Семейный роман
- Все авторские права на данный текст принадлежат
- Елене Илориной (lejmi@list.ru)
- На сайте Библиотека МУЖЕСТВО ЖИТЬ этот текст размещён исключительно в ознакомительных целях
Никто ведь оттуда не возвращался, и никто не знает, что там на самом деле. Может, и нет ничего. Мне кажется, и рай, и ад человек может устроить при жизни...
Глава 6. Часть 2
[Image: sosnowyjles.jpg]
...- Один! Два! Три! Четыре! Пя-а-а-а-ать!
- Отвалите от меня! - отбивается Женька, размахивая руками во все стороны, впрочем, только для вида, - Больно!
- Пятна-а-а-адцать! - торжественно пропели Сашка со Светкой, и наконец-то оставили в покое бедные женькины уши.
Просил же - праздник не устраивать! Детский сад, что ли?! Сговорились!
- А вот и пирог! - тетя Маша торжественно в избу заходит, - Давай, дуй, именинник!
- Загадывай желание! - звенит неугомонная Светка, но Женька не успевает: раз - и все свечки погасли. Обломс...
- Тёть Маш, зачем вы столько всего?!
- Так, молчать! - приказывает дядя Коля. - Пятнадцать лет раз в жизни бывает! Сашка, подарок доставай!
Прошлый свой День рождения Женька запретил отмечать. Терпеть он их не может: мать, кроме обычных упрёков, ещё и добавляла каждый год рассказ один и тот же: "Ой, Матвевна, чуть не сдохла я: жара - то стояла какая, помнишь? Но-о-о-ги разду-у-уло! Я уж думала - помира-а-а-аю!" Матвевна согласно мычала да налегала на пельмени...
С матерью тогда, весной, в конце седьмого класса, тётя Маша и дядя Коля долго разговаривали. О чём конкретно - так и не узнал Женька: им со Светкой выйти на улицу велели. Тут-то он случаем и воспользовался - Сашку на Реку потащил. А чего тянуть?! Чем раньше - тем лучше! Соколовский, впрочем, оказался не так уж безнадёжен.
- Санька! Чё зажался, как куриная задница! Короче, запомни - вода сама тебя держит. Не сопротивляйся! В случае чего - я тут, рядом. Вон Светка у нас и то не боится! Да, Свет?
Сашка смущённо под полотенцем сжался, стремясь полностью спрятать под ним неправдоподобно худое тельце:
- Не быть мне, Женька, президентом!
- Это ещё почему?
- Вот потому. Например, в Древней Греции правителем не мог стать человек, который не умел читать и плавать.
Уж читать-то Колдун умеет - это факт. Соседка Анна Ивановна уже жалела, что записала его в свою библиотеку - он вечно искал те книги, каких там и в помине не было.
- Ха! - смеётся Женька, - Потом буду всем рассказывать - президента плавать учил!
Интересно, думает себе пацан, а наш президент теперешний плавать-то умеет? Физиономия уж больно алкашная. Хотя, вроде бы, теннисом увлекается.
- Ты чего глаза портишь?! - постоянно ругает Женька друга, и при любой возможности старается оттащить его от книжек или компьютера, - Ослепнешь - я тебя за руку водить не буду!
Глаза у Соколовского всё больше на солнышке зелёными становятся. "Как у кота!" - смеётся Светка. С последнего медосмотра Сашка радостный прибежал: новые очки ему не выписали, зрение остановилось на минус семи. И вот уже два года - не меняется.
Мать долго пришибленная ходила, выпивать меньше стала, даже пыталась что-то на кухне сварганить, хотя у Светки и то теперь лучше готовить получается.
Женькина мечта сбылась: Сашка этим летом поехал вместе с ними в Речное. Марина сначала пришла в ужас:
- Сынок, это глухая деревня, там даже больницы нормальной нет! А если...
- Мама! Со мной ничего не случится! Я знаю!
- Откуда ты знаешь?
- Знаю! - отрезал Сашка, и ТАК на неё посмотрел...
Марина боялась этого взгляда, несмотря на то, что это был её родной сын, её единственный ребенок. И она, словно под гипнозом, сама не помня, как, согласилась. Но звонила очень часто. Вот и сегодня - Женьку поздравила.
- Спасибо, Марина Сергеевна! - Женька смущается даже по телефону, - Такой подарок классный! Чего с ним делать теперь, а? Он же стоит-то...
- Не знаю, Жень! - звонко смеётся Марина на другом конце провода, - Это Саша на свои брал, я его дел вообще не касаюсь! Носи на здоровье!
Да уж, если и завидует Женька хоть в чём-то своему лучшему другу, то только в этом вопросе. Больше - ни чём. Зарабатывать Сашка начал раньше, чем он.
Началось с информатики. Бараныч голову ломал - что делать с компьютерами, которые до сих пор у завхоза Исаева в подсобке пылились. В Гороно требовали отчета...
Преподавателя худо-бедно разыскали - студентку третьего курса физмата, а вот, чтобы технику установить, да настроить, да ещё и бесплатно - дураков не нашлось.
Ведёт Бараныч у восьмого "Б" географию, а сам только этой проблемой озабоченный. У него ученики обычно тихо сидят - боятся, а вот Соколовский журнальчик тайком под партой разглядывает, физиономия довольная такая. Как глухарь на токовище - на внешние раздражители не реагирует.
- Соколовский, что там у тебя? Дай-ка сюда!
- Ха! Попался, придурь! - радостно скалится Сява-Упырь.
Вместо ожидаемой порнушки у Баран Бараныча в руках оказывается вещь совершенно неожиданная: "Современные языки программирования". Пролистал на всякий случай - содержание соответствует. На следующий день Сашку директор освободил от всех уроков, и к вечеру компьютерный класс был полностью готов к работе.
- Вы не имеете права! - возмущалась Марина, - это незаконно! Ему всего четырнадцать!
- Права будете в Америке своей качать! - ухмыльнулся директор, - Или в Израиле: уж не знаю, куда вы собрались! Сделать что-то для школы полезное - от вас не убудет! К тому же мальчик сам согласился помочь. Так?
- Да. Мне не трудно, - спокойно соглашается Сашка.
- Вы в курсе, сколько стоит такая работа?
- Марина! - Сашка потянул её за руку, прочь из кабинета директора, - Пойдём отсюда! Я знаю, что делаю!
И Соколовский, как всегда, оказался прав: назавтра у директора сидел уже внушительного вида мужик с пухлой барсеткой и массивной золотой цепью на шее.
- Директор строительной фирмы "Феникс", С......Т......, - представил его Бараныч, Мой хороший знакомый. А это, так сказать, наш юный волшебник!
- Ну чё, Колдун, у меня на фирме поколдовать не хочешь? - спросил мужик.
- Мы, конечно, с твоей мамой поговорим, - Бараныч явно заискивал перед этим С.Т.
- Поколдую! - улыбнулся Сашка; Как будто знал, что так будет, подумалось Семён Семенычу, и от этой мысли директор жутко вспотел.
С тех пор о Сашке слава пошла, как о настоящем специалисте, на коих в В-ске в те смутные времена был острейший дефицит. Юный возраст Сашки никого при этом не смущал. Марина уже не могла ничего поделать - Сашка пропадал за компьютером день и ночь, и лишь Женька со Светкой в состоянии были оторвать её сына от монитора...
- Ну, братуха, ты даёшь! Спасибо! - Женька щёлкнул браслетом и вытянул левую руку на всеобщее обозрение.
- Противоударные, водонепроницаемые, светятся в темноте!
- Ну, ваще! - Женька не находил слов: часы реально крутые. Увесистые такие, руку приятно оттягивают. На обратной стороне корпуса гравировка - парусный кораблик. Даже компас есть и календарь. Сам Колдун часы никогда не носит. "У меня встроенные!" - смеётся Сашка. Женька проверял - сходилось до минуты...
- Хочешь, фокус покажу? - спросил Сашка из темноты. В эту тихую августовскую ночь было так тепло, что они с Женькой ушли ночевать в сад, под старую яблоню.
- Давай...
- Сними-ка на минутку!
Женька снял подарок и протянул Сашке. Тот положил их на ладонь - циферблат слабо светился.
- Смотри!
Секундная стрелка, бодро и размеренно бегущая по своему привычному кругу, внезапно застыла на месте...
- Э? - Женька схватил часы, потряс ими так и эдак, проверил - заведены, всё нормально. А стрелка - не идёт!
- Теперь опять смотри! Оп-па!
- Идёт! Санька, ёлы-палы! Откуда ты свалился такой?!
- А во-о-о-о-н с той звезды! - засмеялся Соколовский, указывая на небо, безлунное и абсолютно чёрное, где история Вселенной написана задолго до нас каплями каких-то особенных сверкающих чернил, - Ладно, Жень, не заморачивайся, я и сам не знаю, как это получается...
- А электронные можешь? - разбирает Женьку любопытство.
- Не пробовал. Вот лампочки дома менять замучился: как за выключатель возьмусь - перегорают. Только не рассказывай никому, Жень!
- Ну, ты точно - Колдун! Экстра - сенс, бля!
- Экстра - секс...
- Ха- ха - ха! Сань, а можно я у тебя спрошу кой-чего? Только честно ответь, да?!
- Спрашивай...
- Ну, ты только не думай, что я... Можешь вообще-то не отвечать...
- Ладно тебе! Спрашивай!
- У тебя с Машкой... ну, ... было? Ну, это... чё - нибудь...
Замысловатые пацанские истории на эту тему Женька слушать не любил: они из вранья сплошного состояли - уши резало. И мучился страшно: у самого духа не хватало вот так же насочинять. Но с Сашкой - можно не притворяться, он всё поймёт, как надо. Сашке рассказать - всё равно, что себе...
Женька затаил дыхание...
- Было, - трагическим голосом говорит Сашка, и не понять никак: шутит или серьёзно.
- Что было? - шепчет Женька.
- Всё было, - ровным, спокойным голосом отвечает Сашка, как будто Женька его про погоду спрашивал.
Женька таращит глаза вверх, где сквозь листья яблони ему подмигивают шальные крупные звёзды, и тупо молчит. Неужели и тут Колдун его опередил?! И молчит, блин...
Соколовский, выдержав паузу, громко фыркает:
- Номер мы репетировали!
- Так это когда ещё было-то! А в прошлом году она тебе валентинку прислала! А потом вы ещё в кино ходили! И на дискотеку!
- Ходили - ну и что?!
- Чё, хоть поцеловались?
Сашка вздыхает и плотнее заворачивается в своё одеяло. Да, вот такая с Машкой Ивановой вышла история...
...Погожим майским днём, в конце восьмого класса, Машка демонстративно, у всех на глазах, подошла к нему после уроков:
- Саша, не хочешь прогуляться? А то мне домой идти далеко...
Машка стояла перед ним, загадочно улыбаясь, поигрывая ямочками на щеках. В отличие от прочих девчонок, помешанных на косметике, она не красилась вообще: говорила, что ей на выступлениях и так грим надоел. "Не нужна ей никакая косметика!" - подумал Сашка внезапно. Красота Машкина не нуждалась ни в чём, даже длинные, гладко зачёсанные волосы, вечно стянутые в низкий пучок на затылке, не портили общей картины. Глаза у Машки - серо-голубые, волосы - русые, и ни в одной черте внешности не проскальзывало намёка на далёких испанских предков. Разве что - брови да ресницы тёмные.
Машка подхватила его под руку, и где-то далеко в стороне, у школьного забора, мелькнуло перекошенное от обиды и злости лицо Лёньки Кацмана. По роковому стечению обстоятельств мимо как раз проходил Витька Лобов:
- Чё, Обрез, обломался? - не выдержал Бизон, легонько толкнув Кацмана в плечо...
... Когда Валентина Ивановна, тяжело дыша, выбежала на крыльцо, плотная толпа школьников всех возрастов давно сомкнулась кольцом в центре двора. Витька, конечно, намного выше и сильнее был, зато Лёнька находился сейчас в таком состоянии, когда человек не чувствует боли, а вместо крови у него - кипящий адреналин.
- Давай, Кацман, врежь ему!
- Жесть, пацаны! Кажись, нос сломал!
- Бизон, мочи его!
Толпа рассыпалась в стороны лишь с появлением новой машины директора.
- Прекратить! - не своим голосом рявкнул Бараныч, - Баладурин, держи его!
- Как где чё, так сразу Баладурин! - недовольно ворчит Денис, аккуратно оттаскивая в сторонку Кацмана. Лёнька яростно трепыхается, плюется кровью, из пышной шапки рыжих кудрей сыплется мусор. Бизона схватил за шиворот рубахи какой-то выпускник. Впрочем, Витька и не думает продолжать драку. Лицо его кривится в презрительной усмешке.
В минуты крайней ярости "истинный ариец" становился предельно спокойным и очень - очень вежливым:
- Всё, Обрезок, закончилась Dein gutes Leben!* Можешь себе гроб заказывать!
...Бывшая зыркинская компания: Сява-Упырь, Хавка, Ванька Исаев и ещё парочка отмороженных обсуждали За Гаражом последние события:
- Во, теперь Лёнькины родичи закипешатся!
- Не-е: им ещё жить охота!
- А с чего он на Бизона наехал?
- Да из-за Машки - она с Колдуном замутила. А Бизон давай его подкалывать!
- ЧО?!!!
- Шланг через плечо! На Колдуна, говорю, запала! А Обрез - психанул!
- Ха! Нашла на кого западать! Он же - крот слепошарый, дистрофик дохлый! Да он такой слепой, что свой ... в микроскоп не разглядит!
- Да там разглядывать нечего!
- ГЫЫЫ! Сява, а ты - то откуда знаешь? ГЫЫЫЫЫ!!!!!!
- Да пошли вы ...! - надулся Упырь.
- Слышь, пацаны, а чё такое "гутес лебен"?
- А это, наверно, матерщина немецкая!
Изучение родного языка фюрера Лобов считал для себя задачей архиважной, и не жалел на это ни времени, ни сил. "Ничё, Витёк, - сказал ему брат, когда Бизон, морщась, обрабатывал ссадины иодом, - Мы этого Кацмана так уничтожим, что никто и не подкопается! И без криминала, Витька!" "Это как?" "А вот увидишь: есть тут на его семейку одна наводочка..."
...Просторная, сверкающая новеньким евроремонтом, квартира Кацманов пропиталась тревогой и парами валерьянки.
- Миша, я тебя умоляю, поговори с нашим мальчиком! Он не хочет кушать, Миша! Он не хочет идти на тренировку! Элла Вадимовна оборвала нам телефон! Он вообще ничего не хочет! - Лёнькина мать всхлипнула и с надеждой уставилась на Михаила Моисеевича.
- Хорошо, хорошо! - положив ей руку на плечо, профессиональным голосом успокоил её Миша, - Может, лучше Яша этим займётся: он же всё-таки - его сын...
- Нас с Яшей он вообще видеть не желает! Он даже... - тут бедная женщина покраснела от стыда, - Он послал нас - его родителей, Миша! - он послал нас, как последний.... А ведь Лёнечка - всегда такой вежливый, такой воспитанный мальчик.... И вдруг - такие слова... Я в шоке, Миша! А вдруг его в школе преследуют? А вдруг у него суицидальные мысли? А вдруг...
- Так-так-так... успокойся... тихо... Я поговорю...
...И психиатр Кацман пригласил племянника к себе на выходные:
- Аля! Яша! Что вы мне говорите?! Парню - пятнадцать лет! У него гормоны из ушей плещут! Спермотоксикоз! - обрушился он на непутевую родственницу.
- И что делать? - побледнела, ничего не понимая, несчастная Аля, - Это лечится?
- Да! Лечится! Способом, известным со времён Адама и Евы! - небольшого роста, лысоватый Михаил Моисеевич, зашёлся в мелком смешке, - Шерше, как говорится, ля фамм! С девушкой он расстался!
- С какой девушкой?! - вытаращила глаза мать, - У него и не было никогда никакой девушки!
- А Маша? - встрял Яков Моисеевич.
- Как - Маша?! - Аля рухнула в кресло, не в силах пережить стоя подобную догадку, - Они - как брат с сестрой! Они же - ещё дети!
- Аля, открой ты уже глаза! Вырос давно твой мальчик! А я всегда говорил: все эти танцы - шманцы - издевательство над мужским организмом!
- Это искусство! - пискнула Аля.
- А половое развитие ещё никто не отменял! Яша, ну уж ты-то, как профессионал, просто обязан был понять! У себя дома - и не заметил! В его возрасте подростки...
- Да что уж говорить, - согласился Яша с братом, - Вот у них в "Б" классе девочка есть: на вид - Барби. В шестнадцать лет - четвёртый аборт! Но я не думал, что наш Лёнька...
- Вечно ты на работе! - истерически накинулась на мужа Аля, - Даже с сыном никогда не поговоришь! Что нам теперь - к проституткам его водить?! - и, наконец, дала волю слезам.
- При чём здесь проститутки? Это уже радикальная мера, хотя весьма эффективная...- захохотал Михаил Моисеевич, - Да не было у них ещё ничего серьёзного! Ленька просто кроме неё, никого не видит, а девочка ему взаимностью не отвечает. Это пройдёт. Отвлеките его чем-нибудь: пускай другим спортом займётся, например. И пусть, наконец, к бабушке в гости съездит! Новые впечатления - и всё как рукой снимет! А потом остальных девчонок замечать начнёт. Возраст такой у них, ну что поделаешь!
- А может быть, ему что-то такое пить, чтобы... - замялась Аля.
- Ты что, Аля! Хочешь из него идиота сделать? Нет, есть, конечно, препараты... но - зачем?! Ха-Ха! Это - только для моих пациентов! Завари лучше чай с мятой! Себе! Ха-ха!
" Разные есть препаратики, н-да... - подумал себе психиатр. Как раз сегодня ночью в диспансер должны приехать важные гости... - Надо бы поторопиться!" - Кацман взглянул на часы и спешно распрощался с растревоженной роднёй...
- Внук в тебя пошёл, Мойша! - в далёком Израиле рвала и метала вышеупомянутая бабуля Кацман, делая, как всегда, свои выводы, - Это ты у нас в молодости знатным ходоком был по бабам! Думаешь, я забыла?
Мойше ничего не оставалось, как заткнуться и читать газету... Он привык...
Лёнька неподвижно лежал на кровати в своей комнате, где одна стена была полностью увешена фотографиями. На каждой - Маша, или они вдвоём, начиная с самых первых, детсадовских, выступлений. Он точно знал - теперь всё закончилось.... Для него - закончилось...
- Лёнька мне так надоел! - жаловалась Машка, искоса наблюдая за Сашкиной реакцией, - Представляешь, поставили нас в пару с пяти лет, и так - почти каждый день! Он меня просто достал! Видеть его не могу!
У Сашки, похоже, снова начиналась аритмия, только на сей раз совершенно иного характера. Молодые яблоневые деревца вдоль дорожки парка роняли на них дождём свои белоснежные лепестки.
- Когда мы ездили на конкурс в Японию, - продолжала Машка, - так хотелось посмотреть, как сакура цветёт, но опоздали... Жалко. Говорят, очень красиво...
- В следующий раз увидишь, - успокоил её Сашка.
- Не увижу! - хитро прищурилась девчонка, - Я хочу вообще танцы бросить! Всё надоело! Никакой личной жизни! Даже в кино сходить некогда! И не с кем...
Только последний идиот не смог бы распознать столь явный намёк:
- А ты на какой фильм хотела бы сходить? - сам не помня как, спросил он...
Вот так и закрутилась новая, пока ещё не совсем лав стори, но уже довольно интересная для обоих восьмых классов история. Правда, длилась она совсем недолго: начались летние каникулы. Лёнька отправился в Иерусалим с такой физиономией, с какой раньше шли только в Сибирь на каторгу. А Машке пришлось уехать на дачу с родителями.
- Представляешь, - рассказывала она Сашке, - нас нашли родственники из Испании, и мы теперь с ними переписываемся. Они меня "Маша" не называют, а только - "Мария"! Красиво, правда?! Мне так больше нравится! А тебе?
"А мне - ты нравишься" - думал Сашка, но вслух сказать не решился. Никогда раньше девчонки не проявляли к нему интереса, тем более - такие красивые. Конечно, Светка его обожает - это понятно - так ведь она ещё маленькая совсем, и Сашка к ней, как к сестрёнке, относится...
- Они нас зовут жить в Испанию. Я уже начала испанский учить.
- Ты хочешь уехать?
- Ну, не знаю, не знаю... Может, и хочу...
А самой - чёртики в глазах пляшут...
...В тусклом свете уличного фонаря кружились ночные бабочки, из окон первого этажа школы гремела музыка: шла дискотека по поводу окончания восьмого класса. Единственный плюс от того, что с ними учился Ванька Исаев - директор всегда разрешал повеселиться. Помнится Женьке, Сашка долго собирался на ту дискотеку, даже очки заменил на контактные линзы, чего раньше никогда не делал.
- Какая разница: ту или эту? - пожимал плечами Женька, - Главное - чистую! Ты ж не девка, чтобы два часа рубашку выбирать! Фу, как воняет от тебя! - Э-Э! Не надо на меня этой дрянью пшикать! - ловко увернулся Женька, - Лучше постригись - ходишь, как нЕфор какой-то!
Сашка стричься не собирался. Потому, что Маша.... Нет, потому, что Мария сказала, что ей очень нравятся парни с длинными волосами. А раз Мария сказала...
"Эта Иванова вечно из себя изображает!" - шипели девчонки, со жгучей завистью разглядывая Машкин прикид, - "Нашлась тоже Кармен! Ходит, как будто у неё прям корона на голове!"
Они исчезли из зала незаметно: вышли подышать свежим воздухом, и так, взявшись за руки, сами не зная, почему, очутились под старым клёном.
- Чувствуешь, сиренью пахнет? - брякнул Сашка первое, что взбрело ему в голову.
- Ммм...- её лицо оказалось совсем близко,- Саша, а как от тебя классно пахнет...
Да, отец был прав, подумалось Соколовскому, когда дарил ему тот одеколон со словами: "Девчонкам понравится!"
Её губы оказались тёплыми и удивительно нежными, а распущенные волосы - словно душистый шелк... Сашка даже не успел понять: он Машку поцеловал, или она его. Не успел, потому что длилось всё секунды три, не больше: на район внезапно упала кромешная темнота, и в наступившей тишине показалось, что удары его сердца слышны на весь В-ск.
А ещё через секунду из школы раздались дикие крики и визги напополам с отборной матерщиной: просто где-то, как всегда, произошла авария, и в районе вырубилось всё электричество. Такое в городе В-ске частенько случалось. Собака завхоза заходилась истошным лаем, выскочивший в одних трусах во двор хозяин - ничуть от неё не отставал. Короче, вся романтика мигом улетучилась.
Именно таким и оказался первый поцелуй в жизни Сашки Соколовского...
Видел его лишь старый мудрый клён, и многое сейчас отдало бы дерево за возможность предупредить Сашку. Но жизнь дальше шла, как ей и положено: двое очень юных и счастливых не чувствовали земли под ногами и были заняты лишь своими переживаниями...
- Вот ничего себе! - вернул Женька Соколовского в реальность, - Только поцеловался - и свет отрубили! А что будет, когда ты... ХА- ХА-ХА!!! Тогда точно - Комбинат остановится!
- Женька! Ща по смехорыльнику как двину!
Женька прикрылся одеялом:
- Ой, уже боюся!
Долго он Соколовского учил не бояться, когда по морде бьёшь. Вот теперь, видно, научил.... На свою же голову....
Хотя Сашка странный: чего-то он вообще не боится. Крови, например. В этом Женька ещё раз убедился, когда они овечку резали. Женька раньше в таком деле не участвовал, а потому не по себе ему немного стало: вот только вчера вечером кормил травой свежей эту овечку, а сейчас - на земле она лежит со связанными ногами, и жалобно так: "Меее!" Светка сразу начала было вопить, но брат на неё прикрикнул: шашлыки-то любишь, небось, стрекоза такая! А самого - тошнит, блин...
"Чего взять - городские! Держите хоть тогда, что ли!" - скомандовал дядя Коля, взявши нож в руки. Женька, преодолевая тошноту, твердил про себя: "Я - мужик! Значит - не боюсь! Не боюсь!"
А дядя Коля ещё сомневался насчёт Соколовского. Зря: Сашка и глазом не моргнул. "Ты не убегай сейчас, - сказал он Женьке, - А то потом на всю жизнь рефлекс останется. Смотри, она даже не почувствует ничего!" Сашкина рука легла на овечью голову, глаза её моргнули и закрылись...
- Можно, я? - обратился Сашка к дяде Коле.
- Уверен? Ладно, давай...
- Вот и всё! - спокойно сказал Сашка, вытирая окровавленные руки.
У Женьки перед глазами вдруг всё поплыло, он убежал на огород, и там его вывернуло наизнанку рядом с капустной грядкой.
- Быстро ты! Когда научиться успел?! - удивлялся дядя Коля, наблюдая, как Сашка ловко орудует ножом, снимая шкуру.
- Я не учился, просто видел много раз, как это делают. Там, где мы жили, постоянно барашков резали - на шашлык, на плов...
- Видеть-то - одно... Навык нужен.
Женька вернулся, сгорая со стыда. Надо же, герой: Петьку тогда чуть не придушил - рука не дрогнула, а тут...
- Домашние животные, - разглагольствовал меж тем Сашка, - Для того и созданы были Всевышним, чтобы служить человеку...
- Кем?! - вздрогнул дядя Коля, чуть не выронив изо рта дымящуюся папиросу.
- Один знакомый узбек всегда так говорил, - смутился Сашка, - Карим его звали. Для него вообще-то все люди одинаковые были, и все религии тоже.
- А, понятно! - нахмурился дядя Коля, - А то ты мне напомнил кой - кого: навидался я в своё время таких "мудрецов"...
- Я понимаю....
- Ладно, Женька! Не расстраивайся! У нас деревенские мужики некоторые не могут даже курице голову отрубить. Это уж от характера зависит. В следующий раз - нормально всё получится! Зимой приезжайте - бычка резать будем!
- Угу! - бурчит Женька смущенно, не поднимая головы. Бычка-а-а....
Баранина, правда, хороша на вкус оказалась. Сашка приправы добавил, которые с собой привёз. Женька видел - у него в сумке ещё лекарств куча была: Марина положила, строго-настрого расписала, что и когда принимать. Сашка согласно кивал головой, но к лекарствам ни разу не притронулся...
У них с Женькой поважнее дела были.
Например - в лес ходить. Сначала - вчетвером, с тётей Машей и со Светкой за земляникой. Женька удивляться не успевал на Соколовского: тот по лесу разгуливал, как по собственной квартире. "Что за мальчишка!" - поражалась тётя Маша, - "Я в этих лесах выросла, и то, бывает, нет-нет, да и заплутаю, а он первый раз идёт - и как будто всё уже знает!" Вот идут они, скажем, по тропинке, а тут Сашка вдруг Светке на ушко что-то шепчет. Та - бегом в сторону: "Моя полянка! Я здесь собирать буду!" Действительно - ягод там - завались! А на соседних полянках - ничего!
"Колдун!" - ругается Женька. " Я просто внимательный!" - отбивается Сашка, и начинает объяснять, но Женька всё равно только рукой машет: "Всё равно - Колдун!"
Женька помнит, как впервые подвёл он друга к самой границе леса. Под палящим солнцем резко пахло смолою, между тонкими соснами убегала вдаль тропинка, земля, устеленная хвойными рыжими иглами, мягко пружинила под ногами. Вдалеке перестукивались невидимые дятлы.
Женька поудобнее поправил рюкзак, оглянулся, но Сашка не спешил входить в приветливую древесную тень. Он зачем - то достал краюху хлеба, покрошил на ближайший пень, что-то пробормотал непонятное притом взглянул на ближайшее дерево так, будто разговаривал ни дать ни взять с кем-то незримым глазу человеческому.
- Ты чего застрял, Санька?
- Разрешения спрашиваю.
- За каким... - начал было Вахрушин.
- Тише, Женька, не матерись здесь!
- Да я не матерился! - обиделся Женька, - А ты с кем разговариваешь? С лешим, что ли? Ха-ха-ха!
- С этим лесом.
- С "этим"? Он особенный, что ли?
- Каждый лес, каждая гора - они особенные! Разные, как и люди. У каждого места есть свой Хозяин.
- А, смотрящий по району! Это ты ему, типа, взятку дал? - засмеялся Женька.
- Женька, - хитро прищурился Соколовский, - Ты вот смеёшься надо мной, а вспомни лучше, как ты сам к воде подходишь!
Женька, и так распаренный от летнего зноя, залился краской. Это был его секретнейший секрет, и никому-никому, никогда-никогда открывать он его не собирался. Попробуй, скажи - засмеют ведь, психом посчитают. А Санька.... Как он догадался?
- Вода - тоже разная! - шепнул Женька едва слышно, преодолевая застенчивость, - Она тоже - живая...
И с той поры "раскрываться" начал Женька понемногу. Не только к компьютерам умел Колдун пароли подбирать...
Встают они рано-рано, как только скотину в лес отгонят. Кругом туман густой - на два шага вперёди ничего не видно. Едва заслышит Женька - коровы колокольчиками звенят - вскакивает и орёт Сашке в ухо: "Сорок пять секунд - подъём!" или "Не спи - трибунал проспишь!" Ночуют они с Сашкой на веранде, а когда совсем тепло - то в саду, под звёздами.... Вот как сегодня.
- Э, Колдун! Ты вот у нас всё знаешь! Скажи: на других планетах жизнь есть, а? - задаёт Женька вопрос.
- Ты от темы не уходи, Вахрушин! Колись тоже, давай!
- Чего?! - недовольно ворчит Женька из-под одеяла.
- Признавайся, говорю! Я же тебе всё рассказал! Теперь ты рассказывай! Тебе кто из девчонок нравится?
- Никто мне не нравится! Отвали!
- Нет-нет! Давай, я угадаю! Случайно, не Маша?
- Нет! - горячо возражает Женька.
- Тогда - Олеся! .... Или Катя?
- Нет- нет!
- А я её знаю?
- Знаешь. Хорошо знаешь...
Через пять минут Соколовский выдохся окончательно:
- Ты врёшь - она из другой школы! Я уже всех вспомнил! Если только.... ХА-ХА-ХА!!!! Насима, что ли?!
Узкоглазая, смуглая Насима из восьмого "Б", от которой за годы учёбы никто и слова не слыхал, славилась на всю школу четвёртым размером груди при росте метр с кепкой, да двумя толстыми, как морские канаты, черными косами до колен. Ходила она всегда бочком, быстро-быстро семеня коротенькими ножками, никому не могла дать отпор, а кликуху имела звучную - Тамагочи. Потому, что на японку похожа, и потому, что смешно пищала, когда в шестом классе пацаны стремились на ощупь проверить, носит ли она лифчик. Смешно сейчас сказать - но Женька тоже разок проверял. За компанию.... Теперь ему стыдно. Если б кто вот так к Светке полез - по стенке бы размазал. Говорят, Тамагочи на рынке после уроков торгует - видели её там, в рыбном ларьке. А куда деваться - дома ещё, кроме неё - четверо младших...
- Сам ты - Насима! - фыркнул Женька.
Соколовский уставился в звёздное небо - ответа там не было.
- Сдаюсь! - с досадой выговорил он, наконец, - Сам скажи!
- Ты с ней за одной партой сидишь... - еле слышно выговорил Женька.
Сашка, не произнося ни слова, тщательно изучал созвездия. Многое мог он читать в людских душах, а тут - проглядел. Любка для него - глыба льда, комок зла, всё равно, что Баба Яга. И чтобы Женька.... Да не может быть! Нет! Нет! Только не она! Страшное зло идет от этой Любки - он точно знал. И прежде всего - опасность для Женьки. Сашка не мог объяснить словами - просто чувствовал. Но он не станет сейчас говорить об этом - не сумеет. Потом, может быть...
- А, понятно....Ладно, давай спать! - как можно равнодушнее сказал Сашка, и даже для виду широко зевнул, - Ещё раз - с Днём Рождения! А насчёт других планет... Карим всегда говорил: множество миров способен сотворить Всевышний....
- Как думаешь - где теперь твой Карим?
- Наверно, в раю...
- А как ты думаешь: какой он - рай?
- Для всех разный, Женька. Как ты себе представишь - так и будет.
- А ад тогда?
- То же самое. Я думаю, люди от страха всё это придумали. Никто ведь оттуда не возвращался, и никто не знает, что там на самом деле. Может, и нет ничего. Мне кажется, и рай, и ад человек может устроить при жизни...
- "Уснуть и видеть сны. Вот и ответ. Какие сны в том смертном сне приснятся..." - вдруг вспоминает Женька Шекспира. Да, память у него отличная. По английскому его Сашка так натаскал, что Елене Константиновне пришлось даже пятерки ставить - дело, ранее совершенно немыслимое. Зато дорого ей обошлись такие подвиги - после уроков необходимо было съедать уже разом целый торт...
Сашка ему говорил: "Вот смотри, ты приехал в Америку, например, устраиваться на работу. Я - твой начальник, по-русски вообще ни бум-бум; теперь объясни мне: кто ты такой, откуда явился, что умеешь делать. Давай! А то с голоду помрёшь!"
" Сдалась мне твоя Америка!" - ворчит Женька. Но с Сашкой даже ненавистная учёба становится интересным занятием. К тому же - от Светки неудобно отставать, она, хоть и соплячка, а быстрее схватывает. Самое трудное - письменные задания: Сашка по десять раз переписывать заставляет, пока ошибки не исчезнут.
Зато этим летом Женька ему отомстил! Ох, как отомстил! Особенно - на Озере...
Что есть ад при жизни - в том пацан ничуть не сомневался. Но, оказывается, существует и рай. Он точно знает - сам там был...
Дядя Коля давно про отпуск разговоры вёл, и однажды, в середине июля, с работы радостный прикатил:
- Всё, пацаны! Свобода на десять дней! Больше не дают, капиталисты!
- Урааа! - закричали они с Сашкой, и даже Светка - тоже влезла. Шарик не понял ничего, но, на всякий случай подал голос и цепью погремел: пора, мол, имейте уже совесть. Женька его отвязал, как всегда, и побежали они на речку - купаться. Место там у них своё, заветное. Поражался Женька - как охота местным жителям в такой грязи возиться, когда можно речку взять да расчистить. Третье лето Женька этим занимается - над ним лишь смеются деревенские: вот идиот нашёлся. А сами потом - как залезут на готовое: малышня купается, бабы бельё полощут, грибы чистят, да ещё как дряни какой-нить накидают.... Плюнул Женька от обиды - ну что за люди такие!
- Идея у меня есть. Хочу вас, молодёжь, на Озеро сводить, - сказал дядя Коля за ужином, когда все молча уплетали тёти Машин фирменный пирог с картошкой и с грибами. Про этот пирог, шутил всегда Сашка, можно даже песню сочинить: чем больше ешь, тем больше хочется. Грибы лесные, душистые - сами собирали.
- Что ж ты худой-то какой!? - первым делом спросила тётя Маша, познакомившись с Соколовским. Сашка даже растерялся: без компьютера он поначалу чувствовал себя ободранным. Но уже на следующий день они с Женькой отправились на ближайшую гору. Гора высокая, крутая, но совсем без растительности, только на вершине пара сосёнок, оттого и называлась - Лысая. Оттуда вся деревня - как на ладони: вытянулись змейкой ряды домов по берегам Ижовки, да сады с огородами - как лоскутное одеяло.
И так - каждый день у них: новые места - новые открытия. Дальше в лес - больше интересного. Тем более - с местным населением не пообщаешься: в основном пенсионеры. В летние дни народа на улице - ни души. Тётя Маша объясняет: кто не на работе, тот в лесу, сенокос убирает. Сами Вахрушины сено покупали у соседей, а траву косили так, понемножку - дяде Коле с его ногой трудно было.
"Завела себе работников!" - шипели бабки - соседки на тётю Машу. "Ишь, и косют они у ней, и дрова колют, и воду носют!" " А этот, чернявый - ить не понять, хто - ровно чертяка какой, прости господи!" "Бусурманская рожа!" Местные старухи почему-то шарахались от Сашки, и в этом, как отметил Женька, ничем не отличались от Матвевны. Светка заливалась слезами: её и в походы не брали пацаны, и на рыбалку, и траву косить не разрешали. "Ну, ты чё, стрекоза! - говорил Женька, показывая свои руки, загорелые до черноты, исцарапанные и в мозолях, - На, глянь! Это - мужские дела, а ты - девчонка! Поняла? Не вопи!" Но Светка - всё равно хныкала!
Поэтому, когда про Озеро услыхала - аж подпрыгнула: "Я - с вами!"
И ведь попробуй - не возьми!
Озеро... Оно стало для них прекрасным и особенным, единственным Местом. Иначе говоря - их Раем... Раем на земле...
* Примечание: Dein gutes Leben! - Твоя хорошая жизнь (нем.)
