову некогда, а мы в апреле летим в Лондон. Игорь не рассказывал? Дочь Дашкова, Вероника, выходит замуж.
     - А, что-то такое рассказывал.
     - Оля, но и это еще не все! Моя матушка выходит замуж за дядю Володю!
     - Да ты что?
     - 5 марта расписываются в сельском совете, а потом еще и венчаются в сельской церкви. Мы поедем к ним. Боже, столько свадеб! И ты знаешь, что Дашков собирается подарить теще на свадьбу? Черный фургон-Мерседес "Вито"! Завтра его уже пригонят, у нас во дворе пока постоит. Он, конечно, не новый, но в очень хорошем состоянии. Дашков говорит, что иначе, вся Полтава будет потешаться над ним, что его теща ездит на "пирожке"! Так что, пусть ездит на "Мерсе". Это ж матушка и дядя Володя еще не знают! Представь, сколько радости будет. Вот можно такого зятя не любить? Конечно, она его боготворит. Еще и меня иногда строит, меня, единственную дочь, что я -- такая-сякая, вредная, и ее ненаглядного Коленьку обижаю! Матушка знаешь, как на меня давит, чтоб я немедленно рожала ее дорогому Коленьке? А Коля - хитрый жук, задабривает любимую тещеньку, как может, знает, что нашел союзника в этом вопросе. Теперь, эта банда еще и Костю к себе подключила -- проси у мамы сестричку! Оль, представляешь, Дашков хочет Костю усыновить. Но я пока думаю. По-моему, это просто театральный жест, еще один шаг на пути к его заветному наследнику. Как все закрутилось! И в государстве, и у меня лично... Оль, я его очень люблю, и чем дальше -- тем больше. Он благороден, у него прекрасное чувство юмора. Он умен, образован, я обожаю с ним разговаривать! Пожалуй, как собеседник, он не уступает даже моему покойному папе. А с папой мало кто мог сравниться интеллектом, поверь. Ох, Олька, он - мечта, а не мужчина. Он бывает скрытен, но бывает и очень откровенным. Знаешь, иногда я просыпаюсь ночью, смотрю на него и думаю -- Господи, да за что мне такое счастье?
     - Ой, Лиза, - недоверчиво улыбнулась Ольга, - что-то я не верю, что ты так думаешь. Ты у нас всегда считала, что заслуживаешь короля.
     - Да, я то, может, и считала. Но я не знала, что действительно его получу! Он мне ужасно не понравился при первой встрече, помнишь, я тебе рассказывала? А потом, я просто начала ставить над ним эксперименты. Нууу, и увлеклась...объектом исследований.
     Ольга улыбнулась:
     - Видишь, наша с Игорем годовщина в ресторане, сыграла в вашем романе решающую роль.
     Лиза обняла Олю и поцеловала ее в щечку пахнущими мороженым губами:
     - Вы мои добрые ангелы, спасибо вам! Оль, ты точно не будешь мороженого?
     - Нет, нет, я ограничусь чаем. Нечего зимой провоцировать организм на простуды.
     - Да, теперь тебе надо думать за двоих. А ну-ка, сейчас гляну, если мальчишки не слопали все марципаны, утром пекла, я тебя угощу. О, вот, как раз, два остались. Угощайся, это из сельских продуктов.
     - М-м-м, Лизка, мне никогда не научиться так печь!
     - Какие твои годы, научишься!
     В кухню, вместе с Костиком, опять вошли мужчины.
     - Девочки, вы тут без нас не скучаете?
     - Безумно скучаем!

Этим вечером, хорошенько подумав, Лиза впервые не выпила противозачаточного средства.
     Когда они только поженились, Лиза хранила свои противозачаточные таблетки в крошечной, декоративной вазочке на столике в спальне. Однажды она заметила, что Дашков внимательно их рассматривает. Потом таблетки куда-то пропали на пару дней и вот опять появились в вазочке.
     Что-то заподозрив, Лиза купила новые таблетки, употребляла только их и прятала от Дашкова в потайном кармашке одной из сумочек. Меж тем, она регулярно брала по одной таблеточке из вазочки и складывала их в пакетик. Ее разбирало любопытство: что же это супруг ей подсунул? Как-то, субботним февральским утром, Лиза покопалась в своем телефоне и нашла там то, что искала. Еще одна ее подруга детства, Инна Иконникова, работала в лаборатории пищевых продуктов на центральном рынке. Лиза немедленно набрала Иннночку, договорилась о встрече и поехала на рынок. Они с Инкой сто лет не виделись и долго обнимались и болтали об общих знакомых.
     - Иннуся, - сказала Лиза, - у меня к тебе дело на сто миллионов! Нужно проверить состав вот этих разноцветных таблеточек.
     - Это противозачаточные?
     - Нууу, нет, они просто похожи. Иннусь, а можно их прямо сегодня проверить?
     - Да не проблема! Часок погуляй по базару и приходи.
     Лиза направилась к овощным рядам, ей вдруг очень захотелось яблоко-грушу. В конечном итоге, она накупила и яблок, и хурмы, и апельсинов. Поровну в два пакета. Когда пришла к Инке, та уже радостно ей улыбалась:
     - Докладываю: это -- витамины -- комплекс на основе кальция, фосфора и фолиевой кислоты.
     -То есть, обычные витамины?
     - Ну, не совсем обычные. Такие витамины женщины употребляют в первые месяцы беременности. Или, когда собираются забеременеть. Лизочка, я и не удивляюсь, говорят, ты опять вышла замуж?
     - Да, Иннусь, опять. Ты же знаешь, замуж как начнешь выходить -- так потом уже не можешь остановиться.
     Они обе засмеялись. Лиза вручила Инке пакет с фруктами, посоветовала проверить их на наличие гербицидов, посмеялась и отправилась восвояси.
     На душе у нее было очень празднично. Она не сердилась на мужа, наоборот, сочла его очень ловким и находчивым. "До чего же мужик хочет детей! Может, и впрямь порадовать его? Он же такой лапочка! Да и Костик постоянно требует сестричку. Он не будет расти таким эгоистом и научится ответственности! И впрямь, что-то так хочется бэби".
     Она как раз проходила мимо магазина с товарами для новорожденных. Остановилась, засмотрелась на витрины, представила себя с огромным животом и вздохнула.
     Вечером того дня, она была необычайно ласкова и с Костиком, и с Дашковым, чем немало удивила последнего. Как правило, в ее критические дни, ему было страшно даже просто попасться на глаза своей язвительной белокурой мегере. Все ей было не так, и никто не мог ей угодить!

В последний рабочий день, Лизе необходимо было сдать по месту работы декларацию о доходах. И, поскольку, она зарегистрировала брак, необходимо было показать и доходы мужа. Ей вообще полагалось подать две декларации: за минувший, 2013 год, и за январь-февраль 2014, включая день увольнения. А потом, через год после увольнения, еще одну декларацию за весь 2014 год. Таковы были новые веяния украинского антикорупционного законодательства. Алиментов от бывшего мужа она не получала, справку о своей зарплате заказала в бухгалтерии заранее. Принадлежащую ей с Костиком в равных частях трехкомнатную квартиру, указала. Больше у нее ничего не было.
     Все проблемы с декларацией свелись к одному -- как узнать у мужа все-все о его доходах и движимости-недвижимости, которые тоже в обязательном порядке указываются в декларации. Предвидя, как он возмутится такими вопросами, Лиза вздохнула и направилась к нему в кабинет. Тот болтал по скайпу с Вероникой. Обнял вошедшую Лизу и усадил к себе на колени. Вероника сделала комплимент молодоженам и сказала, что ждет-не дождется их в гости.
     - Ничего, моя девочка, - весело сказала ей Лиза,- До апреля -- совсем близко. Вдруг, нам так понравится в Великобритании, что потом еще не будешь знать, как нас назад отправить! Ника, а наряд ты уже заказала?
     - Да, ехо уже шьют. Он будет с ручной фышивка! У нас в моде юкрейн стиль. Это очень торогое платье, но папочка мне дарит фсе. И фата тоже будет фышивка.
     Они поболтали еще немного и попрощались. Дашков немедленно впился губами в ее шею и прошептал:
     - Я соскучился.
     - Конечно, мы не виделись больше двух часов!
     - Ах ты, ведьмочка моя! Она еще и насмехается над безумно влюбленным мужчиной!
     - Я пришла по делу, безумно влюбленный. Собираюсь вывести тебя на чистую воду. А ну, признавайся, сколько у тебя заводов, газет, пароходов? Не то, чтобы я собиралась уходить от тебя и делить имущество, просто мне нужно заполнить декларацию о доходах. А иначе, меня не уволят. Так вот! За 2013-й, я отчитываюсь только за себя и Костю, а вот за этот, прошедший период 2014-го -- уже и за тебя.
     Дашков присвистнул.
     - Мадам, Вы озадачили меня.
     - Я такая!
     - Ну, тут нужно будет поднапрячь мою главбухшу. Мадам, Вы, может, думаете, что вышли замуж за состоятельного человека? Ничего подобного! Формально, мне принадлежит только этот дом и земельный участок. Я -- бедненький Буратино, ни машин, ни белоснежных яхт, на мне не числится. Зарплата -- ничего себе, но не так, чтобы ах. А все мои корпоративные права оформлены на совсем других людей. Так что, полагаю, я ничем не удивлю нашу налоговую инспекцию. Мой джип принадлежит концерну.
     Лиза улыбнулась:
     - Красавец! Ты заслужил на ужин моих сырников с изюмом!
     - Только ужин? А любовь?
     По деревянной лестнице дома с грохотом поднимался Костик. Пытаясь оторвать мужа от своего бюста, Лиза прислушивалась к шуму:
     - Послушай, а чем это он так грохочет?
     - О, я не сказал тебе. Я подарил малышу роликовые коньки. Ты не волнуйся, шлем, наколенники, налокотники -- все прилагается. И я взял с него честное слово, что он будет ездить только по дорожке в саду.
     - Мальчики, вы меня до инфаркта доведете! - вскочила Лиза с колен мужа, - Какие ролики? До лета еще три месяца! Он разнесет дом за это время. Честное слово он с него взял! Да Костя перехитрит, кого хочешь! Твоя любимая теща, еще, когда ему исполнилось только два годика, сразу сказала: "Лиза, в нашей семье родился первый еврей!"
     - Лиззи, но ему так хотелось...
     - Дашков, нельзя баловать детей! Ему, видите ли, захотелось! Сейчас оба у меня получите! Развели тут демократию, понимаешь. А если завтра ему захочется бегемотика?
     - Кстати, Костя очень просит собаку.
     Костя как раз ввалился в кабинет и, держась за стену, радостно подтвердил:
     - Да! Да! Очень хочу собачку!
     - Так, мои дорогие и любимые мужчины! Больше кина у нас не будет, будет баня! Впредь, все покупки для маленького оболтуса ты должен оговаривать со мной, мой бедненький Буратино! И вообще, почему я впервые слышу, что ребенок хотел ролики...да еще и собаку?
     - Потому что, ты постоянно на работе и Костя больше общается со мной.
     Лиза вздохнула и тут же успокоилась.
     - Ну, ладно, Дашков, 1:0 в твою пользу. Тут ты, конечно, прав. Ничего, скоро мы все исправим. Иду жарить обалденные сырники из домашнего творожка! И к ним у нас там где-то баночка сливок бабы Нины припасена!
     Мужчины дружно крикнули "Ура!" Сырники и впрямь получились необыкновенно вкусными.
     25 февраля Лиза уволилась из райисполкома. В этот день она почти не работала, передавала дела, обучала новенькую девочку и заполняла декларации. Ее коллеги были огорчены. Лизе тоже было немного грустно, но в последнее время она ощутила смутную потребность заняться чем-то другим. Ей почему-то казалось, что и это что-то другое, тоже непременно будет связано с социальной защитой. Она это чувствовала.
     Лиза не стала устраивать прощальных гулянок, не до того теперь было, они просто тихонько выпили после работы, в тесном кругу, пару бутылок шампанского. Стало очень грустно, она чуть не всплакнула. Позвонил Дашков:
     - Моя богиня, ты уже освободилась? Я тут неподалеку, могу тебя забрать.
     - Дашков, а заходи к нам! Мы тут уже втроем сидим, со Светкой и Валентиной Николаевной. Только захвати с собой еще бутылочку шампанского.
     - Мадам, Вы уговорите кого угодно!
     Они выпили вчетвером еще одну бутылку шампанского и закусили львовской шоколадкой. Лиза взяла два больших пакета со своими вещами, которых за пять с половиной лет накопилось прилично, передала их мужу, попрощалась с девчатами и, обнявшись с Дашковым, твердо зашагала к выходу из райисполкома. Девчата еще оставались на работе, им нужно было доделать отчет.
     В машине, при Алексее, ей не хотелось ничего обсуждать, и, многозначительно пожав руку мужу, она показала глазами на водителя. Дашков пожал ей руку в ответ. Лиза смотрела в окно, на вечерние огни любимого города и думала: что дальше?
     Ночью они долго и серьезно обсуждали, чем Лиза хотела бы заниматься в будущем. Дашков напомнил ей, что когда-то она упрекнула его за то, что он не помогает детдомовским детям.
     - Помнишь, Лизочка, ты заявилась ко мне в офис, вся такая цаца, в мехах и брилликах, и грозно так спросила: "А почему это ты тратишь столько денег на слежку за мной? А брошенным детям кто будет помогать?" Знаешь, я думал об этом. Но в нашей стране, выделять деньги в какие-то фонды -- это совершенно напрасная трата времени и средств. До детей они вряд ли дойдут, в лучшем случае -- пару процентов от этих сумм. Я создал бы такой фонд, и многие из моих друзей поддержали бы меня, если бы мы точно были уверены в человеке, который будет все это контролировать. И от которого не убежит ни одна копеечка.
     - Николя, ты - светлая голова!
     - Еще бы! Так что, подумайте, мадам. Во втором моем офисе, на Старовокзальной, есть пустующее симпатичное помещение. Там сделали довольно приличный ремонт. Я думал сдать его в аренду, так почему бы не Вам, мадам?
     - Николя! Я разбираюсь в бухгалтерии! И от меня не убежит ни одна копеечка, уверяю тебя! Николя, мы обязательно подумаем обо всем этом! О, как я люблю тебя!
     Она немедленно принялась тормошить его и целовать. Ее настроение моментально улучшилось.
     - Лиза, угомонись! Лиза, угомонись, говорю! Лиза, ты что творишь? Вот ведь ведьма! Ну не устоишь перед ней!

Последние февральские и первые мартовские дни Лиза посвятила подготовке к свадьбе Анны Григорьевны и дяди Володи, ей пришлось несколько раз смотаться в село. Один раз, когда поехать надо было срочно, она не дождалась машины мужа и уехала на сельском автобусе. Был час-пик, набилось много людей. Крепкий парень, стоявший позади Лизы, громко объявил:
     - Я очень извиняюсь, но буду продвигаться к выходу, так что, звыняйте, если кого задену.
     Парень, как танк Т-34, начал неумолимо двигаться к дверям автобуса. Лиза изо всех сил нагнулась вперед, и почти упала на колени к худенькой старушке, возле которой стояла, чтобы пропустить вежливого верзилу. И тут, прямо позади нее, продвигаясь боком, парень застрял. Лиза весело повернула к нему голову:
     - Молодой человек, Вы меня в такую позу поставили! Да я даже мужу такого не позволяю!
     Весь автобус грохнул со смеху. Парень смутился, широко улыбнулся, еще раз извинился и рванул к дверям. Оттуда оглянулся на Лизу и громко сказал:
     - Ох, и завидую я Вашему мужу, девушка.
     - Ох, не завидуйте, молодой человек, - в тон ему ответила Лиза.
     Она вышла через две остановки после парня, на конечной, и, не заходя к бывшей свекрови, сразу пошла в дом к ее соседке, бабе Ульяне, на встречу с новобрачными.
     Владимиру Игнатьевичу Зинченко, дядь Володе, жениху Анны Григорьевны, было шестдесят четыре года. Он был высок, худощав и крепок. Будучи отцом Оксаны Говорун, одной из самых знаменитых полтавских стоматологов, дядя Володя являлся обладателем прекраснейшей, голливудской улыбки, которую он бессовестно использовал для достижения своих целей. "Наверное, этой улыбкой он и соблазнил маму" - думала Лиза.
     Вообще, дядя Володя ей нравился. Он был прост и по-крестьянски правилен. Его немного "сельская" наружность не смутила Анну Григорьевну, привыкшую к чопорности и безупречному виду своего первого мужа, профессора Сологуба. У дяди Володи была довольно приличная пенсия, работа охранника в городе, сутки через трое, и свое хозяйство в селе, включавшее огромную пасеку. Он не только не зависел материально от своих, выбившихся в люди деток, инженера-киевлянина и стоматолога-полтавчанки, но и умудрялся еще и сам помогать им продуктами. Владимир Игнатьевич остался вдовцом еще раньше Анны Григорьевны, восемь лет назад, и уже не помышлял о новом браке. Но... в его жизнь вошла Анна Григорьевна.
     Лиза, вдруг, начала понимать чувства и мотивы своей матушки. Без образования и надлежащей самооценки, бедняжка всю жизнь чувствовала себя "вторым" сортом рядом со своим ученым профессором. А тут вдруг появился влюбленный в нее, популярный в селе мужчина, который, напротив, будет считать себя осчастливленным таким вниманием к своей скромной персоне "городской" вдовушки. "Все-таки, брак любит равных, - размышляла она. -Ну, хотя бы по интеллекту. Молодец, матушка! Кто сказал, что в шестьдесят лет нельзя влюбиться и быть счастливой?"
     "Брак любит равных..." .К себе эти истины Лиза, почему-то, не применяла. Ведь и первый, и второй ее браки никак нельзя было назвать "равными".
     Лиза познакомилась практически уже со всей своей будущей родней. Ей понравились дети дяди Володи, особенно дочь, Оксана. Сын, высокооплачиваемый киевский инженер, Артем Владимирович, был очень скромен и немногословен. Он приехал из Киева с женой, программистом Лесей, такой же скромной и немногословной, как ее супруг, и двумя сыновьями. Лизе удалось разговорить их только один раз, когда речь зашла о блок-постах на Киевской трассе и о Небесной Сотне.
     Киевляне рассказали, что на месте массового расстрела майдановцев, выросли горы из живых цветов, иногда в несколько метров. Их без конца несут на Майдан жители и гости столицы. Что в городе тревожно, много неучтенного оружия и людей с сумасшедшими глазами.
     - Да, - вмешалась в разговор Оксана, - этим парням, пережившим Майдан, теперь нужна настоящая, полноценная психологическая помощь, как афганцам.
     - И все-таки, в Киеве достаточно спокойно. Только страшно смотреть на обугленные здания в центре. Но мы ждем, что Порошенко сдержит свое слово -- он обещал полностью восстановить улицу Грушевского.
     - Ха! - встряла в разговор Лиза, - Как можно верить Порошенку? Это же кум Ющенко! Скажи мне, кто твой кум...
     - Лиза, Вы не правы, - вновь вступил в разговор Артем Владимирович,- Он очень популярен среди народа. А Вам то, кто нравится?
     - Я верю только Ярошу! Вы слышали, какие крупные коррупционные схемы начал раскручивать "Правый сектор"? На Закарпатской и Одесской таможнях. Там миллиарды замешаны! И такииииие люди... Как бы мальчикам не помешали.
     Слова Лизы оказались пророческими. "Мальчикам" немедленно помешали.
     - Знаете, Лиза, про Вашего Яроша тоже всякие слухи ходят....Говорят, он - агент КГБ!
     - Пааадумаешь! У мужчины могут быть мелкие недостатки!
     Когда к разговору присоединились молодожены, все решили, что о политике больше говорить не будут.
     В ночь перед свадьбой, Дашковы, Костя и Анна Григорьевна ночевали в доме бабы Нины. Все Приходьки тоже были приглашены на торжество. Тетя Маша не приехала из Италии. Итальянцам было настоятельно рекомендовано в ближайшие недели не посещать Украину, а тетя Маша, прожив в благополучной Западной Европе более 16 лет, сама стала очень законопослушной, чем очень удивила свою украинскую родню. Здесь никому бы и в голову не пришло прислушаться к мнению властьпридержащих.
     На рассвете, почти не смыкавшая глаз Анна Григорьевна, тихонько разбудила Лизу:
     - Доню, я щось так хвилююся. Наче д╕вчина молода. (Укр. - Доченька, я почему-то так волнуюсь. Как молодая девушка.)
     Лиза поднялась, накинула халатик и вышла с ней в коридор.
     - Мам, да это нормальное состояние. Его в психологии так и называют -- невестины нервы. Все будет хорошо. Парикмахерша, моя Юлька, будет через пол-часа. Она очень пунктуальная девочка. Все сейчас сложим и расфасуем по сумкам -- что в ЗАГС, что в церковь. Не волнуйся. Кафе заказано, все оплачено. Вы же вчера исповедались с дядь Володей? Значит, все будет отлично.
     Анна Григорьевна успокоилась, Лиза всегда умела убедить ее.
     Было довольно холодное утро, как для марта. Зато выглянуло яркое солнышко, и Лиза убедила маму, что это -- очень хороший знак. Она знала: главное -- настроить людей положительно, а потом уже все пойдет хорошо само по себе. Человек сам создает реальность вокруг себя, просто это мало кто знает. Нет, знают многие, мало кто осознает.
     Юлька очень быстро и удачно уложила волосы Анне Григорьевне, закрепив над ухом живую, синюю фиалку. Потом приподняла феном Лизины волосы, и, поскольку оставалось еще время, позвала Оксану, Лесю и других желающих.
     Жених и невеста целый месяц тщательно продумывали свои свадебные наряды. Анна Григорьевна была в модном, нежно-голубом костюме, удачно оттенявшим ее глаза, сверху она накинула темно-синий Лизин пуховик; дядь Володя -- в классическом черном костюме и нежно-голубой рубашке с синим галстуком. Такой же синий платочек украшал шею Анны Григорьевны. Букет новобрачной состоял из синих ирисов и голубых фиалок. "Молодые" смотрелись очень шикарно. Дядя Володя улыбался и шутил. Анна Григорьевна была задумчива.
     Лиза с Дашковым тоже оделись в одинаковые цвета, как на своей свадьбе. Только Лиза была в дубленке, а не в шубе.
     Торжественная баба Ульяна, в новом коричневом платье и платке и дед Гнат в отутюженном черном костюме, вышли на порог хаты, с караваем на вышитом рушнике, благословить сына. Выглядели старики очень внушительно.
     Родители Анны Григорьевны давно умерли. Благословить ее было некому. Лиза не растерялась, взяла икону Богоматели, тоже покрытую рушником, и попросила бабу Нину благословить Анну Григорьевну.
     Эти простые обряды заметно взволновали всех присутствовавших. Все, что в городе выглядит глупыми и надоедливыми обычаями, в селе, где люди живут на земле и чтут предков, приобретает совершенно иной смысл и становится понятным и правильным. Все вдруг ощутили, насколько это приятно -- быть благословенными.
     Даже внуки дяди Володи, старший из которых уже был подростком, притихли и перестали ухмыляться. Костик тоже был на удивление серьезным. Он распахнул свою курточку, и Лиза заметила, что малыш уже здорово вырос из своего костюмчика-тройки. "Ничего, скоро в школу, купим другой костюмчик, а этот - будет Светкиному Никите". Она тряхнула волосами. "Ну почему мне постоянно лезут в голову всякие глупости в такие важные моменты жизни. Маму благословляют!"
     Она почувствовала, как подошедший Дашков сжал ее руку.
     - Успокойся, Лиззи, все идет отлично.
     Лиза благодарно сжала его пальцы и глянула на него влюбленными глазами. Он улыбнулся.
     Поздравить "молодых" пришли практически все односельчане. Из знакомых и родственников Анны Григорьевны, были приглашены только Дашковы и две мамины закадычные подружки, полтавчанки -- тетя Лида и тетя Катя. Они с мужьями едва успели приехать в сельсовет, на роспись. На венчание отправились тоже всем селом. Лизе понравился обряд, клятвы. Она очень давно не была на венчании. "Все-таки, православие - очень правильная и хорошая религия" - подумалось ей. Дашков перехватил ее взгляд, как всегда, прочел ее мысли и шепотом пообещал:
     - У нас тоже так будет, дорогая!
     Лиза улыбнулась.
     Вечером, прямо в разгар щедрого застолья, "молодые" в который раз поблагодарили гостей за внимание и подарки и объявили, что отбывают в свадебное путешествие. Дядя Володя сделал сюрприз своей супруге - купил недельную путевку в Карпаты. Услышав новость, гости захлопали и заулюлюкали. Анна Григорьевна еще раз простилась со всеми, расцеловала любимого зятю Коленьку за необычайно щедрый подарок - фургон-Мерс, потом любимого внука Костеньку, прочитавшего по слогам бабушке, с открытки, прекрасные пожелания, и помчалась вместе с новобрачным собирать чемоданы, дабы успеть на ночной поезд Харьков-Львов.
     Лиза не захотела ночевать в селе, и Дашков вызвал Алексея забрать их. Она очень устала, пробыв целый день на нервах. Лиза никогда и не думала, какое это хлопотное дело -- выдавать маму замуж.
     В машине ее даже укачало, она задремала. Ей приснился Лондон, которого она никогда не видела. Но она почему-то знала, что это -- Лондон. Как-то раз, Вероника пообещала ей, что обязательно свозит ее на экскурсию в Тауэр. Она рассказала, что лондонцы специально откармливают и выращивают там ворон, поскольку у них есть очень древнее поверье -- пока в Тауэре живут вороны -- до тех пор Лондону ничего не угрожает, до тех пор и будет процветать Англия.
     Лизе понравилась легенда, дело было в том, что она очень любила ворон, считала их самыми мудрыми птицами на земле, подкармливала их в полтавских парках и даже разговаривала с ними. И вот, она шла по Тауэру, кормила тамошних ворон и разговаривала с ними. Но английские вороны, видимо, не понимали ни русского языка, ни украинского. Одна ворона закружилась прямо над ней и села ей прямо на голову. Она погладила ее, осторожно сняла, посадила на руку и начала кормить. Ворона была очень красивая, отливала синевой и внимательно смотрела на Лизу черным глазом. Потом она покачнулась, подмигнула Лизе, сорвалась с ее ладони и улетела. На ладони осталось лежать два белых яйца. Лиза почему-то очень обрадовалась. Она потрогала еще теплые яйца, они треснули, и из них вылупились не воронята, а два цыпленка -- петушок и курочка. Лиза погладила их и... проснулась. "Какой странный сон", - подумалось ей.
     Дома, уложив спать уже совсем сонного Костю, они с мужем сели на кухне выпить чаю. Лиза рассказала ему про сон. Дашков пришел в ужас. Даже просто кружащий над головой ворон, считал он, снится к беде и смерти. А уж если он сел на голову... На что Лиза невозмутимо возразила:
     - Так то, Дашков, обычным людям так снится. А мне -- на удачу! На необыкновенную удачу! Потому что, это - мои любимые птицы! И они мне только счастье приносят.
     - Мадам, в средние века, у Вас, определенно, были бы неприятности с католической церковью, раз у Вас такие пристрастия.
     - Угу. Точно-точно. Я и волков люблю, между прочим. Это прекрасные, преданные, благородные звери. А католическая церковь считала их воплощением нечисти. Я читала "Молот ведьм", я знаю. "Если женщина сидит, задумавшись -- значит, она замышляет зло". Ужас! И они еще называли себя просвещенной Европой! Дикари! Да ни в одном, самом задрипанном украинском селе, никогда не жгли ведьм! Ну, случалось, пробовали их топить...Так ведь то -- редкость. Ладно, Дашков, пошли спать, что-то мы такой разговор на ночь завели...Не к ночи будь помянуты! - Лиза перекрестилась.
     Она спала очень крепко и больше ей ничего не приснилось. Утром, слегка подкрасившись, бодренькая и отдохнувшая, она порхала по кухне, попивала кофеек и готовила завтрак. В принципе, готовить его было несложно, им дали две огромных сумки гостинцев из села, и нужно было только все разогреть и красиво сервировать. Приближался Международный женский день, и Оксану Ивановну отпустили до 10 марта на очередные "каникулы".
     На улице было пасмурно, огромными хлопьями повалил снег. Костик проснулся и прибежал на кухню, Николя все спал. Лиза поднялась в спальню:
     - Где же принц ты мой, прекрасный? Дрыхнешь все, а день -- ненастный. Опечалился чему? Стол накрыт уже внизу!
     Дашков притянул ее к себе и поцеловал в шею.
     - Я сегодня еще не говорил, как я тебя люблю?
     - Нет, - обиженно надула пухлые губки Лиза, - Сегодня еще не говорил. Ну как ты? - она взъерошила его волосы, - Если немного перебрал вчера -- давай я травяной чай тебе сделаю. Все, как рукой снимет. Если нет -- пошли быстрее, позавтракаем.
     - Ну, просто сокровище, а не жена! Ни тебе криков, что перебрал, ни тебе упреков, что скоро 8-е марта, а в доме ни одного подарка.
     - О, спасибо, что напомнил! Где мои подарки?
     - Лиза, ты впрямь чересчур скромна! Я проверяю счет на карточке, а там -- никаких серьезных движняков. Почему ты себе ничего существенного не покупаешь?
     Лиза опешила. Она тратила по тридцать тысяч гривен в месяц! И это он называл "никаких серьезных движняков"?! Какие же тогда суммы для барина Дашкова серьезны? Она немедленно еще больше надула губы и плаксиво заканючила:
     - Это что же такое творитсяяяя! Жена нефтяника -- а второй месяц в одних и тех же шубах хожуууу! А все мои сапфиры-брильянты давно уже надеваныыыы, и ничего-то новенького у меня неееет! На люди стыдно показаться! Ой-ей-ешеньки! В конце концов, я Дашкова или какая-то... Прыщепупкина?
     Дашков захохотал:
     - Как, как ты сказала? Прыщепупкина?
     Они спустились вниз, очень плотненько позавтракали свадебными деликатесами, и Лиза спросила:
     - Как ты считаешь, можно уже позвонить матушке, или еще неприлично? Пусть в купе поезда, но у нее все-таки брачная ночь.
     Дашков улыбнулся:
     - Малыш, лучше дождись, пусть она сама тебе позвонит.
     - Сэр, Вы -- настоящий джентльмен.
     - Ну что, дорогая мадам Прыщепупкина, пришло время получать подарки! Их привезут прямо сейчас, я уже позвонил.
     - Вау! И я опять стану мадам Дашковой!
     - Мама, мама, смотри, там машина к воротам подъехала! - закричал Костик. - Папа, а можно я с тобой выйду?
     Николя быстро оделся, натянул на Костю куртку и теплые штаны, и мальчики пошли встречать фургон, посигналивший у калитки. Они вернулись с красивым, большим пакетом и очень загадочными улыбками.
     - Сюрприз! - закричал Костик, стряхивая снег с курточки.
     Одним ловким движением фокусника, Николя выудил из пакета соболью шубку. Лиза ахнула. Она никогда еще не видела такого красивого меха. Разумеется, она сразу вскочила и примерила. Теперь ахнул Дашков.
     - Мадам, под небом еще не было женщины прекраснее Вас.
     - Спасибо, мой любимый. Думаю, в этом есть и твоя большая заслуга.
     Костя захлопал в ладоши:
     - Мамочка, ты, правда, такая красивая! Но это еще не все! Там у папы еще спрятана коробочка!
     - Ах ты, маленький пройдоха, все мои тайны открыл! Коробочку я собирался подарить прямо восьмого, но, вижу, надо сейчас. Подожди, Лиза, не снимай пока шубку. Закрой глаза.
     Она закрыла. Он расстегнул ее шубу. Что-то достаточно громоздкое обвилось вокруг ее шеи. Немного повозившись с застежкой, Дашков подвел ее к зеркалу и позволил открыть глаза. Поверх простой, домашней, белой хлопчатобумажной футболки, красовалось невиданной красоты ожерелье, с крошечными сапфирами и фианитиками. Сделано оно было в том же стиле, что и серьги с кольцом. Треугольный, великолепно ограненный сапфир спускался прямо в ложбинку груди. Дашков ждал ее реакции. Хотя бы благодарности. Она молчала и смотрела на себя в зеркало. Потерял терпение даже Костик:
     - Мама, тебе что, не нравится?
     Лиза очнулась и очень тихо сказала:
     - Николя, у меня никогда не было такой одежды. И таких украшений у меня тоже никогда не было.
     Он ловил ее взгляд. Но она смотрела только в зеркало.
     - Спасибо тебе, Николя, - она обернулась, обняла его и заплакала.
     Дашков растерялся и совершенно не знал, что ему делать. Костя прыгал вокруг нее и никак не мог понять, как это можно плакать, когда тебе подарили подарки.
     Наконец Лиза успокоилась. Она сняла подарки и отнесла их в спальню. Потом сказала Дашкову:
     - Я мечтала, что мне так повезет с мужем. Но не подозревала, что мои мечты сбудутся. Я думала, таких - больше нет на планете.
     Он поцеловал ее в макушку:
     - А я думал, больше нет таких, как ты.
     Дашков сказал, что на пару часов отлучится в офис. Лиза, всегда внимательно следящая за политическими событиями, но отвлеченная свадебными хлопотами, включила телевизор -- посмотреть новости. Что-то странное происходило в Украине. Она набрала мужа:
     - Николя, ты в курсе последних событий? В Крыму появились странные, вежливые и никому не известные "зеленые человечки". Николя, что происходит? Почему мы сдаем Крым, без единого выстрела? Там куча наших войск!
     - Лиза, поговорим дома. Извини, я немного занят.
     - Хорошо, до вечера.
     Лиза набрала куму Олю. Оля была этнической россиянкой, ее девичья фамилия была - Карташова. Мама Оли умерла пару лет назад от инсульта. В Крыму жил ее отец, полковник, отставник.
     Они с Ольгой обе долго недоумевали по телефону, что же происходит в Крыму, но так ни до чего и не договорились. Оля общалась с отцом практически каждый вечер, но ничего вразумительного тот ей объяснить не смог. Да, "зеленых человечков" много, да, стараются быть незаметными и ни с кем не разговаривать; очень много техники.
     - Офигеть, Олька! У нас что, Россия забирает Крым?! Понятно же, откуда эти "человечки"! А Турчинов чего помалкивает, мать его? Блин, как все это надоело! Только вздохнули свободно после Майдана, и -- на тебе.
     Вечером, очень хмурый Дашков, рассказал Лизе, что Россия оккупировала Крым. В это невозможно было поверить!
     - Ну, вот тебе и братья, - горестно сказала Лиза. - Дашков, я, конечно, не политик, но, думаю, на этом все не закончится. У вашего Путяши Забавовича аппетит куда как более сильный, чем захватить какой-то там Крым.
     Дашков посмотрел на нее с любопытством.
     - Мадам, что значит "у вашего"? Я уже давно гражданин Украины.
     - Ах, простите великодушно!
     Дашков немного подумал и сказал:
     - Лиза, в России существует некий проект, под названием "Новороссия". Это план раздела Украины и захвата всех ее восточных и южных областей. С этой идеей в России носятся уже лет десять, но Майдан все ускорил. Возможно, именно этот план и начал претворяться в жизнь. Слыхал я еще, и о какой-то операции "Монолит". Там, вообще, хотят поделить Украину по Днепру.
     - Ишь, чего захотели, москалики! А губы вам вареньем не намазать?
     - Лиза! Я на стороне Украины, не забывай! Ты все время говоришь со мной так, словно я поддерживаю Путина.
     - Кто тебя знает...А о том, что у нас заберут Крым, нас предупреждал еще Джохар Дудаев. Я видела одно из его последних интервью.
     - Лиза, - вдруг вспомнил Дашков, - я недавно смотрел твои детские фотографии, Анна Григорьевна мне показывала. И был очень удивлен несколькими фото. Почему ты мне не сказала, что ваша семья дружила с семьей Дудаевых?
     - Дашков, мы не дружили, мы просто жили в одном доме, в военном городке. Джохар Дудаев служил здесь, в Полтаве. Ты не знал раньше?
     - Нет, не знал.
     - Я их почти совсем не помню. Мне было два годика, когда родители поселились в однокомнатной квартире, в военном городке, а потом, когда мне было пять, папа получил квартиру в центре, и моя семья переехала из военного городка. Помню, что жена у него была наша, славянка, тетя Алла. Вечно угощала меня конфетами. Тетя Алла была очень красивая! По-моему, у них было несколько детей. Но я точно не знаю. Немного помню их дочку, Дану. Но она со мной не дружила, она была старше меня и дружила с ровесницами, зачем ей такая пигалица, как я? Ну, вот, пожалуй, и все. Больше ничего не помню. Ну, очень маленькая еще была.
     - Как интересно, - задумчиво произнес Дашков, - Ну, может еще что вспомнишь?
     - Дашков! Я была меньше, чем вот, Костик сейчас! Анну Григорьевну надо расспросить! Вот кто у нас хорошо знал Дудаевых. Только мама у меня - очень скрытная, если ты заметил. Это, наверное, из-за не очень счастливого детства. Она ничего не расскажет.
     - Да, - вздохнул Дашков, - Я расспрашивал, ничего не сказала, сразу замяла разговор.
     - Значит, жди удобного момента. Мне и самой интересно.
     Зазвучала песня Анастасии Приходько "Мама".
     - У-у-у, а вот и наша новобрачная! Извини, Дашков, девичьи разговоры -- не для мужских ушей!
     Лиза схватила свой телефон и побежала по лестнице наверх, перепрыгивая сразу через две ступеньки.
     Дашков долго сидел в холле, на диване, глубоко задумавшись.
     Лиза медленно спустилась по лестнице, подошла сзади, обняла его за плечи и поцеловала в макушку.
     - Лиза, а как случилось, что твоего отца так и не заставили вступить в коммунистическую партию? И он, несмотря на то, что не был коммунистом, возглавлял кафедру в институте, это в те-то годы!
     - Не знаю, сама удивляюсь. Папа был совершенно особенный. Гордый и язвительный. Знаешь, на какую тему он написал диссертацию? "Языческая магия запорожских казаков-характерников". Его побаивались окружающие. Для него всегда были исключения.
     Дашков дернул плечом, хмыкнул.
     - Теперь понятно, в кого пошла доченька.
     Лиза улыбнулась:
     - Знаешь, иногда я, с присущей мне природной скромностью, размышляю, что получи я другое воспитание, и не будь верующей, развитие моей драгоценной личности пошло бы совсем в другом русле...Я стала бы королевой преступного мира! Уверяю тебя!

 

Глава 25

7-го марта Лиза отвезла нарядного Костика в садик, на утренник. Костя выучил два стишка и был солирующим танцором в одном из танцев, пропустить такое мероприятие он никак не мог. После утренника, дети и воспитательницы остались на чаепитие и просмотр "Мадагаскара".
     У Лизы было три часа свободного времени, и она решила погулять по Дендропарку. Это было в другом конце города, но Алексей довез ее очень быстро. Она попрощалась, отпустила на два часа машину, и с удовольствием зашагала по протоптанным дорожкам, в глубину дендропарка. Людей было мало, зато повсюду шныряли белки. Лиза подняла глаза к небу, раскинула руки и, крикнув на весь лес "Йее -- ха!", побежала по тропинке. Она промчалась мимо прудов, мимо дачного поселка, затем -- мимо дачи Склифосовского, которая стояла посреди живописной поляны, и которую недавно начали реставрировать, и углубилась в лесную чащу.
     Вековые ели сыпали на нее со своей величественной высоты комья снега и равнодушно взирали на ее лесное буйство. Она ужасно запыхалась и, наконец, остановилась. Ей захотелось пить. "Йеее-ха!" - опять крикнула она и потрясла рукой с воображаемым копьем.
     Лиза развернулась и вышла на небольшой пригорок, полюбоваться заснеженными прудами. Однако, прудов нигде не было видно. "Не поняла, я что, не на тот пригорок взобралась?" Она прошла вперед по дорожке дальше, и поняла, что заблудилась. "Ну вот, приехали. Я же сто раз тут гуляла!" Она здорово устала. Решила не паниковать, беречь силы и успокоиться. Достала телефон, чтобы позвонить Алексею. Все было по законам жанра -- зарядка села, телефон выключился прямо у нее в руках.
     Лиза села в сугроб отдохнуть, и порадовалась, что упали морозы. В лесу было сказочно красиво, и, если бы не осознание того, что она заблудилась, она получила бы необыкновенное наслаждение от такой прогулки. Она похлопала по карманам куртки, обнаружила носовой платок, немного денег и кастет, больше в карманах ничего не было. Лиза поднялась, отряхнулась от налипшего снега и логично решила, что если все время идти по тропинке -- то все равно, рано или поздно, выйдешь к человеческому жилью. Она совсем уж было собралась идти, как вдруг, прямо в шести-семи шагах от себя, за кустом шиповника, увидела волка.
     Лиза потрясенно остановилась. "Волки? - мелькнула мысль. Они же водятся только в отдаленных лесах! Или в такие снежные зимы они подходят так близко к жилью?" Странно, но ей совершенно не было страшно.
     - Эй, дружище, - тихонько сказала она. - Может, покажешь мне обратную дорогу? Я заблудилась.
     Волк мотнул головой и побежал в сторону. Он вел себя так, словно понимал, что она ему сказала. Лиза не тронулась с места. Волк оглянулся на нее, еще раз мотнул головой, словно призывая ее бежать за ним. Лиза улыбнулась, тряхнула волосами и решительно пошла за ним. "Я люблю волков. Они ничего плохого мне не сделают. Я -- своя, они чувствуют" - размышляла она.
     Минут через десять такой ходьбы, шагах в пяти позади волка, Лиза вышла на знакомый пригорок. Далеко впереди, на красивейшей полянке, она разглядела дачу Склифосовского. "О, спасибо, дружище, дальше я уже знаю дорогу!" - сказала Лиза волку, но его уже нигде не было видно.
     Спустя пол-часа, Лиза вышла из Дендропарка. У входа, прямо у деревянной пушки, в свете угасающего дня, она увидела не меньше десятка мужчин, которыми командовал ее муж. Его она поначалу услышала, а потом уже увидела. Он отдавал приказы, кому какой участок леса прочесывать. Рядом с ним стоял Костик и громко плакал.
     - Я здесь! Я здесь! - как можно громче заорала Лиза.
     Костик сразу ринулся к ней. Дашков -- следом за ним. Она кинулась к Костику и крепко-крепко его обняла, упав на колени в снег. Подбежал запыхавшийся Дашков, другие мужчины с большими фонарями в руках.
     - Лиза, что с тобой случилось? Ты почему не отвечала на телефонные звонки? Здесь же всегда прекрасная связь! Лиза, где ты была? - ее о чем-то спрашивали, кто-то что-то ей говорил. Какой-то умный мужичок протянул ей термос с кофе, и она с удовольствием выпила несколько чашек.
     Они ехали домой, и Дашков рассказывал ей, как ему позвонил Алексей, потом -- воспитательницы детского сада, удивленные, что Лиза не пришла забрать сына. Ее искали семь часов! Лиза была потрясена.
     - Николя, этого не может быть! Я гуляла по лесу не больше двух часов. Ты же знаешь, я прекрасно ориентируюсь во времени.
     Это была правда. Тем не менее, Дашков показал ей часы -- 17.45. А гулять она ушла в десять утра. Лиза задумалась.
     - Николя, - тихонько, чтобы не слышал Костик, сказала Лиза, - Знаешь, я, наверное, попала в иное временное пространство. Ты слышал о таком?
     Дашков вздохнул и прижал ее к себе.
     - Лиза, извини, но больше ты шагу никуда не ступишь без охраны. Это -- мое последнее слово.
     Она знала, что спорить бесполезно.
     - Я ужасно хочу есть!
     - Конечно, моя девочка, мы скоро приедем.
     Дома она рассказала мужу и сыну о том, как заблудилась. Умолчала только о волке. Не надо было пугать хрупкое мальчишечье воображение. Однако, когда они остались одни, Лиза рассказала Дашкову о волке. Тот слушал, открыв рот.
     - Ты не ошибаешься? Это точно был волк? Может быть, это была крупная, похожая на волка, собака, хаски, к примеру?
     - Нет, это был волк, Николя.
     - Говоришь, головой тебе мотнул и за собой позвал?
     - Да. Слушай, Дашков, а может это был оборотень? Меня когда-то в детстве уже спас волк. Однажды, когда мама поехала в санаторий, папа взял меня с собой на раскопки, у них была научная экспедиция. Бельское городище, это здесь недалеко, Полтавская область. Это столица скифского государства -- Гелон. Его еще Геродот описывал. Ну, и я там бегала повсюду, игралась, и в яму упала. Это мне лет семь-восемь было. Меня все искали, кричали. Я тоже кричала им из ямы, но, почему-то меня никто не слышал. И тут, прямо среди бела дня, смотрю, волк стоит на краю ямы. Стоит и смотрит на меня. Меня учили с детства, что нельзя смотреть в глаза хищникам. Я очень боялась собак, и меня учили, чтоб я не смотрела им в глаза, а то они воспринимают это, как вызов. А у волка глаза такие красивые-красивые были! Я уставилась в них -- и оторваться не могу, все смотрю. Он прыг -- прям ко мне в яму, я до сих пор все отчетливо помню. И знаешь, я почему-то не испугалась, взгромоздилась как-то на него и сама выползла. Потом, у отца был шок, он все обнимал, целовал меня, и никак не мог успокоиться. А волка -- нигде не было видно. Исчез. В яме его тоже не нашли. Мне никто не поверил, что я вылезла, благодаря волку. Даже папа. Все решили, что у меня солнечный удар. Дело было летом. Следов там нигде не было видно, там повсюду -- глина.
     Лиза замолчала.
     - Лиза, а что если завтра мы не пойдем в ресторан, а просто пойдем погулять по лесу. Снег больше не идет, я хочу посмотреть следы. И Арсения возьмем, вместе с собакой. И Костю возьмем.
     Арсений, молодой бизнесмен и хороший знакомый Дашкова, однажды был у них в гостях, и Лиза его знала. Он был знатным охотником.
     - Давай. Если у него нет на завтра других планов. Все-таки, холостой мужчина, может у него свидание, восьмое марта, как-никак.
     - Решено.
     Утро восьмого марта, началось с огромного букета красных роз. Лиза улыбаясь, раскидала их по кровати и никак не хотела подниматься. Дашков с Костей уже и завтрак приготовили, и кофе в постель доставили, а ей все не хотелось вставать. Наконец, она умылась и быстренько оделась. Костик подарил ей красивую поделку с тюльпанами, сделанными из папье-маше. Она расцеловала его и поставила картинку на свою "версальскую" тумбочку, у постели.
     Позавтракав, они набрали с собой бутербродов, термос с кофе, доехали до дендропарка, и стали ждать Арсения. Тот явился, и не один, а в компании огромного ретривера,  Рэда, и очень симпатичной молодой женщины, Любы.
     Лиза повела всех знакомой дорогой, шли целый час, вот и тот самый куст шиповника.
     - Это здесь,- сказала она Дашкову. Рэд неистово рванулся вперед и начал гавкать и бегать вокруг куста.
     - Ого, - сказал Арсений. Да ты никак волка учуял, приятель!
     Дашков быстро подбежал к кусту. На снегу отчетливо виднелись следы крупной собаки.
     - Это могут быть следы волка? - спросил он Арсения.
     - Конечно. Вообще, так близко к городу они не подходят. Но, в такую холодную и снежную зиму, все может быть. Да, это волк, Коля. Могу сказать тебе стопроцентно. Ты посмотри, что с Рэдом творится.
     Ретривер тыкался мордой в следы и рычал. Арсений отвел собаку и крикнул: "След!" Рэд рванулся и побежал вперед. Они добежали до пригорка, откуда открывался вид на дачу Склифосовского. Тут Рэд остановился и беспомощно забегал туда-сюда по снегу.
     Запыхавшиеся Лиза, Люба и Костик подбежали к мужчинам.
     - Ну вот, - сказал Арсений, - Здесь след обрывается. Не взлетел же он тут на воздух.
     - Ну, знаешь, все-таки уже сутки прошли, с тех пор, как тут бегал волк,
     - сказал Дашков.
     - Сутки? А ты откуда знаешь? Ты видел его?
     Дашков кивнул. Он был очень задумчив. Еще накануне, он почему-то сразу поверил своей жене, а теперь еще и получил подтверждение.
     Вечером, когда они остались в спальне одни, Дашков сказал Лизе:
     - По крайней мере, теперь я понимаю, почему от Вас шарахаются лошади. Мадам, Вы - волчица!
     - Очень сомнительный комплимент, сударь.
     - Лиза, расскажи мне о себе побольше. О детстве, о каких-нибудь странностях, происходивших с тобой, про сны. Что вспомнишь.
     - Дашков, ты вот только экстрасенса из меня не делай! Я -- самая обычная женщина.
     - Мадам, Вы -- очень необычная женщина, и это видно с первого взгляда. Даже такому профану, как я.
     - Детство -- как детство. Я считаю, что очень счастливое. Это я теперь совок ненавижу, а тогда -- любила. Просто, теперь, узнав правду о второй мировой, ГУЛАГе, голодоморах, целенаправленном уничтожении украинцев, чеченцев, крымских татар, да и массы других национальностей, я сложила ему цену, и потому, что, в отличие от некоторых, которые себя считают необычайно умными, прекрасно понимаю, что дважды в одну реку не войдешь. И ничего нельзя вернуть обратно. А тогда -- меня вполне устраивал совок. Я очень любила свою страну, но ее больше нет. Двадцать три года в разводе -- это слишком долгий срок, и я - не та женщина, чтобы тратить время на призраки прошлого. Сожаления о прошлом -- это самое тупое, самое бездарное и бесперспективное времяпрепровождение. Размышлять, и делать выводы -- можно. Сожалеть -- никогда! Мы просто получаем от жизни свои уроки.
     - Как интересно.
     - Мой папа всегда стремился развивать во мне способности к мышлению. Лет в тринадцать, я начала интересоваться политикой. У нас была такая игра: папа брал какую-нибудь газету, читал какую-то новость, а потом предлагал мне изложить свои мысли, что на самом деле, прячется за этим сообщением. Понимаешь? Он учил меня "читать между строк".
     - Как интересно, - опять повторил Дашков. - Лиза, а почему ты не рассказываешь, что когда-то, в лесу, в Карпатах, встретила мольфара?
     Лиза коварно улыбнулась.
     - Аааа, так любимая тещенька уже наябедничала?
     - Просто, немного рассказала о твоем детстве.
     - Дашков, я совсем не уверена, что это был настоящий мольфар. Просто теперь, после бегства Яныка, все чересчур увлеклись темой мольфаров, ну, в связи с этими их предсказаниями, бесславного окончания царствования Яныка. О них, поверь, лучше вообще не говорить. Даже вслух не стоит произносить их колдовской титул. Это странные люди. Если, конечно, это -- люди. У них все так смешано: и язычество, и христианство. А впрочем, я и сама постоянно их смешиваю. Видишь ли, на мой взгляд, наш институт церкви очень утрирует, нет, регламентирует, нет, лучше сказать, примитивирует наше существование. Я очень уважаю личность Иисуса Христа, но наш мир существует гораздо дольше, нежели две тысячи лет. И до Него, и во время Его краткой жизни, и после Него, на земле обитала масса сущностей. Вот вспомни нашу главную молитву, Символ Веры: "Творца видимым же всем, и невидимым". Очень много всего невидимого. А нас призывают вообще не думать об этом. Глупо. Если мы не подумаем -- то подумают другие. А с какой стати нам доверять этим другим?
     - Мадам, определенно, в средние века, у Вас были бы проблемы с инквизицией.
     Лиза улыбнулась:
     - Да никогда! Я, знаешь, какая хитрая? Я к любому человеку подход найду! - Лиза встала с кровати и чмокнула его в щеку, - Сегодня -- никакого секса, дорогой. Я должна все осмыслить. Волки просто так ко мне не приходят. Что-то грядет. Я должна подумать.
     - Как скажешь, любимая. Но хоть рядом полежать мне можно?
     - Это из серии: А можно я только поцелую спинку?
     - Нет, любимая, ну честное слово, не буду приставать! Только про мольфара мне расскажи. И еще: почему ты все время называешь себя дочерью Юпитера?
     Лиза засмеялась и убежала в душ. Сегодня, дабы не соблазнять мужа, она все-таки надела пижамку, белоснежную, с кружевами. Они долго болтали в свете ночника.
     - Николя, все очень просто. Это моя шутка! Папа всегда так дразнил меня. Я родилась под созвездием Стрельца, тебе ли не знать? Стрелец вступает в свои права, когда Солнце -- в Юпитере. А Юпитер -- самая могущественная планета Солнечной системы. И, уж конечно, он не обделяет своих дочерей и сыновей ничем! И всегда будет способствовать им на жизненном пути. Это -- мое глубочайшее убеждение.
     Дашков улыбнулся.
     - Может, это и не так. Но, поскольку я в это верю, это автоматически сбывается, Николя.
     - Я вполне допускаю это. Про мольфара расскажи.
     - Не произноси вслух! В общем, я была еще маленькой, но уже школьницей. Ну, лет девять мне было, не больше. Хорошо, что со мной была моя троюродная сестра, Танечка. Ей тогда было лет пятнадцать, а иначе, мне никто не поверил бы. Это было накануне Ивана Купала, мы поехали в Карпаты, к родственникам Анны Григорьевны. В этот день, там повсюду, на домах, на заборах, на сараях и даже внутри комнат, на дверях, развешивают зелень и цветы, прибивая их крестом, ну, в виде креста.
     - В Сибири тоже так делают, в деревнях.
     - Правда? Ну чего удивляться, там же полно украинцев. И каких! Ссыльных! Значит, хороших кровей, с мозгами и не продажных! Все лучшие люди, населяющие Россию, рано или поздно, оказываются в ссылке, или за границей, или на том свете. Так вот, был очень жаркий день, мы пошли с Таней в лес, за цветами и зеленью, ну, и за первой земляникой, и даже воды с собой не взяли. Пили из ручьев в лесу. Родные нас отпустили, лес был небольшой и недалеко. Нам велели ориентироваться на колхозный коровник, он хорошо просматривается со всех сторон леса. А мы, уж не знаю как, но зашли так далеко, что коровник вообще потеряли из виду. Напились мы из ручья и стоим в тенечке, чуть не плачем, цветов нарвали, ягод наелись, веток дикого орешника наготовили -- а назад дороги не знаем. И лес, главное, не густой. А вот не можем сообразить, куда идти.
     - Ты плакала?
     - Нет, я плакала на следующий день. У меня реакция страха очень замедленная. Мне всегда не по себе на следующий день после неприятностей. Поэтому, я никогда не теряюсь в сложной обстановке. Ну, так вот, стоим мы такие, ну никакие, солнце к закату клонится, и куда ни двинемся -- лес только гуще становится. И вдруг, выходит на полянку дед. Очень старый, с длинной седой бородой. Ты видел портрет Льва Толстого с сохой? Вот точно такой, и в таком же наряде. Мы опешили. Я была маленькой девочкой, но хорошо понимала, что даже в селах, в такой одежде уже давно никто не ходит. А меня мама учила, что с местными надо говорить только по-украински. Я была намного бойчее Танечки, подошла к деду и старательно так говорю, с западенским акцентом:
     - Добрий день, д╕дусю. Слава ╤╕сусу Христу. А чи не п╕дкажете нам дорогу до села, бо ми щось заблукали. ( Укр. - Добрый день, дедушка. Слава Иисусу Христу. А не подскажете ли нам дорогу к селу, потому что мы что-то заблудились),
     И, вот, знаешь, я совсем малявка была, но почувствовала, какая страшная злость исходила от этого деда. Прямо, поток негативной энергии. Ну, я тогда еще таких терминов не знала. И вот стоит он, напротив меня, и прямо искры от злости на меня у него из глаз сыплются. А мне, что удивительно, совсем не страшно было. Наверное, я с младенчества ощущала себя дочерью Юпитера. Танечка, бедная, та вообще, под дерево куда-то забилась. А я стою, и сама с дедом разговариваю. Я балованной и бойкой девчонкой была.
     - Почему была? Ты и сейчас такая.
     Она чмокнула его в нос:
     - Спасибо, дорогой. И что ты думаешь? Показал нам дед дорогу, совсем в противоположном направлении от села! Поблагодарили мы его, и пропал куда-то дед, так же неожиданно, как и появился. А я вдруг догадалась, что такой злой дедушка нам неправильно дорогу указал. Взяла я Танечку за руку и говорю: "Пошли в другую сторону. Не надо идти туда, куда дед показал". И вскорости, мы вышли к коровнику. А дальше уже добрались быстренько. С перепугу, мы все цветы и ветки, что собрали, в лесу оставили. Пока до теткиного дома добирались, уже смерклось на улице. Пришли, а там, вся молодежь, что собиралась ночью гулять, на реке костры жечь и прыгать через них, все с фонариками бегают, нас искать собираются. Ну, обрадовались нам, конечно. И мы тогда все им всем и рассказали. Моя мама и Танечкина, тетя Галя, очень плакали. А потом, одна старушка, баба Юстина, и говорит нам:
     - То, д╕тки, ви мольфара в л╕с╕ зустр╕ли. Злого мольфара. ╤ не зум╕в в╕н вас погубити, бо чист╕ ви душ╕, ╕ т╕ла ваш╕ незайман╕. Сьогодн╕, ус╕ зл╕ духи по земл╕ ходять, кв╕тку папорот╕ шукають. А ще, прославили ви у в╕танн╕ ймення ╤╕суса Христа, Господа нашого. То в╕н налякався нав╕ть самого Його Ймення ╕ зник. Ви, д╕вчата, тепер усе життя сильними будете, якщо Господа, Спасителя нашого не забудете.(Укр. - Это, детки, вы мольфара в лесу встретили. Злого мольфара. И не смог он вас погубить, потому что чистые у вас души и тела ваши девственны. Сегодня, все злые духи по земле ходят, цветок папоротника ищут. А еще, вы прославили в вашем приветствии имя Иисуса Христа, Господа нашего. Так он испугался даже самого Его Имени и исчез. Вы, девочки, теперь всю жизнь сильными будете, если Господа, Спасителя нашего не забудете.) Вот такая история, Дашков. Мольфары, карпатские колдуны, бывают добрыми и злыми. Тот, что правлению Яныка бесславный конец предсказал, и которого потом зарезали, очень добрый был. Как за ним все плакали! Сколько он людей вылечил! И он знал все и о с�