СОСЕДЕЙ ПО КЛАДБИЩУ НЕ ВЫБИРАЮТ (Отрывок)

/Рассказ-быль/

Всё более и более упорно вбивается в мозги людей убеждение, что душа не сразу покидает свою бренную физическую оболочку, а еще некоторое время околачивается вокруг мертвого тела. Мысль об этом возникла неслучайно. Мне кажется, что если бы душа этого погибшего имела глаза, то она бы могла «наблюсти» некую, на мой взгляд, интересную картину.

I.

Светало. Летние сизые сумерки, не дожидаясь первых лучей еще не показавшегося из-за горизонта солнечного диска, стремительно таяли на глазах. Их место неторопливо заступал волнистый серо-фиолетовый смог автомобильных выхлопов. Остатки тонкого тумана жались к земле, прятались в кюветы, уплывали за деревенские дома и деревья. На №-оком километре Московской кольцевой автодороги разноцветная грохочущая и ревущая змея машин замедляла течение, плавно и аккуратно огибая желтую с синей полосой посе- редине машину «козел». На его крыше, как рожки у дьявола, торчали в разные стороны два темно-синих фонарика. Около правого колеса вытянулся предает, похожий на бревно. Серая тряпка маскировала его, образуя причудливые бугры, и только туфля, указывавшая носком в небо приоткрывала какую-то ужасную тайну. Вокруг ходило несколько человек в гражданском и стояли особняком два милиционера. Гражданские время от времени нагибались и касались руками земли. Потом они наклонились друг к другу, чуть не стукнувшись головами:

• Ну что там? — прокричал один.
• По характеру повреждений -/пауза/ — это я констатирую однозначно — наездом и не пахнет. Маловероятно! Это скорее всего, оттуда, — и судмедэксперт брезгливо ткнул указательным пальцем в безоблачное лиловеющее небо, предвещавшее неплохой солнечный денек…

— ГМ, гм…-.

Правоохранительные работники по роду своей муторной деятельности совсем несклонны верить колдунам, экстрасенсам, инопланетянам, оккупантам и диверсантам, стремглав ворвавшимся в нашу застойную жизнь незваными гостями. Однако даже они в эту минуту почувствовали легкое стеснение в груди и слабый звон в ушах, будто кто-то невидимый прошел ся по их неизбежно зачерствевшим сердцам, будто это .душа погибшего попыталась им что-то важное сообщить, да руки вот коротки.

Они как по команде переглянулись. Потом дружно оглянулись. Им стало неловко. Впрочем, бывают же в жизни случайные совпадения! Особенно последнее время, пожалуй, даже чересчур часто.

И день, и лето только зарождались, да будет так поз- волено сказать, и если бы не это напряженное гудение и нудное завывание автострады, то даже у «козла» были бы слышны уходящие трели соловьев из близлежащей кладбищенской рощи. Пичуги старались всю ночь напролет, и сейчас они еще продолжали выдавать рулада на Московской кольцевой дороге никому неслышные и ненужные.

II.

Он раздевался в прихожей с тяжелым чувством под сердцем. Поташнивало. Беременность, что ли? Смешно, конечно, хотя после 35-ти брюшко выпятилось весьма и весьма ощути- мо выпукло. Потом, не показывая вида, ужинал, как всегда по-московски плотно. Потом расслабился неторопливо прихлебывая чай… Но еда не принесла облегчения. Жена по имени Тоня, пухленькая крашеная блондинка, нормировщица, возилась с несгораемой-непригораемой сковородкой у мойки. Руки барахтались в импортной мыльной пене.

—        Ты не хочешь случаем вернуться в детство? – его голос дрогнул. Закрыл глаза, и лицо стало похожим на гипсовую маску.

— А чего я там позабыла? — живо откликнулась она. И, как обычно, нельзя было понять, шутит она или всерьез. Ля-ля-ля! — веселенький мотивчик песенки Филиппа Крикорова сплетался с журчанием воды…

—          Ох! — выдохнул Андрей. — а ведь мне, мальчишке, казалось: большим живется куда лучше! Куда интереснее! Так хотелось побыстрее вырасти! В классе седьмом — или восьмом? — мы с Лешкой, ты знаешь его — читали про коммунизм, и высчитывали, сколько нам будет лет, когда всё будет бесплатно, а? Ты представляешь: всё, абсолютно всё бесплатно!? Здорово, а? Заходи в магазин и….

• Не кричи! — покачала головой Тоня. — Я не глухая.
• Лягушки делают прогноз, — бодрым голосом сообщило Радио России после песенки Фили. — Американские ученые установили. ..
• Знаешь, когда я больше всего злился? Когда родители решали за меня… Нет, думал я тогда, я хочу делать всё, как я хочу….

—       Ну если ты хочешь, то это уже хорошо! — как будто невзначай поменяла она тему. Андрей ошарашенно замолчал, как человек, которого ненароком стукнули в темечко.

— На работе?.. — двусмысленная шутка не развеселила затосковавшего мужа. Но он заткнулся, поняв, что соревноваться с Радио России он не в силах.

За окном вечерело. Это еще не сумерки, но явственно ощущение наступающего вечера. Голубовато-серые облака затянули небо и больше ничерта не было видно вверху. На покачиваемой легким ветерком верхушке сосны сидела одинокая серая ворона. Неразборчивые, но пронзительные детские крики: кажется, им хорошо… Дай Бог! Окна супротивного дома еще не светились на полную мощность, но в некоторых из них уже мерцали звездочки горевших люстр…

—       Тебя не должны уволить! Ты ведь работаешь больше все:

III.

Как вот описать это ощущение? — непонятное, неприятное даже омерзительное. Сложность, наверное, в том, что большинство читателей таких чувств не испытывали, не испытывают и » будут… Прозрение? Он вдруг понял? «Чего он вылупился?» — подумал Андрей. Бывает, конечно, что на тебя смотрит пристально незнакомец. Ну поводы самые обычные, например, обознался. А. может, просто — дурак. Ведь в Москве очень много дураков, не правда ли? И Андрей бы не переживал, если бы не эта злополучная искра. Как будто электричество проскочило между ними. А ведь зажаты человеческая каша зажала их у разных дверей автобуса… Первая встреча с непонятным больше похожа на пробуждение ото сна.

Выскользнув на остановке и шагая вдоль заборчика, сделанного из вкопанных в землю до половины автомобильных  покрышек, Андрей долго сдерживал себя, но — велико искушение было! — и когда стало невтерпеж, затаил .дыхание и оглянулся. Длинноватый худой мужчина в кепочке следовал за ним не по пятам, но всё же следовал. Андрей замедлил шаг — идти затылком вперед не- удобно. «Преследователь» нагло остановился … «Ты чего в меня такой влюбленный?» — хотел помахать ему рукой и шут- кой крикнуть, но столкнувшись с мертвящим взглядом, прикус: язык. Вдруг что-то остановило. Хотя Андрей не из трусливых «Видать киллеры-дилеры спутали меня с милиционером» ■ вернее, он хотел подумать «с миллионером», но вышло само собой «милиционером»…

В тот вечер Андрей ничего не сообщил Тоне, хотя хотел сказать:»Дурак какой-то ни с того, ни с сего привязался!» — а чем она поможет? Своими шуточками? Пфью…

Потом пошли день за днем, тягостные и безрадостные, на работе пошло 25-процентноео сокращение, потом еще одно пренеприятное событие: стул под ним зашатался… И преследование со стороны «дурака» не прекращалось. Андрей совершенно не знал, что подумать: сосед новый? Или просто чокнутнй? Надо было разобраться… Да когда разбираться? Может быть, он надеялся, что это совпадение отпадет само собой, но однажды утром на всякий пожар случай положил в карман брюк большую отвертку. Сначала было неудобно носить, но потом привык.

У лифта оглянулся и увидел, как от контуров этой фигуры в черном пошло во все стороны призрачное сияние. Только после этого Андрей ощутил слабый электрический разряд пронзивший его от левой пятки до макушки. Именно в такой  последовательности: сначала сияние, а потом разряд. Он инстинктивно вздрогнул и, чтобы не показаться внезапно охватившего  последовательности: сначала сияние, а потом — электричество. Он инстинктивно вздрогнул и, чтобы не показать внезапно охватившего испуга, быстро шмыгнул в подошедший так вовремя лифт. Впопыхах нажал на кнопку чужого этажа.

Уф! Лифт заскрежетал, что-то загрохотало за дверями.»Только пусть по- смеет переступить порог!»- сжимая отвертку, он почувствовал как волосы поднимаются дыбом и он не в силах ничего противопоставить этому.

Выскочив двумя этажами выше, оглядываясь, как загнанный зверь, Андрей скатился к дверям квартиры. Когда замок защелкнулся за его спиной, стало неприятно:»Ну я труса отпраздновал!» Колотилось сердце, дрожь в руках. Но самое главное, очутившись в полутемной прихожей, он сразу же перестал понимать, как можно до такой степени испугаться и чего? Но всё произошло моментально — на одном дыхании. Потом целый вечер он убил на анализ случившегося в подъезде. Бр-р! Как отвратительно всё это. Завтра же он схва тит и отдубасит этого идиота. И пусть после этого его посадят в тюрьму! Последний раз Андрей дрался… Когда он дрался? Он открыл дверь и вышел в подъезд…

Между тем дела в институте осложнились. Релаьная и близкая перспектива стать безработным, поиски нового места. Вакансий нет! Вакансий нет! Есть вакансии, но зарплата такая, что и собака с голоду ноги протянет… Боже! Какому Богу молиться, чтобы найти работу?!

И когда напряжение стало особенно невыносимым, захотелось Андрею немного расслабиться. Он редко пил, потому что был аллергиком. Но вот — печально известная — «Нора» Как официально называлось это заведение — то ли «бутербродная то ли «шашлычная» — уже никто не помнил, вывеску разбили били пьяные хулиганы… Но чего греха таить, длинный и узкий полуподвал действительно сильно напоминал на крысиную но- ру, правда в гигантских с точки зрения крыс размерах. Он  давно здесь не был и изобилие напитков поразило его…  0-ляля! Капитализм!

Взяв у пышнотелой Марго по 250 грамм и самому дешевому пирожку, Андрей с приятелем встали у стойки, опрокинули повеселели, и тут, работая челюстями, он заметил в углу своего глаза знакомый силуэт. И сразу же Андрей почувствовал себя так, будто ему за шиворот сунули большой кусок льда, и адский холод заскользил вдоль позвоночника к самой пояснице. Он рывком обогнул столик и ринулся к выходу, но «черного» у в углу уже не было. К серо-пятнистой стенке зябко жались небритые личности, в помятых куртках, и один в пидажк которых Марго гнала на улицу громовых басом. В недоумении . Андрей остановился, и правильно сделал, но тут какая-то зла и неодолимая сила, о существовании которой он до сих пор н подозревал, уже гнала его в шею. Несчастный мужчина прытко зашагал по улице, внимательнейшим образом оглядываясь по сторонам и сжимая в кармане, отвертку. Кажется, внутренний голос ему подсказывал: «черный» неподалеку…

… целостное и осмысленное сознание происходящего вернулось к нему только через несколько часов в совершенно незнакомом микрорайоне. Спросив у женщины, сидевшей на скамеечке с коляской, где здесь ближайшее метро, он удивился несказанно, потому что метро здесь нет. Да, женщина точно приняла его за сумасшедшего. Это небольшой подмосковный город Как он очутился здесь? На машине? На автобусе? Или всё-таки на электричке? Чудеса да и только!

— Ничего не понимаю, — потерянно пробормотал Андрей Он вернулся домой за полночь. И пусть Тоня не устроила  ему скандал, но допрос был с пристрастием, с дурацкими кими шуточками. Тем более что запах спиртного почему-то не только не выветрился, но и усилился. В конце концов, Андрей начал дрожать и скулить, а на улице уже светало…

У.   .

Приснилась неровная ночная земля: красные огоньки уходящего поезда в том пристанционном поселке, где он родился и рос. Да еще лунный свет, в котором он брел к отчему дому, акации и высоченные серебристые тополя… В этот момент возникла мысль, показавшаяся ему во сне жизненно важной, как бы раскрывающий сокровенный смысл бытия. Она заключалась в том, что когда вокруг тебя умирают знакомые и родственники, то ты вдруг понимаешь, что был окружен в своей жизни не тем, кого хотел бы иметь в спутники своей жизни, а совершенно случайные люди, даже пусть они у тебя и хорошо знакомые, и даже очень близкие родичи, — это как на кладбище — тебя хоронят — а сбоку — и справа, и слева — от тебя оказываются чужие, посторонние, случайные люди.

И у этой жизненно важной мысли должно было быть какое- то продолжение, однако тут из-за пристанционного склада — длинного, темного дощатого одноэтажного сарая — уже намозолившая глаза фигура с лицом таким белым, как у черепа, сделанного из пластмассы, и стоявшего в подсобке кабинета биологии в средней школе поселка.

• Ты кто такой? — первым делом спросил Андрей.»Тень твоя… — прошелестело
• Зачем ты ходишь? — «Рядом»
• Что тебе от меня нужно? — «Бойся меня»
• Я не боюсь тебя! — выкрикнул Андрей и вдруг ему стало удивительно хорошо от ощущения, что все го проблемы решаются так изумительно легко и просто.

.- Ха-ха-ха! смехом Фантомаса зашелся Двойник, как бы в ответ на его мысли.

—        Убьо! — закричал Андрей, и это было правдой, потому что во сне он впервые не боялся ничего. Оказывается, это так здорово и радостно — не бояться!

Двойник схватился руками за черные очки, как будто хотел их снять, но в то же время стал расплываться, терять очертания, будто состоял из одного серого дыма, но прежде чем окончательно раствориться в воздухе и слиться с темнотой, привидение успело устало пробормотать гнусным тоном:

—       Для того, чтобы убить, надо уметь это делать…

Андрея почему-то охватил гнев и ярость, но тут подул ветер, тот, самый, который сдул его с поезда, подхватил Андрея и начал его переворачивать, и он оказался в какой-то комнате — да, там были стены и потолок — рядом с какой-то женщиной в розовой ночной сорочкой, под которой возможно ничего и не было, она толкала его в плеча и кричала’.»Сумасшедший! Сумасшедший! «По инерции сна он впился в неё взглядом и бешено закричал:

— Ты что, думаешь, я не сумею?

Тень завизжала и отскочила в самый дальний угол. Андрей спрыгнул с кровати и увидел… такие знакомые свои малиновые шлепанцы на полу перед тумбочкой. И сразу же осознал: так это значит сон, а комната — спальня, женщина — Тоня. И…

Но остатки сна, видимо, еще владели гол, потому что он спутанно затароторил:

— Да, возвращаясь к этой мысли: и вот мы лежим мы на кладбище рядом с людьми, оказавшимися рядом с нами совершенно случайно, и уже не можем ничего сделать, чтобы изменить ЭТУ СВЯЗКУ…

— О, Боже, Боже! Что с тобой?

Он тоже обхватил голову двумя руками, жест прямо скажем неожиданный и простонал:

— Тоня, Тонечка, моя дорогая, ты — права! Надо идти к врачу.

Она ласково и таинственно усмехнулась… Или это ему так показалось?! Хотя он ничего смешного во всём этом не видел.

У1.

С раннего утра Тоня названивала по телефону. Андрея всегда умиляла эта столичная система: покупать, устраиваться на работу, жениться, разводиться, рожаться, и т.п. и т.д. — ну всё, что угодно — но только по блату!

Вот и сейчас жена ворковала:

— Алло, Людочка, это я, Тоня, та самая — ну ты помнишь конечно, — с Ниночкой, — да, да, она ходила менять туфли к Ольге…

Вот такая вот привычка ощущать несмотря ни на что — хоть тресни!- одной большой деревней, где все друг про друга всё знают, и все едят друг друга поедом, выдумывая небылицы, сплетни… Злые языки! Жалкие люди! Андрей всегда считал себя выше этого.

Как бы там ни было не прошло и часа, как обнаружился какой-то замечательный психотерапевт, по совместительству отчаянный экстрасенс Василий Иванович, с которым тут же созвонились, передала привет от каких-то Мыльниковых, а тот тут же назначил время приема. «Мыльниковых, Пыльниковых, Быльниковых» — меланхолично думал Андрей.

— Блат от застоя портится! — глубокомысленно изрекла Тоня. О, она была большой философ, его жена Тоня.

• Нет, ты подо ищи, посмотри, посмотри в окно, — и медленно, и аккуратно Андрей показал большим пальнем через плечо, сам не оборачиваясь.
• Ой, Андрюшенька, что с тобой происходит там же нет никагошеньки!

— Это не со мной, — а с нами. Что с нами происходит?

И, заметив её округлившиеся глаза:

— Извини, я пошутил…

И они поехали на конец Москвы, в Чертаново.

Василий Иванович оказался действительно очень симпатичным старичком с большой лысиной и золотыми зубами, а может, позолоченными. Он усадил Андрея против себя и вместо того, чтобы стукать молоточком по коленке и показывать ему движущийся палец, стал долго и нудно, как прокурор, выспрашивать о дедушке да о бабушке, кто чем болел и не болел ли кто психическими заболеваниями, не ударялся ли он головой и детстве и сейчас, смотрит ли фильмы ужасов, и книги какого содержания читает, и много такой разной чепухи.

— По ящику крутят одну чернуху…

Андрею это надоело и пользуясь тем случаем, что это всё-таки «свой» врач, он спросил напрямик, по-свойски:

— Доктор, что — я на самом доле тово? Только вы меня не обманывайте!

И посмотрел ему прямо в глаза, чтобы определить правду по зрачкам глаз: расширятся они или нет. Но у Василия Ивановича были очки-«хамелеоны», и за их коричневатыми стеклами очень трудно было рассмотреть именно то, на что больше все го рассчитывал Андрей, и это ему жутко не понравилось…

(Продолжение следует)