Семейный роман
- Все авторские права на данный текст принадлежат
- Елене Илориной (lejmi@list.ru)
- На сайте Библиотека МУЖЕСТВО ЖИТЬ этот текст размещён исключительно в ознакомительных целях
Глава 7
Озеро
Из дома спозаранку вчетвером выехали, едва туман утренний начал рассеиваться. Сперва - до соседней деревни, а там - "Волгу" у знакомых дядя Коля оставил, и, пожалуйте - дальше на своих двоих.
Светка всё ж таки увязалась, дав перед тем клятвы страшные: домой до времени не проситься, не ныть, и помогать готовить... Накануне в магазин местный наведались: закупили крупы, консервов, тётя Маша снеди всякой в дорогу собрала: "Кушайте хорошенько! Коль, ты смотри, осторожней - вдруг медведь!" " Какой медведь, Маша?! Он нас сам испугается! Да, молодёжь?"
- Правда, там медведи есть? - замерло всё у Женьки в груди от восторга. Настоящий дикий лес!
- Последнего медведя лет тридцать назад видали! - смеется дядя Коля, - Если только зайчик какой прискачет!
- Вообще-то, я слышал, здесь рядом заповедник, - встрял, как всегда, с умным видом Соколовский, и руку протянул к носу - очки поправить. А их - нету! Сашка особо не смутился: наверно, сам их вчера в рюкзак упаковал...
- Ой, заповедник! - отмахнулся Николай,- Там не понять, что творится! Официально - да, заповедник. Только, народ говорит, на самом деле то ли золото нашли, то ли металлы редкие, то ли город подземный на случай атомной войны. Короче, вон к той горе, - тут он указал на самую высокую, полускрытую синей дымкой гору на востоке, - вообще близко подходить нельзя - военные охраняют. Мы в другую сторону пойдём: сначала между двумя вон теми низкими горками, а потом - вверх идти придется. За перевалом и есть наше Озеро. Мы туда ещё пацанами ходили. Красота какая... эх! Сами увидите!
- А жить в избушке будем, да? - звенит Светкин голосок. Светка за два года здорово вверх вытянулась, только худенькая стала, бледная. Врачи говорят: гемоглобин низкий. Так Женька её заставляет гранаты есть и яблоки, пока из ушей не полезет. Фрукты для сестры он теперь на базаре не ворует, а покупает, как приличный человек. С Сашкой на базар ходить - сплошной прикол: он Женьке переводит, о чём продавцы между собой говорят. Да ещё торгуется по-зверски. "Тебя, Санька, в кАстюм спАртивный одеть, очки снять, кЭпку на голову, да за прилавок поставить - не отличишь!" - восхищается Женька...
- Домик там небольшой - охотники строили, - продолжает дядя Коля, - Теперь зверья не осталось - распугали. Особенно, когда город откопали.
- Мы знаем - Санька рассказал.
- Вот ты скажи, Саш! - отмахивается дядя Коля от назойливых слепней, - Что такого в этих камнях особенного? Из-за чего скачут все, как сумасшедшие, даже из-за границы приезжают?
Соколовскому только задай вопрос: как пойдёт трещать:
- Предполагают, что город Аранним был построен более пяти тысяч лет назад, неизвестным народом Может быть, это были остатки какой-то древней цивилизации, а по другой версии - уцелевшие жители Атлантиды. В центре города располагался храм бога Солнца, которому поклонялись араннимцы. От храма расходились семь окружностей, по линиям которых были построены каменные дома, соединенные переходами. Внешняя стена города состояла из двух крепостных стен, а между стенами...
Под Сашкин голос Женька чуть было не задремал, но слепни достали: кусаются, заразы, больно. Хорошо Соколовскому - на него ни одна муха никогда не садится. "У мух тоже есть гордость" - мрачно шутит Колдун.
Время - к полудню приближается, а они ещё в гору не поднимались. Хорошо, если до заката успеем дойти, подумалось пацану. Сашка-то молодец: рюкзак у него тяжеленный, а он прыгает впереди всех, да ещё и сказки рассказывает - заслушаешься. И припомнился Женьке тот летний день, далеко-далеко теперь оставленный позади на дороге жизни, когда под Светкину песню на друга он загадал. Не мечтал Женька, что в жизни ещё лучше получится. Может быть, даже когда - нибудь... Нет-нет, отогнал Женька от себя не совсем подходящую мысль: такие вопросы за других людей решать нельзя. Но всё-таки: как здорово было бы, если б Светка с Сашкой потом поженились... "Фу ты, Вахрушин, уже свахой заделался!" - ругает себя пацан. Сашка и так для него - как брат родной! У них даже мысли сходятся.
Женька не обидится, если друг решит выбрать другую девчонку. В конце концов, что ему, столько лет Светку ждать, что ли? Смешно...
- Эй, Женька, спишь на ходу! - доносится издалека голос дяди Коли. Перекур пятнадцать минут, потом - наверх!
- Саш, а почему они ушли из города? Да ещё дома свои подожгли? - допытывается Светка на привале. Они сидят под огромной кривой сосной и пьют из термоса душистый чай с пирожками. Чай Санька всегда заваривает - тут он спец непревзойдённый. Какой только травы из леса не приволок - складывать некуда, вся веранда завалена. "У вас под ногами такое богатство пропадает, а вы не пользуетесь!" - сетует он тёте Маше. "Да мы разве только иногда душицу после бани запарим..."
- А вот это - загадка, - рассуждает Соколовский, пытаясь откопать в рюкзаке очки, и с ужасом понимает, что, скорее всего, забыл их дома. - На территории Араннима не найдено ни единого человеческого захоронения. Возможно, умерших просто сжигали на погребальных кострах, как в Индии. Они могли уйти, чтобы спастись, например, от эпидемии или от засухи. Только куда? Вот на этот вопрос наука пока не ответила.
- А чего лезут-то все туда, как мухи на дерьмо? - не унимается дядя Коля, - Ладно - археологи, это их работа. А остальные туристы: всё лето живут, палатки расставят, вытоптали весь лес, как свиньи... Речушка чистая была - загадили всю. Ползают по этим камням на брюхе, чуть не расцеловывают их. Хороводы водят, песни воют. Зачем?
- Город Аранним считается одним из самых загадочных мест на Земле. Местом, где, по преданиям, сосредоточена мистическая сила древних ариев. Вот за этой силой, собственно, и идёт охота. Ещё считается, что там можно исцелиться от болезней и получить отпущение грехов...
"Эх, Лобов тебя не слышал!" - думает Женька. Бизон вечно про арийскую силу треплется. Значит, вот когда ещё фашисты жили - пять тысяч лет назад.
- Не фашисты! - смеётся Сашка,- Арии.
- Без разницы! - подытожил Женька.
- Они что, волшебниками были? - догадалась Светка.
- Всё может быть! - соглашается Сашка с кривой улыбкой.
- Тьфу! - плюётся дядя Коля, - Сколько психов на Руси - матушке развелось! Поползали по обгаженным камням - вот тебе и благодать! Халявщики!
- Хочешь туда сходить, Саш? - спрашивает Женька. У них в школе математичка помешалась на Аранниме - всех туда зазывала на экскурсию, камней навезла - кучу. Весь кабинет ими обложила, техничка страсть как матюкается...
- Что я там забыл? - искренне удивляется Соколовский.
"Верно!" - мысленно соглашается Женька. Красота вокруг - словами не передать. Чем выше поднимаешься - тем дальше видно. Вот внизу поляна ярко - желтая осталась, усеянная высокими желтыми цветами с медовым запахом. Старые раскидистые сосны глубоко в гору впились - корни здоровенные торчат во все стороны. А смолой-то пахнет на солнышке - прямо хочется свалиться вот здесь, на рыжую хвою: рюкзак под голову - и спать, спать под дружный птичий хор. Звенит каждая травка, всякий цветик мелкий. Вроде бы одну общую песню поют, а каждого по отдельности слышно. Ну что такого человек создать мог, чего бы в природе не было?! Колокольчики бледно - синие, прозрачные на ветерке едва головками покачивают, крохотными звёздочками алеют подле них цветочки на липучих стеблях, похожие на гвоздики, ну, и ромашки, само собой - куда ж без них! То-то Стрекозе радости: гадай да гадай без конца. Вот такую простенькую ромашечку - попробуй-ка, повтори! Создайте-ка, учёные, из пластика какого-нить замудрённого такие ж лепесточки. Ага! Слабо? Неживая она будет, и радости от неё - ни на копейку...
Увлёкся Женька этим лесным концертом да мыслями своими, и не заметил, как сосны сменились кустарниками, потом и вовсе остались лишь камни под ногами. Очнулся, когда дядя Коля громко сказал:
- Так, молодёжь! Последний рывок - и увидите наше Озеро!
Сосенки становились всё ниже, и скоро совсем исчезли. Зато начали попадаться странные кусты: жилистые, корявые, с заплетёнными непонятно какой силой упругими ветками.
Женька не успел немножко - Светка вперёд убежала, на вершину:
- Вижу! Вот оно! Ой, какое красивое!
- Потрясающе! - сильно прищурившись, ахнул Соколовский. Когда Женька сам до вершины добрался, у него и слов не осталось. Открывшаяся перед ним внизу картина навсегда вошла в его сердце...
- Цветом - как твои глаза... - тихо прошептал Сашка, наклонясь к Светке. Девчонка так и залилась краской.... Даже подумала - не признаться ли Сашке, что его очки у неё в рюкзаке спокойно лежат. Но нет - надо сделать, как задумала, говорить нельзя...
Словно вырезанный из летнего неба кусочек шелка на ярко-зелёном бархате леса - вот таким предстало перед ними Озеро. Плотным кольцом окружали его старые горы. Некогда острые и суровые, должно быть, скалы покрывал теперь густой сосняк с редкими проблесками берёзок, и лишь ближе к воде, там, где трепетал на ветру нежный осинник, то один, то другой гигантский зуб хищно таращился из осоки. Солнечные блики прихотливо изгибались на волнах, как будто ворочались под водою огромные плоские серебряные рыбины. Западная часть берега - словно бумагу ножницами хорошенько покромсали, а не то быть бы Озеру круглым, как блинчик на сковороде. Вопрос о рыбе Женьку немало заботил: дядя Коля утверждал, что в Озере хариусов да окуней с чебаками - полным-полно, но неспокойно будет пацану, покуда самолично не убедится...
Женька глянул вниз, на лежащий у них под ногами склон и обомлел: сплошная стена из колючек, куда ни глянь.
-- Метеоритное? - пробормотал чуть слышно Соколовский.
- Что? - прислушался чуткий Женька.
- Я говорю, давным-давно метеорит упал, а потом озеро образовалось.
- Водопад! Там даже водопад есть, смотрите! - не помня себя от радости, закричал Женька, и хотел было бежать вниз, но дядя Коля его остановил:
- Щас трое суток плутать будешь! Вот шустрый какой! Гляди, какие скалы отвесные! Я ж говорил: тропу сначала найти надо! А в обход по горам - это та ещё история! Так, я впереди, вы за мной! И дорогу запоминайте: обратно так же пойдём!
Женька шагал последним, еле продираясь в узком коридоре, петляющем меж зарослями неизвестного кустарника с мелко-зелёными листочками и такими здоровенными колючками, что ой-ё-ёй.... Как иголки ежиные...
А спускать-то оказалось труднее, чем подниматься. Если б дядя Коля тропу не показал - ни за что бы не выпутаться им из живого лабиринта.
- Раньше мы сюда с друзьями наведывались порыбачить. А теперь - молодежи в деревне совсем мало стало: школу только начальную оставили, скоро и её закроют... Кто постарше - в райцентре, в интернате живёт. Да и те в городе останутся: там хотя бы работа есть. Егерь наш заглянёт два раза в год: по весне да по осени. Остальные про Озеро уж и не помнят. Думаю, вот вам покажу - вдруг понравиться, будете отдыхать. Сам-то я, наверно, больше не пойду ...последний раз...
- Ты чё, дядь Коль!? - возмущенно верещит Светка.
- Ладно, Свет, пошутил! Просто нога эта проклятая донимает, особенно к непогоде.
У края поляны, в лучах заходящего солнца, все четверо одновременно замерли. Не решались ступить шаг и испортить нетронутый цветочный ковёр. В конце концов, пошли след в след, стараясь ступать как можно осторожнее.
- Избушка на курьих ножках! - звенит Светкин голосок впереди, - Повернись ко мне передом! Ой, дядь Коль, а тут замок висит! Зачем в лесу замок?
- Чтоб медведь в гости не зашёл!
- А ключ - вот здесь! - лезет Соколовский под большой плоский камень.
- Ой! - пищит Светка радостно, - Точно! Здесь!
Старый десантник только руками развёл: странный всё же друг у его племянника, насквозь видит, что ли.... Говорят, бывают люди такие...
У бабки Авдонихи коза пропала; хорошая коза, пуховая. Бабка - сразу в слёзы, а этот пацан и говорит: "Ищите в том доме, где под окном две ёлки растут" В Речном только один такой дом и есть: старый, покосившийся, окна до половины фанерой забитые. Мужик с бабой жили там вдвоём, не совсем ещё опустившиеся, но выпивали крепко. Авдониха - бегом туда. Еле успела - хотели уж на закуску пустить её любимицу. "Ты, сынок, видел их, что ли? Вот спасибо!" Но дядя Коля точно знал: Сашка в том конце деревни ни разу не был, он только первый день, как приехал.
Много чего странного за этим парнем наблюдается. Хотя на вид - обычный худой пацан, иногда смешной немножко. Маша от него - просто без ума: как возьмутся вдвоём болтать - не остановишь. И знает столько всего - ходячая энциклопедия...
А ещё как-то раз сосед Васька к ним забрёл: похмелиться, как всегда, выпрашивал. Васька отсидел недавно за кражу, освободился, и теперь по дворам слоняется от нечего делать. На работу не берут, да и не разбежался он работать-то: у матери пенсия есть. Раньше нормальный мужик был, в десанте тоже служил, потом выпивать начал - жена от него в город сбежала. Ограбил продуктовый магазин, так смешно сказать: залезть-то залез, а утром нашли его тёпленьким на месте преступления, с бутылкою в обнимку.
Так вот, заваливает Васька к ним во двор и орёт благим матом: " Пр-р-рЫвет, десантура! Спасайте!" Навстречу - Сашка: "Налить?" Васька: "Эй, Николай, откуда такую красотку чернявую взяли? Молодая, а сообразительная!" Маша выбежала, как половником замахнётся: " Васька, алкашная морда твоя! Ишь, упился до чертей, парня от девки не отличаешь! Пошел отсюда!" У Сашки волосы - ниже плеч отросли, и кудрявые вдобавок. Васька - глаза на лоб: " Вот ничего ж себе! А я-то подумал - ваш Женька вырос, невесту привёз!"
Глядит Николай - Женька вскипел весь от возмущения, кулаки сжал... Сашка - ничего, смеётся только: "Тётя Маша, налейте-ка ему стаканчик!" "Что ты, Саш, пускай катится отсюда, придурок, алкаш окаянный!" "Пожалуйста..." Маша сдалась - открыла бутылку, налила. Сашка берёт тот стакан в руки и говорит:
- Выпей, Василий, сколько душа твоя просит...
Замахнул Васька стопку, рукавом занюхал.
- Ещё душа просит? - спрашивает Сашка.
- А чё - нальёшь? Ну, наливай! - криво усмехнулся алкаш.
И вторая в Ваське уместилась без проблем.
- А ещё - просит? Просит душа, а? Говори, Василий! - тут уж такой голос у Сашки становится, что у всех мурашки по спине поскакали.
- Теперь - третью! - уже не предлагает, а командует Сашка. Васька стало вдруг чего-то не по себе, однако фасон держит:
- Ты, это... хоть закусить дай! Хлеба хоть кусок!
- Пей!
Васька, обливаясь водкой, неловко вливает в себя угощение. Не позориться же ему перед каким-то говнюком малолетним...
- Не просит больше душа? - спрашивает его древний, седой старик, в длинном белом халате, в седую бороду усмехаясь. Всё, глюк пошёл, подумалось Ваське.... Надо было всё ж закусывать...
- Не-е-е.... - мычит Васька.
- Раз душа не просит, то и телу - довольно! Иди, Василий, домой! Быстрее! Бегом беги! - приказывает старый глюк и исчезает...
И снова перед Васькой - пацан худой усмехается, глаза зелё-ё-ёные такие... или показалось...
Домой Васька не пошел - ещё чего! Мало ли что привиделось! А зря - прихватило его в самом неподходящем месте...
Бабы у колодца, щелкая семечки, обсуждали самые последние деревенские новости. Новостей совсем немного, а постоять просто так подольше хотелось - краткую передышку между дневными трудами и вечерними заботами хорошо бы чем-нибудь заполнить. Потому выписывающий по пыльной дороге кренделя худыми галошами Васька - десантник оказался весьма кстати:
- Вась, это где ж ты успел?
- ПрЫвет! Э-э-эх! Бабоньки! Хоррошие вы мои! - попытался, раскинув руки, обнять двух баб разом. Бабы не старые ещё, визжат, а не больно-то вырываются: всё хоть какое-то развлечение. Платья цветастые на них натянуты - чуть по швам не лопаются.
-Ой, Васька! Жениться, что ли, хочешь? ХА - Ха - Ха!
- Я бы женился - баб нормальных нету! - причитает Васька.
- Это чё это - нету? - возмутились представительницы лучшей половины человечества, - Ты на себя-то посмотри - алкаш!
- Э-Э! - ещё теснее притискивает баб Василий, - Я не алкаш! Пьяница проспится, дур-р-р--рак - никогда! Я мужик добр-р-рый, не обижу!
- Куда ж ты двоих-то сразу схватил?! Небось, лишку будет, Вась?
- Да самое то! - орёт счастливый Василий, и тут с ним приключается нехорошая вещь. Очень, очень нехорошая... Непоправимая.
...Отмывался он в нетопленой бане, остатками воды со дна ржавого бака. Мать сунулась было в дверь, но была встречена жутким рёвом: "Не заходи - убью!"
По полу катался Вася до глубокой ночи, покуда уж никаких сил не осталось в его измученном поносом организме. Потом тайком по огороду в Ижовку пополз - жадно хлебал речную воду да шмотьё отстирывал. А в ушах всё ещё звенел бабий визгливый смех.... Вот позорище так позорище.... Теперь любая собака в лицо смеяться будет - до самой смерти носить Ваське - десантнику гордое звание засранца...
А потом по деревне новость прокатилась - Васька не то, что пить - не может на водку смотреть даже. Николай недоумевал - что к чему, даже специально с мужиками ту бутылку допили - нормальная водка...
Через неделю Васька исчез из Речного. Мать всем объяснила - в Москву на заработки подался. Но деревня до сих пор гудит...
А Женька Сашке заявил: "Слышь, братуха, ты давай, кончай выпендриваться - лохмы свои укороти! Я знаю - из-за Машки не стрижёшься, но когда парня за девку принимают.... Нельзя так, короче!"
И Сашка послушно предоставил кудрявую голову в распоряжение тёти Маши...
...Николай ещё раз пристально посмотрел на Соколовского - тот открывал замок, локтём пытаясь одновременно оттолкнуть Женьку от двери:
- Не лезь! Света первая заходит!
- Даа! - пританцовывает Светка от нетерпения.
- Чего там такого интересного может быть? Ну, иди первая! - ворчит Женька.
Домик стоял на скальной породе, без фундамента. Толстенные брёвна внизу, постепенно заменяясь на высоте более тонкими, образовывали прочные, утеплённые лесным мхом, стены.
- Сосна? - предположил Женька
- Лиственница, - уверенно заявил Сашка, и оказался прав.
- Тут полно лиственниц, - обрадовал молодёжь дядя Коля, - Живицы соберём, сварим - сразу "Орбиты" магазинные позабудете! Только крышу надо проверить! - он перевёл взгляд вверх, на крышу, крытую рубероидом, - Гудроном вроде швы нормально залили, но посмотреть не мешало бы. Завтра! А пока - располагайтесь! Вот вам и лесная гостиница! Проживание - бесплатно, питание - сами добудем!
"Гостиница" - просторная изба, с полами из плотно подогнанных друг к другу, широких досок. Почти половину пространства занимали широкие деревянные нары из таких же досок, и ещё одни - поменьше стояли недалеко от входа, напротив небольшой квадратной печки - "буржуйки", обложенной для тепла диким камнем. Сильно пахло смолой и сухим нагретым деревом. Последние золотые лучи заходящего солнца, с трудом пробиваясь через пыльное стекло единственного окна, высвечивали на полу тускло-желтые квадратики света.
- Для геологов, помню, строили. Чтобы те, значит, местность изучали. Интересовались они очень уж сильно этим Озером. Только там история вышла... Ладно, потом расскажу как-нибудь. Ну что, прибираться будем немножко? - спросил дядя Коля, когда недалеко, на полянке, затрещал костерок.
- Я приберусь! - загорелась Светка энтузиазмом.
- А мы к роднику пока сходим, парни! - скомандовал Николай.
Родник выпевал - вызванивал бесконечную песенку в молодом осиннике неподалёку. Под ногами на светло-зелёном, с серебристым отливом, мху от прикосновения тут же выступали ледяные лужицы.
Когда-то источник заботливо обложили валунами, только и те уж успели мхом обрасти. Двое бурых лягушат, размером не больше спичечного коробка сперва замерли, но мгновение спустя возмущённо завопили и попрыгали в разные стороны - только их и видели.
- Холодная... - с уважением произнес Женька. Медленно - медленно опустился на колени, не замечая, каким внимательным взглядом впились в него чёрные в пепельно - сизых сумерках глаза Колдуна. Осторожно, боясь потревожить крохотных мальков на дне, прикоснулся самыми кончиками пальцев, погладил и замер.
"Ну, здравствуй, что ли, Вода! Я тебя не обижу! Почищу, края подправлю, желобок из липовой коры новый выстругаю. Зазвенишь - зажурчишь краше прежнего. Каждый год тебя навещать стану, не заброшу! Не забуду!"
- Это, мужики, наш холодильник! - провозгласил дядя Коля, - Сюда хоть мясо положить можно, хоть молоко - долго не испортится. Жень, ты чего там увидал? Русалку, что ли? Ха-ха! Мы, когда пацанами были, ночью караулили: ждали, что из Озера русалки покажутся. И вроде как не верил никто, а всё равно - ждали. Комаров зазря кормили.
- Потому что русалки - без купальников? - язвительно уточнил Сашка.
- А то! Вот поэтому!
Аккуратно опустив и закрепив стеклянные банки с продуктами, они набрали вкусной ледяной воды, и пошли обратно. В сумерках прыгал свет от сашкиного фонаря, выхватывая то куст волчьих ягод, усеянный мелкими рубиново - алыми прозрачными бусинами, то старый пень, похожий на притаившегося медведя, то огромные, как раскрытый зонтик, соцветия травы, из которой при желании можно даже дудочку вырезать - Женька пробовал.
- А-А! - вдруг не своим голосом орёт Сашка, и эхо послушно разносит крик по окрестным горам.
- Чего? Где? - крутится во все стороны Женька, - Медведь? Волки?
- П-пп- паук... - шепчет Сашка, закусив губу и светит фонариком в кусты: действительно, там паутина здоровенная натянута, и в середине раскачивается красавец писаный - с воробья величиной, разрисован закорюками, как нЕфорский рюкзак.
- Фу, ты! Напугал! - говорит дядя Коля, - Я уж думал - ты, Санёк, кикиморе лесной приглянулся - утащить тебя захотела! Он не ядовитый!
Женька захохотал на весь лес:
- Ты чё, паука испугался? Хочешь, я его сниму оттуда?
- Нет! - шарахнулся Сашка, - Я их терпеть не могу! Не надо!
Ну, Соколовский! Змей не боится, собак не боится... а тут... Они даже на спор на кладбище ночью ходили - и хоть бы хны... Ничего, усмехнулся про себя Женька, ты у меня отучишься пауков бояться...
- Я всё сделала! А чего вы там кричали? - выбегает навстречу перепуганная Светка.
- Сашку кикимора поцеловала! Ха-Ха!
- Придурок! - обижается на брата Светка, - Я уже, между прочим, чайник вскипятила! Саша, будешь заваривать?
- Чай сегодня будет с пауками! - подшутил Женька.
Сашка молча отправился "колдовать" над чайником...
...Отдельная лежанка, естественно, досталась Светке. Сашка постелил себе возле одной стены, дядя Коля - возле другой, ну а место посередине оставили для Женьки. При желании на этих широченных нарах могли бы разместиться ещё человека три - четыре.
В свете фонаря "летучая мышь" на небольшом столике у окна Сашка ещё раз порылся в рюкзаке - нет очков! Да что ж ты будешь делать! Столько важного, интересного пропустить придётся.... А впереди - неделя лесной жизни...
Светка молча закрылась одеялом, делая вид, что уже спит.
- Дядь Коль, - прошептал Женька, - Я не могу... Я схожу...
- Что, до утра не вытерпишь? Темно ведь.
- Луна всходит, полная - хоть газету читай...
- Вот невтерпёж! - засмеялся тихо Николай, - Тогда иди. Русалкам привет! Только смотри там: у берега-то мелко, а потом - глубина резко начинается! И вода холодная!
- Я быстро! Саш, побежали!
- Я с вами! - подняла голову Светка, - у неё в привычку вошло уже говорить эту фразу,
- Спи, стрекоза! - прикрикнул Женька, - А то завтра одна домой пойдёшь!
Разве мог уснуть Женька этой волшебной ночью, когда рядом - чудо-чудное, неисследованное в лунном свете переливается, манит к себе, как магнит...
[Image: eoSX4NWmXSPJtxVt4m4UiIYXh31ZdQQe0qWmYrAC]
У самой кромки воды он замер и глубоко вздохнул:
- Санька, ты смеяться будешь, мне кажется...
- Что оно - живое? - прошептал Соколовский за его спиной.
В такую ночь казалось возможным даже невозможное...
- Всю жизнь мечтал...- пробормотал Женька, быстро срывая с себя всю одежду. Да, именно так - лунной ночью войти в неизведанное таким, каким создала тебя природа, и чтоб - ни души вокруг.... Ни в В-ске, ни в Речном не было такой возможности...
- Вообще-то ты тут не один! - возразил Сашка, пробуя воду босой ступнёй.
- Ну, это же ты...
- А что - я?
- Ты... - Женька оглянулся и недоумённо посмотрел на друга: как можно не понимать очевидного, - Ты как будто всегда был.... Со мной, со Светкой.... Не знаю...
Сашкина улыбка сверкнула в призрачном свете луны:
- Когда делаешь что-то впервые, можно загадать желание...
Женька осторожно ступил в Озеро:
- Жалко, что первый раз бывает только один раз!
- Ты сейчас о чём?
- Да так, вообще - про жизнь... - задумчиво произнёс Женька, не узнавая сейчас ни собственного голоса, ни себя самого.
- Да, в жизни ничто два раза не повторяется! - Сашка вдруг решительно тряхнул отросшими уже волосами и последовал Женькиному примеру, тоже полностью освободившись от одежды. Вода оказалась гораздо холоднее, чем они думали: Озеро питается из подземных рек и родников, объяснял дядя Коля. Один ручей на противоположном берегу выходил на поверхность и падал в Озеро со скалы, образуя небольшой водопад.
- Ну что? - кивнул Женька в ту сторону, - Километра два будет, а то и больше. Кто первый?
- Я с тобой не соревнуюсь! - засмеялся Сашка, - ты же у нас человек - акула!
- Плыви тогда за мной. Только слышь, Сашка...Ты это.... Если вдруг чего... мне скажи, ладно? Не молчи!
- Со мной всё нормально! - отрезал Соколовский.
- Ну и что! Всё равно - скажи! - строго возразил Женька.
"Видела бы меня сейчас Марина..." - подумал Сашка, медленно погружаясь в темную массу воды, пронизанную лунными лучами. Мама ведь даже не подозревает, что он тут нарушает все свои обещания.... Ну, и хорошо, что не знает...
На последнем приёме кардиолог - пожилая толстая тётка - один глаз у неё был стеклянным и вечно смотрел куда-то в сторону - безапелляционно заявила: " Практически инвалид! Ну что - придётся кардиостимулятор ставить! Сердце изношено, как у старика! Если есть возможность - делайте за границей: там медицина вперёд ушла всё-таки!"
Возможность у них как раз была, но Сашка и слышать ничего не хотел ни об инвалидности, ни об операциях. Сказал - не поеду, и всё тут.... И отправился в деревню.... Какому мальчишке в четырнадцать лет хочется об этом задумываться?
Марина проклинала себя с утра до вечера: как она могла поддаться, как могла так легкомысленно отпустить его? Получается, на посторонних людей повесила ответственность за жизнь своего ребёнка...
Но сквозь телефонные помехи к ней пробивался такой счастливый голос, что каждый раз становилось неловко за своё дикое желание немедленно поехать в Речное и забрать сына домой. К тому же Николай с Машей - такие люди хорошие, каких редко встретишь сейчас. "Хотя бы на бензин возьмите!" - расстраивалась Марина, когда отправляла Сашку в начале лета. "Только на бензин!" - чтобы уж совсем не обидеть её, согласился дядя Коля...
Женьку с Сашкой сейчас волновали совершенно иные мысли и чувства. Их ласково обнимали прохладные воды Озера, и от движений серебряный лунный свет дробился на чёрной глади мириадами осколков. Полная тишина нарушалась лишь тихим плеском воды и редкими криками неизвестной ночной птицы.
На самой середине озера стало значительно холоднее, и Женька обеспокоенно обернулся: как там Сашка. Вот и научил он всё-таки плавать этого "придурка"...
Впервые в жизни испытывал Женька момент абсолютного, всепоглощающего счастья, когда хочется беззвучно крикнуть в небо: "Мгновенье, остановись!"
И пока плыли они до водопада, отступили куда-то далеко, очень далеко, в другое измерение постоянные тяжёлые мысли, которые никак не хотели отпускать сознание. О матери, продолжающей выпивать; об отце, который этой осенью должен выйти из тюрьмы; о том, что работать на стройку его больше не возьмут - слишком много приезжих там сейчас.
И ещё - о том, что он слышал про Любку... Женька отказывался верить - не хотел. Странно, но кроме неё он по-прежнему девчонок не замечал. Вот угораздило! После того, как Любка рассталась с Шайтаном, её не раз видели в машине с каким-то мужиком лет тридцати...
Сейчас не было никого и ничего... только он, луна да Озеро.... Ну, и Сашка, конечно. Женьке вспомнился вдруг рассказ о лунной дорожке: получается, они только что проплыли по ней.
- Неправда, мы долго не умрём! - уверенно заявляет Сашка, подставляя обнаженное тело под струи водопада и жмурясь от удовольствия. Высокий стал, а одни кости - похоже, Колдун вообще вес не набрал...
Воды у берега было едва ли по колено, и лунный свет свободно проникал на самое дно, подсвечивая окатанные добела продолговатые камни странным неземным светом.
- Ты желание загадал? - спросил Женька.
- Да!
- А я забыл, как всегда...
- Да ничего страшного! - Сашка подошел и уселся рядом с ним на старую коряжину: камни кругом были слишком холодными, даже после жаркого дня, - Ты ещё многое в жизни испытаешь в первый раз, - и хитро заулыбался, как обычно.
- Сволочь ты, Соколовский! Ты даже младше меня! Ты сам тоже ещё не...
- Погоди, Жень, а ты сейчас про что подумал?
- А ты?
- Блин, Санька, любишь ты людей под.... подкалывать! А ты что загадал?
- Не скажу!
- А я и так знаю! А давай договор заключим: кто из нас первый...эээ ну, ты понял, тому другой, например, должен... - и Женька, словно ища поддержки, взглянул в небо.
- Коньяк и шоколадку!
- Зачем коньяк? - расстроился Женька, но отступать было поздно: луна и звёзды всё слыхали, их не обманешь, - Ну, ладно, сойдёт!
...Луна щедро льёт свой серебряный свет над долиной, делая тени огромными, а леса вокруг - таинственно-черными. Изредка рыбка выпрыгнет из воды, сверкнёт искоркой... легкий плеск - и снова тишина...
- Как будто мы на другой планете... - тихо говорит Сашка...
В этот же момент, за тысячи километров отсюда, в раскалённом жарой Вечном городе, кучерявый рыжий парнишка сжимал в руках последнюю надежду - маленький клочок бумаги. Написать письмо Богу - ничего себе возможность! Лёнька серьёзно в это никогда не верил, но ... всегда в нас сидит что-то, что говорит: "А вдруг?!" У Стены сегодня народу было немного, Лёнька потянулся повыше и оставил в древних камнях свою записку. Когда он вышел к родственникам, бабуля обрадованно шепнула деду: "Вот видишь, не зря! Мальчик приобщается к нашей культуре! Смотри, Мойша, какое у него сейчас просветлённое лицо!" А Леньке на самом деле глубоко наплевать было на все культуры и религии мира, вместе взятые....
И в тот же момент, недалеко от В-ска с лязгом распахнулись железные ворота, и на территорию психоневрологического диспансера въехал чёрный внедорожник на высоких колёсах. Михаил Кацман, отогнув уголок шторы в своём кабинете, наблюдал, как он приближается, и хромированные детали переливаются в свете фонарей...
- Прикинь, Саш, как будто на Земле цивилизации нет... Мы тут сидим, как первобытики... Тихо так.... Наверно, тошно тебе без компьютера?
- Если честно - да! - признался Сашка, - Марина говорит: звонили уже с заказами. Хочу этот продать, денег добавить и новый купить.
- Зачем? Не старый ещё! - поразился Женька.
- Жень, они очень быстро устаревают! Всё меняется! Скоро все компьютеры в мире объединят в одну сеть, и можно будет общаться, с кем хочешь. Вот ты сидишь у себя в квартире, а на экране - американка какая-нибудь, и ты с ней можешь познакомиться, поболтать, фотками обменяться,...то, сё...
- Чё гонишь, Колдун?! Может, ещё и ... хм... тоже можно будет? Через компьютер? ХА-ХА-Ха!
- Да ну тебя! Я серьёзно! - рассердился Сашка, - Только пока до В-ска дойдёт...
Женька покачал головой: ну и смешной же этот Соколовский иногда бывает.
- Замерз? Хорош базарить! Дрожишь весь! Давай обратно, поплыли!
- Жень, ты скажи мне, только честно... - такого странного голоса Женька никогда у Сашки не слышал.
- Я с тобой - всегда честно, браттишка!
- Как ты думаешь... Маша... она со мной встречается, потому, что хочет Лёньку позлить? Или... Я сам никак понять не могу...
Женька возмущенно хмыкнул:
- Да с чего ты взял? Ясен пень - ты ей нравишься!
- Ладно, поплыли, а то, правда - холодно!
Абсолютным счастьем этих волшебных дней были пронизаны вода, трава и воздух. Счастье рассыпалось сверкающими брызгами водопада, дробилось отражением леса в бирюзовом зеркале озёрной глади, дрожало и переливалось яркой радугой на тончайших прозрачных крылышках стрекоз, которые, нисколько не боясь, садились прямо в протянутые ладони.
Счастье звенело нескончаемой песней прозрачного родника, шумело ветром в вершинах старых лиственниц, вместе с поплавком резко уходило в чёрную бездонную глубину, чтобы через несколько мгновений вынырнуть с заветной добычей - серебристой плотвой, а может, даже хариусом - будущим обедом или ужином.
Счастье было алым и душистым, как земляника на губах, безумно сладким, словно мёд диких пчёл - тяжелой ценой он тогда, помнится, достался Женьке; ослепительным, как молнии той грозовой ночью, когда они сидели в избушке, и в уютном свете фонаря, дядя Коля рассказывал им местные легенды - страшилки и просто смешные истории, которые когда-либо происходили в Речном.
Оно весело трещало и разлеталось оранжевыми искрами костра в ночной темноте, разносилось по горам многократным эхом звонкого Светкиного смеха, когда Женька с Сашкой раскачивали её на самодельных качелях, привязанных между двух высоких сосен на пригорке. С пологого холма, поросшего мягкой травой, было так здорово лечь и скатиться, если не закрывать при этом глаза. Тогда весь мир превращался в сплошной цветной калейдоскоп: мелькали по очереди зелень травы, синева неба, ярко-желтая Светкина майка, серая скала над Озером, смеющееся Сашкино лицо, и снова - трава, небо, Светка.... Когда Женька вставал на ноги, его ещё долго шатало, как пьяного, и всё продолжало кружиться.
Время утекало очень быстро, гораздо быстрее, чем хотелось бы. Время сыпалось мелким белым песком из сложенных лодочкой светкиных ладошек на Сашкину загорелую спину. Время таяло, как утренний молочный туман над Озером, когда Женька будил друга ещё до рассвета и, невзирая на его недовольные вопли, буквально за шкирку, тащил купаться.
"Кто последний, тот лох!" - заявлял Вахрушин, срывая с него одеяло, и придумывал кучу своих правил, согласно которым до восхода солнца надо было дважды босиком обежать вокруг Озера, а потом ещё проплыть до водопада и обратно, и всё это под громкий хохот и весёлые прибаутки. Сашка поначалу сердился по-настоящему: "Жень, я не могу, я задыхаюсь!" Женька ничего слышать не желал: "Задыхаться, Санька, будешь, когда с бабой..." - и дальше - много, очень много непечатных словечек.
Женька не знал покоя ни на минуту: паука несчастного он всё же выдернул из его плетеного домика, и как-то, пока разомлевший от жары Соколовский задремал в тенёчке, крепко обвязал ниткой и, подкравшись, крикнул, как всегда: "Р-р-рота, подъём!"
" -Ать!!!!..., - ать!!!!...., - ать!!!...." - отозвались древние горы. "Ура! Колдун, ты, оказывается, материться умеешь!" - радовался Женька, - "А то - совсем как не пацан!" "Отпусти, что ты его мучаешь?!" "Возьмёшь в руки, тогда отпущу!" И Сашке пришлось, дрожа от отвращения, терпеть, пока паучище перебирал лохматыми лапками по его коже.
Зато, потом, в пещере, дрожал уже Вахрушин: оказалось, ему совсем не по нраву такие гадкие существа, как ужи и летучие мыши. На пещеру они случайно наткнулись на третий день, даже не сразу поняли, что к чему - просто дыра в скале, наполовину сухими ветками заваленная. Дядя Коля сразу сказал - сюда ни в коем случае не лазить, даже не думайте - в любой момент завалить может камнями. Пацаны, конечно, давай допытываться, а ты-то, дядь Коль, лазил сам? Ну, лазил, признался нехотя Николай, только давно это было, и ничего там интересного нету...
Но Женька не был бы сам собой, если бы послушался. Улучив момент, когда дядя Коля прилёг в домике отдохнуть после обеда, они договорились со Светкой, что та их прикроет в случае чего, взяли каждый по электрическому фонарику, ещё на всякий случай коробок спичек - и бегом...
- А-а-а... - задумчиво произнёс Женька, глядя в чёрную узкую нору, - Давай, короче, я вперёд! Если я смогу, ты - тем более!
- А если застрянешь, Жень? - засмеялся Сашка.
- Ну, вытащишь... наверно...
Однако никто не застрял, только очень уж противно было ползти, обдирая колени и локти, вымазавшись в какой-то липкой холодной дряни.... Дышать было почти нечем, липкий, холодный пот струился по телу. Ползли, казалось, бесконечно, и всё куда - то вниз по наклонной...
- Может, там и нет ничего дальше? - просипел Сашка.
- Есть. Дядя Коля сказал - дальше зал большой....Эй, я тебе по лбу попал?
- Есть немножко...
- Ладно, извини, чувак! Сань, а вдруг там - золото?
- Ага... алмазы кучами валяются... Нас ждут!
- Ну вот, я ж говорил - зал! А-А-А!!!! Змеи! Кишат! Их тут миллион!
- Это ужи! Они не кусаются! Кхе-кхе! - откашлялся Сашка, с трудом распрямляясь.
- Беее! - эхо отразилось от невидимых стен, и в ту же секунду Женька чуть не упал: откуда-то: сверху, справа, слева, короче - со всех сторон - сорвались тучи потревоженных мерзких крылатых тварей.
- Тише... - прошептал Сашка, направив вверх луч фонарика. Потолок пещеры терялся где-то далеко, примерно на уровне пятого этажа жилого дома. Сверху иногда срывались тяжёлые капли воды, создавая отвратительный звук, от которого бежали мурашки по коже.
- Ну и холодина! - возмутился Женька, - Ты как, Санька?
- Нормально.... Слышишь - вода?
- Где-то как будто внизу журчит! - прислушался Женька.
Они пошли на этот звук, то и дело спотыкаясь о скользкие камни, выбирая, где посуше.Зал действительно был огромным - Женька прикинул, насколько смог увидеть - наверно, с футбольное поле, а то и больше. При одной мысли о том, что над ними нависли сейчас сотни тонн скальной породы, пацану становилось так жутко, что внутри просто всё замирало, в животе скручивался тугой комок...
- Санька, прикинь, а если обвал? И никто нас никогда не откопает?
- Нет, - преспокойно возразил Соколовский, как будто речь шла о чем-то несущественном, - Эти камни здесь лежали миллионы лет - и ещё столько же пролежат. А мы будем жить долго.
- Почему ты всегда так говоришь? Никто не знает, сколько ему жить! Тебе кукушка нагадала, что ли? Или бабка Матвеева?
- Знаю... - как всегда, ответил Сашка, не вдаваясь в подробности. Женька понял - дальше спрашивать бесполезно: Колдун в себе замкнется, и молчать будет...
Журчание воды становилось ближе, а пещера всё никак не кончалась...
- Стой! - вдруг впились сзади в Женькину ветровку Сашкины железные пальцы. И вовремя - следующий шаг Женька чуть было не сделал прямо в пустоту...
Фонарик выскользнул из рук и, мигнув на прощание, навсегда исчез в пропасти. "Что за судьба такая у меня - второй раз чуть в яму не навернулся!" - подумал потрясённый Женька.
- Значит, там, внизу, подземная река и, судя по всему, большая - сделал вывод Соколовский, пытаясь отодрать что-то со стены, - Дай-ка ножик, Женька! Слушай, а может, они просто под землю ушли? Эти, из Араннима.... И живут там до сих пор...
- Санька, тебе больше думать не о чем? Давай, погнали отсюда! Ничё тут нет, и делать тут нечего!
- Хорошо, идём...
Выходит, Сашка его сегодня спас.... Хотя сам Колдун так не думает...
- И как вас называть после этого? - вот уже вечер, а дядя Коля всё никак успокоиться не может, - Ладно Женька - оболтус, а ты, Санька, вроде умный такой! Ты-то за каким ху... зачем туда полез, а?! Как бы я матерям вашим потом в глаза смотрел?
По крыше избушки стучит проливной дождь. Женька молча, опустив голову, изо всех сил стараясь не рассмеяться, помешивает на плите кашу гречневую с тушенкой. Да уж - картина была - вылезли они на белый свет: грязные, как черти, а Сашки во весь лоб - отпечаток Женькиного кроссовка. Тут их дядя Коля и засёк...
- Зато я нашёл там вот это! - Сашка демонстрирует комок какой-то чёрно - коричневой дряни, похожей на ... да, вот на то самое. Дядя Коля одобрительно кивает:
- "Слёзы гор"! Слышал я про такое! И всё равно - нельзя туда лазить, поняли?!
- По-о-оняли! - отвечают хором "оболтусы".
Женька брезгливо обнюхал "слёзы гор":
- Зачем тебе, Санька?
- Да ты что?! - машет руками Колдун, - Я из него такое лекарство сделаю! Ему цены нет!
- На кусок дерьма похоже! - хмыкнул Женька.
Вечно Сашка как найдёт чего-нибудь... Вчера по лесу лазили - вдруг как кинется: "Не может быть! Женьшень!" "Это костяника, Саш!" "Да ничуть не хуже! - радуется Колдун, - Это супер - трава!" Хотя они со Светкой настолько уже привыкли к Сашкиным странностям, что даже не удивлялись: Сашке, например, достаточно было просто рукой провести - и тут же, прямо на глазах, мелкие порезы заживали. Горло у Светки заболит, или у Женьки угри на носу вылезут - Сашка заварит горечь какую-нить - и всё.
Женька не задумывался, откуда что у Сашки, и почему. Знал просто - это его лучший друг, и ни у кого больше такого друга нет.
Им втроём так хорошо было, что больше ни с кем общаться не хотелось. Да и некогда, в общем, теперь Женьке ни в баскетбол сыграть, ни по улице побродить. Одна беда - учатся они все в разных классах. Но на большой перемене - встречаются обязательно. Каждый день, что бы ни случилось, на втором этаже, возле фикуса, сидела странная компания: высокий, крепкий, коротко стриженый белобрысый пацан в заношенном спортивном костюме, хрупкая синеглазая девчушка, и худой, длинноногий очкарик, с кудрявой, лохматой шевелюрой, одетый по жизни во всё чёрное. Девочка звонко щебетала, как птичка, и вся, казалось, излучала безграничное счастье, находясь между двумя самыми дорогими и любимыми на свете людьми. Она обожала "своих мальчишек".
Её лучшая подружка Настя Матвеева как-то раз деловито спросила, кивнув в сторону Соколовского: "Жених твой?" Настя всегда спрашивала напрямую, говорила громко, чётко, и ей без разницы, кто перед ней: соседка по парте или директор школы. Девятилетняя Светка, слегка покраснела, но решительно ответила: "Да!" Настя нисколько не удивилась, как будто это было в порядке вещей. " Повезло. Красивый. Удачливый - сделала вывод юная цыганка, - А мне пока не нашли жениха..."
Светка теперь терзалась муками самой настоящей ревности при мысли о ненавистной Машке Ивановой. Какого чёрта привязалась она к Сашке, что ей, пацанов мало, что ли? Дружила бы дальше со своим Лёнькой... Коза драная...
Может, и смешно смотрится со стороны, но для Светки всё - очень серьёзно... Настя сказала - "красивый"... И вот смотрит на него тайком Светка, разобраться пытается: за что она его так любит. А ведь правда - любит! Как же это чувство иначе назвать!? Любовь - она не спрашивает, сколько тебе лет...
Светка поворачивает голову вправо - и видит Сашкино смуглое лицо в профиль. Он и самом деле ни на кого не похож, её Саша.... Сказать-то легко: "Мой Саша", а вот как оно на самом деле... Светка тяжело вздыхает: почему так несправедливо - ему уже скоро пятнадцать, а она ...в третий класс перешла. Кошмар... Мать бы узнала, о чём она думает - убила бы сразу... Она от Соколовских шарахается, и какие только гадости они с Матвевной про них не говорят - Светка никогда повторить не решится...
Сегодня - последний их день на Озере. "Завтра состоится наше изгнание из рая на грешную землю" - грустно шутит Сашка. Очень жарко, и солнце, кажется, застыло в совершенно безоблачном, ярко-голубом небе. Они улеглись втроём на пригорке, в тени старой липы, Сашка - посередине. Светка, прикрыв глаза, разглядывает его: нос у Сашки очень красивый, с горбинкой; не совсем, конечно, как у торговцев на базаре, а поменьше. Шея длинная, и зимой он её обычно под свитером прячет - говорит, никак ещё не привыкнет к нашим сорокоградусным морозам.
Как ему здорово без этих противных очков! Девчонка тихонько улыбается: никто не видел, как она тайком привязала камушек и утопила их на самой середине Озера, в том месте, где даже Женька не смог донырнуть до дна...
Глаза у Сашки большие, обычно тёмно-карие, но, когда он начинает сильно волноваться или сердиться - становятся черными почти, как у Настиной бабули. А если попадёт солнечный луч - тогда искры зелёные вспыхивают,... Женька всегда смеётся над его глазами: говорит - как будто углём подведенные... Старшеклассницы тушью удлиняющей красятся - и то у них ресницы короче, чем у Соколовского...
Вблизи Светке хорошо виден тёмный пушок над верхней губой и на подбородке, влажный блеск зубов, когда он, улыбаясь, говорит что-то Женьке.... У Светки так сильно сердечко стучит сейчас, что она даже не слышит, о чём разговаривают мальчишки. Она следит, как изгибаются в улыбке Сашкины губы.... Такие красивые.... Целовался, наверно, с этой Машкой уже... Конечно...
"Бумс!" - в Светку попадает сосновая шишка:
- Чё задумалась, стрекоза? Не спи - замёрзнешь!
"Дурак!" - думает про брата Светка. Сколько кругом девчонок хороших, а он на Козлихе помешался! Думает - никто не замечает! Как же - да всей школе известно! Как известно и то, кто такая Любка: проститутка, вот кто она.... Даже первоклашки знают...
"А хорошо, что у меня брат, а не сестра!" - думает себе Светка. Она бы и сестру родную возненавидела, если бы та на Сашу глаз положила...
- Санька, а почему у тебя сердце как-то интересно стучит, а? - задаёт вдруг вопрос Женька, - У меня по-другому.... Дай-ка руку! Холодная!..
- И мне! - Светка забирает себе вторую Сашкину руку.
- Слушай: как будто "тук-тук, тук-тук", а потом звук раздваивается, что ли? Свет, слышишь?
- Дааа....
Они лежат, уставившись в высокое летнее небо, держа Сашку за руки, и постепенно чувствуют, как глаза начинают неудержимо закрываться, сознание уплывает куда-то далеко-далеко, и в целом мире остаётся лишь один звук: стук сердца.... Одного сердца.... Замерло солнце в зените, и листья на деревьях не шевельнутся от ветра...
... Первой очнулась Светка: тени уже сместились, и теперь солнечный свет попадал ей прямо в лицо. Девочка сморщилась и громко чихнула. Женька подскочил:
- Мы уснули, что ли?
- Я сон видела, - сказала Светка, потягиваясь, - Много-много тумана и огромный мост, не как через Реку, а другой, - Такой... старинный. И дома каменные...
- Я тоже видел сон, - открыл глаза Соколовский, - Как будто еду куда-то на машине, и мне надо быстрее успеть, а ехать далеко, и снег на дороге, как весной, грязный...
- Сам за рулём? - поинтересовался Женька.
- Да.... И в машине больше никого....А мне очень надо быстрее доехать...
- Хороший сон, - одобрил, широко зевнув, Вахрушин, - За рулём - это хорошо...
...Ещё бы не хорошо было! "За рулём" - любимое Женькино чтение. Анна Ивановна каждый месяц Женьке сообщает, когда журнал пришёл, и они с Сашкой к ней на работу заходят. Женька иногда помогает шкафы двигать, или лампочки менять: там вечно одни старушки работают, или беременные.
"За лето три новых номера вышло уже! Надо ещё руководство по ремонту попросить!" - думает Женька, глядя в окно на пролетающий мимо, уже знакомый до боли пейзаж: пара километров, и они снова дома, в В-ске. Тем более появился повод, да ещё какой...
Короче, у него будет машина! Своя!!! Он только мечтать раньше мог, но, похоже, где-то, в том месте, где исполняются заветные людские желания, для Женьки Вахрушина неожиданно открыли неограниченный кредит.
В последние дни лета дядя Коля объявил, что покупает для Женьки машину у своего знакомого, которому водить больше нельзя после операции на глаза. Женька сначала просто оторопел, и начал было отказываться, но дядя Коля решительно заявил: вот права получишь - сможешь заработать, а потом и рассчитаешься потихоньку. Конечно, далеко не новая, и повозиться с ней много придётся, и запчасти прикупить.... Но это - неважно! Главное - вот она, стоит во дворе - такая же белая "шестёрка", как была у них когда-то давным-давно...
Женька, конечно, не выдержал - прокатился за околицей. Он ездил иногда с дядей Колей на "Волге" - в деревне всего один мент, и тот вечно бухает. Некоторые в Речном вообще без прав ездили. Да что там - без прав! Один мужик всю жизнь без паспорта прожил, только когда умер - спохватились. Жаль только - осень скоро, надо опять возвращаться в В-ск...
Остался ещё один год. Последний - точно решил Женька. Валентина Ивановна, как могла, уговаривала Вахрушина учиться дальше - она и сама поразилась, насколько Женька изменился. Нет уж! Пускай Светка учится, а ему хватит. Он после девятого в ПТУ поступит на автомеханика. Учиться там три года, и стипендию платят.
Сашка его отговаривать не пытался, в отличие от остальных. "Важно, что ты сам решил - сказал Колдун, - Но, если передумаешь - я помогу..." "Нет, братуха, спасибо! Не передумаю!" - улыбнулся довольный Женька...
... Пыльная дорога убегает назад, навстречу летят деревья, столбы, встречные легковушки, большегрузные фуры... Женька всегда засматривался на последние: каково, интересно, там сидеть, на обычных водил смотреть свысока....И всю жизнь - в пути...
Вот далеко на горизонте показались трубы Комбината...
Женька оглянулся: Сашка с мечтательным видом уставился в окно, длинными загорелыми пальцами выстукивая какую-то мелодию, и встречный ветер трепал ему волосы. Понятно - переживает, приехала ли уже Машка с дачи, захочет ли увидеться...
А Светка, стрекоза мелкая, глаз с него не сводит, это ж надо! Тоже переживает.
Предзакатное солнце огромным апельсином зависло на границе земли и неба. Из приоткрытого окна машины знакомо пахнуло раскалённым за день асфальтом, выхлопными газами и ни с чем не сравнимым мощным смрадом сероводородных выбросов.
До свидания, лето и свобода!
Здравствуй , В-ск....
