— Кать, ну, может, передумаешь, а? Будет сюрприз, — сказал Саша, нежно обняв меня одной рукой, — Третий кабинет УЗИ за два часа. Пошли домой, скоро ребята в гости придут, — уговаривает меня супруг.

Как может мужчина понять женщину? Да еще и беременную. И к тому же, имеющую единственную фамильную черту характера, — чудовищное упрямство. Упрямство в квадрате. А, если уж быть честной, в кубе.

— Дорогой, я разве много хочу? Всего лишь узнать пол будущего ребенка, — мой голос начинает дрожать от закипающих где-то в районе переносицы слез. — Просто пол, — упрямо повторяю я. -Мальчик или девочка?

Сашкины ресницы начинают трепетать, голубые озера глаз чувственно светлеют. Я знаю, он очень переживает из-за меня. А мне нужен ответ: Ваня или Маша?!

— Катюша, — теплые ладони мужа аккуратно обхватывают мое лицо, губы нежно касаются самого кончика носа. — Какая разница? Родишь — узнаем. Пусть будет приятная неожиданность. Ведь два врача тебя смотрели, говорят одно и то же — не видно.

— У других беременных видно, а у меня нет. Пусть третий УЗИ-ст смотрит, — я кручу головой, освобождая лицо из мужниных объятий.

— Сазонова Екатерина, — вызывает меня пухленькая медсестра в кабинет УЗИ.

Несмотря на большой живот, из-за которого вот уже несколько месяцев я не вижу носки своих сапожек, я резво вскакиваю и захожу в кабинет. Саша спешит за мной.

— Доктор, — не напрягаясь разглядыванием имени на бейджике, говорю я — Хочу узнать пол будущего ребенка! — я плюхаюсь задом на кушетку и начинаю торопливо освобождать от одежды мой живот.

Давай на свободу, милый, сейчас дядька в белом халате и с массивным носом, которого наверняка в детстве дразнили «Буратино», будет мазать тягучим гелем и наглаживать круги специальной штукой.

УЗИ-ст кряхтит и сдвигает очки к переносице:

— Видите ли, Екатерина Семеновна, ребенок лежит, так сказать, попой ко мне, поэтому пол разглядеть я не могу!

— А вы старайтесь, — говорю я и укладываюсь на кушетке поудобнее. — Старайтесь-старайтесь, у вас все получится! — я отворачиваю лицо от врача и глубокомысленно смотрю в потолок.

— Кать…, — робко шепчет мой супруг. — Пойдем домой, а?

Слабак! Я упрямо игнорирую его неуклюжие попытки призвать к моему здравомыслию. Здравомыслия — нет. Ушло под напором гормонов. Обещало вернуться. Месяца через три.

— Хорошо, — устало вздыхает доктор. — Перевернитесь на правый бок, подожмите колени.

Ближайшие десять минут я чувствую себя, как на занятиях фитнесом. На левый бок, на правый, подогнуть ноги, разогнуть, встать походить и снова лечь. Супруг бледнеет и нервно ерзает на стуле. Эскулап краснеет и не отводит взгляд от монитора.

— Екатерина Семеновна, простите, — УЗИ-ст встает с места и беспомощно разводит руками. — Так бывает! Скромный у вас ребенок, не хочет раскрывать тайну раньше времени. Приходите через месяц.

Саша обреченно прикрывает глаза, вжимаясь в стул.

Я фыркаю, но одеваюсь молча. Истерика будет, но не здесь. Устрою разгром в машине. Супруг медленно перебирает ногами вслед за мной. Как будто из нас двоих беременный он!

— Солнышко, осторожнее, скользко на улице, не упади! — Саша делает попытку придержать меня за локоть, я отмахиваюсь.

В машине я усаживаюсь впереди и вытягиваю ноги.

— Неудобно! Не хватает места! — капризно говорю я.

Саша послушно отодвигает сидение.

— И зачем так далеко? Я практически чувствую себя на гинекологическом кресле! -возмущаюсь я.

Муж бережно сдвигает кресло ближе к приборной доске.

— Осторожнее! Ты живот мне зажмешь! — выкрикиваю я.

Супруг опять лезет к кнопочке. Наконец, меня все устраивает.

— Саш, ну чего ты ждешь? Поехали, мне ведь на стол накрыть надо!

Саша открывает окно, задумчиво смотрит в декабрьское небо и шевелит губами. Молится?!

Пятнадцать минут по городу без пробок и мы дома. Да, дом у нас настоящий. С широким двором, настоящим крыльцом и двумя этажами. Не то что у некоторых — микроскопические квартирки. Сегодня к нам придут Сашины друзья. Просто так, без повода. Декабрь на дворе, две недели до Нового года, а пятницу отметить охота.

Я накрываю на стол, неуклюже переваливаясь, как уточка. Вот у врача я бегала быстро, а дома в уютных тапочках мне хочется мелко семенить ногами, бережно укачивая живот.

— Устала? — Саша заботливо заглядывает в мои глаза.

— Нет, — я довольно улыбаюсь.

Все-таки заботливый у меня супруг. А вот и первые гости.

— Привет, пышечка, — Женька целует меня в щеку и проходит в гостиную.
— Катюшка, вот ты покушала, так покушала, — подмигивает мне Петя, кивая на живот.

Я терпеливо продолжаю улыбаться.

— Сашок, двойню ждете? — смеется Павел, глядя на меня.

А я уже практически готова кого-нибудь убить!
Ребята в сборе и шумно галдят за столом.

— Котенок, иди к нам, — кричит из комнаты Саша.

А я замерла в коридоре возле зеркала, разглядывая свое отражение. Синяки под глазами, розовые щечки, грудь, увеличившаяся на два размера. А ниже лучше и не смотреть. Просторная блузка топорщится, едва справляясь со своей единственной миссией, прикрывать огромный живот. Слезы тугой волной хлынули из моих глаз.

Я быстро надеваю уги и накидываю шубу, выкатываясь колобком во двор. Зимнее небо хмурится ранними сумерками. Заворачиваю за крыльцо и сажусь на скамью. Щеки пощипывает мороз и соленая влага.

Я толстая и некрасивая! Я истеричная и упрямая! Скоро меня все разлюбят и бросят! Я ни с чем не справляюсь!

Я продолжаю плакать, тихонько поскуливая, как выброшенный на мороз щенок. Хлопает дверь.

— Кать! Ты где?! — раздается встревоженный голос мужа.

— Здесь, — мой голос мне кажется тонким и писклявым.

Саша выбежал на улицу в одном свитере и вот уже испуганно глядит на меня, взъерошенный, как воробей.

— Кать, что случилось? — он пытается заглянуть мне в глаза. — Кто тебя обидел? Почему ты плачешь?

— Я толстая и некрасивая, — выдыхаю я, разражаясь очередной порцией слез. — Ребята будут смотреть на меня, и думать, какая жирная корова!

— Глупости говоришь! — возражает муж, обнимая меня за плечи. — Пойдем в дом, замерзнешь!

Его самого колотит, то ли от холода, то ли от переживаний.

— Значит, я еще и глупая! — я рыдаю во весь голос.

— Малыш, что ты хочешь, чтобы я сделал? — Саша интуитивно выбирает нужный вопрос.

— Пусть все уйдут! Никого не хочу видеть, — выкрикиваю я.

— Хорошо, — муж без возражений бежит в дом.

А я говорю ему вдогонку:

— И пусть не смотрят на меня, когда будут идти через двор! Я стесняюсь!

Через пять минут Сашины друзья стройными рядами вышли во двор, боясь даже повернуть голову. А я сижу на скамье и чувствую себя полной дурой!

— Пойдем-пойдем, — бегом от калитки возвращается Сашка. — В дом, быстро в дом! Тебе нельзя мерзнуть!

Я поднимаюсь и плетусь на крыльцо, заботливо поддерживаемая за локоть мужем.

— Саша, а ребята сказали, что я беременная истеричная дура? — почему-то ответ на этот вопрос меня волнует больше всего.

— Нет, Катя, никто так не думает, — спешит успокоить меня Саша, открывая дверь и пропуская меня вперед. — Женька вот вообще рассказал, что его жена, когда была беременная Дашей, ложилась на трамвайные пути и нюхала рельсы! Женя замучился за ней следить! Все знают, что беременность — это еще то испытание.

Я остановилась в коридоре и втянула носом воздух, внимательно прислушиваясь к своим желаниям. Слезы неожиданно высохли.

— Саша, а я не хочу рельсы нюхать! Не тянет, — и сделала неожиданный вывод, счастливо улыбаясь. — Значит, будет мальчик! — крохотная пяточка нежно толкнула меня под рёбра.